Воспоминания длиною в жизнь

Глава 9

Увидев Катерину, медсестра радостно сообщила .

-Температура у вашего сына нормализуется.-

Худой и бледный, её любимый сыночек улыбался.

- Да, да! Дождались кризис миновал , теперь кушать понемногу будет, сначала жиденькое , кисель ,варите ему кисель. -

Позади Кати стоял врач и говорил что-то, но она его не слышала , она уже стояла на коленях у койки сына и целовала его худенькое лицо , руки. Слёзы сами текли и текли ....


Сын шёл на поправку, были отменены ночные системы , снят мочевой катетер и она , поддерживая его, водила в туалет, параллельно бегала в хирургию ....Но там всё становилось сложнее , мать все- таки обидела сиделку и та, взяв расчёт , ушла. Пришлось в срочном порядке искать другого человека. Позвонив на один из телефонов, и все объяснив, ей отказывали :

- У вас мать с ужасным характером - и больше не разговаривали , так было по всем объявлениям. Ей пришлось самой ночью быть у неё , а днём отец. В газете она всё-таки нашла ещё объявление и девушка согласилась.

Тёмочка стал набирать вес и уже самостоятельно кушал. Катя готовила много и в хирургию, и сыну.
Наконец, ребёнка отпустили домой ,
Его вопросы о питомцах застали её врасплох. Катя рассказала правду, смягчив момент страшной смерти Торти.
За неделю до свадьбы, отец чуть ли не каждый день , если не заставал дочь в больнице , то приезжал домой с одной и той же просьбой.

- Мать просит, чтобы молодые после Загса заехали к ней в больницу, в палату. -
- Об этом не может быть и речи , этого не будет - уже на повышенных тонах с возмущением говорила Катя.

Но он был настойчив и говорил, и звонил. Не выдержав, в больнице уже им обоим она сказала:

-Это гнойная хирургия , здесь кругом горе и боль. Я детей сюда не пущу. Понимайте как хотите. Разговор окончен. –

- Нет, я приказываю ,чтобы моя внучка была здесь !- кричала мать

Свадьба прошла великолепно , только отец три или четыре раза отлучался, возил еду и напитки матери. Обид было много. Мать рвала и метала , как только не обзывала и ведь слова какие выискивала, уши просто вяли. Женщины в палате молча всё это выслушивала , и когда на третий день Катя появилась , на лицах медсестер и больных читалось сочувствие к ней.

- Терпение вам —- подошла медсестра, мы уже поняли , что она за человек , сами её еле терпим , а как бедной сиделке достаётся , ох, не приведи бог, – говорили сестрички .

Зайдя в палату и со всеми поздоровавшись, она подошла к матери. Та демонстративно отвернулась к стенке. Оставив обед на тумбочке и, поговорив с девочкой сиделкой, она обратилась к матери:

-— Мама как дела, всё свежее, горячее покушай - не услышав ответа, Катя уже собралась уходить, как в ответ услышала

- У змея подколодная - это ты подговорила врача, чтобы ногу мне отрезали, тварь беспородная - от таких слов у Кати пропал дар речи. Но здесь уже не выдержали соседки по палате:


- Да как вам не стыдно, ваша дочь всё делает для вас и стирает, и кормит слышались возмущённые голоса, но Катя уже уходила , чтобы не слышать этого бреда.
Она ещё раз приходила в больницу , отдала сиделки зарплату. С матерью даже, словом не перекинулись. А через неделю её выписали.

Отец позвонил сам.

- Может, приедешь?-

- Пап, я устала выслушивать её бредни, сил больше нет –

- Я один не справлюсь –

- Хорошо , приедем с Володей –

Зайдя в дом, увидели мать, сидевшую на койке в спальне.

