Операция кольцо часть 2

Записки из старого дневника

В Советское время ни одно издательство не решалось это издать.
Публикуется впервые

(окончание)

15 августа 1988 г.
Анна была права, говоря о том, что мать вряд ли останется довольной от наших встреч, тем более, если узнает из-за чего всё произошло. Когда мы утром подошли к их дому, Евгения Фёдоровна сухо поздоровалась и стала целовать свою внучку.

- Бабушка всю ночь проплакала, где вы пропадали?.. – А на меня даже не посмотрела.

Я подождал Анну у подъезда несколько минут. Спустившись, она сказала, что ей пришло ещё одно письмо, написанное тем же почерком. Но на этот раз внизу письма подписался Николай.

В письме ей угрожали. Но сейчас Анна не показала мне письмо, оно было длинным. Я прочитал его, когда пришёл к ним в обед:

«Анна!
Не хочу говорить с тобой, но нужно. Всю прожитую с тобой жизнь я считал тебя честной женщиной. И я знаю – ты была ей. Сейчас я могу сказать тебе, что видел не мало баб, но ни одну из них не могу сравнить с тобой. Ты для меня среди всего этого хлама была совершенством. Марине до тебя далеко. Для меня было полной неожиданностью своё возвращение домой. И тем более твой поступок. Ведь сколько раз я делал тебе больно, но у тебя и в мыслях не было изменить мне. Умный какой выискался. Какое право он имеет ласкать тебя? Я всю жизнь не баловал тебя ласками, а он что, умнее? Я всё продумал. Моя ошибка вышла с отцом. Но он мужик здоровый, выдержит. Но ты, сучка, запомни – пока я с тобой не рассчитаюсь, ни одна собака меня не найдёт и не возьмёт. Знаю, что меня ждёт, и знаю, на что иду. Но, тем не менее, я сделаю то, что задумал. А Петьке скажи, пусть пользуется моментом, пока у него есть время. Пусть ещё попробует тебя, а ты, может, хоть раз удовлетворишься. Ведь, как ни как, а темперамент у него есть. Ещё скажи ему, что он мне нужен. Я трогать его не буду даже пальцем. А чтобы не будил во мне зверя, пусть не торчит на балконе. Мне нужна только ты. Но не надейся, что легко умрёшь. Я ещё узнаю, как он ласкал тебя. Долго ты него не проживёшь. Ждите жену. Адрес пермский будет у меня в кармане очень скоро. Вот тогда-то я и встречу тебя. Запомни – уезжать бес толку. Дальше вокзала ты не уйдёшь – я вижу каждый твой шаг. Видел, как вчера джентльмен подавал тебе руку. Хочет культурой взять. Пусть радуется. Время есть. Ещё раз говорю, что его не трону. Пусть не писает в штаны. Он мне не нужен. Но ты запомни, получили от него удовольствие, получишь и от меня за все десять лет…

Всё. Больше писем не жди. Будет встреча. Я знал, вернее чувствовал, что ты не клюнешь на письмо. Ждал тебя. Но ещё раз убедился, что ты умная баба. Не даром тебя уважают на работе. Далеко бы пошла. Но ты моя собственность. Я слишком долго добивался, чтобы ты стала моей женой. Ты моя и только моя. И в последнюю минуту будешь моей.
Николай

А твой Дон Жуан пусть приласкает тебя покрепче на прощание. Пусть живёт и радуется – оставлю его для жены. Говорят, любит её. Чистенько живёт без неё».

Вот такое письмо я прочитал и долго после этого думал. Анна обречённо опустила руки на колени и, вздохнув тяжело, сказала:

- Уйти, по всей видимости, от него не удастся. – Чему быть, того не миновать. Я буду жить обычной жизнью, будь что будь.

- Нет, это невозможно, горячо заговорил я, - надо же что-то делать. Ты в милицию с этим письмом ходила?

- Да, я была у них сегодня…

- И что там сказали?

Анна усмехнулась устало, в её глазах блеснули искорки равнодушия.

- Сказали, что он шутит и на такое никогда не пойдёт. Посоветовали куда-нибудь съездить, отдохнуть.

