Я ждала 2

На следующий день всё было, вроде бы, как обычно: тротуары не чищены, утро слишком тёмное и морозное. И в это тёмное и морозное утро произошло событие, которое, как потом оказалось, стало поворотным во всей нашей истории. Ровно в 8:17, не доходя семидесяти метров до школы, Стасю нагнал её друг детства, десятиклассник Миша Круглов, сказал «привет» и чмокнул в левую щёчку. Вроде, ничего необычного, он это проделывал сотни раз, с тех самых пор, как ей исполнилось тринадцать, а ему, соответственно, четырнадцать. Она узнала его по прикосновению губ, остановилась, обернулась, поприветствовала в ответ, а дальше…
Это было что-то странное. Сколько раз они так чмокали друг друга? Сотни, а, может, уже даже тысячи раз. Миша жил на соседней улице, в пяти минутах ходьбы от подъезда Стаси. Их родители давно знали друг друга, они ходили в один детский сад. Миша пошёл в школу первым, за ним на следующий год подтянулась и Стася. Первый раз он чмокнул её подобным образом в четырнадцать лет, потому что просто захотел, потому что так делали все. Он чмокал и Стасю, и Дашу, и свою соседку по парте Риту, и Машу, и Свету, и Лизу и многих-многих других. И Стася делала так же, помимо Миши, был ещё и Дима, и Ваня, и Рустам, и Ильдар, и Серёжа. В этом не было ничего такого, просто эволюционировавшее приветствие подростков, только открывавших для себя новый и неизведанный мир романтики и чувственности.
Для Стаси вообще этот поцелуй должен был стать самым обыкновенным, дежурным,  одним из многих других пережитых ранее. Она прекрасно помнит совсем другой, который до сих пор навевает на неё одновременно и приступы безудержного веселья и лёгкой тоски. Это случилось в мае прошлого года. Было жарко, учебный год катился к своему завершению, у их класса экзаменов ещё нет, с четвертными и годовыми оценками всё в принципе понятно, поэтому никто будущих девятиклассников не донимает. Можно прогуливать, можно сокращать учебный день, можно продлевать перемены. И можно ещё сидеть с подругами перед школой на брусьях, на которых ещё наверняка сидели их родители и в их же возрасте, и обсуждать, ну, конечно же, мальчишек!
Стасе нравился Мишин одноклассник, Максим. Он подкупал своей вдумчивостью, может, даже чересчур излишней, и своего рода рыцарскими поступками: без лишних уговоров помогал с домашними заданиями, всегда находил какое-нибудь верное слово, какой-нибудь цветочек или открыточку. Не то, что Ваня, тоже оказавшийся в тот день рядом с ними на брусьях, и пытавшийся привлечь хоть чьё-нибудь внимание непонятными шуточками и чрезмерными, а потому лишними и в какой-то степени пошлыми комплиментами. В общем, Ваня в тот день был не в ударе и, простояв ещё минут десять, махнул на них рукой и убежал «к пацанам». Стася и другие девочки с облегчением выдохнули.
Уроки уже не задавали, с родного школьного двора никто не прогонял, и даже есть никому не хотелось. Можно было сидеть, болтать, мечтать, смеяться, в общем, предаваться всем радостям подростковой жизни! Но у Стаси планы были немного другими. Она знала, что Макс, ну, и Миша, да, и весь их класс, после экзамена должны вернуться в школу. За что-то там надо было расписаться, пока она в такие подробности не вдавалась. Она уже полторы недели ловила на себе не только его взгляд, но и его присутствие, которое ещё полтора месяца назад полностью в её жизни с его стороны отсутствовало. Макс под надуманными и глупыми предлогами старался оказаться, как можно ближе к Стасе. То он забудет кроссовки, прибежит к залу, пока они переодеваются, а потом болтает с ней всю перемену, пока учитель не позовёт их на урок.
- Так как же кроссовки? – как бы невзначай напоминала девушка.