-Завтра коляску привезут, и будем учиться ездить – рассказывал отец

- Без помощницы нельзя , я пришлю женщину ,она будет приходить и помогать - сказала Катя-

- Зачем мне чужой человек в моём доме, чтобы тут ходил, вынюхивал —- взорвалась мать –

- У меня мама болеет, Катя там нужна - сказал Володя-

-У вас ещё сноха есть, пусть ухаживает , я инвалид или вы смерти моей ждёте –

- Сейчас заготовка, работают в три смены — ответил Володя

-А что за женщина? - поинтересовался отец -

- Нормальная, порядочная из собеса - ответила дочь.

- Пусть приходит -


Кате доставалась. Сейчас, вспоминая те тяжёлые времена, когда надо было помочь родителям мужа, каждый день к матери, сын рос тоже глаз, да глаз был нужен – она удивлялась, как выжила. Ей не верилось, что она это смогла выдюжить.

Свекровь умирала, ей было 82, она уже не вставала. Будучи грузной женщиной, Катерина не могла её поворачивать одна и была благодарна своему сыну, который понимал, что маме нужна помощь. Помогать не отказывался никто, только свекровь никого , кроме Кати к себе не допускала.
Домой она как будто вползала , что интересно у родителей мужа ей было легко морально , но после родительского дома она была всегда разбита и выжата, как лимон. У матери опять появилась Тамара и телефон. Даже будучи прикованной к коляске, она портила жизнь дочери.

- Ой, Кать, ты ,что ли? – как-то в магазине остановила её подруга матери. Как жизнь? Мать говорит ты четвёртый раз замужем . - От удивления она дар речи потеряла. –

- Вам ваша подруга совсем мозги запудрила, я всё тот же , и всё один , уже лет тридцать, да жена ?- обратился муж к оторопевшей Катерине.

Володя был во всём первым помощником в доме у своих родителей. По дому мог сделать всё. Отец требовал к себе внимания, был совсем плох, руки тряслись и он помогал его кормить. Мать умерла без него, через три дня после его отъезда. Нужно было сообщить мужу, чтобы вылетал домой.

Остаться на старости лет одному – хуже смерти. Свёкор смотрел на всех жалобным взглядом, ища её, свою единственную, с которой прожил столько лет, но не находил. Жизнь теряла всякий смысл. Одиночество -это страшно. Кто-то всегда старался быть с ним рядом ночью, но он понимал, что становится обузой. Болезнь Паркинсона приводила к ухудшению качества его жизни. Ему требовалась всё время чья-то помощь.

Мать, даже в такие моменты не могла себе отказать в удовольствии, чтобы не позлорадствовать.

Дни у Кати были похожи один на другой. Ничего нового, никакого просвета. С утра с кастрюльками к свёкру, потом к дочери помочь с внуком, потом уже к матери. От неё она не ждала никаких благодарностей и была рада, если не слышала оскорблений. С завидным постоянством от неё сбегали помощники, и найти новых было практически невозможно. Она их не только оскорбляла, но и теперь пускала в ход своё орудие, деревянную палку. О её трудном характере ходили легенды.

В её инвалидности были виноваты даже те, кто проходили мимо её окон, она материла их только потому, что у них было две ноги. Эгоизм делал её одинокой, она никогда никого не любила, потому что не умела это делать. Нет, конечно, к ней любимой это не имело никакого отношения, себя она обожала, считала, что умней и красивей найти трудно.

Она не упускала случая самоутвердиться за счёт притеснения помощниц, мужа и дочери. И однажды Катя ей об этом сказала, что она с таким отношением к окружающим переживёт всех. Перевернув всё с ног на голову, она рассказала пришедшему домой мужу, что дочь – сволочь, пожелала ей смерти и чуть не ударила.

Отец был в бешенстве от таких новостей. Придя к дочери и в очередной раз незаслуженно обидев, ушёл, громко хлопнув дверью. Она была в шоке, от такого отношения и безоговорочной веры женщине, которая этого не заслуживала. Катя подумала о своём скором дне рождения, где будет повод помириться с отцом. Ей исполнялось 50! Но на юбилей дочери он так и не пришёл. На душе было неспокойно, и скребли кошки. На её звонки он не отвечал:

- Ну почему он не поздравил и не пришёл? – плакала она от обиды.

