Как вас называть?

   Возле сторожки неусыпно дежурил часовой. Пленные с ночи так и сидели за подпёртой дверью придавленной бревном. Вызывая их по одному на допрос, Рогачов лелеял надежду узнать чего-нибудь важное. Пока всё было безрезультатно. Пленники молчали или ёрничали. Вскоре часового Городулина Славку у сторожки с пленными сменил Аистов Муслим.
- Жрать хотим! Жрать давай! Пить хотим! – только и слышалось с утра тарабанье по дверям.
- Что вам тут, курорт что ли? Шуметь не прекратите, погон лишитесь! – пригрозил Аистов.
   В сторожке наступила тишина. Потом через некоторое время у двери послышалась возня, и голос тихо спросил:
- Слышь, ты любишь мороженое?
- А кто ж его не любит? – усмехнулся Муслим.
- Если ты нас тихо отпустишь, мы после игры тебе все по мороженому принесём. Идёт? – посулили за дверью.
   Услышав посул подкупа, Муслим аж встал по стойке смирно. Он в уме прикинул, сколько сидит пленников и сколько ему за свободу принесут порций мороженого. За дверью томилось в неволе человек пятнадцать, не меньше. Но в то же время Аистов живо провернул картину, как он геройски предотвращает побег пленных. Ведь среди них были однопогонники. По правилам они не имели право бежать. Они могли только идти. И Аистов решил пойти на афёру! За дверью ждали ответа. И чтобы не навлечь на себя подозрение, Муслим решил побег перенести на плечи товарища, который его сменит. Он привалился к дверям и тихо зазудел в щель:
- После обеда лезьте через окно. Там можно сдвинуть вниз бревно. Окно всё в густых ёлках. Тропа уходит из-под них сразу в гущу леса. Никто ничего не заметит. Но только это… лезьте после обеда, когда меня сменят.
- Понял. Уговор в силе! – отозвались за дверью и наступила тишина.
   Аистов прислушался к своему состоянию души. И, чувствуя себя на геройской волне, он спокойно начал прохаживаться взад-вперёд у двери сторожки, предвкушая на своей голове лавры доблестной славы.
   Вскоре пришла Зинка с обедом. Она поставила возле дверей еду и ушла. Муслим открыл дверь и шутейно позвал:
- Забирай, братцы-тунеядцы свою баланду…
   Он не договорил. Пленный Борька Штиц рывком втянул его, и мальчишки, зажав ему рот, захлопнули двери и сорвали с него погон! В сторожке было всего два пленника! Окошко зияло тёмной дырой. Первыми сбежали те, у кого был один погон.
- Молчи, как немой! – прижал кулак ко рту Аистова Борька и пригрозил: - Если пискнешь, зубы выбью и сорву второй погон! Мы тоже играть хотим, а не у вас тут париться!
   Аистов испуганно бегал глазами, не представляя что теперь будет! Задумка рухнула, как карточный домик и ход пошёл не в его пользу!
- Пшёл на своё место и держи язык за зубами! – толкнул его к дверям Мишин Пашка.
- Если сейчас шумнёшь, мы всё расскажем о нашем уговоре и отдадим твой погон твоему генералу лично в руки, - предупредил Баргинский Борька, направляясь к дыре.
  Аистов молча с бледным лицом вышел на свет и встал у двери на место. Пашка последним вылез на свободу. Прошуршали ветки густых ёлок и наступила напряжённая тишина. Обед остался стоять нетронутым. Аистов уже знал, что сторожка пустая. Его сердце бухало так, что дрожала на груди футболка!
- Ты почему дверь не закрываешь? Немедленно закрой! – строго сделал ему замечание Жиганов.
   Аистов сильно вздрогнул и, поспешно отвернув с глаз Толика плечо без погона, поставил бревно на место. Прошло время обеда. За посудой вернулась Стернёва.
- Посуду давай?
- Там, - кивнул на сторожку Аистов.
- Чего «там»? Посуду давай, - не поняла его девчонка.
   Муслим отвалил бревно, вынес из сторожки чистые миски с нетронутым обедом и в душе охнул:
«Ядрён-батон! Вот это натюрморт! Хоть бы щи вылили!»
