Именем Космоса. Часть 3. Глава 37

Глава XXXVII

Зал, предназначенный для проведения суда, был рассчитан на тысячу человек. Размер не имел значения, ни одно помещение не вместило бы всех желающих присутствовать на процессе – интерес к делу Капитана в Галактике был огромным.

Кресла стояли рядами, между ними от дверей было оставлено два широких прохода. В передней части зала размещался итэ'ч – так по-лауркски называлось место, где находились заседатели и подсудимый и куда приглашались для дачи показаний свидетели. Для заседателей на итэче были установлены стол и пять кресел; для подсудимого кресло стояло у стены слева от судей, соответственно, справа от людей в зале. От зала кресло отделял барьер такой высоты, что рослый землянин, стоя, мог опереться на него рукой. Возле барьера, сбоку от кресла, стоял маленький круглый столик с прибором для записи и узким кувшином с водой и двумя стаканами.

Люди, на которых возложили обязанности заседать на этом суде, должны были, в сущности, следить, чтобы в процессе не нарушались установленные правила. Они принимали к рассмотрению документы, следили за порядком. Строго говоря, эти люди не были судьями, и участь подсудимого решали не они. Она решалась общим голосованием жителей Галактики. Для того, чтобы отдать свой голос за подсудимого или против него, нужно было зарегистрироваться в Информационном Центре суда через любое средство связи, но если бы мнение проголосовавшего изменилось, он мог отменить своё прежнее решение и внести другое. Трансляция суда велась на всю Галактику.

Свидетелям обвинения и защиты предстояло выступать вперемешку, потому что неизвестно было, сколько времени мог продлиться суд, и это исключало возможность поделить его на две части.

 

Несмотря на то, что подсудимый являлся главарём одной из крупнейших пиратских группировок, в зале не было охраны. И охраной, и поручителем Капитана был Майран.

Суд Галактики проводился так редко, что для него не было специального здания. Помещения и конференц-зал были выделены во Дворце Совета Галактики. Здесь проводилась вся немалая подготовка, и здесь же Дарголу и Майрану выделили несколько комнат на втором этаже. Находиться в тишине и бездействии им не пришлось. К ним то и дело входили люди, уточняя последние детали, приветствовали Капитана, поглядывая с любопытством, но без враждебности – все они были предварительно знакомы с делом и имели представление об этом человеке.

В ожидании предстоящего суда Даргол держался ровно и замкнуто, и Майран мог только догадываться, что происходит у него в душе.

– Если хотите, Капитан, – предложил он, – вы можете не присутствовать в зале. Заседатели знают, что вы здесь, и этого достаточно.

– Прятаться? – сказал Капитан.

Накануне суда на Удегу прилетели Аена с Сергеем, Аифаш, Тэад и Тома, а также Уил, Поль и Алексей. У Нэдис шли выпускные экзамены, и она обещала быть позже.

Аена встретилась с Майраном.

– Объявление о Капитане краткое, оно интригует, но не даёт информации, – сказала она. – Нам хотелось бы выступить на суде одними из первых: немного подготовить людей, объяснить им, кто такой Капитан на самом деле. Это возможно?

– В принципе, да, но прежде чем предоставят слово свидетелям, будет несколько вводных выступлений.

В последних сумерках Майран и Даргол остались, наконец, одни, им обоим следовало отдохнуть. Но Майран не ложился. Ему было тревожно. Мысль о том, что должен испытывать сейчас Даргол, беспокоила его. Промаявшись час или полтора, он зашёл в комнату Даргола.

– Разрешите, Капитан?

Даргол стоял у окна. Он обернулся:

– Тоже не спишь? Проходи.

Майран остановился рядом с ним.

– Нервничаешь?

– Да, – не стал отговариваться Майран. – Мне защищать вас завтра, а я никогда не выступал перед такой огромной аудиторией. Не хватало что-то не так сказать или не упомянуть о чём-то важном.

– Запиши основные тезисы, – посоветовал Даргол насмешливо.

– С моей памятью этого, вроде бы, не нужно.