- Хватит тебе убиваться из-за него - успокаивала её дочь- они ,вообще, тебе никто и взяли тебя из детского дома и фамилия у тебя давно не Захарова – У Кати всё перевернулось внутри:

- Откуда ты это знаешь? – тихо спросила она.
- Как-то бабка Тоня в порыве злости всё мне сказала и деревню назвала, где этот детский дом -

Она сидела, молчала , потом попросила мужа налить ей водки , выпив рюмочку, она начала смеяться и одновременно плакать , смех перешёл в рыдания.

Какая-то боль, обида, жалость к себе и пустота в душе - всё это было у неё внутри. За заботами о трёх семьях ей некогда было вспоминать о прошлом-

Хроническая усталость, бесконечный бег и желание помочь всем и сразу, не могли не отразиться на её здоровье.
Хорошо, что в момент, когда ей стало плохо она была дома и смогла позвонить зятю и в скорую. В ногах была слабость, её стало покачивать , присев она уже боялась встать, её начало потихоньку трясти , перед глазами всё плыло.


Скорая и зять приехали вместе , её уже трясло и зубы стучали. Врач заставила зятя держать её руку , так как та ходила ходуном , что-то ввели внутривенно , постепенно дрожь уходила , но тяжесть в теле и дезориентация в пространстве пугали её. Катю почти на руках положили в кровать, всё куда-то неслось , то темнело ,то краснело при закрытых глазах Сделали ещё уколы , но она не ощущала тело.

Проснулась она вечером, встала и словно на автопилоте зашла в кухню, там сидели сын и зять, желание что-то сказать закончилось тем, что она упала. Очнулась уже в больнице, рядом с заплаканными глазами сидел на кушетки сын она пыталась что-то сказать , но язык не слушался. Увидев, что она открыла глаза ,сын начал приговаривать:

- Живая, мамулечка - и плакал, как ребёнок .


Это был её первый инсульт. Сын каждую ночь, ночевал в палате. Никому ничего не сказав, он перевёлся на заочное отделение, чтобы помогать в уходе за мамой. Он её мыл , одевал памперсы, переодевал , следил, чтобы всё было у неё комфортно , кормил сам. Спала она подолгу без снов , темнота поглощала её и она растворялась в этой темноте.


Она не могла говорить , путались буквы и в голове не было даже мыслей, она не помнила названия элементарных вещей.
Он учил её ходить , первый раз, когда дал ходунки , они у неё при попытке сделать шаг предательски покатились куда-то вперёд , и она упала во весь рост, растянувшись на больничном полу.

Не работающие рука и нога, подвели её, больше ходунками она не пользовалась. Потихоньку с палочкой он снова и снова учил её передвигаться пока она, наконец, неуклюже, держась за стенку, стала передвигаться сама.


Сразу после больницы её увезли в центр реабилитации. После пройденных процедур она стала медленно, но разговаривать, и , главное, ходить. Муж и сын приезжали через день , отца она так и не дождалась. Дома начались другие проблемы, боязнь оставаться одной.

Начиналась паника в итоге дикая головная боль и память - она не могла вспомнить, как что- то готовить , она смотрела на картошку и не знала, что с ней делать , оставлять её дома одну было нельзя , муж перед отъездом нашёл ей сиделку , хорошую, добрую женщину, которая помогала во всём и учила её словам и названиям предметов.

Понемногу Катя начала справляться сама, она приспосабливалась к новым условиям жизни, другой жизни, которую пока плохо знала. Теперь она больше лежала и молчала, уставала от пустячных дел и никого из друзей, а тем более знакомых, не хотела видеть.