   Глядя на нетронутый обед и чистую посуду, Зинка перевела взгляд в проём пустой сторожки. Ахнув, она попятилась и оторопело произнесла:
 - Я не поняла… А где все?... Где пленные?!.
- Как где?! – прикинулся шлангом Аистов забежал в сторожку, выбежал и поднял тревогу: - Полундра! Пленные сбежали!!!
   Стернёва круглыми глазами уставилась на орущего Муслима и тихо его подёргала за автомат:
- Муслим, ты же туда только что заходил за посудой. Почему же ты сразу не увидел, что там пусто и никого нет?!
   Аистов испуганно смотрел на девчонку, ни в силах сказать что-то в оправдание! Он понял, что сделал второй непростительный промах! Обед надо было вылить ещё тогда, когда Зинка его принесла и он его внёс пленным. Тогда бы он зашёл в сторожку и поднял тревогу! Или бы вынес ей пустой котелок и тихо сдал бы своё дежурство другому часовому. Тогда вина побега пленных легла бы на плечи сменщику. Но он просчитался везде!
   За сбежавшими немедленно выслали погоню. Ведь среди пленных были однопогонники. Они не могли бежать. Они имели право только шагать.
   Пленным пацанам Борька Баргинский ещё в сторожке дал приказ бежать без оглядки и нигде не прятаться. Но Крутиков Женька и Сакс Димка его не послушали. В драке ночью эти пацаны неслабо получили удар по ногам. Ушибы болели. Отлично зная, что будет организовано преследование, мальчишки решили переждать этот процесс. Женька влез на высокий ветвистый дуб, а Димка закатился под густую кружевную ёлку.
   Аистов уже стоял в палатке перед офицерами. Рогачов пристально смотрел на своего бойца. Он всегда считал его хорошим товарищем. Аистов немного отошёл от испуга и вёл себя спокойно и уверенно.
- Ну так что, человек божий обшитый кожей, расскажи, как всё получилось, - медленно произнёс Жиганов.
- А я знаю, как они утекли? – пожал плечами виновник.
- Знаешь, - уверенно произнёс Рогачов и прищурился: - Аист, ведь ты когда нетронутый обед выносил из сторожки, почему-то заметил отсутствие пленных тогда, когда это заметила Зинка. Ты что же у нас, слепой что ли? Не заметил что уже в сторожке пусто?
«Уже донесла», - недовольно подумал Муслим в адрес Стернёвой и в ответ молча дёрнул краем рта. Говорить было нечего. Всё получилось страшно нелепо!
- Короче, мы даём тебе на информацию к размышлению десять минут! – холодно произнёс Толик и кивнул Борьке: - Давай выйдем. Пусть подумает, что говорить.
   Рогачов вышел следом и, глядя на открытые двери пустой сторожки, тяжело вздохнул:
- Дураки мы! Сразу надо было всех ликвидировать! Прав был Саламатин.
- Умная мыслЯ приходит опосля. Знаешь такое, Борисян Генералович? – взглянул на него Жиганов и перевёл взгляд на палатку: - Вот где этот осёл прохлаждался и как всех прозевал, вот это вопрос интересный. Не может быть, чтобы он ничего не слышал. И потом, ты не заметил что у него один погон?
- Как один?! – захлопал глазами Борька.
- Ты, мой генерал, стал невнимательный, - сделал замечание полковник и перешёл на другой тон: - Борька, ты устал? Или заболел?
- Да всё со мной нормально. Просто я с ночи не выспался, - честно ответил Борька и, подавляя зевок, пробурчал: - Правила игры трудные нынче, некоторых просто в тупик вгоняют.
- Да, сейчас всем трудно. Кто-то врёт, кому-то хочется верить, - произнёс Толик.
- Что ж, лучше конкретно соврать, чем расплывчато мямлить правду? - взглянул на Жиганова Рогачов.
- Думаю, что время прошло, - не ответив на вопрос, взглянул на часы Толик и направился в палатку: - Пойдём, командир, посмотрим, что скажет наш славный доблестный боец. Я хочу услышать, что он будет говорить за свои погоны. Я же специально промолчал.