– А ты намерен всё-таки выступить?

– Конечно, – ответил Майран. Ему казалось это очевидным. – Вы никогда не станете говорить в свою защиту. Поэтому пусть ваши поступки говорят о вас сами.

– То есть, все эти свидетели? – Капитан пожал плечами. – Но против меня никогда не смогут свидетельствовать те, кого я приказал расстрелять.

– Вы не выносили смертных приговоров.

– Докажи! – сказал Даргол тем же насмешливым тоном.

– Вы разрешаете? – не отступил Майран.

– Рассекретишь себя сразу и перед цивилизованными, и перед пиратами?

– Пусть.

Даргол посмотрел ему в лицо и снова перевёл взгляд за окно.

– А ты словно арестованный здесь со мной, – заметил он, но без враждебности, спокойно.

– Мы оба не арестованы с вами, – отозвался Майран.

– И можем пойти прогуляться?

– Да. Вы хотели бы?

– В общем-то, нет.

Они долго молчали в густой темноте длинной, почти как на Терции, ночи. В большие окна сквозь деревья уличного озеленения пробивался искусственный свет, там двигался наземный транспорт и шли люди.

– Здесь всегда людно, – сказал Даргол. – На Терции тоже кругом были люди.

На следующее утро Майран надел свою обычную форму СГБ без знаков отличия. Никто не запретил Капитану ношение оружия, но, отправляясь в зал суда, он оставил бластер в комнате – он принял для себя это общество и не хотел бросать ему вызов. Перед боковой дверью, через которую ему предстояло выйти на итэч, Даргол приостановился. Майран встал с ним рядом.

– А ты со мной? – спросил Даргол.

– Да.

Они вошли.

Зал и итэч были хорошо освещены. Взгляды присутствующих устремились на вошедших. Даргол отнёсся к этому с полным бесстрастием, он привык быть на виду, хоть ситуация, в которой он оказался теперь, представлялась ему по меньшей мере странной.

Он огляделся и прошёл на предназначенное ему место, но не сел, а остался стоять сбоку от кресла. Майран прошёл с ним и, как на некоторых переговорах, молча встал за его плечом.

Из-за стола поднялся старший заседатель.

– Иркмаан, – заговорил он. Это был лаурк по имени Ва'чиэл Рэ'чес, возглавлявший Комитет по Общегалактическим стандартам – одну из крупнейших организаций Галактики. Голос каждого человека, находящегося на итэче, усиливался и разносился по всему залу. – Дело, которое нам предстоит рассмотреть, необычайно и сложно. Человек, представший сегодня перед Судом Галактики, может быть осуждён к пожизненному пребыванию на Тиргме – но может быть и полностью оправдан, несмотря на то, что он в течение восемнадцати лет по галактическому времяисчислению (21 год по вр. Земли)возглавлял Терцию, пиратскую группировку, ставшую его усилиями одной из крупнейших в Галактике. Я не буду сейчас касаться личности Капитана. Подробнее и лучше меня о Капитане расскажет его друг Майран, полное галактическое имя которого по определённым причинам названо здесь не будет. Но прежде чем предоставить ему слово, я попрошу выступить начальника Архива Галактики Намэля Чиля.

На итэч поднялся Чиль, занял место за кафедрой.

– Иркмаан, – обратился он к собравшимся в зале суда, а также неприсутствующим жителям Галактики. – Поскольку на этом суде нам предстоит дать максимально объективную оценку деятельности Капитана не только как человека, но и как пиратского главаря, я приведу статистические данные по пиратским группировкам нашей Галактики, и в том числе по Терции. Обратить внимание на некоторые особенности этих данных меня заставил несколько месяцев назад человек, о котором только что упомянул Вачиэл Рэчес, – Чиль кивнул Майрану, неподвижно стоявшему на избранном им для себя месте. – Население Галактики сейчас составляет примерно два триллиарда жителей. Пиратов в Галактике около тридцати миллионов. Я начну с численности наиболее крупных группировок на еола прошлого, 12 564 года (май 2396 г. по вр. Земли). Итак, Юнседа – около десяти миллионов пиратов, Терция – более семи миллионов пиратов, Ландал – около пяти миллионов, Урданион – около трёх миллионов, Септима – полтора миллиона, остальные группировки – три с половиной миллиона пиратов.

