Подходящее место

Согреть страждущих и сжечь пороки во имя и славу Его и во спасение души. Гл.3 Куп.19 “О тьме и вере”
У всего есть две стороны - хотя, как правило, намного больше. Сколько сторон у огня, у пламени инквизиции - вопрос совершенно другой, которым сами инквизиторы задавались крайне редко. У них были задачи и поважнее, чем философские изыскания. Ещё у них было много огня, очень много горячего, ничем незамутнённого пламени. Пламени в их чистых и верующих душах и сердцах, пламени, которое разгоняло мрак ереси и мракобесия и согревало всех страждущих надеждой. Однако, зародившись в их душах это пламя быстро перекидывалось на всех неугодных Великой матери- церкви. Оно очищало этот мир, и каждый верный сын церкви был его надёжным сосудом, неся свет веры и пламя очищения всё дальше по вселенной. Разгонять тьму огнями костров и мрак в душах светом веры- вот достойная цель верного сына церкви. И как бы эти сыны не старались, мрака и тьмы всегда хватало, но это не останавливало настоящих клириков. Чем больше было тьмы, тем сильнее сиял огонь в их душах. Создавалось впечатление, что порок был топливом их внутренних жаровен.
Иллиус Пас стремительно шёл по коридору, его поступь была подобна стремительно распространяющемуся пожару и энергии он излучал примерно столько же. При этом это впечатление резко контрастировало с серым взглядом, взглядом этого человека можно было сделать из простой курицы свежемороженую. Его череп идеально круглой формы давно не посещали никакие волосы, хотя новичкам рассказывают, что, когда он только вступал в святой орден, у него был живой, добрый взгляд карих глаз и густая рыжая шевелюра, которой завидовали даже дамы. Иллиус был ещё довольно молодым инквизитором, но морщины уже избороздили его лоб довольно заметными полосами. А по одежде о нём нельзя было сказать больше того, что ему наплевать, как он выглядит. Самый простой, но удобный комбинезон выдавал в нём кого - угодно, но не одного из самых верных и смертоносных бойцов церкви.
Коридор был буквально залит светом, по бокам на всех стенах висели огромные канделябры с настоящими свечами. Свечи были символом веры, образом негасимого маяка в вечном мраке космоса. На них у церкви была особая монополия. На территории всех подконтрольных императору миров их производством занималось только духовенство и тут они развернулись с размахом. Покупка и использование свечей было своеобразным пожертвованием: если хочешь пожертвовать деньги на святое дело и очистить свою душу, купи свечу. Всех цветов размеров и форм: от простейших по старинным рецептам до новейших, которые практически не сгорали и раз в неделю меняли запах благовоний, который источали; от примитивных до формой и цветами представляющих из себя произведения искусства; от совсем крошечных до огромных столбов, устанавливаемых на площадях во время праздников.
Иллиус любил свечи, любил огонь- стихию символизирующую очищение и непримиримость. А вот излишнее внимание ему не нравилось, в большой степени ещё и потому, что избавиться от него он никак не мог. Обратная сторона славы- сложности с частной жизнью. Все попадающиеся навстречу инквизиторы кивали ему, цитировали писание или осеняли его священным кругом. Пас был широко известен в узких кругах, многие называли его легендой. После нескольких громких разгромов сект в окраинных мирах, несколько из которых закончились бойней, его стали узнавать. Что-то вроде свечи… человек- свечка. Многим он кивал в ответ, но чем больше людей ему встречалось, тем более дёргаными становились его движения. У Иллиуса была смуглая кожа, что редкость для миров с развитой промышленностью, в которых ему чаще всего доводилось бывать. Смог в них стаял такой, что солнышко баловало своим посещением жителей настолько нечасто, что некоторые рождались и умирали прежде чем успевали узнать, что такое солнечный день на собственном опыте.
Наконец-то дверь, излишне вычурная, в готическом стиле, изображение страданий очередного святого, были запечатлены в тяжёлом металле и во всех подробностях. Зачем это здесь? Он ещё мог понять вычурность и пафос публичных обителей и храмов, но здесь, в глубинах инквизиции, где каждый инквизитор не понаслышке знает, что такое страдания, как физические, так и психические, моральные. Многие каждый день сталкиваются с ним на работе. В таком месте установить огромную чёрную дверь с изображением множества пыток- гениально. Пас вошёл без стука, его уже ждали. В коридорах кроме множества свечей и барельефом с изображениями человеческих страданий были установлены камеры и начальник отделения инквизиции уже ожидал его. Причём не один: в комнате был его заместитель – Пилус Ракон, так, кажется, его звали.
-Пусть свет Его падёт на твой путь, как твой гнев на Его врагов. - Иллиус был хорошо знаком с архиепископом, закутанным во множество маленьких свитков, как мумия в бинты.
Говорят, когда-то очень давно он был простым инквизитором. Обычным братом, борющимся со злом словом, силовым мечом и святой гранатой, потом за расторопность и усердие он продвинулся по службе. Но и тогда не оставил полевой работы. Был грозой целого сектора, еретики ненавидели его, много раз пытались заманить в ловушку. Однако, инквизитор был не так прост. Однажды какой-то фанатик захватил заложников и обещал всех взорвать, если не явится инквизитор, недавно организовавший задержание его любимой секты. Все отговаривали брата поступать столь необдуманно, но он отвечал, что это его долг. Заложники не все, но выжили. Террорист подорвал себя, а будущий архиепископ лишился большей части кожного покрова. Зато приобрёл вместо него толстый слой намоленных повязок. Тогда он чудом разминулся со смертью и полевой работой больше не занимался, а стал больше проводить времени в канцелярии. Повышения тогда стали приходить к нему даже быстрее.
-Во славу Его! Да осветится твой путь, Пилус! Вы меня вызывали, архиепископ?
-Есть важное дело и срочное. Но может сначала бокал кагора или небольшой перекус? -архиепископ был, как всегда, сама любезность.
-Благодарю, но недавно ел, готов перейти непосредственно к делу.
-Конечно, Иллус. Ты, как всегда стремителен и нетерпелив. Впрочем, дела, тем более связанные с вопросами веры, отлагательств, действительно, не терпят. Извини, что не даю как следует отдохнуть, после всего того, что случилось на Мафури-4, мало кто предполагал, что тамошний культ пустил корни настолько глубоко. Но ты - один из наших лучших агентов и кроме тебя мне просто некого послать.
-Благодарю за заботу, архиепископ, но я просидел без дела достаточно и готов приступить к следующему заданию.
-Сара с тобой не согласится. Точнее согласиться, но это из-за её покладистого характера. В глубине души ей будет больно.
Иллиус ничего не ответил, но что-то блеснуло на самом дне серых глаз с холодным, как сухой лёд, взглядом. Архиепископ продолжил:
-Доходят тревожные слухи с одного из спутников Сатурна-234. Кто-то убил местного пресвитера и всю его семью.
-Ритуальная казнь или жертвоприношение?
-Ничего, что бы на это указывало, их просто зарезали обычным клинком серийного производства.
-Вы хотите отправить меня в дальний конец системы, чтобы проверять слухи и расследовать убийство, которое мог совершить любой сумасшедший или грабитель?
-В принципе, да, но этот пресвитер недавно писал в мою канцелярию, сообщая о странных изменениях в своей пастве.
-Это всё?
-Ещё Сатурн-234 является аграрным миром, основным поставщиком продовольствия на соседние населённые планеты.
-Не вижу связи.
-Никто не видит, считай это интуицией.
Иллиус промолчал, дураков среди архиепископов хватало, но те, кто сам заслужил это место, начав с самого младшего сана, к ним не относились. Чтобы выжить в серпентарии высшего духовенства нужны или связи близкие к самому императору или способности и трудолюбие, граничащие с гениальностью.
-С тобой поедет Пилус.
-Это ещё зачем?
-Во-первых, он уже ознакомился с материалами, во-вторых, заменит погибшего пресвитера, в-третьих, такова моя воля, надеюсь, ты всё ещё помнишь, что должен к ней прислушиваться.
-Да, пресветлейший.
-Отлично, тогда улаживайте все дела здесь, корабль на Сатурн-234 отправляется завтра в шесть утра. Не смею вас больше задерживать инквизиторы. Я буду молиться, чтобы ваша миссия завершилась успехом.
Однако, после прощальной речи вышел только Иллиус Пас, своими уверенными размашистыми шагами он направился в канцелярию архиепископу. Пилус же задержался возле двери.
-Надеюсь, Вы знаете, что делаете, архиепископ. Иллиуса очень уважают в нашей обители, также мне известно о его последних успехах в деле борьбы с ересью…
-Похоже, ты не разделяешь общих настроений, Пилус.
-Вы же понимаете, что тот, кто слишком много сражается с ересью или слишком активно её ищет, чаще других в неё впадает. Я читал отчёты с Мафури-4, от некоторых прихожан осквернённой часовни остались только тени на стене. А те из братьев, которые участвовали в допросах, которые проводил Пас, вспоминают их в страшных снах. Именно действия инквизитора, а не закоренелых грешников вызывают в них содрогание. В том действии на Мафури погибло более десяти тысяч человек. И ещё несколько сотен искалечены душевно и физически.
-Многие мои собеседники считают моё нынешнее состояние испытанием, ниспосланным свыше, враги считают его наказанием, за невинно замученных в застенках нашей организации, соперники считают слабостью. Но мало кто видит его плюсы: существуя в буквальном смысле внутри молитв Ему, я, как никто, осознаю, что удерживает меня от бездны, лишившись большей части кожных покровов, вместе с ними я утратил многие желания, которые были причиной множества страстей, ну, и наконец, сложно под толстым слоем бинтов распознать эмоции. Теперь я улыбаюсь. Если ты хотел быть проповедником, то ошибся орденом. Мы - инквизиторы и наша проповедь –это боевая молитва. Наша проповедь- это то, что перекрывает вопли умирающих, это последнее, что слышат враги Его.
-Пресветлейший, всё понимаю, но во всём нужна мера, иначе чем мы отличаться от тех, с кем боремся, от фанатиков, готовых бросить все и вся на алтарь собственных пороков?
-А кто тебе сказал, что мы чем-то отличаемся? Иногда, чтобы остановить пожар, ему навстречу пускают другой огонь, встретившись, они просто пожрут друг друга. Насилие всегда останется насилием, но, чтобы могли гореть свечи любви и надежды от угроз жестокого мира, их стоит оградить пламенем. Этим защитным пламенем и является инквизиция. Хорошо, что ты понимаешь опасности злоупотребления гневом, пусть даже и праведным. Хорошо, что тебе не нравится общий любимец Пас. Именно поэтому ты с ним и отправляешься. У всего и всех должна быть оппозиция.
-Вы хотите, чтобы я работал с неуравновешенным человеком, обладающим огромной разрушительной мощью?
-А ты хотел бы, чтобы я отправил на важную миссию группу сработавшихся психопатов?
-Я просто хотел бы, чтобы воссияла воля его. - тяжело вздохнул Пилус.
-На этот счёт можешь не волноваться - воля его всегда с нами. Она в том, чтобы каждый достойно справлялся со своими испытаниями: я - безропотно носил свои бинты, Пас - сдерживал своих демонов, ты - не судил своих братьев и увидел светлые стороны в избранном пути.
-Да, пресветлейший, я всё понял. - однако, уходить Пилус вновь не спешил: - Что мне делать, если Пас перейдёт границы, которые описывают заповеди ордена для верных слуг Его?
-Не думаю, что это случится.
-И всё же.
-Тогда я верю в твою мудрость и велеречивость, в то, что ты вернёшь его заблудшую душу на путь верного служения. Если же это будет невозможно, пусть это сложная миссия станет твоим личным делом.
-Прощайте, архиепископ. Помолитесь за меня.
-Всенепременно, брат мой.
За много световых лет от инквизиторской обители на мало кому известном аграрном мире плелась паутина, призванная не уменьшать количество мух, но ловить души людей.
-Как проходят приготовления к ритуалу?
-Всё идёт по графику, ещё несколько недель и достаточное количество жертвоприношений сосредоточат нужное количество энергии в выбранном вами месте.
-Прекрасно, тёмные боги будут довольны. Кстати, очень интересно, что их делает такими уж тёмными, кроме слов выживающих из ума проповедников?!- в говорившем ничто не выдавало вожака культистов. Скорее, он походил на потомственного аристократа, неизвестно что забывшего в этой глухомани. На безупречном костюме, неброский и строгом, было написано крупными буквами: “Я стою целое состояние”, причём этот текст мог разобрать даже тот, кто не слишком разбирается в моде в целом и дорогих бутиках в частности.
-Наверное, только человеческие невежество и лицемерие. – а вот собеседник франта был олицетворением всего, что ненавидели верные служители империума. Его серый свободный балахон хорошо скрывал сгорбленную фигуру, а накинутый капюшон лицо. Но даже самая живая и извращённая фантазия несильно ошибётся, вообразив под этими тряпками самое неприглядное зрелище, какое может представлять из себя человеческое тело.
-Именно, дорогой друг. Кто на вершине пищевой цепочки тот и светлее. Так повелось со времён, когда человечество только начало отделяться от животных. Вожак стаи определяет кому жить, кого изгнать; самый влиятельный решает судьбы многих и всё больше развращается, упиваясь своей властью, всё быстрее теряет свои принципы и ориентиры. У богов всё точно так же, только ещё сильнее, ведь уровень другой: божественный. Чья паства больше тот и диктует, что он самый светлый, а другие ложные и делает это очень ревностно.
-Но тем не менее, наше дело правее?
-Наше дело должно быть сделано хорошо! А кто правее? Решит тот, кто лучше разыграет свои карты.
-Не люблю азартные игры!
-А я любовные, на жертвенном алтаре!
-Нас вообще мало что объединяет, кроме желания, устроить небольшой переворот в окраинном мире. Мои осведомители, нашептали, что на нас обратили внимание. Заканчивай быстрее приготовления, а я встречу гостей.
-Что-то серьёзное?
-Целый корабль ищеек и два инквизитора.
-Хмм…- горбун тяжело выдохнул.
-Я отвлеку их, просто постарайтесь не слишком светиться, особенно в столице. А теперь мне пора.
-Вас ждать на мессу в честь 111-го затмения?
-Обязательно. - аристократ сел в ближайший неприметный флаер и улетел по направлению к центру города. Горбун постоял ещё немного, глядя ему вслед и довольно быстро заковылял вдоль стены.
Тот, кто никогда не видел один из крейсеров, принадлежащих инквизиции, вблизи, тот будет спать спокойнее, но потерял много интересного. “Муки святого” производил двоякое впечатление. Хотелось рассмотреть его получше, но чем ближе подходил неподготовленный обыватель, тем страшнее становилось. Это был небольшой корабль, по меркам межсистемных перелётов. Его корпус состоял как бы из трёх частей, соединённых тремя кольцами через примерно равные промежутки. Три конусообразных основания расходились от центра сужающимися сторонами, под равными углами в сто двадцать градусов. Тревожности же этому произведению инженерной мысли добавляли изображения лиц в агонии, на основании каждой из трёх частей корпуса. Образы измучинного человека были видны издалека, если же приблизиться к кораблю, то можно было видеть, что выполнены они из металлических глаз размером с голову человека, вмурованных в металлический корпус. Глаза очень походили на настоящие и время от времени один из них подмигивал тем, кто находился поблизости. Зрелище было не для слабонервных, но таких в боевые бригады инквизиторов не брали. Многие непосвящённые недоумевали: зачем тем, кто обязался сеять свет по всей вселенной, столь мрачный транспорт? Фанатично верующие радовались, что в арсенале слуг добра есть столь страшные экземпляры оружия. Но все сходились во мнении, что лучше верить правильно и истово, либо держаться от инквизиции и её кораблей как можно дальше.