Моему возмущению не было предела:

- Вот гады. Они что, на самом деле не понимают, что это не шуточки, хотят, чтобы на этот раз был труп? Ведь с тобой я, так что ляжем вместе, это уж точно, - сказал я и в этот момент подумал о том, что Любомирский, наверняка, подкараулит её одну, ведь я не могу сопровождать Анну везде – у меня служба. От собственного бессилия, от бесконечной жалости к этой обречённой женщине, от беспредельной ненависти к невидимому и проклятому мной не единожды Любомирскому, этому взбесившемуся придурку, в сердце неудержимо что-то заныло.

- Не волнуйся, это дело ещё постараются прикрыть, вот увидишь. Ведь были уже такие случаи. Несколько лет назад один майор генерала со своей любовницей, женой этого майора, в Люксе из пистолета застрелил. На почве ревности, мол. Три года всего дали. Прапорщика взорвали в своём же подъезде, подложив взрывчатку в детскую коляску. Даже следователи из Москвы ничего не нашли. Оттого нашу дивизию техасской прозвали. Это вот совсем недавно было: два лейтенанта избили до смерти майора. И что ты думаешь, посадили? На одной стороне городка похороны, на другой – в Люксе свадьба! Лейтенант-то, один из этих двоих, с дочкой командира дивизии дружил… Единственное, что разбушевавшиеся родственники смогли сделать, так это окна в Люксе по вышибать. Лейтенант тот, как ни в чём не бывало, уехал служить в другое место… Это только самые громкие случаи. А сколько ещё здесь безобразий творится. Поговорят-поговорят, да и смолкают…

- Неужели твой отец допустит, чтобы и это так же тихо прошло?!

- Конечно, нет! Только бы с ним всё нормально было.., - Анна замолчала и заплакала. – Это я во всём виновата. Почему тогда не пошла в детский городок? С папкой бы ничего не случилось…

Я стал её успокаивать:
- При чём здесь ты? Не надо вину этого придурка на себя брать. Ты представляешь, что бы было, если бы ты пошла? И я тоже хорош, сам ещё посылал тебя, чтобы ты познакомилась с этим другом. Повторяю, твоей вины здесь нет. Всё произошло из-за меня, не надо было нам так часто встречаться. Муж из-за этого только и взбеленился…

Но тут меня как будто что-то подбросила – я вспомнил строчку из письма Любомирского:

«… адрес пермский будет у меня в кармане очень скоро…».

Я стал лихорадочно думать, откуда Любомирский может взять пермский адрес и тут совершенно отчётливо в памяти всплыл случай, как старший лейтенант Михайлов, медик, вчера брал у меня мой адрес в Перми, мол, при случае заеду, когда будем вместе в Перми. Я тогда ещё не понял, зачем он ему понадобился, ведь друзьями мы не были… Вот оказывается, что они надумали. Вот, кто его друг. На лбу у меня выступила испарина, глаза невольно сделались как два медных пятака, брови стрельнули вверх.

- Что случилось? Что?.. – тоже всполошилась Анна, схватила меня за руку, и я почувствовал, что к ней тоже подполз страх.

Свои догадки я выложил Анне, и уже после этого долго не мог находиться у неё дома. Во-первых, мне надо было идти на стрельбище, а во-вторых, хотелось во что бы то ни стало увидеть старшего лейтенанта Михайлова. Анна сделала попытку отговорить меня от этого шага, мол, мало ли зачем человеку понадобился мой адрес, может, он от чистого сердца?

Я ещё не знал, что скажу своему соседу по лестничной площадке, но в одном его надо было убедить, и чтобы он передал Любомирскому, что между мной и Анной ничего не было – сблизили нас совершенно другие интересы. Как это сделать, чтобы было убедительно, я ещё тогда не представлял.

День прошёл бестолково. Я не мог дождаться окончания стрельб и нервничал. Волнующее чувство, что Анна находится в опасности, что с ней может случиться непоправимое, не покидало меня. Домой я летел, как на крыльях, на так как дорога была всё же дальней, вернулся довольно-таки поздно. Вскоре пришла и Анна. Я искренне обрадовался.