Над столом заседателей появился большой голографический экран, и на нём отобразились данные, которые зачитывал Чиль. Терция стояла на втором после Юнседы месте.

– Все данные, которые я буду называть в дальнейшем, подобраны на период в шесть месяцев, с аргул по фортуна прошлого, 12 564, года (2396 г. по вр. Земли), когда Терция была стабильна при Капитане. С середины гуррейс 12 564 года (июль 2396 г. по вр. Земли) Терцией правил уже другой главарь. Согласно статистике, в среднем один пират совершает сколько-то удачные ограбления мелкого транспорта – это исследователи-одиночки, такси, личные корабли жителей Галактики – примерно десять раз за шесть месяцев. В целом по Галактике за означенный период времени было совершено около трёхсот миллионов ограблений такого плана: Юнседой – шестьдесят два миллиона, Терцией – девяносто девять миллионов, Ландалом – пятьдесят пять миллионов...

Чиль сделал паузу, пережидая, когда стихнет поднявшийся в зале ропот. И когда люди снова стали готовы слушать, продолжал:

– Урданионом – двадцать семь миллионов, Септимой – четырнадцать миллионов, остальными группировками – сорок три миллиона ограблений.

Данные снова отобразились на экране, но на этот раз Терция занимала верхнюю строку.

– Как видим, по количеству пиратов Юнседа – более крупная группировка, тем не менее, по количеству совершённых ограблений Терция находится на первом месте, и это можно объяснить тем, что группировка жила богато. У Капитана всегда были энергетические запасы, что позволяло пиратам совершать больше вылетов и ограблений.

Капитан кивнул: если кому-то из его людей грозил голод, но не было топлива, чтобы совершить ограбление, он позволял заправляться в долг из запасов группировки с последующим возвратом.

– Было также совершено миллион семьсот тысяч ограблений торгового и грузового транспорта, это: торговые крейсеры, грузовая техника, топливные танкеры, экспедиционные корабли, медикологические эртрулы. Терцией – пятьсот девяносто две тысячи, Юнседой – четыреста тысяч, Ландалом – двести семьдесят восемь тысяч, Урданионом – сто шестьдесят две тысячи, Септимой – восемьдесят три тысячи, другими группировками – сто восемьдесят пять тысяч.

Зал снова наполнился голосами. Чиль молча ждал, когда они стихнут.

– Далее я перехожу к военной технике. В результате пиратских военных операций в группировки попадают рельтеры, исатры, линкоры, кардары, крейсеры. Вся обозначенная техника идёт на вооружение и укрепление группировок. Тойеров в пиратских группировках нет. Здесь придётся особо коснуться Юнседы, извечного врага и конкурента Терции. Юнседа большую часть своих ограблений совершает для захвата людей и продовольствия, а также сырья и топлива. Боевую технику она практически не захватывает, поскольку производит её сама. Исключительно редко к ней попадают исатры и рельтеры, но общее число их так невелико, что повлиять на мощь группировки они не могут. Из всей боевой техники Юнседа целенаправленно нападает только на линкоры в надежде захватить сиогулы, технология изготовления которых пиратам неизвестна.

Даргол слушал речь Чиля с полным равнодушием, но оно было внешним. Он понимал, что на всеобщий доступ СГБ не вынесет материалы сколько-то секретные, но ему было интересно, насколько совпадает информация СГБ и та, которой обладал в своё время он.

На голографическом экране появилась таблица, в которой были приведены как уже названные Чилем данные, так и ещё не озвученные, и числа, отображавшие количество приобретённой пиратами военной техники, были одно- двухзначными: Терция – исатры 71, рельтеры 36, линкоры 17; Юнседа – линкоры 6; Ландал – исатры 49, рельтеры 27, линкоры 6; Урданион – исатры 30, рельтеры 15, линкоры 4; Септима – исатры 23, рельтеры 9, линкоры 3; другие группировки – исатры 12, рельтеры 7, линкоры 5. Терция снова занимала в таблице лидирующее место. И отсутствие такого конкурента как Юнседа не могло существенно что-то изменить.