Именно к этому кораблю примчался Пилус Ракон на своём дорогом, спортивном флаере. Он вылез из него, даже не закрыв двери, и не обернувшись, знал, что один из послушников ордена всё за него сделает: отгонит и припаркует технику, перенесёт все вещи, проследит, чтобы, когда он вернулся флаер был чист, заправлен и прошёл все технические процедуры. Не дело тех, кто борется с мировым злом, помнить о мирских потребностях. Все силы и помыслы должны быть брошены на великие дела и священные обязанности. До отправления с планеты оставалось менее пяти минут, целая уйма времени, для того, кто умеет его ценить. Пилус с неудовольствием заметил, что у одного из посадочных модулей уже стоял его напарник по предстоящей миссии и прощался с какой-то девушкой. Скорее всего, своей пассией. Проходя мимо парочки, озабоченной только друг другом, совершенно не замечающей ничего вокруг, Пилус небрежно кивнул. Впрочем, не вызвав этим действом никакой ответной реакции. Ракон недовольно поморщился. У него, простого служителя веры, пусть и не из последних, не оставалось времени не то, что на личную жизнь, но и на самый элементарный отдых. Все его поступки и помыслы были направлены на укрепление своей веры. Так как же прославленный защитник церкви, “герой” как его именовали некоторые впечатлительные особы, находил возможности и время на дела сердечные? Этот вопрос взволновал Пилуса сильнее, чем он мог бы сам себе признаться.
Убранство внутри корабля производило двоякое впечатление. Точнее даже не двоякое, а разное, в зависимости от того, в какой именно его части вам предстояло проделать своё путешествие. Были здесь и роскошные каюты, напоминающие покои какого-то не в меру падкого на роскошь вельможи, и аскетичные настолько, что отличались от капсул для сна только названием кельи младшего персонала и адептов орденов, путешествующих на корабле, и помещения строго функциональные, и залы для приёмов, бросающиеся в глаза излишней претенциозностью. Не стоит и говорить, что Пилус занял самую роскошную из кают и просил доставить в неё как можно скорее свой многочисленный багаж. Удивительнее было другое - то, что Иллиус расположился в одной из крайних капсул, которые здесь именовались кельями. И это несмотря на все уговоры капитана Маккэвоя. Радушный хозяин судна долго настаивал на том, чтобы дорогой гость занял достойные его апартаменты. Говорил о важности миссии, о том, что каюта всё равно свободна, о том, то не пристало жить рядом с младшими послушниками- они от этого зазнаются и теряются. Никакие доводы на Паса не действовали, он был непреклонен в своём причудливом решении.
-Претят мне излишние удобства и роскошь, ибо напоминают образ жизни тех, кто служит врагам человечества или тех, кто скоро будет им служить. А близость младших послушников нисколько не смущает, сам был одним из них и до сих пор остаюсь одним из многих орудий в руке Его.
Видно было, что капитан старается искренне угодить, стараясь не по службе, а по зову сердца. Однако, столкнувшись со столь странной для него непреклонностью, смирился и выделил одну из капсул, распорядишься оснастить её дополнительными удобствами. Которые, впрочем, все были беспощадно выброшены за её пределы, вместе даже и с теми, что входили в стандартный комплект. В очередном раунде препирательств Иллиус выступил со словами:
- Не прихоти ради не могу воспользоваться вашим радушием и дополнительными удобствами, но не желаю, чтобы что-то отвлекало меня от важной миссии.
Так и остался он в обширной зале с низким потолком, уставленным небольшими спальными капсулами. В одном конце зала был выход в коридор, в другом две двери: в общий туалет и, не менее общую, душевую. Всё окружение было идеально серым, а учитывая, что перелёт, даже при самых смелых подсчётах, должен был продлиться не менее двух недель, подобная аскеза не могла не печалить. Однако, это был его сознательный выбор, а на него имеет право каждый, тем более такой заслуженный деятель пламени и слова.
Не менее страннее заселения на борт прошло знакомство с экипажем. В честь вновь прибывших после отлёта был организован торжественный ужин в местной корабельной столовой. На нём присутствовали всего четыре человека: два вновь прибывших высокопоставленных инквизитора, капитан Маккэвой и старший офицер связи Ориана Брич.
-Господа инквизиторы, наш повар сегодня обещал расстараться ради высоких гостей.
-Благодарю Вас, капитан. Также передайте нашу искреннюю признательность повару- Пилус выглядел весьма довольным.
Двое младших служащих в идеально сидящей форме обслуживали ужин. Их юные лица плохо скрывали эмоции: внимательный человек мог распознать любопытство и зависть во взглядах, когда они подавали первое блюдо.
-Не знаю, как принято у вас в ордене, мы на флоте, признаться, редко молимся перед принятием пищи. - капитан выглядел слегка смущённым.
-Примерно так же! - а вот Пилус чувствовал себя прекрасно, хотел есть и был готов поделиться своим прекрасным настроением с каждым: - Молиться на в келье и на службе, а во время трапезы на боевом корабле, стоит заняться восполнением калорий!
Радостная улыбка не сходила с его лица ровно до того момента, пока он не услышал следующие слова.
-С вашего позволения, я бы всё-таки прочитал небольшую молитву. - лицо Иллиуса было серьёзно и, такое ощущение, немного печально.
Пилус слегка скривился, но отговорить кого-то от молитвы, тем более другого служителя ордена он не мог. Все сложили руки и заговорили молитву, капитан при этом повторял только некоторые слова, хотя молитва была совсем короткой, поэтому было видно, что он её просто не помнил. После прочтения и небольшой паузы все молча приступили к еде, которая, надо сказать, была просто отменной. Дело в том, что большая часть личного состава корабля и людей на нём перевозимых питалась незатейливыми полуфабрикатами, которые можно было назвать довольно вкусными, только в том случае, если вам было без разницы чем набивать живот и ничего приготовленного вручную вы в своей жизни не пробовали. Повар же путешествовал на “Муках святого” как раз для того, чтобы готовить особо знатным гостям, которые на судне не были такой уж редкостью, или капитану и его ближайшему окружению. Ещё ходили слухи, что тот же повар являлся отличным специалистом по токсикологии и нейробиологии, а в средние века его назвали бы просто отравителем. Это было забавно: на борту корабля инквизиции вполне можно было совместить самое вкусное и последнее блюдо в своей жизни. Конечно, можно было сказать: что такой специалист нужен для безопасности, в связи с тем, что коварный враг не брезгует никакими средствами в борьбе со служителями веры! Но хороший специалист, тем более по ядам, как хорошая винтовка: приобреталась, возможно, для обороны, но в нападении от этого менее эффективной не стала.
Первым заговорил Маккэвой:
-Какие-нибудь особые пожелания по прокладыванию и времени маршрута? Мне сказали, что корабль поступает в ваше полное распоряжение вплоть до завершения миссии или получения новых директив.
-Как можно скорее движемся к Сатурну-234. Особых пожеланий пока нет, мы ещё не успели разобраться в этом деле, так что нам надо будет начать с отправной точки. Материалы по делу нам были переданы только вчера, до этого мы располагали только слухами. Иучать документы будем по дороге, может тогда появятся какие-то мысли. - Пилус ответил первым и опять приобрёл довольный, приветливый вид.
-А, если не секрет, какая миссия нам предстоит? Не сочтите пустым любопытством, но, если бы у меня были хотя бы примерные сведения, я бы мог представлять к чему готовиться самому и какие распоряжения отдавать экипажу. Не люблю полагаться на случайности, тем более в важном деле.
-Довольно профессиональный подход. Ничего секретного пока сами не знаем, потому тайны нет. Говорят, на Сатурне завёлся какой-то нехороший культ. На одной из его лун есть небольшой монастырь под патронажем нашего ордена. Так вот, одно из тамошних служителей убили вместе с семьёй. Это уже само по себе является значительным преступлением против веры и человечества, но дело не в нём. Из-за убийства одного из служителей, пусть даже довольно дерзкого, не стали бы гонять один из кораблей на другой конец галактики. Сатурн является довольно значимой планетой в секторе. Многие поставки, в том числе и продовольствия идут через него или осуществляются непосредственно с самой планеты. Если какой-то нечестивый культ задумал диверсию на планете- это может плохо сказаться на всём секторе. От погибшего служителя, незадолго до его кончины были получены тревожные донесения. Он как раз занимался мониторингом степени лояльности населения на Сатурне и заметил подозрительную активность, которую склонен был приписывать доселе неизвестному культу. Конечно всё это могут быть только домыслы и совпадения. В галактике полно самых разных культов и их зачатков, но действительно опасных не так много и все они известны. Какие-то небольшие новообразования ереси, скорее, проблема местных отделений и властей. Но Сатурн слишком важен, чтобы полагаться на случай, нас послали для перестраховки и прояснения ситуации на планете. Вполне возможно, что это “страшное и секретное задание” выльется в простую круизную прогулку, расшаркивание с местными властями и бумажную волокиту.
-Дай –то император так оно и будет! – капитан выразился совсем не как бравый вояка, который рвётся в бой. Впрочем, он уже не был юнцом. Его лицо обрамляла аккуратная чёрная бородка с проблесками седины.
-Что такое капитан? Избегаете доброго сражения? - казалось Ракона смутило подобное выражение капитана, который выглядел истинным военным: высокий, подтянутый, с идеальной осанкой рядами шевронов на тёмно-синем мундире.
Капитан, как ни странно, на его слова как будто не обиделся:
-Вовсе нет. Сражение давно стали частью моего призвания, но я давно уже считаю миссии, которые прошли без кровопролития, не менее успешными, чем те, те в которых смерть прошествовала совсем рядом.
-Да будет слово моё оружием вашим, а символы веры щитом вам!- вмешался в разговор Иллиус Пас. Это был довольно известный отрывок одного из святых писаний, который, если ориентироваться по молве, не слишком подходил под характеристику действий инквизиции.
-Очень славно: возможно, я направляюсь в рассадник зла в окружении принципиальных пацифистов!- непонятно было: какова доля шутки?- в этих словах Пилуса.
-Неужели прославленным инквизиторам не хватило жестокости в застенках их заведения?- капитан не обижался на замечания гостей, но и особого пиетета перед ними похоже не испытывал.
-В застенках, как Вы изволили выразиться, своего заведения с жестокостью мне сталкиваться не доводилось, но вот при выполнении заданий, случалось всякое. И о многом в приличном обществе, да и наедине с собой, вспоминать бы не хотелось. - сказал Пас, которому, как казалось, даже вкуснейший суп не лез в горло. То ли он постился, то ли местная кухня ему была не по душе.
-А вот я сталкивался с жестокостью в самых разных её проявлениях. И если она служит делу нашему важному и славному, то готов созерцать её, покрывать её, нести её столько, сколько понадобится и сколько сил моих на то хватит.- Пилус всё сильнее возбуждался и перешёл на возвышенный слог, хотя обычно его речь, несильно отличалась от уличной, что было пережитком его прошлого.
Заявление было довольно эмоциональным. Никто не захотел вступать в спор, хотя все за столом, включая самого Пилуса, понимали, что он несколько перебарщивает. Конечно, нести добро и насаждать справедливость- дело непростое и подчас довольно-таки грязное. Однако, заявлять об этом во всеуслышание и пропагандировать такую точку зрение было явным моветоном. Все молча принимали пищу, даже Илиус взял с шикарно сервированного стола кусок чёрного хлеба и вкушал его, впрочем, без видимого аппетита. Разрядила обстановку Ориана, до этого молчавшая и только переводившая взгляд то на капитана, то на пришельцев:
-Великие цели требуют великие жертвы. И видит провидение, мы- простые солдаты Его, принесли их немало, как и воздали молитв. Однажды, в одной из битв, в самый разгар жертвоприношения, каждый хороший солдат, мыслящий солдат понимает, что благородная жертва и заклание отличаются, как бы пропаганда не пыталась их уравнять. Главный враг всегда внутри.
-О, милая леди- не только воин, но и неплохой философ.- Два чувства боролись в Раконе, желания поспорить и блеснуть при этом ораторским искусством и понравиться единственной даме в их компании. Выдержав секундную паузу, он продолжил:
-Рассуждения о мире, о том, что все люди и существа братья, что всё и все во вселенной взаимосвязаны очень хороши, но сколько раз вы видели переродившихся адептов культа Алрока и то, что они делают со своими пленными. Обсуждение таких образов не застольная тема, скажу я вам.
-Не волнуйтесь так насчёт не застольных тем. Мне пришлось поучаствовать в Терегмской и второй Аззулианской кампаниях. И принимать участие в наземных высадках. Крови там было столько, что можно заполнить небольшой кратер, но именно там я увидела и примеры прощения, доблести и героизма, как со стороны наших солдат, так и воинов неприятеля. А что касается неприятных форм… Один из арахноморфов, пещеры которых, с целыми выводками внутри наш отряд успешно выжигал, уже вторую неделю, спас мне жизнь, залепив паутиной из своих желёз рану и не дав истечь кровью. Наши парни бросили меня при поспешном отступлении, а враг, дом которого мы методично превращали в пепел, формой напоминающий существо из ночных кошмаров, пожалел. После этого я подала рапорт о переводе в связисты и вот третий год к ряду, путешествую на “Муках святого”
Вновь последовала небольшая заминка.
- Моё почтение! Не знал, что такой юной и приятной особе достался такой сложный и мерзкий путь. Нашим врагам действительно не чужды и положительные черты, и достойные поступки, иначе они были бы вовсе простыми, недостойными противниками. Однако, это всё ещё наши враги и жалеть, сопереживать и, тем более, помогать им- это против людской природы и веры.
-Вы хотите сказать, что тот арахноморф- вероотступник и военный преступник?
Пилус слегка улыбнулся:
-Я - нет, но вот его сородичи, уверен, не слишком одобряют его опрометчивый, с их точки зрения, шаг.
-Что же, тогда должна заметить, что вера и кодексы не всегда учат нас хорошему.
-Ориана перестань!
-Что капитан? На собственном корабле пришло время скрывать своё мнение?
Капитан ожёг подопечную грозным взглядом, но она несильно при этом стушевалась. Брич имела миловидное личико и ладную фигуру, только самый придирчивый человек мог заметить, что плечи у неё чуть шире, чем ожидаешь от небольшой девушки, а ладони несколько шире и грубее, чем у большинства следящих за фигурой и кожей представительниц прекрасной половины человечества. Чёлка ярких рыжих волос выбилась из-под берета и спадала до самых бровей, впрочем, остальная причёска была довольно короткой. Зелёные глаза в этот момент, как и в любой другой, светились энергией и упрямством.
-Не волнуйтесь капитан, мы здесь не по вашу душу, хотя многие мои братья могли бы заинтересоваться такими интересными взглядами среди офицеров своего же флота!- Пилус расплылся в любезной ухмылке. В этот момент он действительно воображал, что тактичен и делает людям одолжение.
-Если бы многие наши братья так же строго подходили к выжиганию порока внутри себя и своих обителей, как за их пределами, боюсь наш орден быстро бы самоликвидировался.- у Иллиуса было самое невозмутимое лицо за столом, его выражение можно было назвать задумчивым, взгляд пространным.
Ракон с негодованием уставился на собрата. В его взгляде можно было прочитать даже гнев, пусть и затаённый. А капитан Маккэвой произнёс:
-Никак не ожидал услышать такие слова от героя Малфури-4. Наслышан о ваших недавних подвигах. Вряд ли там вы были так же рассудительны и самокритичны.
Впервые с тех пор, как взошёл на корабль Пас улыбнулся. Это была совсем лёгкая полуулыбка, но она стоила больше, чем иной громогласный смех.