- А я уж, грешным делом, подумала, что после этого письма ты не захочешь со мной встречаться…

- Ты на самом деле так подумала? – Обиделся я, но вдруг понял, что в сложившейся ситуации, обижаться нельзя. – Глупая, неужели ты так плохо обо мне думаешь? Решила, что я способен уйти в тину? Собрать всё хорошее, что есть во мне и выплюнуть? Нет, после этого послания я наоборот почувствовал прилив сил и храбрости. Ведь он не смеет тронуть тебя, пока я буду находиться рядом с тобой. Я каждый день буду теперь встречать и провожать тебя до дома, пусть сунется, столкнётся неизбежно тогда со мной. На новое преступление он не пойдёт. Так мы сможем протянуть довольно долго, а скоро, дай бог, Виктор Викторович из госпиталя выйдет, он что-нибудь придумает. Так что сегодня ты снова ночуешь у меня.

- А как же жена? Ведь она скоро должна приехать. Представляешь, заходит, а мы с тобой одни в квартире…

- Она у меня умница. Если на самом деле прикатит, втроём будем держать оборону.

Мы проговорили ещё несколько минут, потом пошли к Анне домой, чтобы предупредить мать. Анна меня в дом не пустила, оставила в подъезде, мол, матери всё это не очень нравится. Но вышла она из дома несколько в другом настроении. Сказала:

- Мама спросила, почему тебя за дверью оставила. Я ей ответила, что это же не нравится тебе… Ну ничего, скоро она полностью перейдёт на нашу сторону. Вот папа поговорит с ней, и всё наладится.

Все мои мысли перекинулись на завтрашний день. Завтра у меня намечается выходной. Не надо куда-то бежать, что-то делать… Можно просто подольше поспать. А это так приятно осознавать…

16 августа 1988 г.
… Этой ночью я заметил, что Анна какая-то необычная. Говорила, но мне казалось, будто чего-то не договаривает; смеялась, а глаза оставались грустными. Я подумал: не новые ли причины побудили её быть таковой? И не ошибся!

Слово за словом мне удалось выпытать у неё страшное известие.

Днём в магазине к ней подошли три мужика, все когда-то «топтали» зону. Среди них был Валера – одноглазый, друг её мужа. Остальных она видела впервые. Валера передал «просьбу» Николая, чтобы она сама поехала туда, куда ей скажут, и не делала глупостей. Да чтобы не забыла с собой девять тысяч, лежащие на книжке. Предупредили и меня – если в её отсутствие я сделаю хоть малейшую попытку добраться до милиции, то меня не будет. И не только меня. Пострадают от этого многие.

Как же такое допустить? Как отпустить Анну в их логово? Что предпринять? И почему, чёрт возьми, ничего не делает милиция?! Преступники спокойненько разгуливают на свободе, его дружки угрожают Анне, могут сделать с ней, и не только с ней, что угодно, а наша славная милиция пальцем об палец не ударяет!

Я сказал Анне, что никуда её не отпущу. Закроемся и будем сидеть дома. В конце концов, можно позвонить отцу в госпиталь. Если он узнает, что здесь происходит, всех на уши поставит.

Но такое предложение Анна отвергла. Подобное известие может положить отца в постель надолго, а ему сейчас волноваться нельзя.

- К тому же, - заключила она, - я не могу нарушить своё обещание…
- Я вспылил:
- Извини! Но перед кем ты хочешь выглядеть честной? Перед этими ублюдками?! У кого не осталось ничего святого?!

Всё же у меня в душе теплился огонёк надежды. Может, за ним уже давно установлено наблюдение и милиция не допустит нового преступления? Мы не видим, чтобы милиция что-то делала. А собственно говоря, почему мы это должны видеть? Если бы видели мы, возможно, видели бы и другие…

Потом произошло то, что привело к появлению у нас нескольких седых волос.

