Питеркин падает

Не успел Питеркин утолить голод и вытереть рот, как
старый фермер засуетился и засуетился, собираясь в путь. Петеркин
не мог понять, почему он так торопится,—но ведь у Петеркина был
полный набор зубов, а у фермера-ни одного. И именно в поисках
нового набора они и отправились.

Итак, они уселись на летящую морскую раковину и улетели.

Но странно было, что из верной скорлупы доносился скрип и стон. Правда, он поднимался все выше и выше, как никогда прежде; но он летел так
медленно и такими шаткими прыжками и прыжками, как будто у него хромали крылья.
Старый фермер был почти полностью сброшен со своего места десять раз. Его
длинная седая борода взъерошилась над глазами в бешеном порыве
ветра. Он чуть не умер от испуга.

Питеркин тоже испугался. Не то чтобы он не привык к
этому скольжению сквозь облака. Но что-то было не так ... ДА,
что-то определенно было не так. Его морская раковина никогда прежде так себя не вела. О, послушайте! Теперь он стонал и кряхтел громче, чем когда-либо.
Питеркину показалось, что он даже слышит резкий треск его жемчужной чашечки.
Предположим, что она сломается!

Он опустил глаза, и у него защемило сердце! Сквозь разрывы облаков он видел, что
они пролетают над огромной белой линией горных вершин.
Когда он смотрел на них сверху вниз, они казались сверкающими иглами. Солнечный
свет ослепительно скользил по их заснеженным бокам. Петеркин вздрогнул и
отвел глаза.

“Ой, ой, посмотрите еще раз! - забормотал беззубый старый фермер. - Мы уже миновали
горы. Мы находимся высоко над совершенно новой долиной, где
бурлит и пенится стремительная река, и, о, посмотрите ... Вон там шпили и
крыши города. Серые и серебристые, все блестящие и высокие. И мы
летим прямо на них. Ура, теперь я получу новую пару
зубов!”

Но задолго до того, как они достигли города, морская раковина начала трескаться и
раскалываться, раскачиваясь из стороны в сторону. Один раз он опустился так низко, что обоих
пассажиров едва не подбросило в воздух. Фермер вцепился
быстро к Петеркину, а Петеркин к раковине—и оба ахнули от
ужаса.

- О, мы слишком тяжелый груз, - всхлипнул Петеркин. - Мне не следовало
брать тебя с собой.”

“Это не моя вина!” бушевал старик. - Это ты такой тяжелый.
Ты ел и ел, пока не стал весить больше, чем должны весить четыре толстяка.
Это твой аппетит убьет нас обоих,—и он в ярости облизал беззубые
десны.

“Неблагодарный человек!” воскликнул Петеркин. - Я рискую жизнью, чтобы сделать тебя
счастливой.”

“Да, - возразил тот, - и я теряю свою, потому что ты был таким
жадным!”

С этими словами они в гневе упали на землю и стали бить друг друга кулаками, рвать и
драться, раскачиваясь из стороны в сторону и подпрыгивая вверх и вниз в
могучих ударах.

“Вон отсюда, вон из раковины! - закричал старый фермер. И с этими
словами он схватил бедного Петеркина под мышки и—несмотря на всю его
тяжесть—швырнул его в воздух и вниз, вниз, вниз....

Морская ракушка, облегченная от более тяжелой части груза, взмыла выше
в воздух. И вдруг с шумом, похожим на треск судьбы, он
разлетелся на множество жемчужных осколков. Фермер тоже рухнул, как будто из пушки.
пушка. И, спустившись, он подошел вплотную к Петеркину ... и с
ужасным всплеском приземлился в фонтан в центре рыночной площади.

Что касается самого Питеркина, то никогда нельзя было догадаться, где он приземлился.