-Мне очень жаль, но там действительно в какой-то момент времени на философствования и самокопания стало не хватать. У каждого человека есть разные стороны и черты характера, разные линии поведения, предназначенные для разных людей и ситуаций. На Малфури-4 я выполнял свой долг. Это была очень грязная работа и я ею не горжусь. Но если бы всё можно было отыграть назад, я бы сделал всё точно так же. Снова страшная резня, душевная травма, оправданное прозвище “Мясник” и планета, оставшаяся под властью Его.
-Простите, я не хотел вас обидеть!
-Я слышала: очень хорошо проделанная грязная работа!- в разговор вновь включилась Брич: -Мне кажется, если бы каждый хорошо выполнял свою работу, особенно грязную её часть, многих действительно страшных войн и конфликтов удалось бы избежать.
Брич с уважением и чем-то ещё во взгляде посмотрела на Иллиуса. А Пилус думал про себя, что слишком много почитания достаётся этому переоценённому живодёру престола, который к тому же так пренебрежительно отзывается о своих собраться: “боюсь наш орден быстро бы самоликвидировался”, порицает служителей веры! И кто?! Тот, кто угробил целую кучу народу, вот хотя бы на том же последнем задании. Да, нелёгкая похоже ему предстоит миссия и неприятное сотрудничество. Оставшуюся часть ужины все молчали, думая о том, что и так наговорили много лишнего.
Когда до прибытия на Сатурн-234 осталось менее одних стандартных суток капитан связался с Иллиусом и предложил ему провести небольшое совещание в каюте капитана, так как сам Пас по-прежнему проживал не в каюте, а в общей комнате для экипажа.
-Итак, господа инквизиторы, мы скоро прибудем на место. Какие будут указания?
Его вопрос вызвал небольшое замешательство, потому как ответили ему не сразу.
-Если говорить честно, капитан, несмотря на то, что объём предоставленных материалов был весьма солиден, информации по существу дела в нём оказалось не так уж и много. Всё указывает и логика прежде всего, что нам следует начать расследование непосредственно на самом Сатурне.
-Тут и думать нечего! Убийство на луне чистая случайность, просто на момент преступления, наш человек с семьёй проживал именно там. Уверен и все материалы на это указывают, что если преступная сеть и существует, то её корни закрепились именно в мегаполисах самой планеты.- Пилус не слишком любезно перебил своего коллегу, но было заметно то насколько ему не терпелось высказаться и то, как он был уверен в собственной правоте.
-Так значит отправляемся на Сатурн?
-Нет, капитан, всё не так просто. Можете считать это сумасбродством, но меня не покидает ощущение, что расследование убийства на луне не менее важно, а может имеет и большее значение, чем разбор интриг и червоточин столицы системы.
-Не верю: Пас, ты что собираешься распылить силы? Нас и так всего двое, нам приходится выбирать куда отправиться в первую очередь? Не посетить, прежде всего Сатурн, мы не можем. Ты что предлагаешь разделиться? Это слишком неблагоразумно и опасно. Мы не знаем, что нас ждёт в этой системе?
Капитан как будто в задумчивости уставился на звёздную карту, спроецированную у него на столе. Он старательно делал вид, что не замечает спор двух инквизиторов.
-Мне тоже не слишком нравится такая идея, но я привык доверять голосу интуиции. Кроме того, мне кажется, пресветлейший не отправил бы нас на такую важную, по его мнению, миссию без значительной поддержки. Уверен, команда на “Муках святого” подобрана неслучайно. Чего стоит одна история нашей главной связистки. Она конечно удалилась от боевых операций, но то, что смогла пережить парочку самых кровавых боен минувшего столетия и не сломаться, став успешным офицером связи, говорит о многом.
-Да, должен признаться, что её послужной список впечатляет. Никак не ждёшь нечто подобное от человека с таким милым личиком.
-Нам, следователям инквизиции, стоит ориентироваться на что - угодно, только не на внешность. Встречал я суккуб с такими большими и честными глазами, что проще было поверить в то, что ты сам еретик, нежели в то, что хоть одна крамольная мысль способна посетить столь милые головки.
-Оставьте свои истории, для лекций на курсах богословия в одном из университетов ордена. Я давно не аколит и меня по-прежнему тревожит мысль о разделении. Хоть пресветлейший и назначит тебя старшим, посылая нас вместе, он явно рассчитывал на то что мы будем действовать, как команда.
-Так и будет. А чтобы развеять твои сомнения, попросим капитана ненадолго оторваться от изучения этой, безусловно интереснейшей и не знакомой ему, карты звёздной системы и рассказать нам какую-нибудь интересную историю из его прошлого.
Маккэвой поднял голову на двух инквизиторов, взирающих на него с интересом. У него был сосредоточенный и немного грустный вид, как будто он силился вспомнить историю, какая не доставляла ему радости, какую он пытался забыть много раз, которая всплывала лучше, чем спасательный жилет в солёной воде. Однако, удивлённым странной просьбой он не выглядел.
-До того, как стать капитаном, точнее на тот момент помощником капитана, я работал старшим дознавателем 3-й ступени ордена “Восходящих”
-Вссс-всс…-Пилус присвистнул, как заправский разбойник из древних сказаний:- это же не корабли церкви, это же лайнер из шоу “мы ищем таланты по всей вселенной” Дознаватель ордена! Да ещё восходящих! Похоже, что это вы должны проводить расследование, а мы в лучшем случае Вам ассистировать.
-О, поверьте, мне далеко до славы и эффективности уважаемого Иллиуса. А подобную вашей горячую веру и преданность делу я потерял на многочисленных допросах, которые проводил молитвой и руками, руками и молитвой. Но выжигая всё больше ереси вместе с плотью, которая являлась её носителем, я терял всё больше огня в собственной душе. За каждого еретика, выкрикивающего важную информацию вместе со словами проклятий и воплями боли, я расплачивался собственной душой. Однажды на допрос привели молоденькую девушку. Я не писатель и не подберу слов, чтобы описать насколько она была мила. Ангелы Его не выглядят столь мило и невинно. Большие карие глаза светились добротой, страхом и припухли от слёз. У неё не было руки от рождения. Наверняка её заменял протез, но на допрос её привели уже без него. Против неё не было сколь-нибудь значимых улик. А я устал, к тому времени я пролил слишком много крови виновных и невинных. Слишком много крови, слишком устал! Я вошёл в комнату с пристёгнутой к медицинской кушетке девушкой. Привязали даже культю и стал получать показание, как умел. Как она визжала! Говорят, где-то в системе “Двух псов” использую первые образцы экспериментального акустического оружия. Так вот её голос тоже был оружием, он разрушал душу. Проистязав девушку два часа, которые стали вечностью для нас обоих, я передал рапорт, что она не владеет информацией, которую мы хотим получить. А после короткого сна, полного кошмаров, я узнал, что в одном из храмов воскурили кадила с отравленной смесью. Тысячи умерших и пострадавших, захлебнувшихся собственными кровью и рвотой. Удар по вере, удар по нервам и репутации, диверсию такого масштаба невозможно было скрыть или замять. Последний удар по моей исстрадавшейся душе, когда я зашёл в её камеру. Я думал ничего не может быть страшнее того визга, который она издавала, когда я её пытал. Страшнее оказался её смех.
Маккэвой прервал свой рассказ и долго молчал, молчали и два инквизитора. Затянувшееся молчание было минутой памяти о жертвах катастрофы и о душе капитана, которая перенесла так много и, которой уже никогда не стать такой, как прежде. Вздохнув он продолжил:- За былые заслуги меня не сожгли вместе с той красивой девушкой, но списали на флот. Где я, как видите, всё же смог немного оклематься и неплохо выслужиться.
Два инквизитора переглянулись, но не нашли понимания во взгляде единоверца. Иллиус начал первый:
-Каждый в этой комнате боролся со злом. Со злом в себе, прежде всего, и в мире, по возможности. И каждый, кто сражался искренне и самоотверженно может сказать, что если победа в сражении гарантирована, то это не сражение, а бойня. У тебя был сложный путь, брат, и не мне тебя судить. Порой жизнь не предоставляет верных вариантов, и мы выбираем только как именно ошибиться.
-Что ты такое говоришь, Пас? Ты хочешь нам рассказать историю про честь совесть и меньшее зло? У каждого из нас есть свой долг! Какое зло? Какое добро? Этот человек не был философом! Он был дознавателем, третьей ступени! Его задача- встать щитом между нашим миром и его извращённым искажением. А он устал и решил проявить жалость! Жалость на войне, ведёт в могилу быстрее выстрела из лазерной винтовки. Было ли у него на неё право?! Было?! Пусть ответит на этот вопрос женщинам и детям, которые даже не знали, что воют и, которые погибли в страшных мучениях, потому что он в один прекрасный момент решил успокоить свою совесть. Не так страшен враг, как слабость в наших рядах! С этим человеком ты мне предлагаешь отправиться на задание? Надёжнее напарника не найдёшь, чем тот, кто себя однажды уже дискредитировал.
-Да, тактичности и человеколюбия нашему ордену никогда не хватало. - Маккэвой выглядел подавленным, он был всё ещё под тяжким впечатлением от неприятных воспоминаний.
-Ракон, резкость суждений не всегда делает честь человеку, особенно тому, кто должен спасать души, не загонять их ещё глубже во мрак. Если уж капитана не осудил трибунал ордена, то нам с тобой этого тем более делать не стоит.
-Что ты, как можно?! Но ты уверен, что человек потерпевший неудачу в столь важном деле, не допустит ошибки вновь? А его психологическое состояние, после стольких несчастных случаем и прискорбных событий? Кто за него поручится? Если честно, я удивлён, что его и на флоте-то оставили.
-Не просто оставили, но в неплохой должности. Могу лишь предположить, что это результат его прошлых заслуг. Третью ступень так просто не достигают, надо полагать, что это стоило немалых трудов и даже подвигов. Такого человека просто не могла уничтожить одна ошибка, пускай и грандиозная. Но дело даже не в том, что его оставили в ордене, пусть и во вспомогательной его части, но в том, что он сумел вновь выслужиться.
-Сам говоришь: это может быть результатом былых заслуг и предвзятого отношения.
-Космос может быть опаснее большинства еретиков и не менее коварен. Этот корабль для важных особ. Уверен, те, кто смог выжить в ордене и заслужить в нём высокое положение умеют ценить свою жизнь. Очень удивлюсь если капитаном такого корабля можно стать, не обладая впечатляющими личными качествами.
-Допустим, но мне всё ещё не нравится идея разделить нашу, пускай ещё и неустоявшуюся, команду. И полностью доверять Вам капитан, я не могу. Простите мне мою откровенность: я всё время буду бояться. Что в самый ответственный момент, вы вдруг решите, что вы- не меч инквизиции, а какой-то пацифист или правозащитник и что вокруг не потенциальные еретики, а бедные, беззащитные, люди, которых нужно срочно пожалеть.
-Тебе и не придётся идти с Маккэвоем. Я уверен в капитане, потому отправлюсь с ним на Сириус. А вы вместе с мисс Орианой на спутник, где произошло убийство, чтобы пообщаться с тамошними людьми на месте. Против миловидного ветерана двух глобальных и десятка конфликтов помельче ты ничего не имеешь?
Пилус Ракон ненадолго задумался, не смотря на то что с мисс Брич у него и возникали некоторые разногласия, она ему нравилась, хотя он себе в этом и не признавался. После такого расклада он ничего не имел против разделения: Иллиус ему никогда не нравился, Маккэвоя, после его рассказа, он считал чуть ли не еретиком и то, что его в космос не выбросили, а отправили на корабле, было неуместным либерализмом, неподобающим его ордену. Вслух же сказал:
-Я подготовлю пресветлейшему рапорт, где подробно изложу, что протестовал против подобного решения. Но ты старший в нашем дуэте. Если такова твоя воля, я ей последую, как и велит мой долг.
-Да будет так!
-Моё мнение спрашивать не будут?
-Конечно, капитан: что вы думаете по этому поводу? Неужели вы откажетесь от возможности искупить грех, запятнавший ваш идеальный послужной список и совесть? Неужели откажетесь вновь послужить Ему и человечеству в деле, в котором вам нет равных: в поиске ереси? В таком случае я в вас ошибся и вам действительно лучше оставаться на корабле, себе в сопровождающие я выберу кого-нибудь из членов команды.
-Не было никакого греха! Я был измотан и балансировал на гране помешательства, а заподозрить в той девушке хоть толику зла не смог бы никто!
-Может и не было, скорее всего не было. Но вы- то так не считаете. И видите во сне погибших в теракте.
-Да, вижу! Он испытывает меня. Говорят, души негодяев попадают в места, где их ничего не ждёт, кроме страданий. Но это никем не доказано, а я, служивший верой и правдой идеалам церкви и человечества всю жизнь, обрёл свой ад уже теперь!
-А ещё говорят, что тех, кого больше любит, Он испытывает сильнее остальных. Вы спуститесь со мной на Сириус? Не сломаетесь в неподходящий момент? Или предпочтёте всю оставшуюся жизнь перевозить увешенных регалиями и титулами персон?
-Вы знаете ответ, мне страшно и противно, но так или иначе эту работу должен кто-то сделать, а я был лучшим. И за мною долг…
-Вот и отлично, тогда готовьтесь к высадке господа. Пройдём рядом со спутником. Там отстыкуется спасательный бот, который возглавишь ты Пилус, а затем корабль продолжит движение к планете. Да не угаснет свет!
Корабль, идущий на посадку- редкое зрелище, обычно между кораблём хотя бы средних размеров и космопортом курсировали грузовые челноки. Так же редким зрелищем был столь большой, искусно сконструированный и богато украшенный корабль. Ещё провинциальные планеты не так часто посещали корабли инквизиции и, как правило, это не сулило ничего хорошего.
Встречать идущий на посадку “Муки святого” собралась действительно большая толпа. Здесь были и официальные лица, и гвардия наместника, обеспечивающая охрану и следящая за порядком, и истово верующие, не видящие разницы, между посещением святых лиц, приобщением к реликвии или лицезрением одного из официальных лиц церкви, и просто огромное море зевак. Когда корабль шёл на посадку и на экраны корабля вывели данные с внешней телеметрии, зрелище было потрясающим. Толпе людей не было начала и конца. Приходили семьи с детьми, группы друзей, одиночки- все они сливались в потоки, которые, в конечном счёте, образовали грандиозную толпу. Несмотря на то, что люди опасались, а порой, откровенно боялись инквизиции, радостные приветствия и возбуждённые возгласы делали сборище рядом с космопортом похожим на праздничное. Местами разворачивались знамёна с церковной символикой и непосредственно с пламенным кругом инквизиции. Некоторые в руках держали цветы или оливковые ветви, кое-кто махал ими кораблю. Довершением всего стал салют, запущенный где-то в поле, близ посадочной площадки.
Никто не мог сказать, что видел Иллиуса Паса в бешенстве, по крайней мере, никто из ныне живущих. Поэтому нельзя судить была ли ему доступна крайняя форма гнева и раздражения. Однако, если была, то теперь он испытывал именно её. Он пребывал на мостике вместе с капитаном Мэккэвоем. Вот по капитану было отлично видно весь спектр испытываемых им эмоций- сказывалось то, что он давно уже не был на службе спецагентом, однако, и он быстро взял себя в руки. Первым заговорил капитан:
-Непохоже, что наше задание такое уж секретное, преподобный!
-Давайте отбросим условности, капитан, рискну предположить, что когда-то ваша известность не уступала моей, а профессиональные навыки вполне могли быть выше. Теперь мы напарники и почти равны, наши жизни будут зависеть друг от друга, говорите: что думаете по этому поводу?
-Что среди официальных лиц планеты либо созрели зёрна предательства, либо свирепствует страшное разложение тотальной некомпетентности, либо, что наиболее вероятно, и то и другое.
