Муза Неизреченный Свет

1)
Любовь твоя - Неизреченный Свет,
он истины ответ, избитой многократно,
и руки ищущих - тебя охватывают жадно,
Лишь после замечая то, что света нет.

Есть только взгляд усталый и надменный,
есть повод ждать, чтоб после позабыть,
есть бегство от себя. Мечту свою любить,
и упиваться болью неизменной.

Ты – флаг, изорванный ветрами площадей,
поток воды под килем у фрегата,
причина подвигов и всяческих страстей.

Во всём что есть – ты неподкупна злату,
Сирена, ждущая своих гостей.
«Эвое, Вакх» - безумная менада.

2)
«Эвое, Вакх» - Безумная Менада,
вакханки крик в толпе, что ищет смелых,
перед тобой бессильна ветвь омелы,
ты воплощение губительного яда.

К твоим губам приблизившись – пылаю,
ещё немного – разорвётся нить,
не в силах ждать, не в силах изменить.
Рождён безумцем был – безумцем умираю.

Кто света ждёт, тот обречён гореть,
за всё, что было суждена расплата,
Геката над такими держит плеть.

Кинжал в руке, так помоги Геката,
не в силах жить, не в силах умереть.
Ганзир хранит врата молчаньем Ада.

3)
Ганзир хранит врата молчаньем Ада,
Энлиля гнев, нарушены запреты,
Любовь Твоя – во всём причина Света,
но ей и быть – страною без возврата.

Там терпкий воздух, с алой кровью смешан,
из лживых мест течёт вода темна,
какая безысходная страна….
Тень Энкиду, что скажешь Гильгамешу?

Уходит в прошлое невоплощенный день,
за далью даль, за годом сотни лет,
спешит, как неприкаянная тень.

Любовь Твоя – неизреченный Свет,
я повторюсь, мне повторить не лень.
И сумрак призрачный поэтами воспет.

4)
И сумрак призрачный поэтами воспет.
Господство сна над этой мрачной бездной,
в которой людям и богам бывает тесно,
в которой скучно и безумно жить без бед.

Всё это - заговор богов против людей,
как воплощенье Зевсовой потехи.
достанется же старцу на орехи,
когда явИтся миру Прометей…

Над монотонной пеной, бездн черней,
взлетает призрак павшего Денницы,
спасенья нет растенью без корней.

Нет ничего, лишь книги, да страницы,
где наши жизни корм для новых дней,
и новый день, всё так же – небылица.

5)
И новый день, всё так же – небылица,
кошмарный сон, а за порогом – тьма,
как будто сердца боль в строке письма,
тиски того, что не осуществится.

Валяй эвбаг - кропи кровавой жижей,
всё в этом мире состоит из боли,
Любовь и Ненависть - заученные роли,
нам не взлететь, не опустившись ниже.

Два корабля меж двух огромных скал,
так и стоят, сцепившись к боку бок.
Грааль не найден, да и кто искал?

А есть ли та страна? - скажи Тлалок,
но нет…, и без тебя я всё узнал -
Строка пылает, словно кущи, в срок.

6)
Строка пылает, словно кущи, в срок,
во всём гармония от альфы до омеги,
всё реже степняка–тоски, набеги,
всё чаще солнца луч крошит восток.

За бликом марева зовущих нас светил,
в гримасах звёзд над бледною луною,
нам видится Эдем, зовёт волною,
Наградою за тесноту могил.

Мы в зеркалах оставим отраженья,
пусть плавно времени спешит песок,
мы будем отражением движенья.

Пусть движется людской толпы поток,
вливаясь символом и ритмом вдохновенья,
в четырнадцать обетованных строк.

7)
В четырнадцать обетованных строк,
в тревожный блеск бессонной тёмной ночи,
как в длительность словесных многоточий,
как в то, что нам оставлено в зарок.

Проникновенной флейты звук вплетает,
узоров призрачных задумчивую вязь,
так падает звезда в земную грязь,
и грязь земли - небесным расцветает.

А на порогах тает след трескучих зим,
им счёта нет на тишине границы,
всё это морок, нам блаженно с ним.

Кружится облаком, над облаком кружится
Вселенной зов, в звенящий сизый дым
вложить всё то, чему вовек не сбыться.

8)
Вложить всё то, чему вовек не сбыться,
ни воплощением, ни даже миражом,
мы свечи в память о былом зажжём,
чтоб никогда назад не возвратиться.

Нам мир становится тесней, как никогда,
спешит по руслу от истока вод сплетенье,
и к горлу комом подкатив, родит сомненье,
и схлынет в пустоту проклятая вода.