   Они зашли в палатку. Аистов сидел понуро опустив голову. Ему хватило десяти минут, чтобы осознать то, что получилось. Сидевший радист в наушниках тоже молчал и с ним не разговаривал. Да и о чём можно было говорить со Смирновым? Многие его считали слишком правильным. Никогда в жизни такой честный пацан не поддержит того, что натворил Аистов. Славу добывать надо честно. И теперь Аистов сидел не зная что думать и говорить в оправдание.
- Ну, что скажешь? – присел перед ним Толик.
- Ничего, - поднял тяжёлый взгляд Аистов на полковника.
- Где твой погон. Ты ранен. Аист, скажи нам честно в каком бою ты получил это ранение? – словно уколол словами Рогачов, сверля глазами виноватого.
- Ну, в общем… Сатана меня подстрекнул… я и сказал, как в окно вылезти. Я так им нарочно сказал… А когда они бы полезли, я бы их поймал, - признался Аистов.
   Рогачов убито воззрился на товарища. Такого он от него не ожидал!
- Хорошо. Тогда почему ты не поднял этого шума, когда они в окно лезли? – спросил Борька.
- А я не слышал, как они лезли, - ответил Муслим. О подкупе мороженым он умолчал.
- А для чего ты это вообще сделал? – спросил Борька.
- А мне жалко их стало, - поёрничал Муслим и даже не покраснел.
- Значит ты у нас родственник им по духу. Собрат так сказать, - покачал головой Толик.
- Мыгы, - с безразличием кивнул Муслим.
- А ты понимаешь, кто ты сейчас на самом деле? - едва слышно проговорил Борька.
   Аистов молчал. Он боялся сказать вслух, в кого он сам себя превратил. Он уже это понял. Но он любит мороженое и славу.
- Ты предатель, - негромко объявил Рогачов, поднялся и сорвал с плеча Аистова второй погон.
- Можешь идти в запас преисподней. Мы в твоей службе больше не нуждаемся, - словесно хлестнул Толик.
- Спасибо, что хоть не перед отрядом это сделали, - тихо поблагодарил Муслим, встал со стула и, не поднимая глаз, вышел из палатки.
- Ну и дурааак, - сокрушённо покачал головой Толик вслед ушедшему и врылся пятернёй в чуб.
- Иногда, Толян, свой дурак дороже чужого умника, - не согласился Борька.
- Ты что, жалеешь его?! – поджал глаза Жиганов.
- Его – да. Поступок – нет, - ответил Борька и вздохнул: - Интересно, что на самом деле его толкнуло на это?
- Ну это знает только он. Лично я на сто процентов уверен, что это к жалости пленных не относится, - произнёс Жиганов и с уверенностью добавил: - Даже если бы ты его сейчас пожалел и оставил в отряде, это не значит то, что он уже и сразу исправился. Со зла и отчаяния можно повторить вину, повинуясь мести. Или я не прав?
   Рогачов пожал плечами и ничего не ответил. 
   Увидев нетронутый обед пленных и узнав от Зинки в чём дело, Самодурова, наворачивая суп, уже старательно трещала девчонкам о побеге всех пленных. Рогачов в раздражении на эту «сороку» тихо накатил:
- Галя, ешь суп с грибами и держи язык за зубами. Лучше свои поступки контролируй.
- А что я сделала преступного?! – взъелась Самодурова и затарахтела: - Вы, мальчишки, всегда стоите горой за своего брата! Если бы это сделала девчонка, вы бы её перед всеми…
- Я сказал замолчи, балалайка бесструнная! – не сдержавшись, грубо рявкнул Борька и резанул злыми глазами: - Прекрати панику поднимать в отряде! Или я отправлю тебя в разведку в тыл к синим, чтобы ты узнала по чём фунт лиха! Маршируй в санчасть и выполняй свои поручения получше, чем ты это делаешь!
- Что я не так сделала?! – прищурилась Галка, однако понизив тон.