-Полностью с вами согласен! Раз уж нас сделали участниками этого циркового представление, давайте не разочаруем зрителей. Наденьте свой самый претенциозный мундир и найдите какую-нибудь вычурную маску, закрывающую лицо. Остаётся только надеяться, что нашу настоящую внешность не успели слить в общедоступные источники, всё-таки инквизиция умеет хранить свои тайны.
А вот небольшой шаттл, запросивший посадку в лунном доке, большого ажиотажа не вызвал. Пилот представился представителем одной из аграрных корпораций и сказал, что у него на борту официальное лицо, призванное уладить некие коммерческие вопросы. Документы и коды отклика у корабля были в порядке, так что после уплаты небольшой пошлины за пользование доком и взятки за ускорение бюрократических процедур, всякий интерес со стороны официальных лиц к маленькому кораблю был потерян.
-Даже как-то обидно! В новостях про вас намного больше пафоса: берегитесь, великая инквизиция, преклонитесь все! А тут крадёмся в родном мире, как шпионы из дешёвой мелодрамы.
-Не волнуйтесь, Ориана: снять красивые новости ещё успеют. Только в том случае, если дело будет успешно раскрыто, конечно. А вот если что-то пойдёт не так, то наши трупы могут и не найти. Так что тишина иногда является более надёжной защитой, чем слава или броня.
-Мне пришлось повоевать на полях сражения, пробороздить глубины космоса, теперь самое время побыть инквизитором и шпионом. Звучит захватывающе! Если серьёзно, Ракон, нам совершенно неизвестна местная обстановка, как мы собираемся начать расследование? У инквизиции есть свои люди на этом спутнике?
-Всему своё время, скоро сама всё узнаешь.
Разговор вели две фигуры в плащах максимально серого цвета, если не присматриваться их очертания почти размывались на фоне пластбетона дока. Они беседовали стоя у арендованного гравелёта, пока ещё несколько человек в простой грязно-коричневой одежде перегружали какие-то вещи из шаттла в планетарный транспорт. Было похоже, что команда корабля собирается заселиться в гостиницу в ближайшем городе- такое здесь случалось сплошь и рядом и совершенно не вызывало интереса ни у кого из обитателей доков. Тем не менее монотонную работу по перегрузке багажа прервал детский голос:
-Добрые господа помогут ребёнку?
-Ты что заблудился мальчик? Что ты делаешь в доках один? Где твои родители?- голос Пилуса был доброжелателен настолько, что ему хотелось раскрыть душу прямо здесь и сейчас. Никогда ещё Брич не слышала такого голоса.
-Мой папа- космонавт, он отправился в далёкую и опасную экспедицию, когда я был ещё совсем маленьким и до сих пор не вернулся. По крайней мере, так мама говорит, сам я не слишком рассчитываю на его возвращение.
-А где твоя мама?
-Она работает в единственном мотеле в доках, в сфере обслуживания. Думаю, что это значит, вам не надо пояснять. Так что, поможете?
-Конечно, Ориана, будь так любезна помоги нашему другу, я не взял с собой кредитов.
Не выказав никакого удивления, Ориана передала мальчику пластиковые прямоугольник и несколько кружков. После получения желанной добычи маленький человек удалился сперва быстрым шагом, потом, не в силах более сдерживаться, он побежал.
Брич посмотрела на Пилуса:
-Думаешь за нами следят?
-Нет, мы не должны были вызвать никакого подозрения, документы в порядке, а люди с вашего корабля достаточно опытны и знакомы с жизнью подобных объектов. Скорее всего, проверяют все приходящие корабли и команды, сходящие на луне.
-Если это правда и потенциальный противник настолько перестраховывается, то мы вляпались во что-то действительно крупное и неприятное.
-А ты думала войны за империум ведутся только в планетарных мясорубках и межзвёздных сражениях? Работа инквизитора, выслеживающего зло, а иногда и проникающего в его логово не менее важна и опасна. Нас боятся, иногда сильнее, чем то же зло, но это тоже часть нашей профессии. Представляют, что мы сжигаем девственниц и целые ни в чём не повинные поселения ради собственного удовольствия. Теперь ты можешь увидеть настоящую работу инквизитора. Грязный порт, возможность получить стилет под рёбра и невидимый, но опасный враг. Погрузка завершается, едем. Думаю, что мы не вызвали подозрения у наших оппонентов, если они есть и это всё не игра воображения. Однако, расслабляться не стоит: инквизиторов не параноиков не бывает, они слишком быстро превращаются в мёртвых инквизиторов.
В пассажирском отсеке небольшого видавшего виды транспорта расположились четверо: кроме инквизитора и звёздной связистки, там расположились два совершенно лысых человека. Кроме их незатейливой причёски, о них мало что можно было сказать: смуглая кожа, приплюснутые носы, карие глаза- они были довольно похожи друг на друга.
-Ты уже ввела их в курс дела? - Пилус обратился к Брич, словно двух мужчин, о которых шла речь, здесь не было.
-Да, мы в общих чертах представляем, что нам предстоит и готовы выполнять все ваши поручения, так же можем оказать силовую поддержку. Кроме того, Корс родом с Сатурна, он может оказаться полезным консультантом- проводником. – вместо Орианы успел ответить один из лысоголовых. Хотя непохоже было, что она вообще собирается говорить за них.
-Корс? То есть вы не близнецы?!- инквизитор казался искренне удивлённым.
-Мы даже не родственники. Придётся долго уменьшать разрешение карты галактики, чтобы увидеть на ней два наших мира одновременно.
-Однако, вы довольно похожи.
-Как и любые люди, проведшие долгое время вместе. Мы познакомились ещё в военном училище, перед переброской на кратеры Гаупа-8. Бойня там была что надо. Может инквизиция и отправляет множество людей гореть в плазменном огне, но военные и партизаны Гаупа справлялись с этим делом ничуть не хуже.
-Инквизиция никого не отправляет гореть! Это делают сами еретики, создавая и распространяя свои порочные идеи. Скольких ты убил, солдат? Десять? Двадцать? Пусть даже сотню человек! А ты знаешь скольких может сгубить пагубная, но быстро распространяющаяся идея? Целые миры в огне и ненависти. Десятки или сотни Гаупов, когда брат идёт на отца, бабки проклинают собственных внуков. Причём горят в том пекле не только тела, не хуже плоти вредоносные слова и мысли сжигают души. Ты говоришь, что инквизиторы кого-то сжигают? Бывает и такое, за этот грех мы обязательно ответим перед Спасителем, но не будет ли наша греховность глубже, а участь печальнее, если мы дадим из жалости или моральных терзаний скверне свободно распространяться?
-Инквизитор, если бы я или Корс имели что-то против вашего ордена, мы точно не служили на этом корабле. Я считаю, что каждый должен делать свою работу и делать её хорошо. Хотя не могу не заметить, что против слова можно сражаться словом.
-Обычно мы и другие ордена, так и делаем, солдат! Я кстати так и не узнал твоего имени?
-Рок, святой отец.
-Так вот, Рок, вселенная слишком велика и многообразна и не всегда, и не все битвы можно выиграть словом. Также не всегда нужны затяжные бои. Также в наш мир и в тела наших братьев вторгаются демоны. Нашему ордену не приходится простаивать.
-Я понимаю…
Оставшуюся часть пути до какой-то невзрачной гостиницы компания проделала в тишине, каждый был погружён в свои мысли, причём совсем не походило на то, что хоть у кого-то они были весёлыми. Брич и Корс прикрыли глаза, Рок вывел голографическое изображение проносящихся пейзажей и смотрел на них как в окно, инквизитор лениво ковырялся в своём планшете. Всех волновало обстоятельство: засекли ли их в порту и если да, то приняли за обычных коммивояжёров или тех, кого лучше убрать поскорее и поболезненнее. Однако, до места они добрались без каких-то видимых происшествий. До серого, слегка обшарпанного и безликого до невозможности мета.
Здание, без каких-либо видимых окон, распахнуло перед ними небольшую раздвижную дверь. Это строение не было одноцветным. О, нет! Оно было всех возможных оттенков серого и тёмно-коричневого. Причём, что особенно странно, внутри оно выглядело ненамного уютнее. Пол, потолок и стены покрывали одинаковые пластиковые панели, с той лишь разницей, что на потолке некоторые из них светились. Возникало стойкое ощущение, что даже на заре своей жизни это здание предназначалось под какие угодно нужды, только не для проживания в нём людей. Однако, теперь в нём понатыкали кроватей в маленьких комнатёнках, стойку ресепшена на входе и стали именовать гостиницей, хотя уместнее будет словосочетание “задрипаный мотель”.
-Добрый вечер! - инквизитор улыбался молоденькой девушке за стойкой своей самой обворожительной улыбкой: - на моё имя заказано два номера, вот моя идентификационная карточка, проверьте, пожалуйста!
-Одну минуту! -не похоже было что их компания вызвала хоть какой-то интерес у юной администраторши. Которая была настолько молода, что возникали серьёзные подозрения в законности её трудоустройства, ведь в большинстве миров постоянная работа разрешалась только с восемнадцати лет.
-Да, два двухместных номера на 15-м этаже! Вот ваша карта-идентификатор и две ключ-карты от номеров. Хорошего проживания.
-Благодарю вас, любезная!
Размещение ничем примечательным не отличалось, кроме того, что инквизитор прошёл все вверенные команде помещения с каким-то очень навороченным устройством и сказал, что прослушки нет. После этого он поставил на полку в каждом из номеров ещё одно устройство овальной формы и сказал, что если прослушка всё-таки появится, то оно запищит, но говорить о важных событиях и сведениях вслух всё равно запретил. Сам он заселился в номере вместе с Орианой, обосновав это тем, что её он уже знает и даже немного с ней сработался. Возражать агенту церкви никто, конечно, не стал, хотя сама Брич скептически хмыкнула, как она думала, незаметно.
Отдохнуть с дороги космическим скитальцам тоже оказалась не судьба: Рок и Корс были отправлены обследовать прилегающую к гостинице местность и закупаться пищевыми блоками для кухонного синтезатора, а Пилус и Брич отправились на встречу с информатором инквизиции или его связным. Такси оказалось легко поймать прямо у гостиницы, а бар, в который они направлялись оказался расположен в злачном месте. Причём настолько, что таксист отказался их везти непосредственно к нему. Это было очень странно: неужели так близко от центрального мира сектора может быть такая высокая преступность? И куда, в таком случае, смотрит префект? Инквизитор, совершая прогулку по грязным, давно не обслуживаемым коммунальными службами улицам, всё больше мрачнел. Ему и до этого приходилось бывать в самого разного вида и запаха трущобах, но нигде до этого на него не начинала охоту стая собак- химер. А именно, такая свора уже пятнадцать минуть преследовала их с Орианой. В последнее время собаки совсем сократили дистанцию и, похоже, совсем уже решились на нападение. Собаки-химеры были мутантами, как говорили, произошедшими от какого-то вида зверей, который был давно приручен и хорошо поддавался генетическим изменениям, ещё на первой Земле. Если это и было правдой, то это было очень давно. Теперь же собаки химеры мутировали хаотически и объединяло их в основном то, что все они стояли на четырёх лапах. Отличий же хватало: в одной стае были особи самых разных размеров, цвета, с чешуёй и иглами на спине, с хвостами заканчивающимися жалами и бесхвостые, имеющие на лаках присоски, позволяющие бегать по стене, с рогами и костяными гребнями. Причём в помёте все щенята были похожи и слепы, но ненадолго, вскоре их строение менялось кардинально, некоторые даже умели плеваться кислотой. На многих планетах собак-химер держали для охраны или для души, но стоило им остаться без хозяина, они быстро дичали. После этого становились опасны и быстро плодились. Если контролировать их численность, не представляли особой угрозы, но на кое- каких слабозаселённых планетах встречались целые табуны подобных уродов. Однако, чтобы встретить целую стаю агрессивных собак в городе, надо было облететь много обитаемых миров и иметь отрицательную удачу.
Три пистолета плюнули почти одновременно. Инквизитор стрелял с двух рук. Но хотя оба стрелка были отменными, времени на прицеливания было мало, а химеропсы были слишком быстры и обладали сверхъестественным чутьём. Они метались из стороны в стороны и совершали длинные прыжки. Некоторые из них ползли по сплошным стенам закоулка. Один пёс покатился кубарем, когда ему оторвал лапу один из метко пущенных зарядов плазмы. Двое из стаи на полной скорости протаранили его тело огромными челюстями и начали рвать на части. Этим собакам нельзя было отказать в разумности, но похоже свирепости в некоторых из них было больше. Может быть голод диктовал свои правила поведения или это были разборки внутри стаи. Как бы то ни было, некоторые особи впадали в такую ярость, что могли напасть и на своих. Инквизитор театральным жестом развёл руки в стороны и стал стрелять по особям, двигающимся по стенам. В этом был смысл: если бы псам удалось окружить своих жертв, тех бы уже ничего не спасло. Чем короче становилась дистанция, тем эффективнее огонь. Собаки сыпались со стен, как перезревшие, уродские фрукты, некоторые из них были столь живучи, что одного заряда плазмы не хватало, чтобы сбить их с вертикальной поверхности. Но этот раунд был за людьми: по стенам не добежал никто, а валящиеся сверху тела, сбивали с максимального темпа тех особей, кто бежал по земле. Однако, спереди дела шли не так хорошо, не смотря на печальную судьбу своих товарок и то, что ещё нескольких самых ретивых убила Ориана собаки были совсем рядом. Самая быстрая увернулась от заряда, пущенного радисткой и бросилась на инквизитора, который ещё палил куда-то вверх. Он в последний момент успел пригнуться, пропуская огромную, костлявую тварь, маслянистой кожей, на которой кое-где торчали клочья шерсти больше похожие на шипы. Тварь молниеносно затормозила и развернулась, но лишь за тем, чтобы лишиться головы. Два пистолета уже сменили два клинка, который выскочили из откуда-то из рукавов куртки Пилуса. Точнее из них выскочили только рукояти, а из рукоятей уже появились лезвия. Дальше Ориана отвлеклась всего на мгновение, ведь больше времени в горячке боя не было. Даже быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять: она работает с мастером. Ракон превратился в настоящий вихрь из смертоносного полимера, его клинки слегка светились оранжевым и, казалось, меняли свою длину, когда надо укорачиваясь, а иногда вытягиваясь, помогая достать противника. Казалось битва уже выиграна, когда несколько затормозивших в отдалении тварей, не ощетинились иглами, которые торчали у кого из загривка, у кого по бокам. Иглы выстрелили с со скоростью, более подходящей пневмо винтовке, нежели живому организму. Оранжевые клинки отбили несколько игл, но было видно, что инквизитор пошатнулся и лишь чудом остался на ногах, Брич ощутила острую боль в левом плече, её развернуло и бросило на землю. Под курткой она носила специальную броню из полимерных волокон тонкую, но крайне прочную. Конечно от заряда плазмы такая защита не спасала, но от механических повреждений уберегала прекрасно, однако, под одеждой стало мокро, что означало: броня не справилась. Одна недобитая тварь, совсем некрупная, но злобная прыгнула на Ориану сверху, та только успела сунуть плазменный пистолет в лязгнувшею на нём пасть. Нажатие спускового сенсора уже ничего не дало, похоже острые зубы повредили механизм. Ориана прощалась со своей недолгой карьерой инквизитора, когда тварь внезапно замерла, а после свалилась с неё. Над ней стоял Ракон, с торчащими из ноги и груди иглами, но уже без клинков. Склонившись чуть ниже он проговорил:
-Могу я предложить даме руку?
Брич поначалу опешив от такого предложения и от того, что безумие, творившееся вокруг секунду назад, уже закончилась, оперлась на руку инквизитора, чтобы подняться.
-Что это было?- Ориана казалась сбитой с толку.
-Стая диких химеропсов!
-Да, ну! Это-то я видела, но что они делают пусть и не в самом презентабельном, но в жилом районе города?!