В дверь неожиданно постучали, соловьём запел звонок. На некоторое время воцарилась тишина, потом опять позвонили. Походило на то, что за дверью стоял человек, который знал, что дома кто-то есть. Жена? Нет, этого не могло быть, потому что никакой телеграммы не было, а она могла приехать, только сообщив о своём приезде. Мы стали лихорадочно думать, кто же может стоять там за дверью? А меж тем настойчиво продолжали звонить.

Звонок заставил Анну одеться за полминуты, а мне не оставалось ничего, как взять топор и приблизиться к двери в одних спортивных трусах. Я чувствовал, что это пришёл Николай, а может, и не один. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Но надо было действовать смело и решительно. Самое главное – не быть застигнутым врасплох.

Взяв топорик поудобнее, я с силой распахнул дверь и … замер в изумлении – в дверях стоял сержант Серов.

- Товарищ лейтенант, объявлена операция «Кольцо» - Вас срочно вызывают в часть…

Сержант Серов произнёс это полушёпотом и глаза его заметно округлились. На всякий случай он сделал шаг назад.

После этих слов моё тело сделалось ватным и непослушным.

Я ещё не знал, да и не мог знать, по какому поводу объявлена операция «Кольцо», но одна мысль совершенно неожиданно заставила моё тело содрогнуться: - «А что, если меня вызывают на поимку мужа Анны?!».

Меньше, чем за минуту я надел первое попавшееся мне из гражданской одежды, а уж потом осознал происходящее.

Всё это время Анна сидела на кровати и следила за мной. Я подсел к ней и увидел, что её большие карие глаза выражают беспокойство, красные пухлые губы крепко сжаты. Анну предстояло оставить одну. Сколько будет продолжаться операция, я понятия не имел, и потому при мысли, что всё это время Анне будет угрожать опасность, а я буду находиться чёрт знает где, мне стало невыносимо тяжело.

- Обещай мне, что никуда не будешь выходить из дома, - сказал я, и вспомнив, что завтра ей назначена встреча, добавил. – Обещай, что не поедешь завтра к этим ублюдкам! Иначе, иначе.., - а что иначе? Что я мог предпринять в этой ситуации? Как её можно было остановить от этого рокового шага?
Был один способ. Правда, мысль, пришедшая мне в голову, была до того дерзкой, и грозила мне столькими неприятностями по службе… Тем не менее, я сказал:
- Иначе, я сейчас разденусь и останусь с тобой!

Было видно, как она испугалась моих слов, а я остался благодарен ей за то, что она не безразлична, как у меня будут складываться служебные дела. Даже если ей что-либо угрожает, Анна в первую очередь думает не о себе!

- Обещай мне, что будешь ждать меня! – не унимался я.

Анна обняла меня и поцеловала.

- Милый, я всё сделаю, как ты хочешь…

Когда я подошёл к штабу, там уже собралось много офицеров. Из начальства ещё никого не было. Непривычно было в такое позднее время видеть сослуживцев чуть ли не в полном сборе.

Через некоторое время на уазике прикатил командир дивизии. Мы построились по полкам. Сердце у меня учащённо колотилось в груди, не хватало воздуха – я с нетерпением ждал, когда полковник Борин выйдет и перед всеми расскажет то, что мне уже давно известно.

Но то, что произошло потом, мне было сперва непонятно. Командир дивизии коротко объявил, что из одной части сбежал солдат. Примерное его местонахождение известно. Нам предстоит немедленно отправиться для его задержания. Прежде, чем я успел сообразить, что же произошло, нас быстро распределили на команды, и мы помчались на машинах в казахстанские степи.
«Вот это да, - думал я, - вот это переполох в дивизии устроили из-за одного солдата. Здесь ненормальный старлей в генерала стрелял, по городку с пистолетом шастает, и ничего, тихо…».

Дальше у меня мысли потекли в таком направлении, что в первый момент я вообще потерял ориентацию, где нахожусь и что делаю:

«…крови я у Анны дома не видел; хотел взять у неё дневники, но неожиданно приезжает папа, и прежде, чем я их получу, он хочет меня увидеть; я собираюсь к нему на встречу, но в него стреляют; хочу пойти в прокуратуру, но Анна меня не пускает…». К этим мыслям присоединился ещё этот случай с солдатом и я, словно очнулся от гипноза:

«А правда ли всё то, что Анна мне рассказывала?..».