   Рогачов подошёл вплотную к сплетнице и тихо пригрозил:
- Если я ещё раз узнаю, что ты пришиваешь ребятам небрежно погоны, я тебя дисквалифицирую, как санитарку. Я сделаю это перед всем отрядом! И сделаю с тобой то, о чём сейчас сказал! Уяснила?
   Самодурова немедленно захлопнула рот! Вот уж в разведку она ни за что не пойдёт! Она сразу на месте умрёт от страху! Отряд и так поредел заметно. Потери были очень большие, начиная с заполошной ночи. Такой Зарницы со времён лагерной жизни Самодурова не помнила, как эта! Все командиры и предводители были на предельном взводе!
   Первых пленных удалось поймать двоих. Это были с одним погоном Корнилов и Дятлов.
   Когда погоня умчалась из виду Крутикова, пацан спрыгнул с дерева, не глядя под ноги. А в это самое время бес поднёс под дуб молодого кабанчика мирно почавкать желудями. Ему-то на спину Женька и спрыгнул! От испуга кабанчик так завизжал на весь лес, что упал, а потом, вскочив кинулся с визгом спасаться стремительным бегством, треща кустами! Женька был напуган не меньше! С перекаляку ему показалось, что на него напал огромный секач! И Женька как угорелый с криком кинулся удирать как раз в ту сторону, куда понеслась группа преследования! Услышав позади топот ног и треск сучьев, толпа спартанцев обернулась. И все увидели бегущего навстречу гладиатора с перепуганными круглыми глазами.
- На ловца и зверь бежит! – раскинул навстречу бегущему руки Луговой Колька.
   С великого перепугу Крутиков прыгнул в объятия Лугового, подобно соскучившемуся сыну по родному отцу, крепко обхватил его за шею и поджал ноги! Очумевший Колька насилу отодрал от себя перепуганного врага! Крутиков даже не стал сопротивляться, позволив сорвать с себя погоны и, вцепившись в руки спартанцев, всё бубнил как ненормальный:
- Только, пацаны, не бросайте меня в лесу. Выведите меня прямо на дорогу к лагерю, тогда я уйду. Меня чуть огромный секач на зарезал! Вот, ей Богу, не вру! Такой бешеный и страшный дикий хрюн!!!
   Пацаны посмеялись, но видя неподдельный испуг Женьки, вывели его из леса на дорогу к лагерю и ушли. А Крутиков опрометью помчался в Легион, дабы не встретиться с опасным кабаном.   
   Отлежавшись под низко опущенными ветвями, сбежавший очередной пленник Димка Сакс прислушался к наступившей тишине. Затем осторожно выкатился из-под ёлки и скорыми шагами направился в сторону своих. Пацан так торопился, что даже не стал отряхиваться от еловых иголок и прочей трухи.
   По пути Димке попался с корзиной грибов деревенский пацан Тимошка Тузиков. Сакс по натуре был ужасный хулиган. А сейчас он был ещё и на взводе после долгой сидячки в плену врага. Он выхватил корзинку у пацанёнка и с размаху одел ему её на голову! Тимошка испугался и заревел. Димка развернул его, пнул под зад и поспешил дальше. Надо было сорвать на ком-то злость. Но злость не срывалась!
   А дальше при переходе в брод Димка нарвался на санитарку Синичкину. Анька в ручье застирывала испачканную белую косынку с красным крестом. Увидев на её плечах зелёные погоны, Сакс попёр на неё как сумасшедший бык! Анька подскочила, но было поздно! Димка свалил её прямо в воду и остервенело оборвал с неё погоны. Анька сипло заверещала, думая, что пацан её собрался топить. Сакс замахнулся и пугающе сквозь зубы прошипел ей в лицо:
- Закрой поддувало и больше никогда не играй в войну! Девчонка! 
- Не буду, не буду… - в испуге замотала головой Анька и от страха зажмурила глаза.
   Димка скрылся за поворотом речки.
   Анька стоном вздохнула, едва отходя от испуга. Пацан её ужасно напугал своей силой и злобой.
- Какие-то стали все ненормальные… и сумасшедшие… - пролепетала она. И вспомнила, что пацан был с одним погоном.