-Судя по всему охотятся. Давай поговорим об этом после. Никто не отменял нашей встречи с агентом, так что помоги мне применить заживляющий гель.
Ориана быстро взяла себя в руки. Она не была светской барышней и в жизни повидала всякое. Да, стая химеропсов в городе была какой-то дикостью. Да, их чуть не сожрали! Всё-таки не сожрали, надо было действовать. Она вытащила из инквизитора иглы, они вонзились не так уж и глубоко, однако, были ядовитыми, потому сразу после того как нанесли на раны кровоостанавливающий гель, они вкололи друг другу универсальный антидот. Противоядие было эффективным от большинства ядов природного происхождения. Отравляющий состав химеропсов у разных особей отличался, слишком быстро они изменялись и их атакующие способности вместе с ними. Антидот же помогал решить эту проблему и справлялся со всеми составами. Однако, он не делал человека неуязвимым для отравителей: синтезированные искусственно отравляющие вещества делались современными алхимиками так искусно, что преодолевали любую защиту.
В заведение, которое не было избаловано хорошо одетыми гостями, как и хорошим освещением, ввалились двое. Скованность их движений можно было списать на что- угодно, тем более местный контингент сложно было назвать благополучным. Среди посетителей хватало и пьяных и подсевших на запрещённые препараты и имеющие какие-то физические недостатки, отражающиеся на движении. Место было просто прекрасно, если вы хотели скрыться от приличного общества. По полимерному полу катался робот уборщик. Несколько человек сидело у длинной барной стойки, подсвеченной голубоватым светом. Ещё неизвестно сколько людей сидело за столиками у стен- эти места плохо освещались и ещё на втором этаже, лестница на которой вела из основного зала. Звучала какая-то монотонно- депрессивная музыка и найти определённого человека в этом коктейле из полумрака и безнадёги не представлялось никакой возможности.
Девушка откинула капюшон и стала озираться. Не надо было быть знатоком человеческих душ, чтобы прочитать на её лице брезгливость и плохо скрываемое разочарование. Они замешкались у входа чуть больше, чем следовало бы, и опытный наблюдатель никогда бы не спутал их с завсегдатаями. После мужчина, а следом и его подруга, проследовали к барной стойке. И тут пауза вновь затянулась. Похоже, человек рассчитывал, что бармен сам подойдёт, но тут так было не принято.
-Как насчёт избавить путников от жажды и немного заработать!? - Ракон не выдержал. Он терпеть не мог такие места, хотя по роду деятельности он бывал в них довольно часто. Людская порочность давно не была для него новостью, но привыкнуть и тем более смириться с ней он никак не мог. Подобные злачные заведения были рассадником всего того, против чего он боролся. Он презирал и эти места, и людей, которые в них стремились.
-Чего желаете? -бармен оказался довольно интересным типом. Половина его черепа была идеально выбрита и на ней красовалась татуировка в виде черепа, под которым были цифры. На второй были довольно длинны и выкрашены в фиолетовый оттенок.
-Топлёного молока четырёхрога, конечно! Налей чего-нибудь покрепче и ей тоже!
-Электронные переводы не принимаем!
-Странные у вас правила. У нас есть немного пластика. - Пилус передал пластиковый прямоугольник бармену. Тот налил две прозрачные рюмки янтарной жидкости и вернул ему несколько кругляшей. Слова Ракона о том, что сдачи не надо, человек за стойкой проигнорировал. Инквизитор не глядя смахнул мелочь в свой карман и начал цедить сомнительную жидкость из рюмки. Брич посмотрела на него, как на дикаря, который делает что-то противоестественное, но поборов себя, последовала его примеру.
-Пойдём поищем себе столик наверху. –теперь инквизитор обращался к своей путнице.
Они взошли по узкой винтовой лестнице. Наверху был ещё один зал, где под тусклым светом ламп, возле однотипных столиков с закруглёнными краями сидели люди. Пилу выбрал столик у стены, почти в самом углу зала. Точнее этот стол и был частью стены: не сдвинуть, не убрать его было невозможно- просто кусок пластика, впаянный в другой такой же.
-Похоже тебе местечко понравилось! Чувствуешь себя как дома? - голос Брич сочился сарказмом. Было видно, что ей здесь не нравится, а точнее она просто боится. Несмотря на весь свой непростой путь и немалые заслуги, Ориана была хорошей девочкой и едва ли много ходила по таким злачным местам.
-А что надо было тут же уйти? Не находишь, что это было бы несколько подозрительно? - инквизитор тоже был не в духе, но по другим причинам.
-Уйти? Но как тогда мы найдём вашего человека? - связистка искренне недоумевала: -Хотя я не представляю, как мы это сделаем и оставаясь здесь. Слишком темно, слишком много всякого отребья. Да и непонятно кого или что мы вообще хотим обнаружить.
-А вот искать никого не надо. Один из кредитов слишком примечательно выглядит: не затёрт и не засален. Уверен, что это послание нам: скорее всего защищённый галодиск.
На лице Орианы после его слов можно было увидеть облегчение: по крайней мере они не зря сюда припёрлись. А всё-таки в инквизиции умели работать. На таком дне во всей этой мути из человеческих отбросов вполне можно было выловить. Схема передачи данных тоже была налажена неплохо. Конечно, может показаться, что в век высоких технологий передача физических носителей- дикость. Однако, реальность такова, что чем совершеннее способы хранения и передачи информации, тем развитее способы её незаконного присвоения и дешифровки. Это невидимое поле битвы всё шире и опаснее с годами. И сколько судеб не только людей, но целых корпораций, систем и даже небольших империй было загублено именно в незримых информационных битвах никто не знает. Иногда, оказывалось так, что чем проще система, тем она надёжнее. Как в этом баре: казалось, что в нём сохранилась атмосфера времён, минувших много веков назад. И нравы были под стать атмосфере: из задумчивости наших героев вывел противный, хриплый голос подошедшего мужчины с грязными, длинными волосами и в простой рабочей куртке.
-Ничего себе какая красотка! Нечасто увидишь такую райскую птичку в нашей грязной клетке. У меня к тебе предложение, милашка: давай мы попросим твою страшненькую подружку погулять подальше отсюда и пойдём в комнату к ребятам?
Казалось инквизитор, чей сосредоточенный взгляд, то упирался в видавшую виды столешницу, то устремлялся в дальний угол, где за небольшим столиком беседовала пара подозрительного вида типов, растерялся от такого фривольного обращения. Он окинул взглядом человека, чей внушительный живот навис над его лицом и ещё двух, которые стояли за спиной пузана. Того, что подошёл к нему со спины он видеть не мог, но чутьё опытного бойца ему не изменило.
-Что язык проглотили? Ты! - человек ткнул пальцем с грязным ногтем в инквизитора: выметайся отсюда! А тебе красавица придётся подзадержаться!
-У меня встречное предложение…-но договорить инквизитор не успел. Его рука, нервно сжимающая рюмку с недопиты пойлом, как будто размазалась по воздуху. Движение было неуловимым. Похоже в рюмке что-то ещё оставалось, по крайней мере человек стоявший сзади отшатнулся, заорал и стал судорожно тереть глаза. Непонятно что за дрянь тут подавали, но, судя по всему, она была вреднее слюны ядовитых химеропсов. Одновременно с рукой нога врезалась в коленную чашечку стоявшего ближе всех толстяка. Тот тоже заорал, казалось он пытался перекричать приятеля, но концерт свой закончил, когда инквизитор, схватив его за голову, впечатал в её в столешницу с громогласным: бам!
Дальше всё пошло не так гладко. Так обычно и бывает, когда считаешь, что победа тобою уже заслужена и достигнута. Впечатывая голову оппонента в столешницу, инквизитор использовал её, как опору, чтобы резким движением подняться из-за столика, примерно в это же время вскочила Брич. Всё действо заняло доли секунды, но двое оставшихся на ногах человека вместо того чтобы испугаться, глядя на участь своих подельников, повели себя неожиданно. Один развёл ноги в стойке профессионального бойца спецслужб, после чего тут же выстрелил одной из них в голову инквизитора. А второй достал небольшой примитивный, но от того не менее смертоносный нож и двинулся на Ориану. Той пришлось уворачиваться, после чего противнику с мерзко ухмыляющейся физиономией перекинул нож в другую руку и вновь нанёс удар наотмашь, заставит Брич отступить назад. Похоже было, что он с ней играет. Ориана неплохо владела рукопашными единоборствами, но этот тип оказался слишком быстр и вооружён, нечего было и думать, чтобы до него дотянуться. Спасло её то, что он не воспринял её в серьёз и не постарался достать сразу, а ещё счастливый случай. Пятясь назад она упёрлась в один из соседних столиков. Как же быстра она запустила бутылку, попавшуюся ей под руку. Вообще-то она не очень хорошо метала предметы, но жажда жизни и не такие трюки провернуть заставит: подлец с ножом, наверное, даже не понял, то именно прилетело к нему в голову из-за спины жертвы и заставило потерять сознание.
Пилусу приходилось непросто! Он даже испугался в какой-то момент: очень уж не хотелось бесславно погибнуть в заплёванном притоне. Не без оснований Ракон считал себя неплохим рукопашником, но попавшийся противник явно был профессионалом. Скорости, с которой метались руки и ноги были запредельны и с трудом улавливаемы глазом. Посторонний наблюдатель вряд ли что-то понял бы. Однако суть была в том, что он проигрывал: никак не мог выйти из обороны, да и в ней, если темп сохранится продержится недолго. Вдруг скорость снизилась совершенно неожиданно, нельзя было упускать такой момент! Рука метнулась совершенно автоматически, вообще в какой-то момент движениями стали управлять рефлексы. Челюсть противника превратилась во что-то многосоставное, а сам он отлетел к стене. Только тут инквизитор смог нормально воспринимать реальность. Из спины поверженного бойца торчал нож, а рядом стояла напряжённая Брич. В зале стихла музыка и все смотрели в их сторону.
-Один-один! - Брич как-то игриво подмигнула и боевое напряжение стало сходить с них обоих.
На планете же дела обстояли куда как скучнее. Капитана Маккэвоя и Иллиуса Паса, а также некоторых членов их команды разместили в губернаторском дворце. И это был действительно дворец. Даже странно, как спустя много тысяч лет эволюции, социальных и политических преобразований человечество вернулось к тому с чего начинало: к роскоши, бессмысленной и беспощадной. Пока их коллеги наслаждались красотами и гостеприимством трущоб, где люди голодали, а сильные грабили слабых, капитан и иерарх ордена страдали в апартаментах столько высокой фешенебельности, что их обитатели обирали всех без разбору. Высота социального положения избавляла их от всех житейских проблем и большинства моральных принципов. Гостей дворца ожидали приёмы, любезные улыбки, а попытки начать работу наталкивались на такие бюрократические дебри, что в них мог заблудиться даже самый матёрый клерк. Впрочем, за любезными улыбками не таилось никаких светлых чувств, за видимостью услужливости не было желания помочь, а приторным почтением, пытались безуспешно скрыть презрение, как неумелая модница изъяны кожи толстым слоем пудры. Фальшь чувствовалась всюду, но что-то поделать с этим было сложно. Играть на чужой территории всегда непросто, особенно, когда противник не только умелый, но и готовил тебе приём продолжительное время. Во дворце было множество дел и занятий, ни на шаг, однако, не приближающих цель мисси.
Маккэвоя почти не было видно из-за огромных гор тонких пластиковых листов и стопок галодисков. За столом напротив сидел иерарх и делал вид, что он усердно просматривает какую-то информацию. Может быть он в ней действительно что-то понимает, как и дюжина человек, прибывших в числе их свиты с корабля. Но капитан не понимал ничего, он не был клерком. Дознавателем-да, капитан межзвёзднного судна, но не ищейкой, которая вынюхивала следы ереси среди пластика и цифр. Маккэвой был уверен, что такой ищейкой не был и иерарх, но побеседовать откровенно, чтобы обсудить дальнейшие планы у них не было никакой возможности. Мало где во дворце их оставляли одних, всюду шныряли люди местной администрации, а при них откровенничать было нельзя. Там же, где не было чужих глаз и ушей, вполне могла быть чужая аппаратура. Вот уже три дня они штудировали бесполезные отчёты, причём капитан не мог толком понять, что они надеются в них увидеть. Вряд ли где-то промелькнёт строка: транзакция миллион имперских кредитов- на финансирование богопротивного культа, занимающегося человеческими жертвоприношениями. Однако, работы не бросал, потому как любил её. Ещё во времена, когда служил в инквизиции он полюбил своё призвание и это была единственная любовь всей его жизни. Да, он совершал страшные вещи, поступки, которых стыдился, его ненавидели многие, ещё больше тех, кто боялся. Но он искренне верил, что спасал он много большее число людей и, что важнее, душ. И вполне вероятно, что в загробной жизни, если такая случится, ему придётся гореть в одном из самых горячих котлов. Что будет не самой высокой ценой, если ему удастся разменять свою бессмертную сущность на благодать, для других верующих. Он искренне верил, что борется со злом и в себе, и в мире. Поэтому его деятельная натура сильно страдала за стопами исписанного пластика, а праведник внутри него негодовал, при мысли, что вечером их ждут на очередном приёме. Третий день! Три дня они теряют в бесполезных формальностях, расшаркиваниях и занимаясь рутиной, от которой даже у матёрого клерка ум за разум зайдёт. Ещё и непонятные торжества, в то время, как вредоносные идеи и их носители всё сильнее распространяют зло по миру людей. Непонятно почему Иллиус не отказал пригласившему их высокому хлыщу в дорогущем костюме. Безупречном костюме, который был ему очень к лицу. Человека, звали Дарион Силинал, он обладал безукоризненными манерами, вкрадчивых голосом и пронзительным взглядом синих глаз. Когда он начинал говорить, то начинало казаться, что отказать ему невозможно. Впрочем, это было только первое впечатление, второе же было довольно отталкивающим. Что-то глубокое, древнее в душе ворочалось при виде этого человека- это был страх. Интуиция, даже если человек её до конца не понимал буквально вопила: перед тобой хищник. Приглашение именно этого человека, на вечерний приём, принял Иллиус.
Яркие мундиры, множество людей и столы, которые буквально ломятся от еды. Яркие краски, местами даже слишком, лазерное шоу над многоуровневыми столами. Маккэвою не доводилось голодать, но он знал, что из-за перенаселения, многие сектора космоса испытывают нехватку ресурсов столь острую, что она уносит множество жизней. При виде столов столь претенциозны и яств столь излишних, капитан думал именно о голоде. И о скверне, о том, что самые страшные её проявления сокрыты не в грязи и подворотнях, а в шелках и гонках за властью и славой. Эти размышления прервал Пас:
-Как вам приём. Капитан?
-О, здесь очень много людей достойных! Я бы сказал, что все они достойны, но, как человек приличный, не могу сказать вслух, чего именно.
-Не могу с вами не согласиться, но оставим столь крамольные мысли и тем более слова. В левой от крайнего входа уборной уроните стило.
Капитан ничего не понял, кроме того, что для вопросов не место и не время. То, что с Иллиусом не стоит спорить, он знал совершенно точно, потому отправился на поиски заветной комнаты. То, что случилось дальше было полной неожиданностью. Уборная оказалась нерабочей, но при звуке упавшего инструмента на пол, одна из кабинок открылась и оттуда вышел человек, он открыл ещё одну дверь. Оказалось, туалетная комната была соединена с прачечной. Дальше был форменный побег из золотой клетки. Его долго таскали в коробке с грязным бельём, завернув предварительно в какую-то чёрную плёнку с белым узором, напоминающем нечто среднее между паутиной и разбегающимися на лобовом стекле трещинами от удара. Эта плёнка, как ему в спешке пояснили, должна защищать объект внутри от сканирования различной сенсорикой и датчиками. Путешествие было достаточно длительным, после чего, всё в той же коробке он совершал перелёт, который довольно быстро закончился. Когда коробку открыли и достали грязное бельё, славный капитан, в прошлом один из лучших палачей ордена оказался на заднем дворе одного из частных владений в пригороде столицы. На улице стояла глубокая ночь, а среди трёх человек, которые здесь присутствовали, Маккэвой не узнавал ни одного специалиста из команды корабля или рядов инквизиции, что его несказанно удручало.