Мать , как всегда, не верила в серьёзность её болезни, говоря о том, что она не первая, и не последняя с инсультом и приводила в пример свою знакомую, которая уже и полы моет, и готовит. Так она встретила гостей, Володю и Катю, которые приехали по приглашению отца.

- Инсульт каждый переносит по- разному, у кого что задето- объяснил Володя.

- Ой, ой! Не надо только мне лапшу на уши вешать-

- Увези меня домой- попросила она мужа

- Что, правда, глаза колит – кричала вслед дочери мать

- Замолчи - одёрнул её отец ...

Её мучил кашель, от постоянного лежания, лёгкие требовали чистки.
Катю положили в интенсивную терапию, нужен был массаж и уколы. Пролечившись, она готовилась к выписке.

Возвращаясь после обеда, ей почему-то каждый шаг стал даваться с трудом , даже палка не помогала , казалось что она не идёт, а толкает своё тело вперёд , ногу она волочила за собой , а рука неестественно была вывернута. До палаты оставалось совсем немного, но затуманенный мозг никак не хотел подчинять себе тело. Не дойдя до палаты несколько шагов, она рухнула без сознания.

Это был её второй инсульт, с разницей в три месяца.

После второго инсульта восстанавливаться было труднее. Она издалека слышала чьи-то голоса, но открыть глаза не могла, веки были пудовыми. Она то проваливалась в темноту, то летела куда-то вниз и была уже готова разбиться, но в этот момент сознание возвращалось, и темнота отступала. Она могла открыть ненадолго глаза и увидеть лица мужа и сына, которые тихо разговаривали, сидя напротив её кровати. Только на одиннадцатый день к ней вернулось полностью сознание.

Второй инсульт оказался сильнее прежнего: нога и рука не работали. Нужно было учиться жить заново

Катя опять говорила медленно, на улице она терялась, полностью наступила дезориентация , если дома она могла медленно с палочкой пройти какое-то расстояние , то выходить на улицу она боялась, смотрела вокруг и ничего не понимала.

Так началась для неё новая жизнь , непонятная, имеющая много запретов: нельзя быть на солнце, нельзя нагибаться ,нельзя расстраивается, плакать. Привыкшая быть в центре событий, мчаться туда , где нужна была её помощь, она считала, что такую жизнь, нельзя назвать жизнью.

Надо было выбираться из этого состояния. Только организм не слушался. Он просто надорвался и из энергичной, решающей быстро любой вопрос женщины, Катя превратилась в беспомощное существо. Эта жизнь была ей отвратительна, и она искала любую возможность, чтобы изменить её. И нашла.

В соседнем городе в клинике сосудистой неврологии . Но была проблемы. Туда не брали иногородних. Всё это время Катя думала, как попасть к врачу, заведующей отделением, которая бралась за больных даже после третьего инсульта и результаты были прекрасные. Ничего не придумав, она просто попросила мужа отвезти её в эту клинику. Разговор был коротким:

- Нет и нет-

Катя не отступала: – Помогите мне -

Может быть, любопытство, как врача , может быть, Ангел -хранитель помог, но врач, пристально посмотрев на женщину, начала её осматривать и оставила в клинике.

Она ещё многое хотела спросить у доктора, но та сразу остановила её, сказав, что все вопросы после того, как закончится лечение.

– Давайте сразу договоримся, что вы будете меня слушаться, иначе всё можно испортить, и вы заставите меня пожалеть, что я оставила вас у себя. Давайте поможем друг другу. Вы меня слушаете, я вас лечу. -

На что Катя ответила согласием. И лечение началось. Она пролежала в клинике десять дней , ей ставили системы, названия которых она даже не знала , приносили какие-то приборы один, второй, третий они возвращали женщину к жизни. Лечение было закончено, и врач напоследок сказал ей, что будет ждать её на следующий год.

Она могла уже сама спускаться в магазин , её уже не пугала улица и чужие люди . С палочкой понемногу она стала больше двигаться , но речь так и осталась заторможенной и память многое вычеркнула.

