Интуиция или - божья рука?

         
        Шло второе лето послевоенного года. 
Мама предложила сходить в лес Красенское и накопать там жёлтой глины.
Ею  в наших местах подводили выбеленные мелом стены внизу. Оранжевая полоска отделяла стены от пола, как бы служила плинтусом и придавала жилищу уют.

   И мы пошли в лес втроём: мама, я и наша соседка - бабка Миколавна.
Идти надо было километра два. С собой мы взяли небольшую отцовскую сапёрскую лопаточку и маленькие ведра. А Миколавна – большую лопату с длинной ручкой и большое ведро.
    Захватили и «тормазки», чтоб потом перекусить. И воду.
   Идём через поле цветущего подсолнечника.  Потом – через пшеничное с голубыми васильками у  обочины  тропы.
    Вдали зеленели поля гороха и цветущей гречихи.
 - Мам, а  на гороховое поле сходим? Нарвём молодого горошка?- спросила я.
 - Да. Сходим, сходим, Марийка, как только накопаем глины.

  Вот мы и дошли до Красинского леса.  Этот лес мне уже знаком. Здесь всегда много сорочиных гнёзд.  И мы, детвора, после оккупации спешили сюда, чтоб достать хоть немного сорочиных яичек  для семьи. Кур не было.   Мадьяры поели и яйца, и кур.      
    Теперь уже я – школьница. Отгремела война. Есть теперь в нашей семье и куры, и утки. Яичек хватает и для семьи, и для продналога.*
 
     Идём уже лесом. Вот и глинище. Это огромная яма. Много лет люди брали тут залежи жёлтой глины, так и образовалась глубокая яма под кустами, которую местное население и называет – глинищем.
       Глина залегала слоями. Хуторяне выбирали её и получилась что-то вроде пещеры, в глубь которой вели несколько ступенек. А над нею  нависал  огромный куст орешника и дуба.

      Я посмотрела на этот мощный, с длинными корнями тяжёлый земляной навес, и мне стало страшно.
   Мама спросила - кто полезет в пещеру копать глину:
 - Миколавна, ты как бы уже пожила… Лезь копай…
 - Нет, нет! Пусть Марийка лезет! Она нам будет по пол вёдра подавать, в мы будем в свои пересыпать.
 - О, нет! Дитя я в эту яму не пущу! – возразила мать
 - Ну , тогда ты , Доня, полезай. И мне глину подавай! – ответила Миколавна.
 - О, нет, нет, мама! Не лезь! Не лезь! Я боюсь за тебя!
 - Ну ладно, дочк. Я не полезу. А вот тут, с краю прилягу, нагнусь, чтоб дотянуться до глины и наберу.
   - Не надо, мама! Лучше уйдём без глины! Рисковать не надо! – просила я.
Но мама уже взяла в руки лопаточку, присела на край глинища, потом прилегла, чтобы дотянутся до залегающей слоем жёлтой глины среди серой. И тут вдруг обрывается часть навеса прямо на маму, засыпав её так, что из под завала торчали только её ноги.

     Я закричала:
_ Мама, мама! Ты умерла-а-а!
- Дочка, быстрее откапывайте мне голову, пока ещё воздух проходит сквозь  корни, и я дышу! Быстрее!
   Я обеими руками стала быстро разгребать землю от маминой головы. А Миколавна , как остолбенела – стоит и смотрит. Я на неё ору:
- Проклятая бабка! Что ж ты стоишь! Нагибайся, отгребай землю – спасай мою ма-муу!
   Она будто очнулась, и давай тоже отгребать землю от головы мамы своей лопатой.
   Мама приподняла голову и приказала:
_ Теперь стяните с моей спины куст!
   Мы с Миколавной вцепились в ветки. Я тащила что было сил! И стянули обвал.  Мама повернулась на бок и, отползая от края глинища, поднялась, отошла ещё дальше и запричитала:
- Слава богу – я – жива! Спасибо вам, мои ангелы хранители! Спасибо тебе, доченька моя! Я –жива! Господи – я жива, жива… И поторопила нас:
-  Быстрее давайте отойдём от этой ямы! – А то вдруг вся эта махина как грохнется  вниз! Ведь вчера был дождь – всю землю промочил насквозь.

  И мы отошли.  Мама взяла бутылочку воды и смыла с лица землю и глину.
  И вдруг такой раздался быстрый шург и гул! Земля содрогнулась у нас под ногами! Мы  - вздрогнули и глянули на глинище.
    Вся нависавшая громадина рухнула вниз! Прямо у нас на глазах!  Казалось будто кто-то посадил этот куст орешника  с дубом посредине в большой глиняный горшок.
- Ах, доченька моя! Ах. Доченька моя! Твоя интуиция не подвела! Слава богу, что я не послала тебя в яму! Слава Богу, что послушала тебя, и сама не полезла на гибель свою! Кто бы мог из под этого куста нас откопать? Нам бы из под него никогда не выбраться!- плача, причитала мама.
- Вот видишь, мама! Как я тебя просила – не лезь! Ушли бы домой, и этого всего бы не случилось!    
    А ты, Миколаша, хитрая старая ведьма! Видишь, что с нами бы сделалось?! Я тоже бы  заживо была похоронена под этим кустом! А я ведь ещё ребёнок! Жить хочу! А ты уже старуха, а жить тоже хочешь! – ухватившись за юбку бабки, я порывисто дёргала её туда-сюда!
   Ах, как же я была зла на эту старуху! В тот момент мне хотелось бить- колотить её за лежавшую под обвалом маму!
- Да, да, Марийка! Ты права, девочка! Мне бы надо лезть в яму – мне уже 70 лет! Пожила! А у твоей матери – трое детишек! Слава Богу – не дал погибнуть. Предупредил… Отец Небесный, оградил своею рукою всемогущею…

-  Успокойся, доченька моя! Успокойся! Всё уже позади! Слава богу – все живы! Пойдёмте отсюда побыстрее,- сказала мама, и мы пошли домой. Без глины.
    
 Дома отец спросил:
- А где глина? Где лопаточка моя фронтовая?
 И мы рассказали отцу обо всём.
    Мама достала флакон валерианы и накапала себе и выпила. Потом  достала из печи чугун с горячей водой, налила в железную ванну, искупалась. Обработала  все раны и царапины йодом. Переоделась и сказала:
- Теперь, сколько жить буду, ни разу не полезу ни за глиной, ни за мелом! И детей не пущу туда! И никого из семьи! Пусть они будут не ладны – эта глина жёлтая и мел!
  И мы с тех пор стали стены оклеивать обоями, а кирпичный фундамент  окрашивать зелёной  краской.
  И  наша мамочка прожила на этой матушке – Земле 94 года.
               
                М. Дьяченко. 10. 06. 2021 г. Вознесение.
   
____________________
* - продналог, продовольственный налог, многие годы после войны  крестьяне обязаны были платить государству налог натурой, то есть они обязаны были сдать государству несколько сот литров молока, 100 штук яиц, 5 кг. сливочного масла, 5 кг. овечьей шерсти…

P.S. Иллюстрация - фото коллаж Г.О.А.