-Добрый вечер, господа! - тот, кто пытал людей, а после бороздил бескрайние просторы бездны страх если и не потерял, то поддаваться ему разучился, как минимум: -хорошая погода, не находите?
-Именно, надо полагать, поэтому ваш друг и попросил эвакуировать вас вместе с ним из душного и тесного дворца.
-Мой друг? И где он теперь?
-Ожидает вас в припаркованном на входе в виллу гравелёте. Думаю остальное он объяснит сам, а нам пора откланяться.
Незнакомцы удалились по направлению к заднему входу, а Маккэвой стал огибать дом, сбоку. Территория, огороженная сплошным забором, была довольно обширна и украшена кустарниками различной причудливой формы. Что было совсем необычно, освещения вокруг было достаточно мало. Обычно автоматические системы освещения сами подзаряжались в течении дня, а с наступлением тёмного времени суток регулировали свою яркость в зависимости от настроек и освещённость. Такими системами, различной степени сложности, были оборудованы все мало-мальски обитаемые или важные объекты. Такая вилла, а надо полагать земля в относительной близости от столицы стоила значительных средств, точно должна была иметь продвинутые системы иллюминации, но то ли они были отключены, то ли хозяева сознательно от них отказались. Стена сбоку не имела видимых окон, впрочем, это ничего не значило, современные материалы могли становиться прозрачными или принимать цвет и фактуру материала стены в зависимости от желания владельца. Такая технология стоила недёшево, но была практичной и удобной, кроме того показывала высокий статус хозяина дома. Пробираясь по дорожке, отсыпанной цветными гранулами, капитан думал, что за ним сейчас наверняка кто- то наблюдает. Дверь, ведущая за пределы небольшого поместья, была приоткрыта. Она как будто бы намекала, что странного пришельца здесь никто не держит, скорее напротив: от него желают поскорее избавиться.
Гравелёт, припаркованный практически впритык к плавно закрывшейся за спиной капитана дверью, контрастировал с дороговизной местного жилища. Это была самая ходовая модель. И подобный статус она имела отнюдь не из-за своих выдающихся ходовых качеств или нестандартных дизайнерских решений. Популярностью она пользовалась из-за доступной цены. К тому же, машина не была новой, имела такой вид, как будто сменила трёх не слишком бережливых владельцев. Сев внутрь, Маккэвой совсем не удивился, обнаружив напротив себя иерарха инквизиции, а за штурвалом одного из служителей инквизиции, кажется, парня звали Локос.
-Наконец все в сборе, можно стартовать! - произнёс Иллиюс и машина взмыла в воздух. Скорость всё увеличивалась, а земля отдалялась, пока напарники по очереди переодевались прямо в салоне. Блёклые, мешковатые наряды сменяли официальные костюмы, в которых люди прибыли с приёма. После чего капитан, сгоравший от любопытства заговорил:
- Не знаю куда мы летим, но похоже вечер перестаёт быть томным. Такое времяпрепровождение мне нравится намного больше, чем расшаркивания с придворными лизоблюдами.
-Давно хотелось съехать от столь гостеприимных хозяев. Да, всё подготовить- нужно время. Наши электронные идентификаторы перепрограммированы, здешним системам безопасности далеко до уровня развития центральных миров, а искать нас дедовским способами они могут очень долго.
-Это всё очень хорошо. Но как мы будем заниматься расследованием, если местные власти нам в этом не помощники, даже, скорее, оппоненты. Нас слишком мало, а на кого здесь можно положиться неизвестно.
-Можешь положиться на Локоса: он отличный пилот. Может управлять практически любыми видами транспорта, всем, что может двигаться, да так виртуозно, что роботы-автопилоты позавидуют. Машина есть машина: может выполнить задачу быстрее тебя, может точнее, но без фантазии. А каждое дело, когда становишься мастером, превращается в искусство. Что же касается того, что мы будем делать. Для этого ты нам и нужен.
Маккэвой сразу погрустнел. Его глаза как будто подёрнулись плёнкой, а военная идеальная выправка, слегка провисла.
-Я подозревал нечто подобное. Я не хотел к этому возвращаться, я больше не вынесу. Но я всегда знал, что придётся. Пусть это будет искуплением. Каждый должен нести свой огонь до конца.
-Да, брат, каждый.
-Спасибо за хороший пистолет. Я такие только по галовизору видел.
-Лучший в своём роде. В массовое производство ещё не поступил и в ближайшее время не поступит. –Иллиус сидел, скрестив руки на груди, у него никакого вооружения заметно не было.
-Ожидается сопротивление?
-Оно более чем вероятно. Если у культа появились свои люди на самом верху, в чём у нас после посещения дворца наместника, я полагаю, сомнений быть не должно, то ересь в этом мире укрепилась достаточно глубоко.
-В таком случае хватит ли нас троих для проведения операции, каким бы отсталым не был мир, численный перевес, есть численный перевес.
-Не троих, Локос останется в гравелёте, чтобы эвакуировать нас, как можно скорее.
-Он остаётся, вы не вооружаетесь. Я один могу и не справиться. - несмотря на мрачное расположение духа, Маккэвой пытался шутить.
-Твоё дело экспресс-дознание. Силовую часть операции, если до неё дойдёт, я беру на себя.
Капитан, конечно подозревал, что звание иерарха просто так в инквизиции не достаётся. Также он слышал о том, что говорили конкретно про этого служителя дела империума. Может ли человек стоить целой армии? Может, хотя, как это должно выглядеть на деле, Маккэвой представлял плохо. Впрочем, скоро ему представится на деле увидеть, как работают лучшие агенты инквизиции — это большая честь, за такую возможность не жалко и заплатить, жаль, что цена вопроса, как правило- жизнь.
После посадки люки гравелёта бесшумно распахнулись. Картина, которая предстала перед глазами разительно отличалась от той, которую они лицезрели, покидая фешенебельный загородный район. Стены давно не мылись, окна были далеко не на каждой из них, дешевизна чувствовалась во всём, даже в приглушенном, а местами отсутствующем освещении. По узкой улочке они отправились в сторону массивного строения. Дверь к которой они подошли была максимально обшарпанной и неприметной.
-Мне кажется стучаться бесполезно. - Маккэвой не собирался унывать, крепость его нервов могла соперничать только с твёрдостью духа.
-Не будь так пессимистичен, друг. И отойди подальше, пора разворошить это гнездо. Дальше события могут ускориться и закружить нас в своём ритме. Просто сделай свою работу.
-Не сомневайся во мне, Пас.
-Скоро увидимся, старый друг!- инквизитор улыбнулся одними глазами. С Маккэвоем они были знакомы совсем недавно. Но другом он называл его искренне. Уж точнее в этом было больше правды и смысла, чем в обращении “брат” принятом среди многих верующих. Такое бывает, когда человека знаешь недавно, но сродство душ становится очевидно сразу и по мере знакомства это чувство лишь усиливается.
Маккэвой встал за спиной инквизитора. То, что случилось дальше описать сложно. Инквизитор стал что-то бормотать, скорее всего, это была молитва. А вот вещи, происходящие вокруг, на божественную благодать никак не походили. Скорее всё, что было дальше можно описать, как набор зарисовок, которыми пугают грешников.
В двери образовался расплавленный проём. Дверь снаружи ничем не примечательная, оказалась толщиною в две ладони, как шлюзы на военном корабле и материалы похоже использовались соответствующие. За дверью протянулся длинный коридор, из стен и потолка которого высунулись турели самого разного вида: спаренные, крупнокалиберные, огнемётные. Но все они высунулись только наполовину или меньше, края многих бронепластин и механических элементов были оплавлены. Создавалось впечатление, что безумный сварщик заварил орудия прямо в момент приведения их в боевую готовность. Коридор был действительно велик и создавалось впечатление, что прогуливаешься по странному парку или музею, где вместо деревьев или экспонатов застывшие орудия смерти. Когда агенты приблизились к первой внутренней двери из-за неё послышался топот ботинок. Это были очень тяжёлые ботинки, скорее даже элементы скафандра. Похоже тот, кто решил укрыться в здании не полагается полностью на автоматические элементы защиты.
Маккэвой решил, что их смелое вторжение тут и закончится, когда двустворчатая дверь распахнулась и из неё высыпал десяток пехотинцев в тяжёлом вооружении, в каком нестыдно даже планетарное десантирование совершать. Ожили громкоговорители:
-Вы находитесь на частной территории немедленно прекратите вторжение, иначе против вас может быть применено смертельное оружие.
Запоздавшее, надо заметить предупреждение. Вообще странно, что люди обладающие огневой мощью небольшой планетарной крепости к нему прибегают. То же самое, как если бы солдаты брали с собой на войну кроме гранатомёта парочку лицензий на убийство и причинение тяжкого физического вреда и контракт со своей войсковой частью, в котором есть пункты про вторжение в соседнюю республику.
Солдаты действовали довольно умело, быстро рассосредотачиваясь по коридору и стараясь занять места возле стен и за застывшими турелями. Шквального огня, однако, не последовало, вместо этого была серия локальных взрывов внутри боевых скафандров. Похоже было, что взрываются энергетические элементы брони и оружия. Кто-то на бегу, кто-то уже в укрытии- солдаты запекались заживо в своих скафандрах. Коридор наполнился неприятным запахом палёного или пережаренного мяса. К статуям-турелям добавились палёные элементы брони, а инквизитор и дознаватель, не замедляя своего темпа, зашли в обширную, красиво отделанную лифтовую шахту. Она представляла собой контраст со строгим стилем коридора и с ободранной, грязной входной дверью: панели из настоящего дерева редких пород кричали о богатстве. Конечно, механизм подъёмника не работал, зато приспособления, отвечающие за детонацию взрывчатки в шахте, были в полной исправности. Только взрыв получился не разрушительный, а очень даже направленный. Иллиус Пас в этот момент прикрыл глаза, а на лице его выступили мелкие капельки пота. Шахту лифта подбросило вместе с обитателями с такой силой, что разбиться о верхний предел шахты казалось делом решённым, но в какой-то момент стены лифта вплавились в шахту и движение замерло. Маккэвою всё происходящее казалось каким-то сюрреалистическим бредом.
-Что это было?
-Ничего особенного чистая вера, помноженная на самопожертвование.
-Эффектно, теперь я понимаю на что мы рассчитывали, заявившись сюда. Но похоже наше быстрое и яркое путешествие подходит к концу: как мы собираемся выбираться из этого ящика?
-Могу расплавить стену, но боюсь на то, чтобы защитить тебя от жара уйдёт слишком много сил. Надеюсь на один из людских пороков: неуместное и неуёмное любопытство.
Через пару минут ожидания, человеческая природа победила: сначала двери разъехались слегка, а потом в них просунулись захваты какого-то раздвижного механизма. Едва в образовавшийся проём, можно было протиснуться, снаружи послышались дикие вопли. Иллиус выбрался наружу, пространство вокруг него несколько раз вспыхнуло бледно красным. Так выглядели рассеивающиеся радом с ним выстрелы из энергетического оружия. В каком-то обширном зале явно не любили непрошенных гостей. Такого помещения никак не ожидаешь увидеть в современном небоскрёбе, особенно, если его внешнее убранство - самое, что ни наесть затрапезное. Такое помещение скорее подойдёт, какому-нибудь храму или скорее собору. Только заброшенному или посвящённому тёмным богам. Пол был отделан плохо обработанным камням, по стенам змеились барельефы со сценами насилия самого разного рода. Пространство было огромным, кое-где нависли балкончики, а посреди этого зала был целый пруд с водой зеленоватого цвета. В середине водоёма стояла уродливая статуя, возле которой был алтарь из грубого камня.
Теперь Иллиуса нельзя было видеть со стороны: всё пространство вокруг него светилось розовым: стреляли с балконов, из-за колонн, поддерживающих портики, из тёмных уголков зала, несколько человек в грязных серых робах вели огонь стоя по колено в воде. В отдалении от входа, можно было видеть скамейки со спинками по обеим сторонам зала. Теперь за ними укрывались и стреляли в пришельца люди в таких же странных робах. Правда, плотность огня не спешила переходить в эффективность и розовое пятно продолжало, хотя и неспешно, своё продвижение в глубь зала. Поняв всю тщетность подобных попыток, несколько адептов тьмы бросилось в рукопашную атаку. Они дико вопили и размахивали нелепыми орудиями, напоминающими небольшие косы.
А потом пришёл ответный удар, и он был страшен. У тех, кто не успел бросить энергетическое оружие, оно взрывалось в руках, распыляя останки владельца в большом радиусе. Грязные робы вспыхивали на владельцах, превращая людей в вопящие, живые факелы. Никто из беснующихся не смог добежать до инквизитора, несколько комков огня, которые ещё недавно были людьми упали с балконов. Некоторые искали спасение в неглубоком водоёме, но вода просто вскипала вокруг них, сваривая людей заживо. Всё убранство комнаты напоминало какой-то мрачный храм. Оккультное сооружение, посвящённое не светлым богам и чувствам, мрачным мыслям и их фантасмагоричным воплощениям. Люди собирались здесь, чтобы поклоняться боли и страданиям, что ж сегодня они могли на себе испытать, то, что призывали. Мрачная обитель была превращена в филиал чистилища, где безумные вопли смешивались с вонючим дымом от палёной человечины и болью, какую нельзя выдержать, какая предшествует смерти.
Маккэвой выбрался из своего убежища внутри кабины лифта, когда всё затихло. То, что он увидел не было зрелищем для слабонервных и точно не понравилось бы нежным женским натурам. В жизни ему доводилось быть свидетелем всякого, да и сам он творил не всегда одно лишь исцеление, но теперь его мутило. Не потому, что его психика не выдерживала, просто даже дышать здесь было затруднительно, слишком насыщенный запахи крови, внутренностей и гари. Всюду чьи-то останки, разорванные в клочья, полуистлевшие, но ещё коптящие, обугленные костяки. Кое-где оплавились стены и устрашающие барельефы на них теперь невозможно было разобрать. Вода из пруда выкипела настолько, что теперь не могла полностью закрыть трупы в ней лежащие. Несколько балкончиков обвалилось, а посреди всего этого пиршества смерти стояли гротескная статуя и его командир, собрат по оружию. Маккэвою сложно было даже дышать, но он нашёл в себе силы заговорить:
-Что, теперь убьём ещё сотню- другую заблудших?
-Если понадобиться. - Пас пристально смотрел в страшную морду статуи. Похоже, что он вглядывался в неё уже долго, всё то время, пока капитан к нему шёл через залу смерти. И физиономия неизвестного божка, а если быть точным- демона, начала оплывать, словно бы была восковой. Вскоре её судьбу разделила вся скульптура.
-Не могу удержаться! Человеческие пороки воплощаются быстрее и проще чем достоинства.
-Мы сейчас на ангелов тоже не слишком походим.
-Клин вышибают клином, мой капитан. Впрочем, нам пора. Голова этой змеи всё ещё где-то источает яд!
-Что-то я не вижу тут большого числа дверей.
Действительно в обширном зале был всего один вход, если не считать дверей, ведущих на балконы, но все они располагались на значительной высоте. Впрочем, инквизитор не был расположен к тому, чтобы воспользоваться ими или искать скрытые проходы. Вода неожиданно вскипела в небольшой области, а потом стала резко уходить. Продолжалось это совсем недолго, а по завершению процесса, грязный пруд прекратил своё существование. В конце из дыры в полу, оплавленные края которой делали неуместными все вопросы по поводу её происхождения, выбралась нескладная фигура. Человек на ходу срывал с себя элементы защиты, раскалённые элементы которой причиняли ему явные мучения.