- Какие кроссовки?! А, кроссовки… наверное в гардеробе оставил, - не очень удачно врал Максим, краснел и убегал так стремительно, что ему могли позавидовать многие профессиональные спринтеры.
В общем, в тот день Стася чувствовала, что должно состояться признание, объяснения, в общем, Макс должен сказать те самые важные и главные слова, а у девушки не было ни единой причины, чтобы пропустить их мимо ушей.
И вот она, увлечённая разговором, без остановки хохочущая, вдруг чувствует, что кто-то сзади хватает её за плечи и тянет. И делает это так стремительно и сильно, что она толком сообразить и испугаться не успела, как оказалась у него на руках. На руках у Миши.
- Ты, что с ума сошёл?! – на большее её злобы не хватило.
- Привет, Стася! – расплылся в улыбке Миша и многократно чмокнул свою подружку, наверное, желая только этим погасить её злобу и вымолить прощение за эту пусть и страшную, но всё-таки шутку.
- Я чуть вверх тормашками не полетела!- для порядка, но уже совсем миролюбиво проворчала Стася.
- Я знаю, но я же тебя поймал!
- Слава богу! Как экзамен?
- Проще простого! Как тебе у меня на руках лежится?
- Замечательно! – неподдельно радостно сообщила девушка.
И надо же было такому случиться, что как раз в это время рядом проходил Макс. Он не слышал начало беседы, не видел, каким образом Стася оказалась на руках у Миши. Он увидел только счастливую восьмиклассницу, не менее счастливого одноклассника, увидел, как он многократно её целует, и услышал такое хлёсткое для себя слово «замечательно». Макс сделал вид,  будто он чем-то увлечён и озадачен, и потому молчаливо прошёл мимо ребят.
Наверное, будь он немного постарше и поопытнее, будь в нём поменьше этого «рыцарства», он бы спокойно и даже с некой долей иронии пережил эту ситуацию. Стася и Миша…. Все и так знают, что они с детского сада вместе, что они просто друзья и что уже через минуту (этого Макс уже не видел) Миша опустил девушку на землю и пошёл по своим делам. А Стася ещё полчаса сидела на брусьях в одиночестве и даже не подозревала, что Макс вышел из школы через окно туалета на первом этаже, лишь бы не видеть и не иметь разговора с «ветреной восьмиклассницей»…
Глупая история! Такой случай только и мог произойти в стенах обыкновенной средней школы, когда мозгов ещё мало, а так сильно хочется любить и быть любимым!
И вот этот очередной поцелуй… Самый обыкновенный и банальный. Но почему же так тепло стало её левой щеке? Почему мысли, а их надо сказать, всегда огромное множество водится в её темноволосой головке, вдруг куда-то пропали? Почему она внезапно покраснела?
- Стася, с тобой всё хорошо?
- Да, а почему спрашиваешь?
- Не знаю… ты как будто покраснела и взгляд какой-то… сонный, - Миша в последнее мгновение отказался от употребления слова «мутный», чем-то оно его испугало, потому и пришлось подбирать не слишком удачный синоним.
- Я как всегда не выспалась, - на автомате, не особо анализируя предыдущую Мишину реплику и интонацию, ответила Стася.
- У тебя до скольких сегодня уроки?
- До двух.
- Давай я тебя после уроков провожу, а то мне твой вид не нравится…
- Миш, всё нормально! Не переживай! У меня после уроков другие планы.
- Ну, как знаешь… Мне не сложно.
- Знаю!
- Ну, если что, свистни!
- Обязательно.
Все уроки прошли, как в тумане. Щёчка горела, наверное, два урока. Физически с ней всё было нормально, но вот почему-то не отпускала мысль, что лучше бы Миша её встретил после уроков, ведь про свои планы она ему благополучно наврала. Более того, лишь в последний момент она остановила свои ноги, которые сразу же после звонка понесли её в кабинет алгебры, где должен был быть урок у Мишиного класса. «Стой! Что я ему скажу? Всё поменялось? Да, и со мной всё хорошо, дом рядом. Дойду». Вроде успокоилась.