   Но это теперь для Синичкиной не имело никакого значения. Она насилу успокоилась, пришла в себя и теперь спокойно направилась в Легион. Лучше спокойно сидеть там, чем дрожать здесь.
   Трусливый боец Ночкин Мурат в дивизии гладиаторов боевым духом не отличался. Бегая по лесу в группе разведки, он ещё как-то воспринимал игру. Хотя бежать на длинных дистанциях у него не хватало духу.
- Сдохнуть можно! – весь в мыле, как старый одер, всегда ворчал он, когда погоня за кем-нибудь наконец прекращалась.
   Так же не нравились ему рукопашные бои на момент срывания погон. Ночкин в таких ситуациях подобно хитрой лисе из народной сказки всегда хлопотал позади всех, усердно делая вид, что тоже доблестно сражается. Поглядывая на часы, которые неумолимо показывали приближение главного рукопашного боя, Ночкин всё больше и больше нервничал. Голова его условно опухла от мысли, как бы избежать всей этой коллективной драки?
- Если бы меня послали на задание, я бы сорвал эти грёбаные погоны, а сам по тихому свалил в лагерь, - бухтел себе под нос Мурат и задумался ещё больше над проектом спасения собственной шкуры. Что делать? Что бы придумать? Как избавиться от этих ненавистных погон, которые обязывают кому-то подчиняться?
- Ночкин! На третий пост! – прозвучала команда Ремеслова так неожиданно, что Мурат подскочил, будто его укололи.
- Я недавно с погони прибежал. Я отдохнуть хочу, - с раздражением заявил боец.
- Не понял, - в недоумении задрал брови полковник и словесно нажал: - На пост я сказал! Живо!
   Ночкин нехотя встал, смерил Серёгу взглядом неприязни и не спеша пошёл на замену поста.
- Раскомандовался! Командир до рваных дыр! Не буду я играть в ваши дурацкие игры! Деритесь сами! – окончательно психанул Мурат, с ненавистью сжимая в руке игрушечный автомат. И как только удалился с поля зрения ребят, в сердцах запулил автомат в кусты и с ненавистью сорвал с себя опротивевшие погоны!
- ЫХХ!!! Ох ты ж, ёлки зелёные!!! – послышался возглас с руганью в кустах и, держась за голову, оттуда вылетел шпион-Витя: - Ты в своём уме?!! А ну, стоять!!! – крепко схватил Витя за руку Ночкина. В руках пацана были зажаты порванные погоны.
«Ой, блин! Попался как последний лох!!!» - ахнул про себя Ночкин, и его сердце труса чуть не выскочило из груди.
- Так, так, так! Это что такое?! – строго наехал вожатый.
   Этот пионер был из его родного отряда, где он был руководителем! Ночкин до того испугался позорного разоблачения, что кроме вздувшейся на глазах шишки на лбу наблюдателя ничего не видел!
- Это… я нечаянно… я почесал плечи, а по... а по... а погоны отвалились сами… Мне их так пришили...  - с перепугу понёс он чушь, в надежде всю вину свалить на кого-то и на то, что «родной» пионервожатый прикроет его преступление.
   Но, совсем не обращая на растущую шишку на лбу и крепко держа Ночкина за руку, Витя безжалостно сообщил по рации строгому Арбитру:
- Приём, приём. На связи пост номер пять. В дивизии «Гладиаторы» только что пойман самострел Ночкин Мурат. Сеня, сними с дивизии синих все его баллы!
- Ну, Вииитяааа!!! – взныл Ночкин и с истеричным визгом начал отнимать руку: - Меня же пацаны уроют за это!!!
   На шум вышли гладиаторы Демченко Данька, Измайлов Юрка, Бомбин Олег и Ташева Люда и Лапшина Лена. Ребята отправлялись на очередное задание ставить мины. Это было звено минёров. Ночкин метнулся прятаться за спину наблюдателя. Однако, увидев в руках шпиона погоны, пацаны смекнули в чём дело.
- Сам? – коротко кивнул на Ночкина Олег.