– Как видите, здесь цифры резко снижаются. Захватить военную технику очень сложно. Неназванной осталась только самая крупная боевая техника. Это кардары и крейсеры. За поименованные шесть месяцев Терция захватила три единицы такой техники; Ландал – одну; Урданион – также одну, но могу пояснить, что за последний год это его единственное пополнение из крупной боевой техники; Септима – за полтора последних года одна единица. Другие группировки технику такого плана захватить не способны, и, когда есть возможность, они покупают её, да и вообще любую технику, у Юнседы, которая охотно продаёт свою продукцию всем желающим. Терция никогда не торговала с Юнседой.

Чиль сделал паузу.

– Теперь, в последнюю очередь, я перехожу к пассажирским лайнерам. Мелкие группировки – 1 лайнер, Септима – 11 лайнеров, Урданион – 13, Ландал – 16, Юнседа – 25 ограбленных пассажирских лайнеров, Терция – 4. По результатам статистики, за шесть месяцев Терция стабильно совершала три нападения на лайнеры. Но за период времени, данные на который звучат в сегодняшнем докладе, таких нападений было совершено четыре. Один лайнер был взорван, два освобождены благодаря действиям СГБ, ещё один лайнер был захвачен Терцией, но не ограблен, и о захвате этого лайнера, я думаю, будет ещё сказано в процессе суда.

Чиль взглядом нашёл в зале Тому. Она была рядом с Аифаш и Аеной, и Чиль отметил для себя, что все они, Аифаш и Тэад, Тома и Аена с мужем, а также Поль, Алексей и Уил занимают места рядом друг с другом, и их напряжённые взгляды переходят с голографического экрана к Капитану, к Майрану, к Чилю – и обратно. Но Капитан ни разу не взглянул на них, и Чиль подивился его выдержке – эти люди пришли сюда, потому что были на его стороне.

– Удачливость группировки зависит от многих факторов: её места нахождения в Пространстве Галактики, наличия трасс, а также от количества пиратов и военной техники. Поскольку воюют пираты постоянно, а захватывать новую технику трудно, им приходится беречь то, что у них уже есть – содержать, ремонтировать. Для ремонта им нужна соответствующая аппаратура. У мелких группировок такой аппаратуры, как правило, нет, её могут позволить себе только сильные группировки. Но этим факторы удачливости не исчерпываются. Половина успеха группировки – это единство политики её правящей верхушки. Правящая верхушка – это несколько лиц, которые держат в своих руках власть, в одних группировках их называют главарями, в других – приближёнными главаря. Чем крупнее группировка, тем больше дел по управлению ею. И тем сильнее разрастается, соответственно, правящая верхушка. Исключением среди крупных группировок за последние десятилетия была только Терция. Её предыдущий главарь, пират, носивший кличку Эйч Гривинстон, также имел свою правящую верхушку. К слову, он был первым главарём и создателем группировки Терция. Капитан стал его преемником. Со времени, как к власти пришёл Капитан, правящей верхушки на Терции больше не было. Капитан один справлялся со всеми её делами, несмотря на то, что группировка под его руководством быстро стала крупнейшей в Галактике. Когда Капитан принял Терцию восемнадцать галактических лет назад, она контролировала примерно одну пятнадцатую часть Галактики, и её численность была около двух миллионов человек. Территории, которые позднее захватила Терция, наполняли мелкие группировки. Ко времени окончания правления Капитана Терция контролировала две пятых Галактики. Как видим, её численность увеличилась в 3,5 раза, территории – в 6 раз.

Чиль сделал паузу. Взгляды присутствующих были устремлены на экран, где Терция практически по всем пунктам уверенно занимала первое место. Самые крупные территории. Наибольшее количество ограбленных и захваченных кораблей. При этом подозрительно низкое число ограбленных лайнеров.