Но уже незадолго перед сном она вспоминала раннее утро,  тот поцелуйчик и почему-то начала корить свою так не вовремя разыгравшуюся рациональность.

* * *
Пусть же будет благословенна ночь, с её прохладой, темнотой, тишиной и так далее и так далее! О, прекрасная ночь, дарующая нам спокойствие и умиротворение, возвращающая тела наши в более-менее надлежащее состояние! Ночь разрешает все споры, мирит стороны, навсегда разводит противников и бывших возлюбленных. Пусть же ночь будет такой же прекрасной всегда!
Наутро Стася почти полностью забыла вчерашнюю историю. Казалось, что это был всего-навсего слишком уж реалистичный сон или наваждение. Ну, разве стоит так переживать, так остро реагировать на их самое обыкновенное с Мишей приветствие? Ну, чмокнул…. И сегодня он проделает то же самое! И это длиться будет между ними ещё очень-очень долго. Если Бог даст ей не слишком уж ревнивого молодого человека, а ему достойную и уравновешенную девушку, то вполне вероятно, это будет продолжаться до самых последних дней их жизни! В пятнадцать лет предаваться подобным грёзам особенно приятно!
Стася даже и не знала, как объяснить своё вчерашнее состояние. И ничего лучше, чем «ну, я же девушка» в голове не возникло. Ну, да, она всего лишь девушка, юная и неопытная. Это объясняет многие слова и поступки. И это временное помутнение рассудка запросто можно списать на что-то девчачье.
По пути в школу она снова встретилась с Мишей, и он снова её поцеловал:
- Ой! – заурчало что-то в животе девушки.
- Так! Хватит! Это самое обыкновенное приветствие. Он так уже делает давным-давно. Мы с ним отлично дружим, и я не буду против, если он начнёт встречаться с какой-нибудь хорошенькой девочкой! Например, с Соней Рыжовой.
На этом внутренний спор был и закончен. Желудок отпустило, дыхание пришло в норму, голова заработала, и начала рожать дельные и умные мысли.
В последующие дни не возникало даже этого подобия внутреннего спора. Жизнь вернулась в привычную колею. Хотя, стоит всё-таки сказать правду, в выходные дни, после того, как был отложен последний учебник, решено последнее уравнение и поставлена точка в последнем предложении, нет-нет, да и закрадывались интересные мыслишки. Если щёчка загорелась, если ноги пытались донести её до кабинета алгебры, то это же, наверное, не просто так? Что-то же наверняка за этим есть? Но…. Ну, я же всё-таки девушка. Химера, поселившаяся где-то в самом низу живота, если уж и не была полностью побеждена и испепелена, то, по крайней мере, была придавлена таким тяжёлым и массивным валуном, что выбраться из-под него не представлялось возможным. И венчал этот валун огромный билборд на которым аршинными буквами было написано: «Ну, я же девушка!».
Стася не искала любовь, отношения. Хотите верьте, а хотите нет, но она считала, что ещё для этого не пришло время, что пятнадцать лет это слишком рано, слишком глупо. Да, она позволяла другим мальчикам проявлять знаки внимания, легко и невинно флиртовала с ними, но никогда не давала им ложных надежд. Вот и незадолго до Нового года, когда школа готовилась к дискотеке и каникулам, у неё состоялся не очень приятный разговор. По крайней мере, для неё, молодой человек пережил всё значительно проще.
В тот день она уже почти выпорхнула из школы, он поймал её в свои силки, когда одна её нога оказалась на скрипучем снегу и пренеприятнейшем морозе.
- Не возражаешь, если я с тобой пройдусь?
- Нет, конечно! Нам же по пути!
- Спасибо!