- Сам, - безжалостно прозвучал ответ наблюдателя.
- Неправда! На меня только что напали! – начал орать Ночкин, испугавшись мести и стал выкручивать руку: - Отпусти! Я убит!
- Иди, - отпустил его Витя и ушёл в лес, потирая шишку на лбу.
   Ночкин бросился убегать! Но не в лагерь, а домой в деревню!
- Мама моя дорогая! Что деется! – ахнула Люда и посмотрела на мальчишек: - А где шпион-то находился?!
- Если Мурка самострел, из-за него с нас снимут все его очки, - произнёсла Лапшина.
   Измайлов недобро прищурил злые глаза:
- Он у меня сейчас так получит, как никогда в жизни не получал!
- Точно! – согласились все и погнались за убегающим.
   Ночкин бегал плохо. Ребята поймали его в два счёта.
- Не трогайте меня! Не имеете права меня бить! Я убитый! – как дурной заорал трус.
   Зная жёсткие правила, бить его никто не стал. Ведь рядом где-то таились наблюдатели с биноклями и штрафными очками. Ночкина притащили в лагерь и всё рассказали. 
- Вот собака! – злопыхнул полковник, не находя больше никаких слов.
   У генерала Кружилина вообще не было ни слов, ни выражений! Санька никогда не понимал трусливых пацанов.
   Мальчишки недобро начали сужать круг. Но Кружилин неожиданно для всех встал на защиту Ночкина и загородил его:
- Стойте! Не трогайте его! Пусть уходит, - и обернувшись к Ночкину, произнёс: -  А ты, Мурат, иди и подумай, каким ты в будущем станешь солдатом для свой страны.
   Ночкин враз прекратил истерику, согласно кивнул и, не поднимая на товарищей глаз, ушёл с тяжёлой душой. Стыд его пожирал. Мальчишка чётко понял, какую глупость совершил сам над собой. И теперь, понуро шагая в Легион, он рисовал себя яростно дерущемся в бою за взятие высотки. Как он бежит первый и водружает знамя победы Армии Гладиаторов! Слава сияет вокруг него, все ему кричат: "Слава отважному бойцу Мурату Ночкину!!!" Но это уже были только мечты. Рядом шагала тень позора.
   Однако, таким он был не из последних.
   В дивизии зелёных «Спартанцы» не лучше Ночкина мандражировал перед рукопашкой Зипунов Олег. Не был мальчишка дерзким и отважным. Как и Ночкин, Олег в основном так же хлопотал при налётах сбоку, либо за спиной. Но случилось то, что и должно было случиться.
   Очередной налёт из засады спартанцы нанесли гладиаторам на их территории. Но, так как гладиаторов оказалось намного больше, спартанцы отступили и бежали. В группе диверсантов находился Зипунов. Не желая больше участвовать с разведкой в диверсиях, Олег незаметно отстал, сорвал с себя погон, сунул его в карман и ушёл обратно в дивизию в качестве раненого. Он шёл не спеша, по дороге избегая не только чужих, но и своих. Так он пришёл в санчасть к девчонкам.
- Привет, красотки! Раненых принимаете? – заглянул он в палатку.
- Проходи! Сейчас будем операцию делать! – приветливо заулыбались юные санитарки.
   Девчатам лестно было «лечить» мальчиков-героев. Они очень старательно пришивали погон с меткой ранения. Такой мальчик считался смелым, сильным и отважным воином.
- Такая махаловка была, что я не заметил, как погон сорвали. Хорошо, что не оба. Так бы здесь у вас не сидел, - начал врать Олег и уселся на предложенный маленький стульчик.
   Ивина аккуратно отпорола старые нитки с футболки Олега и с улыбкой подала остаток обрывка:
- Вот, возьмите подарочек на память.
   Пацан снисходительно усмехнулся и сунул "подарок" в карман. И вынимая руку из кармана, нечаянно вытряхнул оборванный погон! Погон выпал, и Валя вытаращила глаза! Она взглянула на плечо, где, только что был обрывок этого погона и, переведя взгляд недоверия на раненого, с нажимом спросила:
- А почему твой погон у тебя в кармане?!   