После это всякий интерес к операции «Кольцо» у меня пропал. Не буду сейчас рассказывать, как мы всю ночь носились по казахстанским степям, как сидели в засаде.

На следующий день утром я сходил на работу к Анне и мне там про неё такое рассказали… Оказывается, муж у неё никакой не военный строитель, а гражданский. Сейчас за убийство сидит в Копейске. Отец – никакой не генерал, а пьянчужка, даже лечился в ЛТП. Постоянного места работы не имеет. Мать живёт здесь. Ниоткуда она не приезжала, по той простой причине, что никуда и не уезжала. Все члены этой семейки побывали в тюрьме. Анна тоже была в местах не столь отдалённых. Сейчас, когда попала под амнистию, выплачивает за растрату. Вот, оказывается, кто такая Анна Викторовна! Кстати, никакая она не Любомирская, это у неё девичья фамилия, а Пруднина. Мужа её зовут не Николаем, а Анатолием…

Что же мне оставалось делать после того, как я узнал всю правду? Идти домой не очень хотелось. Я предвидел очередной спектакль. Представил, как прихожу домой, Анну не застаю, читаю от неё прощальное письмо, в котором она прощается со мной и пишет, что не может больше рисковать мной, просит забыть её… Или что-то вроде этого.

Надо же, как пацана водила меня вокруг пальца целую неделю. И во весь этот бред я охотно верил. Да что там верил, у меня и в мыслях даже не было, что это ложь, всё-всё-всё – неправда!

Когда всё раскрылось, я очень долго смеялся. Потом сделался злым и в тот момент был готов на любой отчаянный шаг. Хорошо это или плохо, но несколько дней Анна не появлялась. Вскоре в своём почтовом ящике я обнаружил от неё очередное послание:

«Петро, милый!
Прошу тебя, прости за всю ту боль, что принесла тебе. Очень прошу тебя. Нет смысла сейчас говорить о том, что было на самом деле. Но было почти всё то, что было. Немного не так.
За эти дни, что была с тобой, я была самой счастливой женщиной на свете. Спасибо тебе за всё. Ещё раз прошу, прости меня.
Сейчас я уезжаю. Двадцать пятого приеду. Потом, возможно, я навсегда отсюда уеду. Я хочу увидеть тебя, чтобы попрощаться. Очень прошу тебя, приди. Милый, хороший, мой нежный, прости.
Анна».

В груди что-то защемило - я почувствовал боль утраты. Воспоминания от наших встреч с новой силой нахлынули на меня, и, хотя сопровождались трудно описуемыми кошмарами, мне почему-то стало грустно оттого, что это уже никогда не повторится… Однако, я вдруг подумал, что в происшедшем может есть какая-то доля правды. Вполне могло быть, что муж Анны действительно вернулся из мест не столь отдалённых, а может, и вовсе сбежал, и здесь где-нибудь скрывается. Я не отрицал и того, что Анне на самом деле со мной было хорошо. В первый же вечер. В конце-то концов, баба она или нет? Ей же тоже хочется хорошо пожить. Ну, солгала один раз, а потом не могла остановиться, и враньё это, как снежный ком, накатывалось и накатывалось, пока не наступила развязка…

Главное, вовремя остановиться. И я остановился – отбросил все эмоции в сторону и сходил в милицию. Там мне подробнее рассказали об Анне Викторовне Прудниной. Муж её по-прежнему сидит, и я понял, что игра продолжается… Нет, всё, хватит…

Только горький осадок всё же остался. А мысль в голове постоянно одна: как мне после этого верить людям? Ведь не все же такие… Или жить по принципу – «доверяй, но проверяй?». Может, так только и нужно?.. Не знаю, не знаю, не знаю…

ХМАРИН Николай Ильич

ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА
https://dzen.ru/bignick
https://www.litres.ru/nikolay-ilich-hmarin/skvoz-goda/
https://www.litres.ru/nikolay-ilich-hmarin/babkin-massazh/