– Теперь ещё одно отступление от сухого языка цифр к не менее строгому языку фактов. Мы много лет были с Майраном друзьями, – Чиль снова одними глазами улыбнулся Майрану. – И вот, неожиданно вернувшись ненадолго с Терции, где тогда работал, он нашёл время встретиться со мной. «Но послушай же, Чиль! – горячо убеждал он меня, пытаясь донести до моего сознания то, что понял в группировке. – Ты архивщик, занимаешься статистикой, неужели ты так и не обратил внимания, как проводит Капитан свои ограбления, как живёт под его властью группировка? Неужели ты не сравнивал, сколько крови проливается во время ограблений другими группировками – и Капитаном... А его люди? Да они вздохнуть боятся на ограблении, даже если пришли без него». Я долго не мог его услышать. Потом, отодвинув въевшуюся неприязнь к главарю Терции, поднял архивы и с удивлением, близким к шоку, осознал, что Майран прав. На ограблениях, совершаемых Капитаном и большей частью его людей, число убитых и раненых действительно почти втрое меньше, чем на ограблениях, совершаемых любыми другими группировками.

Даргол посмотрел на Майрана, насмешливо приподнял бровь. Майран покаянно улыбнулся и развёл руками.

– Не секрет, когда это было?

– В мае, Капитан.

– Это когда я выменивал тебя у эсгебешников?

– Да.

– И уже тогда ты мог убеждать кого-то в моей исключительности?

– Я только хотел понять, не ошибаюсь ли.

Они говорили тихо, но, поскольку находились на итэче, Майран напомнил:

– То, что мы здесь скажем, Капитан, услышат все.

Капитан кивнул и снова обратил взгляд на Чиля.

– Считаю необходимым добавить, – продолжал Чиль, – что при Эйче Гривинстоне, а также при Кильрате, который пришёл к власти после Капитана, Терция по числу жертв не уступала другим группировкам. Заинтересованный, я продолжил поиски информации о Капитане и пришёл к ещё одному неожиданному результату: обнаружить в Архиве следы человека, который, уйдя в пираты, стал Капитаном, мне так и не удалось. При этом, правда, следует помнить о произошедшей двадцать три галактических года назад (26 лет по вр. Земли) аварии в Информационном Центре Галактики, уничтожившей данные за большой период времени. Но на момент той аварии Капитану было восемь с половиной галактических лет (10 лет по вр. Земли). В таком возрасте в пираты не уходят. Я не знал полного галактического имени Капитана. Мы передали в СГБ информацию на всех, кто уходил в пираты в то время, когда на Терции объявился Капитан, но по результатам проведённых экспертиз ни одни данные не совпали с данными Капитана. Поиск оказался безрезультатным. Добавлю, что, уже занимаясь подготовкой этого доклада, я обратил внимание ещё на одну особенность этого человека – его интуицию. Те руководители СГБ, с кем я разговаривал и которым случалось встречаться с Капитаном в бою, в том числе лаурки, в голос говорили, что он явно предчувствует события – выдающийся талант, направленный не на служение людям, а на пиратство.

Чиль прервался. Заговорив о своих поисках и об аварии, он ясно почувствовал, как напрягся Капитан, сумевший не проявить этого внешне. Чиль обернулся и посмотрел ему в глаза. Да, Дарголу было что скрывать – но не преступление.

– Я подведу итоги тому, что сказал. Возникает несоответствие: на ограблениях, совершаемых Терцией при Капитане, – втрое меньше убитых и раненых, хоть у неё наибольшее по Галактике число ограблений, на её счету наименьшее количество лайнеров – но при этом она не гнушается взрывать их. Очевидно, что Капитан, человек, восемнадцать лет (21 год по вр. Земли) возглавлявший Терцию, является личностью незаурядных способностей. Он выдающийся руководитель и военный. Человек бесспорно талантливый, – он не нашёл с такими данными своего места в цивилизации. Почему все его способности оказались отданы пиратству? Ответить на этот вопрос, как я надеюсь, сможет Майран, место которому у этой кафедры я сейчас уступаю.