Болезнь отодвинула заботы о родителях на второй план. Но от звонков матери никуда нельзя было деться. Она требовала прихода и оказания помощи. Теперь была вся надежда на дочь. Катя обещала, что помощь будет.

Всё было бы ничего, но матери не нравился зять , слишком самостоятельный, вольный в одежде, шорты в которых зять ходил и сидел за рулём сводили её с ума. Она жаловалась на него Кате и поливала такими словами, что от них вяли уши.

Плюс к этому её сжирала зависть, Женя открыл сеть магазинов и кафе, где они работали вместе с Леной , потом переманили и сына Тёмку, он был директором всего хозяйства. Мать это всё бесило. Она не знала на чём отыграться. Но случай, как всегда, представился.

Лена воспользовалась погребом деда, храня в нём заготовки на зиму . Предупреждение Кати не подействовали, поэтому они на своей шкуре почувствовали, что значит, когда бабушка недовольна. Вся улица слышала, как её калеку обобрали, обворовали, всё, что она с таким трудом делала и всё этот зять, который ходит в подштанниках по всему городу и позорит их с дедом седые головы. Зять – это не Катя, он послал её таким трёхэтажным матом, что даже она, имея огромный стаж по матюгам, открыла рот.

Дочь была вся в слезах:

-Мама , ну за что она меня так. Я и проститутка, и шалава , и воровка –

- Эх дети, дети! Только и смогла сказать Катя. Ладно, дочь, не плачь, я ещё и шаманкой была. –

Катерина могла многое вытерпеть от матери, но когда обижали её детей, она становилась тигрицей и лучше было не попадаться ей на пути. Муж вёз её в дом родителей. Нетвёрдой походкой она прошла в дом и впервые за много лет повысила голос на мать.

Та с ехидной улыбкой сидела в кресле.

- Что нажаловались бездельники ? Что за зять у тебя, нас позорит , в трусах по городу разъезжает как бомж –

Но она приехала не выслушивать её нытьё.

- Да каких пор ты будешь издеваться , я за детей глотку перегрызу каждому , не смей, слышишь. Не смей трогать моих детей. Ты кто ,вообще, такая в жизни. Никто! Так что сиди и прижми свой поганый язык - она говорила зло, громко. Хватит, довольно. И запомни , кроме меня тебя и похоронить будет некому, потому что ты жизнь всем испоганила своим мерзким языком. Вопросы есть? Нет! Всё до свидания -

- Да лучше б я тебя в детстве прибила, до сих пор жалею, что не сделала этого - прокричал в ответ мать -

- Что ты там сказала ?- она, развернувшись и так посмотрела на мать, что от этого взгляда та вжалась в кресло.

-Не трогать моих детей. Больше повторять не буду. За них есть кому заступиться. Поняла? –

- Иди, куда шла — прошипела мать .

Она вышла на воздух, слегка кружилась голова. Она устала. Слишком много слов, ей ещё тяжело было говорить. После разговора с матерью, она как будто состарилась лет на двадцать и изнутри всё выгорело. Усталость давила.

Утром она почувствовала себя плохо, но кто ещё вступится за детей , а они ещё жить начинают , вот так возьмёт, брякнет своим поганым языком байку и нет семьи - думала она. Самочувствие у неё было плохое , ноги не хотели идти, она еле доковыляла до кровати и легла. Сегодняшний разговор с матерью выбил её из колеи. Сильно разболелась голова , как будто на неё высыпали горящие угли , выпив лекарство, боль притупилась , но стало болеть сердце, только на рассвете она заснула. Утром появились проблемы с дыханием, ноги были чужими

- Что-то не так - подумала она - и хотела позвать мужа , но едва взявшись за спинку стула, упала без сознания. Очнулась она на вторые сутки в реанимации. Диагноз: гипертонический криз.

Продолжение