Парень оглядывался, боязливо озирался. Его волнение передалось Стасе. Она не решилась заговорить первой, поинтересоваться причиной его внезапного появления и желания разделить дорогу до дома.
Они отошли от школы, уже было почти не слышно малышню, резвившуюся на школьном дворе. Парень, наверное, слишком долго подбирал нужные слова, судя по всему, ни один из придуманных вариантов ему не понравился,  поэтому он вернулся к первоначальному, возникшему в истомлённом непонятным чувством мозге, то есть решил вылить на девушку самую что ни на есть суть и правду:
- Стася, знаешь, мы не очень-то часто общаемся, но когда это происходит, то это прям классно! В общем… эта… я не особо знаю, как это говорить, ну, в общем, может, нам что-то вместе попробовать?
- Что попробовать? – сбивчивую речь молодого человека ей понять особо не удалось.
- Ну… не знаю. Сходить можно куда-нибудь. В кино, например. Или в кафе. Ты любишь кофе? – внезапно, в том числе для самого себя, выпалил он.
- Люблю…- неуверенно ответила Стася. Она уже понимала, к чему всё идёт, но до последнего надеялась, что ошибётся в своих прогнозах.
- Может, тогда завтра сходим… ну, как пара…
- Как пара?
- Да, я понимаю, может, всё это круто, слишком быстро и непонятно. Если хочешь, то можешь подумать, я не тороплю…
-  Да, если честно, особо думать мне нечего….  Я не хочу сейчас отношений. Мне, конечно, приятно, что ты меня пригласил, и я бы с радостью пошла, но… я не хочу тебя обнадёживать, не хочу, чтоб ты тратил на меня своё время.
- Не хочешь отношений вообще или, - эта часть далась ему особенно сложно,  - или отношений исключительно со мной?
- Нет-нет! Ты тут не причём! Я просто не хочу сейчас всего этого. Моё сердце ничего и ни к кому не чувствует. Мне хорошо жить так, как я живу сейчас. Я бы с радостью с тобой просто сходила бы в кино, но… я так не могу. Извини за мою прямоту. Надеюсь, ты не сильно на меня обиделся?
- Нет, всё хорошо!
- Точно?
- Вот, кстати, и мой дом!
- О, я и не знала, что мы так близко живём! А мой вот, синий, шестнадцатиэтажный!
- О, да, я тем летом на крышу там лазил!
- Ого! Ничего себе! Не страшно?
- Нет! Я высоты не боюсь!
- Какой ты смелый! А я никогда в жизни не рискну туда залезть.
- Одной лезть страшно, а если кого-нибудь с собой возьмёшь, то это очень даже весело и классно! Ну, что, тогда до завтра!
- До завтра! Ещё раз извини, что вот так вот это всё…
- Да, всё нормально! Я не злопамятный, просто злой и у меня память долгая!
- Я всё-таки надеюсь, что это шутка…
- Само собой, Стася!
Всё у этого мальчика было хорошо. Тридцатого декабря, возвращаясь от подруги, Стася увидела его издалека, он шёл с какой-то девушкой.  Незнакомая, в школе она её не видела. Наверное, из соседней. У них в районе концентрация образовательных учреждений была удивительная.
Он тоже заметил Стасю, хоть и было темно, но ей показалось, что она увидела, как краснеет его лицо, как рука, которая ещё секунду назад так крепко и заботливо сжимала плечики незнакомки, вдруг становится вялой, ослабевает и почти что плетью повисает на её спинке.
Уж даже неизвестно, что он нашептал ей на ушко, но они молниеносно ринулись на противоположную сторону улицы.
Вы спросите, что подумала Стася в тот момент? «Все мужики – козлы!» - постараетесь вы мне подсказать правильный ответ. Но, нет, Стася корила свою рассеянность и излишнюю мерзлявость. Надо же было забыть свои перчатки в чужом доме, так и ещё умудриться так сильно отморозить себе пальцы, будто она на улице гуляла около часа, а не всего десять минут!