-Я сделал свою работу, теперь ваш черёд, капитан, не подведите нас, старый друг. - голос иерарха вывел Маккэвоя из ступора, в который тот впал.
-Не понимаю вас, иерарх: когда это мы успели стать друзьями, тем более старыми?
-Друзьями, когда обрели общую цель, которая для нас стала больше космоса и сильнее любви. А старыми? Старыми мы являемся, уже давно: слишком много ран на душе, слишком мало осталось сил, чтобы их терпеть. Но сейчас не время, работа капитан!
Впрочем, последний призыв был излишен. Маккывой уже направлялся быстрым шагом к фигуре горбуна, который сумел избавиться от доспехов и теперь без сил рухнул на грязный каменный пол. На ходу из карманов, бывший палач или, как их было принято называть, дознаватель доставал прибор своего былого ремесла, который он бережно хранил все эти годы. Он разматывал целый клубок проводов, все эти провода заканчивались присосками из которых выпирали иглы разной длины. Быстрым и точным движением он прицепил одну из таких присосок на тело жертвы, после чего та перестала сопротивляться, да и двигалась с трудом, мелкими, конвульсивным движениями. Маккэйвой надел себе на голову обруч, так же снабжённый несколькими присосками-сенсорами и большую часть проводов подключил к нему. Потом деловито приспособил на теле еретика оставшиеся присоски с иглами и закрыл глаза. Дознаватели обладали особым даром, умением, талантом или проклятьем, тут как посмотреть. Они умели причинять жертве бесконечные страдания, невыносимые, но при этом их жертвы сохраняли жизнь и даже рассудок. Может быть не в первоначальном своём виде, но достаточном, для того, чтобы делиться сведениями. Порой после таких допросов выживали, но если человека пережившего такое оставить без контроля, то самоубийство неизбежно. Многие считали дознавателей тварями, высасывающими жизнь не только из тела, но и из самой души. Однако, мало кто знал, что сами дознаватели, соединялись с жертвой тесной психофизической связью и испытывали при допросах сопоставимые страдания. Даже самые лучшие ментальные и гипнотические блоки давали трещины, современные методы борьбы за информацию были всё бесчеловечнее, чем ценнее становилась эта самая информация.
К лужам крови и запаху гари добавились новые лужи и запах кислятины, а под высокими сводами гремели крики, мало походившие на человеческие. Иерарх молча стоял и смотрел на совсем неприятную картину: как один человек корчился на полу, а другой склонившись над ним обливался потом и мелко дрожал. Вскоре всё кончилось. Каким бы сложным ни был замок к нему можно подобрать ключ или отмычку. Так же с сознанием. Когда-то давно люди пытались прятать информацию на цифровых носителях, затем в других информационных полях, но чем сложнее были замки, тем совершеннее становились отмычки. И в конце концов, человечество вернулось к тому с чего начало: самым надёжным хранилищем оказался человеческий мозг. Извлекать из него информацию напрямую, минуя человеческие волю и сознание так и не научились. Поэтому приходилось придумывать всё новые методы эти волю и сознание ломать. И чем серьёзнее были внутренние запоры, тем более страшные пытки должен был претерпеть человек, прежде чем выложить данные тому, кому они не предназначались. Встречались мастера, которые утверждали, что надёжность их методов запечатать сведения в человеке стопроцентная, но такие утверждения имели правила на жизнь ровно до встречи с настоящим дознавателем.
Через пять минут страшные вопли сменились на бессвязную речь о предстоящем ритуале на луне. О том, что к нему всё готово и уже через пару дней страшный дух разрушения обретёт новую плоть:
-Он близко…близко…я его чувствую. Он услышал наш зов! Через два дня в полнолуние, когда спутник будет ближе всего к Сириусу всё свершится. Сбудется пророчество и великий дух вселится в смертное тело, тогда пламя падёт на мир и пожрёт грешников!- горбун зашёлся в кашле.
-Где конкретно будет проходить ритуал!- Иллиус при всём своём старании сдержаться, выказывал нетерпение. Время поджимало.
-На луне…А-а-а-а… в святилище тёмного бога! Мы оживим пророчество, вы не сможете помешать. Судьбе нельзя помешать, ей можно только поспособствовать…а-а-а-а!- дальше пленник вопил цифры координат на спутнике Сатурна.
-Что ж твоё способствование прервётся теперь, урод. Горб только слабое отражение уродства твоего духа.
-Я займу тебе место инквизитор. -человек в балахоне уже еле-еле хрипел.
-Не стоит, мне только спросить…
Еретик совсем затих, а в воздухе слегка запахло подгоревшим мясом. Маккэвой снял с головы обруч, кое-где по периметру черепа выступил капельки крови, он выглядел обессиленным.
-Нам надо спешить!- Иллиус и не думал останавливаться. Создавалось впечатление, что внутри него работает термоядерный реактор, который и испепеляет его врагов и плавит стены в нужных местах.
-Ты не святой, Пас! Нельзя убивать так много людей и служить свету!
-И пытать людей нельзя! Но чтобы кто-то мог содержать руки и душу в чистоте, другой должен убирать грязь и отходы. Чтобы единицы могли греться в раю, миллионы должны послужить дровами в печах ада. А я никого не убивал, их души умерли уже давно, а тела следовало упокоить! Соберись друг, наша миссия ещё не завершена! Святых здесь нет, они в кельях, а здесь мы с тобой, а значит и наш долг.
-Но если ты не святой, откуда такая сила?
-Откуда и любые чудеса- от Бога. Идём, мы оба на пределе, не будет терять время, оно этого не потерпит, оно безжалостнее любого еретика.
-И инквизитора.- последние слова Маккэвой произнёс еле слышно.
Обратно они шли уже по другим коридорам. Они вознеслись к проёмам, которые вели на обрушившиеся балкончики. Ощущения при этом были такие, как будто тебя подхватывает сильный поток тёплого воздуха и забрасывает наверх. Все коридоры и помещения создавались максимально непримечательными, было видно, что все они нужны только для маскировки и обслуживания основной залы, где и проходили все собрания и ритуалы. Сопротивление совсем ослабло, похоже, что большинство здешних обитателей убиты или разбежались кто куда. Тех же, кто выскакивал из-за углов в наивной попытке застать врасплох или в фанатичном экстазе постигала незавидная участь. И обратный путь двух носителей веры был так же отмечен оплавленными поверхностями и обгорелыми останками. Куда они двигались по этим мрачным коридорам?- капитан не знал, он просто следовал за иерархом, как верующий за пастырем и надеялся на лучшее. Был ли у него какой-то выбор в данной ситуации? Конечно, ведь выбор есть всегда. Правда, скорее в теории, ведь как бы выразительно стадо не блеяло, пастуха оно себе не выбирает. Остановиться? Уйти по мрачным коридорам? Всё что мог выбрать-это способ самоубийства. Или мог продолжить выполнять свой долг. Правда, кому и что должен?- он уже давно позабыл.
От здания, к которому с воплями опознавательных сигналов стягивалось всё больше спецтехники стартовал новенький гравелёт. Он быстро набирал высоту только за тем, чтобы взорваться в воздухе. Одна из чёрно-белых машин кружила над этой частью города, пока, как будто хищная птица, увидев добычу не понеслась к гравелёту инквизиции. Маккэвой был опытным пилотом и, не смотря на страшные скорости, сумел уйти от столкновения. Но в тот момент, когда две машины разминулись в воздухе, в транспорте самоубийцы сработала взрывчатка.
-Славного капитана нам будет не хватать.- лицо Иллиуса выражало скорбь, задумчивые глаза были полны печали. Их радужка поменяла цвет: теперь она была рыже-золотистой. Он посмотрел вниз, где плавно удалялись огромные серые высотки, они уже не казались такими большими. Из вентиляционных шахт одной из них шёл тёмный дым, как дыхание огромного уродливого чудовища. Зрелище было крайне неприглядным и в то же время привычным иерарху. Все места, в какие он попадал, были полны порока и уродства, такими, а ещё искалеченными, они оставались после его отбытия. Он понимал, что если и есть иной путь, то не для него. Для него боль страдания и тьма- вокруг и внутри. У каждого своя дорога и по совсем уж чистой суждено идти разве что младенцам и безумцам. А чем больше власти и ответственности, тем тернистее маршруты движения.
-Он сделал свой выбор, иерарх. Мы знали что так будет.
-Да, и всё-таки его жаль. Хороший человек, отличный инквизитор и доблестный капитан.
-Он умер не напрасно, отвлёк их внимание на себя и дал нам возможность уйти. К тому же у него был выбор.
-Иллюзия выбора, Локос. Только иллюзия, мы всё решили за него, ещё когда готовили операцию.
-Иллюзия? Ну, с философской точки зрения так можно сказать про что угодно. Однако, два гравилёта припаркованные в нужном месте были не иллюзорны! Если бы он согласился продолжать миссию, то отвлекающий манёвр пришлось бы совершать мне. Да, он был надломлен, и мы это знали. А что надо было с ним делать? Списать на пенсию, так он бы там долго не протянул, мучимый призраками прошлого. А так успешная операция, посмертное награждение, что ещё нужно? Ушёл как герой! Не корите себя иерарх. Если инквизитор дожил до старости, то это плохой инквизитор. Мы не курильница, но хлыст в руках императора.
Иерарх молчал, прикрыв глаза на заднем сидении.
-Вообще странно от вас такое слышать. Скольких людей вам пришлось ликвидировать?
-Немного, в основном чудовищ.
-Пора привыкнуть к строчкам потерь. Откуда берутся чудовища? Люди, перешедшие грань. Так что вовремя сдохнуть- тоже искусство. Не будем оплакивать Макэвоя, жизнь- мгновение, за которое надо успеть сделать прорву работы. Он свою уже выполнил, а у нас дела на луне. Слышал Вас по передатчику, направляемся в порт. Как выйдем в космос, пошлю весточку нашим оперативникам там, надеюсь они ещё живы.
-Мёртвым память, остальное живым… - шёпот инквизитор не был слышен никому, мысли уносились. После трудной работы наступала ещё более трудная: пережить последствия душевных метаний. Он верил в то что говорил: что убивал чудовищ. Так же, как верил в то, что, убивая чудовищ, сам становишься одним из них. Что из этого следовало: что надо остановиться или умножить усилия? Он не знал, никто не знал. Церковь его использовала, Локос в него верил, сам он балансировал на гранях безумия. Пора на луну- за небеса и дальше.
Ориана и Пилус возвратились в гостиницу довольно быстро. Только не в ту, где остановились, а на другом конце города. По дороге они успели обсудить свои злоключения. И прийти к выводу, что случайными они быть не могли. Конечно, в подворотнях и барах, тем более в такой дыре можно было нарваться на самый разный сброд. Однако, с агентами инквизиции такое случалась крайне редко. Крайне редко профессиональные солдаты умирали от рук случайного психопата ил уличной шпаны. Всё дело в том, что впечатление лёгкой жертвы они не производили. Скорее их старались обходить стороной, аура смерти и опасности окутывала таких людей, въедалась в саму их суть. Те же кто рисковал напасть на хорошего агента быстро и плохо заканчивали. По тому несколько нападений подряд причём едва не закончившихся успехом приводили только к одной мысли.
-Нас раскрыли.
-Я не являюсь постоянным агентом, но это даже мне понятно.- голос Орианы был пропитан сарказмом, как пережаренная гренка маслом: - позвоним парням?
-Уже нет смысла, только себя выдадим. Они уже в бегах, как и мы или их средства связи теперь в руках врага, что более вероятно: они бы сами связались, если бы смогли всё-таки их задача нам помогать.
-Жаль ребят, я уже начала к ним привыкать.- в голосе не стало меньше сарказма, но теперь с примесью ноток сожаления.
Новый номер был шикарен, один на двоих. Логика была такая, что раз по трущобам схорониться не получалось, то надо сменить тактику. Первое что они сделали, даже не снимая обувь с дороги- прослушали информационный диск.
-Не знаю что здесь планируется, но что-то грандиозное- небольшая голограмма агента проецировалась прямо из диска в пространство, но выглядела так будто целиком состояла из помех. Информатор специально исказил звук и изображения, чтобы не выдавать себя. Неизвестно кто он, но судя по всему опытный специалист, раз сумел добыть бесценные сведения и нигде не засветиться:
-Секретность такая, что сведений о собрании добыть невозможно, если не пользоваться вашими “особыми” методами. Однако, многие одиозные личности собираются в сто сорок седьмой день года в деревеньке Реваш. Где именно мне неизвестно, но место там небольшое, спросите любого, там нельзя заблудиться. И прошу вас: не опоздайте! Иначе нам всем мало не покажется. - голограмма замерцала и погасла.
-Это уже завтра! У нас одна ночь.- в голосе Орианы звучали нотки паники: -Мы не можем обратиться к властям, здесь некому доверять, нас просто прикончат.
-Ну, если заказать гравелёт напрокат в какой-нибудь мелкой фирмочке, не думаю, что нас так быстро вычислят.- Пилус напротив, казался спокойным.
-Напрокат? Как ты думаешь агент вычислил место встречи, даже не зная о её сути? Туда стягивается не один и не два человека. Возможно, вся местная братия еретиков там соберётся. Ты планируешь достать свой символ веры и обратить их всех? Устроим на пару святые песнопения? Фанатики будут рады новым жертвам.
-Ты же не боялась пауков? Тут всего лишь люди.
-Лучше сдохнуть в коконе честного паука, чем от руки богомерзкого фанатика!
-На всё воля Его! Подготовимся. Мы - профессиональные убийцы, они же- стая крестьян. Один шершень способен разорять пчелиные улья!
-Какой ещё шершень? Ты собираешься сунуть голову в капкан, может этот неназвавшийся агент- очередная подстава?
-Вот и проверим это. У нас нет выбора. Не строй из себя мученика!
-Не буду!- Ракон попытался обнять её, но она отстранилась:- Мне казалось, пережитые вместе опасности сближают, а близость новых пробуждает желание.
-Я желаю только одного: не сдохнуть! Но похоже, моим желаниям не суждено сбыться!
-Как и моим. Доброй ночи, приходи в себя. Чтобы не ждало нас завтра, стоит быть собранными.
Внешняя бравада и внутреннее состояния не всегда соответствуют друг другу. В случае Пилуса они не совпадали совершенно точно: он боялся, ворочался в постели и не мог отвлечься. Долбанный Пас сейчас где-то во дворце, всеми любимый герой. Как ему с такой лёгкостью удаётся ликвидировать ячейки сектантов? Последний его рейд больше походил на бойню. Он читал отчёты: всё, что осталось от нескольких десятков людей- верхушки организации можно было собрать в одну урну. Император даёт ему сил? Так почему ему- Ракону, с малых лет отданному матери церкви и всю жизнь верно ей прослужившему не перепала хотя бы часть такого могущества, уж, он бы тогда развернулся! А Брич- та ещё сука: сейчас бы они оба могли забыться и развлечься, возможно, в последний раз! Вместо чего мучаются дурными мыслями. Ну, ничего, Он учит терпению, Пилус хороший ученик. Не будем никого хоронить раньше времени, посмотрим на завтрашний день. В космос, в глубине души, Пилус верил намного сильнее, чем в волю Его. А космос слишком велик и непредсказуем. Как всё обернётся завтра неизвестно, но подыгрывать старухе с косой Пилус не собирался.