Клинки небесных гроз разрежут ярус неба,
над ярусом земным сиянье лунных ран
так вскрикнет,… так, что станет болью небыль.

Нам остаётся отыскать среди нирван,
в запёкшейся крови земное знанье хлеба -
поверить в счастье, в призрачный обман.

9)
Поверить в счастье, в призрачный обман,
в юдоль надежды, в обретенье знаков,
в крылатый смысл потусторонних взмахов,
познать Обмана ледяной Аркан.

Таро, я вижу, карты лгут сегодня,
узнать бы то – когда они не лгут,
когда они, что я ссудил им в долг, вернут,
судьба, чёрт побери, так ты же сводня.

ты разрываешь покрывало снов земных,
ты лжёшь, когда твердишь, что созидала-
пустая блажь следов в мирах иных.

Судьба, ты насмехаться не устала.
Всё обретенье прожитого – миг.
Довериться ль последнему причалу?.

10)
Довериться последнему причалу,
сплетенью кружева поникшей пены лет,
впервые ждать, встречать росой рассвет,
быть удивлённым красотой хорала.

Являться к первенцам доверчивой зари,
струной кифары, плеском арфы Аполлона,
без горечи прожить, и умереть без стона,
как только Небо двери отворит.

Но где-то рядом, смех и вой Эриний,
ликуют Керы, крови смертных – океан,
переплетён оскал небесных линий.

Минос и Радамант – ваш ясен план,
и всё же, мне удастся в смертной тине,
омыть живой водой сплетенье ран.

11)
Омыть живой водой сплетенье ран,
Гордиев узел разрубить простым ударом,
расправиться с ликующим тартаром
на то мне срок прожитых лет был дан.

А жил ли я? А может бредил просто,
в горячке бытия - бессонной ночи боль,
итогом: то, что есть - всё воплотится в ноль,
останется лишь слов налипшая короста.

Молись богам иль продолженью рода,
наследуй миражи - начни сначала,
рукой судьбы тасуется колода.

- Судьба, ты насмехаться не устала?,-
вопрос один и тот же год от года.
Твоя Любовь она подобна жалу.

12)
Твоя любовь она подобна жалу,
пусть насладятся печенью орлы,
за то прикован я к подножию горы -
любовь омыла проклятые скалы.

Пока сдвигаются ладони Симплегад,
есть время, чтоб успеть допить вино,
рубин твоей любви – он жарче чем руно,
и я не в силах губ твоих не принять яд.

Бесплодных поисков нам время отвело
отрезок бытия, что нам в насмешку дан,
дни прожитые – дерзкое число.

Олимп, Асгард, Эдем – всё истукан,
молчат,… но мне с тобою повезло,
и обнимаю я твой дивный стан.

13)
И обнимаю я твой дивный стан,
и чувствую валькирий приближенье,
я мёртв, но это, нет – не пораженье,
а заготовленный на случай бегства план.

Я воскресать умею из золы,
из пены лет пробиться вверх волною,
над плоскостью, над ржавчиной земною,
нарушить привила навязанной игры.

Родиться вновь, и вновь тебя найти,
что Рагнарёк – волнение астрала,
бог спит, лишь человек всегда в пути.

Над заходящею Луной звезда мерцала.
Ты здесь! И сердце рвётся из груди,
и слышу песни из дворцов Вальхаллы.

14)
И слышу песни из дворцов Вальхаллы,
огня и льда чарующий напев
пел – ликом человек, а телом лев,
он звал меня к последнему причалу.

Но вдруг я осознал, дворец - фантом
есть только зов сквозь сумерки рожденья,
в котором каждый шаг то сном, то тенью,
танцует искрой бездны надо льдом.

В стихиях пламенных отсвет иных зеркал,
то в свет, то в тьму, как в пелену одет,
блуждает бликами над остриями скал.

В непрекращающемся беге зим и лет,
Ты подавала Знак, я это знал…
Любовь Твоя – Неизреченный Свет.

15)
Магистрал.
Любовь твоя - Неизреченный Свет,
«Эвое, Вакх» - Безумная Менада.
Ганзир хранит врата молчаньем Ада,
и сумрак призрачный поэтами воспет.

И новый день, всё так же – небылица.
строка пылает, словно кущи в срок,
в четырнадцать обетованных строк,
вложить всё то, чему вовек не сбыться.

Поверить в счастье, в призрачный обман,
довериться последнему причалу,
омыть живой водой сплетенье ран.

Твоя Любовь – она подобна жалу,
и обнимаю я твой дивный стан,
и слышу песни из дворцов Вальхаллы.