   Зипунов подскочил как ужаленный! Он схватил погон и враждебно уставился на девчонку. Валя отступила назад и поджала глаза:
- Ты что… самострел?!
   Зипунов открыл рот. В глазах плеснулся испуг. Он заметался в душе, не зная, что сказать. И прошипел:
- Слышь ты, юбка! Ежля кому чё брякнешь где…
- Я не буду тебе пришивать погон! – резко сказала Валя и бросилась из палатки с криком: - Галина! Галя!!!
   Зипунов кинулся на выход! Но Ивина зажала полы палатки и ещё громче закричала:
- Девчата! Палундра! Самострел! Не отпускайте его!
   Подбежав к палатке, Кортик так толкнула Зипунова, что он улетел на носилки! Девчонки бросились на него и связали бинтами.
- Девчата, отпустите! Я же вас потом всех по одиночке переловлю, как кур! Вы же потом все жалеть будете! – грозился и брыкался Зипунов.
   Но санитарки были неумолимы!
- Хочешь чтобы с нас сняли очки?! Не выйдет! Марш в штаб! – толкнула Олега Галка и скомандовала: - Ивина и Стёпкина, за мной!
   Не слушая внушительные угрозы Зипунова, девчонки силком доволокли его в штабную палатку. На шум возле палатки с любопытством собрались ребята. Рогачов, выслушав короткий рапорт Кортик за самострела, пришёл в ярость!
- Ребята, он нас ещё всех запугивал, - добавила словесного масла в огонь Ивина.
- Что ж, смелый боец с девчатами драться. Тут силы большой не надо, – усмехнулся Жиганов и подтолкнул на выход Олега: - Ну чё, выходи, "раненый" в бою!
- Не пойду! – загоревшись от стыда, упёрся Зипунов.
- Пойдёшь, как миленький! – схватил его Рогачов за шиворот, выволок из палатки и объявил собравшимся: - За позорный поступок, за трусость и угрозы своим бойцам, самострел боец Зипунов приговаривается к расстрелу! – и с этими словами Борька безжалостно сорвал второй погон с плеча.
- Ступай, Зипун, в Легион с миром, - произнёс Жиганов и весомо предупредил: - Но бойся своих угроз. Если кого-то из девчонок хоть одним пальцем тронешь, получишь по полной программе так, что больше никогда не будешь отдыхать в этом лагере!
- А вообще хорошо подумай над своим поступком. Можно упасть, но и можно подняться. И ты можешь быть другим, - напоследок дала совет Зарянова Лида.
   Зипунов с обидой сверкнул в сторону девчат и под шум и ропот осуждения ушёл. НКВДэшник Ваня, глядя на сцену возмездия, прищёлкнул языком, тихо присвистнул и немедленно всё доложил по рации Арбитру. Со Спартанцев баллы Зипунова не сняли.
   Ивиной Вальке генерал перед всем отрядом вынес благодарность за проявленную отвагу и верную службу! Борька так крепко пожал ей руку, что Валька сильно разволновалась и смутилась до слёз. Все знали, что эта девчонка была ярая трусиха. А тут неожиданно проявила такую смелость! Так же очередную благодарность получила Галка Кортик за несение службы!   
   А Зипунов по дороге в Легион очень жалел, что так бесславно и позорно для себя закончил интересную игру. Мальчишка решил больше так никогда не поступать.
   После таковых поступков дети сдерживались обзывать трусливых товарищей позорными словами «трус», «предатель», «шкура» и тому подобное. Пионеры знали, что это за слова. Они верили в лучшее. Верили в то, что оступившийся товарищ таким никогда не будет. А пока они не знали, как их называть.
   Слабых ребят было видно невооружённым глазом. Их товарищи подбадривали своей поддержкой, старались поднять боевой дух собственным примером, помочь преодолеть страх и нерешительность. И ребята становились другими. А того, кто старался унизить товарища, строго ставили на место.   
   Всё ближе и ближе приближалось время за взятие высотки. Высотку готовились брать штурмом самые выносливые, самые смелые и дерзкие!

продолжение следует ------------------