Там, где всё плохо у инквизиции, прекрасно дела обстоят у еретиков. Маленькая деревня: всего пара десятков куполообразных домов. Конструкция у них была довольно интересной: в потолке были многочисленные окна, а большая часть помещений располагалась под землёй. Если говорить про это конкретное поселение, то они были ещё и связанны сеть тоннелей. На улицах этого маленького поселения скопилось слишком много людей и гравелётов. Причём выражение лиц у всех было слишком неестественным. Многие улыбались, но улыбки были натянуты, а глаза смотрели, словно сквозь объекты. Некоторые наркотики вызывают такую же реакцию, однако, местные люди не употребляли ничего кроме воды и хлеба вот уже много дней.
На квадратную парковку рядом с одним из куполов опустился очередной гравелёт. Из него вышли двое в балахонах. Капюшоны скрывали лица, но и без них загримированных Пилуса и Ориану узнать было тяжело. Конечно, это была авантюра чистой воды, но штурмовать в лоб многолюдное поселение было самоубийством, обращаться за помощью в этом секторе, изобилующем предателями, ещё безрассуднее, а время поджимало настолько, что действовать надо было прямо сейчас. Кроме того, Ракон очень сомневался, что все здесь собравшиеся хорошо знали друг друга, слишком много было народа. Насколько он понял эти люди слетелись сюда со всей луны, да еще с самого Сатурна, возможно были и прибывшие с соседних секторов. Нет, они определённо не были хорошо знакомы между собой. Оставалась вероятность. Что существует какой-то особый сигнал или метка. Но, во-первых, не стопроцентная, во-вторых эту метку надо было ещё и начать рассматривать, чтобы понимать друг перед ними или враг. Ведь не муравьи же здесь собрались, чтобы понимать друг перед ними или враг по феромонам. В работе своей на инквизицию ему приходилось сталкиваться с культами, делавшими себе отличительные татуировки, чаще всего на предплечьях. Это были далеко не самые опасные и хорошо сформированные организации. Профессионалы никогда не оставляют следов, тем более, таких приметных. Настоящее зло носит безупречные пиджаки и поклоняется истинным святыням едва ли не чаще, чем тем, в какие верует.
На первых этапах план с маскировкой удался: на них никто не обратил внимания и им удалось побродить вокруг куполообразных домиков какое-то время, осматриваясь. Большинство народа стягивалось к центральному, самому большому строению. Там на входе образовалась небольшая очередь.
-Похоже там какая-то проверка. Фанатики фанатиками, а кого попало в свою святыню всё-таки не пускают. Кто бы мог подумать: даже для того, чтобы занять первые места на представлении под рабочим названием “конец света” надо постараться.- Пилус пытался шутить, но спутница его не поддержала.
-Они проверяют ДНК на входе. Генетические коды всех приглашённых внесены в базу данных, пускают только по ним. Нам не пройти.- Брич заметно нервничала. Интересно почему? Она повидал немало сражений и стрессовых ситуаций. Или к такому невозможно привыкнуть?
-Спокойно-спокойно. Ты же говорила, что нам не дадут приземлиться и собьют ещё на подлёте! Но видишь коды свой-чужой от нашего информатора не подвели. У меня есть особый гель, он творит чудеса. Но только каждое чудо имеет цену, она небольшая я уверен ты справишься.
-Что ещё за цена? Мы в тылу врага, а не на рынке.
-Точно, так что пойдём прихлопнем парочку полоумных и притворимся ими.
-Не знаю, что ты задумал…
-Но раз плана лучше не имеешь, то пойдём, не будем терять время, походу дела всё объясню.
Местность была довольно открытой: причудливые купола, стоянки, забитые гравелётами и всё. Наверняка на верху куполов были наблюдательные позиции с операторами или автоматические. Они очень осложняли устранения двух целей. Когда уже инквизитор с напарницей почти впали в отчаяние и готовы были совершить отчаянный шаг помог счастливый случай. На стоянку, где они караулили своих жертв, стал заходить на посадку гравелёт. Из него вышли двое: мужчина и женщина. Незаметно их устранить и запихнуть обратно в машину было делом техники. В салоне с трупами пришлось провести неприятную процедуру. Хотя тут Ориана не запаниковала, даже наоборот. Работа отвлекала её от мрачных мыслей и получив возможность действовать она утрачивала излишнюю мрачность. Им предстояла боевая операция, нельзя было принимать слишком много медицинских обезболивающих препаратов. Потому вырезать друг другу по лоскуту кожи пришлось почти на живую. После на это место приладили лоскуты кожи с покойников. Гель и тональный карандаш творили чудеса: не присматриваясь и не скажешь, что с предплечьем что-то не то.
-У нас минут двадцать, после чего гель начнёт растворяться, а наша кровь перемешиваться с кровью покойников. Не знаю насколько у них сложный и глубокий анализ, но лучше не рисковать и пройти как можно скорее.
Брич только кивнула в ответ. При упоминании крови покойников и без того ноющее предплечье начало безудержно чесаться. Они быстрым шагом отправились к центральному зданию, оставив позади себя гравелёт с двумя покойниками и лужами крови внутри.
Очередь продвигалась довольно быстро, но всё время пополнялась в ней пришлось простоять минут семь. И Ориана дергавшаяся всё время накануне и Ракон не находивший место рукам, теперь стояли с каменными лицами. Так спокойно, как во время послеобеденной молитвы. Собраться вовремя- это вопрос жизни и смерти. Два укола, два раза пискнул детектор- они прошли внутрь. Оба выдохнули, но только мысленно. В потоках прибывающих людей отправились к огромному эскалатору, спускающему вниз гостей. Сохранились легенды, о том, что древние люди представляли посмертие плохих людей в виде мрачного подземного царства. Кажется, им было суждено побывать в таком уже при жизни. Ещё Пилусу припомнилось, что в подобном месте должно было быть много огня. Его-то тут как раз и не хватало. Кругом властвовал кромешный мрак, не было видно ничего. Брич взяла его за руку. Ей было страшно, хотелось что-нибудь прошептать, но в полнейших темноте и тишине любой шёпот прозвучал бы громче иных раскатов. В углу платформы закашляли, что немного разрядило обстановку. Он сжал её руку и подумал об оружии: им удалось пронести иглострелы из специального сплава, какой не засекали сканеры. Его тяжесть успокаивала, даже притупляла бдительность. Хотя посреди толпы врагов спасти оно не могло.
Толпа сгрудилась вокруг возвышения с алтарём- единственного освещённого места. По-прежнему ничего не было видно, но пол казался достаточно ровным, а вокруг было столько людей, что упасть при всём желании было бы невозможно. Ракон с тревогой подумал, что выхватить оружие, а тем более воспользоваться им будет затруднительно. Жаль, очень жаль, но похоже наступает последняя миссия. Как же так? Один из лучших слуг империи, верный и недооценённый, должен сгинуть в огромной, грязной, тёмной норе. Жизнь- несправедливая сука, никогда ещё не казалась ему такой предвзятой. Ну, что ж если предстоит уйти, надо красиво хлопнуть дверью.
На возвышение поднялся мужчина в идеальном пиджаке, он был хорошо причёсан, с лицом, которому позавидовали бы ребята с искусственными зубами с обложек онлайн-журналов. Как же контрастно он выглядел. В этой тёмной дыре среди самого различного сброда, аристократ до мозга костей. Зазвучал голос, который словно не принадлежал этому миру: слишком мелодичным он был.
-Братья и сёстры! Рад приветствовать всех вас на столь важном для нас событии.- мужчина воздел руки вверх. Хотя не было похоже, что он протягивает их к небу. Это был знак приветствия, он словно пытался обнять толпу. Он продолжил говорить.
-Нам давно предсказано явление в этот мир сущности могучей, манипулирующей значительными энергиями и чувств порочных избавленной. Явится сия сущность, чтобы нести свет и дарить покой. Не будет она знать усталости, не будет знать жалости, но будет сеять справедливость вокруг себя и менять мир. Давно нам поведано об этом событии, давно ждём мы его.
Толпа одобрительно загудела, как огромный зверь, который урчит от предвкушения и удовольствия. Голос продолжал.
-Как всяких, чьё разумение чуть больше, чем у людей окружающих: нас не любили, на нас устроили гонения. Это испытание, испытание для сильных духом и верой. Мы знали о приходе сущности, но нам запрещали говорить об этом! Мы знали о великом благе, которое она даёт, но за нами объявили охоту, ненавидели, призирали. Мы выносили все гонения и вот теперь мы здесь! К нам даже пришли гости!
Взгляд, пронзительный взгляд упёрся в Пилуса, множество пар рук схватило его со всех сторон, он выпустил пару игл, но они впились в землю, потом иглострел вывернули из его рук. Рядом кричала Ориана. Они так и не были близки- не самая подходящая случаю мысль, но почему-то в критической ситуации лезла в голову именно она.
-Поприветствуем наших почётных гостей! Членов многоуважаемой инквизиции, которые решили почтить своим присутствием наш скромный праздник! Как здорово вы всё придумали, пробраться на луну, разузнать про нашу сеть! Инквизиция напоминает мне жирного, отвратительно паука: как бы здорово мы всё не делали, как бы не хоронились на другом конце галактики- одно неосторожное движение и паук чувствует вибрацию на другом конце долбаного космоса!- аристократ быстро терял свой лоск, превращаясь в шоумена, очень экспрессивного шоумена: -всё у вас очень здорово получается, вы поднаторели в деле выслеживания и убийства людей. Вот только между здорово и идеально большая разница! Ориана- наш человек.
Пилус перевёл ошарашенный взор на Брич. Она продолжала стоять в толпе сектантов и кричала уже не от страха, а от радости. Она не подвела своего кумира, выполнила долг перед братьями. Как же так? Слишком близко к сердцу инквизиции, похоже зараза становится всё сильнее и смертоноснее, не смотря на все антибиотики, а может и благодаря им.
-Спасибо, Ориана, дорогая! Спасти тебя с Азуриана было не только делом благородным, но и одним из самых правильных решений для нашего братства. Неслучайно на тебя наткнулся наш шаттл собирателей. Нас вело само провидение. -мужчина в пиджаке откровенно улыбался.
Так вот как она спаслась от арахноморфов! Пилус был ошарашен, но быстро приходил в себя. С двух сторон его держали крепкие ребята. Прямо перед алтарём. Помучают и прикончат во славу своей сущности? Всё объяснил вошедший во вкус оратор:
-И было предсказано, что кровь охотника на братьев, окропив священный камень высвободит сущность! И вселится сущность в смертный сосуд и будет нести волю богов и свет их во мрак космоса! – напыщенная речь резко перетекла в спокойный тон:- спасибо инквизитор, что сами пришли. А то найти вашего брата в нашем захолустье было бы очень проблематично. Был то один на весь сектор и того не удалось задержать живым, хорошо, что у вас такая расторопная структура, а то бы не успели к указанному сроку.
Размышление Пилуса не о деле, нет, тут уже ничего нельзя было поделать, а о том, как привлекательно смотрится Ориана в полумраке и с этим нездоровым огоньком во взгляде и о том, как же неудачно всё-таки всё складывается. Прервала резкая смена освещения. Мрака стало меньше, все подняли глаза, кто-то развернулся. Из шахты, по которой они сюда спустились на эскалаторе теперь проливался огненный шторм.
Мрак смешался с пламенем и пожирал людей. Дикие вопли оглашали своды пещеры. Беспорядочная стрельба, кого-то сбивали с ног, метались тени и люди. И тех, и других пожирало пламя. Страшный вой, нестерпимый жар и ужас наполнили огромную пещеру. Ракон почувствовал, как хватка на правой руке ослабла. Он воспользовался замешательством и выдернул её резким движением. Впечатал кулак в челюсть другому тюремщику, прикрылся его телом от пары выстрелов и толкнул уже мёртвого на напарника. Оба сектанта полетели в бушующее вокруг пламя, а Пилус обернулся к лидеру культистов, но тот, скрывшись в суматохе за алтарём, куда-то бесследно пропал. Жар был нестерпимым, инквизитор счёл за лучшее спрятаться за массивным камнем. Пламя и вой, и ужасный запах будут сниться в кошмарах всем, кто пережил тот вечер. Впрочем, таких оказалось немного. Когда стена огня опала у алтаря собрались Илллиус Пас, Пилус Ракон, Локос и скорчившаяся Ориана, она сильно пострадала от жара, волос не осталось, лицо было обожжено. Она беспомощно лежала на каменном полу и ей срочно требовалась медицинская помощь. Не склонный к жалости и излишней чувствительности Пилус поймал себя на мысли, что её красоты ему будет не хватать, но и теперь, что-то в ней притягивало взгляд.
-Где их лидер? Ты его видел?- Иллиус выглядел измождённым, он едва держался на ногах.
-Он был рядом с алтарём, когда я его в последний раз видел. Воспользовавшись этой сумятицей, я начал вырываться. А когда борьба закончилась он куда-то пропал.
Все сразу обернулись к алтарю. Поиски тайника не затянулись надолго: в какой-то момент часть камня со щелчком съехала в сторону. Из образовавшегося проёма вылетел ритуальный кинжал. Он бы впился прямо в сердце иерарха Паса, если бы Локос не успел закрыть его собой. Знаете, что остаётся, когда сгорает дорогой костюм? Когда сгорают красивое лиц и обладатель прекрасного голоса? То же самое, что и от простых лохмотьев, и от изъеденного струпьями мяса: зола, только зола. Огонь- великий уравнитель.
Иллиус держал на руках умирающего Локоса. Он развернулся, облокотился спиной на камень алтаря и медленно сполз по нему. Труп друга и напарника лежал у него на коленях.
-Прости инквизитор!- кровавая пена выступала на губах:-дальше ты сам.
-Вселенная запомнит твоё имя солдат.- иерарх и Локос закрыли глаза одновременно, хотя один из них ещё дышал, он завидовал ушедшему.
Пилус обвёл залу в немом изумлении, даже благоговении. Кое-где ещё горел огонь поэтому можно было осмотреться. Сотни трупов, оплавленный камень, кучи пепла, чёрные скелеты. Пещера приобрела новый вид, какой был страшнее предыдущих, пусть и не так хлёстко бил по нервам, но давил даже сильнее.
-Слухи о тебе оказались неправдой: ты даже могущественнее! Уничтожить целое поселение. Да какое! У них была продуманная система защиты, они всё сделали правильно. Но такую мощь сложно принять в расчёты!
-Не надо путать термины. Мощь и проклятие- разные вещи! - голос Паса был глухим и еле слышном, как будто бы доносился издалека, из иного измерения.
-Проклятье?! Ну, да: проклятье для наших врагов! Но как? Скажи, как? Человек на такое неспособен! Ты святой, чудотворец! Я в церкви с самого детства, побывал и в монастырях по всей галактике, но никогда такого не видел. Я молился! О сколько же я молился хотя бы о крупице такой мощи! Костры инквизиции сияли бы далеко по всей системе!
-У меня чувство дежавю! Когда-то я уже участвовал в такой операции. Тогда мне пришлось убить человека ритуальным ножом, его кровь попала на алтарь. И в мир пришла справедливость. Справедливость, которую нельзя выпускать. Которая убивает и всех вокруг, и себя саму.
-Так вот оно что! Справедливость, которую нельзя выпускать. Ну, конечно. О как же я был слеп!- глаза Пилуса , несмотря на то, что огонь вокруг стал опадать, загорелись ярче, а голос напротив становился всё тише и тише, по мере того, как он приближался к алтарю и облокотившемуся на него иерарху:
-Значит это всё от демонов. Ты одержимый. Одержимый - служащий инквизиции и сжигающий людей, с благословения её.
-Да, но это невыносимая ноша. Так не должно быть. Такая ответственность не по силам человеку. Я понимаю это всё острее.
-Конечно-конечно, такое не под силу…- Пилус почти шептал: -никому кроме меня.
Нож взметнулся и опал.
-Иерарх умер! Да здравствует новый иерарх!