Со своего места снова поднялся Вачиэл Рэчес. Он обратился к сохранявшему равнодушие Капитану:

– Вы хотели бы как-то прокомментировать то, что здесь прозвучало, иркмаан?

Капитан отрицательно покачал головой.

– Ну что ж... Майран, прошу вас.

Если Чиль и Вачиэл Рэчес во время своих выступлений хотя бы внешне держались спокойно, то Майран волновался. Он вышел к кафедре, увидел устремлённое на него множество лиц, взглядом нашёл среди собравшихся Тэада, его семью и экипаж. Натренированный взгляд легко, но не без удивления выхватил на другом конце зала лица близнецов-курсантов – он и не знал, что они собираются присутствовать на суде. Но пока не кончится суд, он не имел права встретиться с ними. Он посмотрел в безразличное лицо Даргола, понимая, что стоит на самом деле за этим равнодушием, и начал:

– Иркмаан. Намэль Чиль говорил о Капитане как о пиратском главаре, он привёл статистические данные, не придавая им эмоциональной окраски. Я же хочу рассказать о Капитане как о человеке. Думаю, в его защиту на этом суде прозвучит не только мой голос. По долгу службы я с фортуна 12 563 года по гуррейс 12 564 года (с апреля 2395 по июль 2396 года по вр. Земли) находился на Терции. Я добровольно взял на себя роль пирата и оставался рядовым пиратом больше года по Галактике. Первые после засылки месяцы мне ещё не хватало опыта, чтобы оценить, насколько отличается группировка, в которой я оказался, от всех других ныне существующих пиратских группировок. Когда меня обучали, то говорили: «Терция – группировка крупная, но централизованная и поэтому не подпадающая ни под какие стандарты». Это было верно! И когда я привык к взаимоотношениям, царящим в группировке, притерпелся к грубости и цинизму, к товарообменным, как в докосмическую эпоху, отношениям и к постоянной необходимости сохранять боевую готовность, я стал замечать и кое-что другое. Капитан категорически запрещал привозить на Терцию пленных. Сказанное мной вовсе не обозначает, что на Терции пленных не было. Были, и немало – пленницы, поскольку выжить без женщины пират не способен; узкие специалисты для поддержания пиратской техники в порядке. Но я говорю о людях, каких в других группировках привозят на планету толпами. Пираты объясняли себе этот запрет Капитана тем, что пленных нечем кормить. Но Терция и правда жила богато, и, присмотревшись, я пришёл к другому выводу, о котором ни Капитан, ни кто-то другой, разумеется, вслух не говорили – да большинству пиратов такой довод наверняка не приходил и в голову, настолько казался нелепым. Люди, попавшие в плен в группировку, как правило, погибают. И своим запретом Капитан хоть в какой-то мере защищал их.

Даргол поморщился. Он ничего не сказал и снова принял безразличный вид.

– Идеалисты в цивилизации, разумеется, возразят мне, что это половинчатые меры и ими ничего не решишь. Надо в принципе было запретить пиратам совершать ограбления, нападать на мирный транспорт, но... – Майран чуть усмехнулся, – легче уж тогда истребить всё пиратство в целом. Покажите мне того, кто способен это сделать. На Терции была бесплатная медицинская помощь. Более того, Капитан сам следил за состоянием раненых, которые попадали в госпиталь, за добросовестностью медиколога, а также за наличием и сохранностью медицинской аппаратуры. Насколько мне известно, ни в одной группировке, тем более крупной, медицинская помощь не является не только бесплатной, но и вообще обязательной. Исцеление раненых – дело самих раненых. Как уже говорилось, у Терции самое низкое число ограбленных лайнеров – четыре, а то и три. Так почему же, совершая относительно немного нападений на лайнеры, она их взрывала? Ответ такой: Терция избавлялась от свидетелей, чтобы никто не мог выдать информацию, кто именно предводительствовал на ограблении лайнера. Терция заметала следы – и в первую очередь от своего главаря. Потому что один из основных законов гласил: Терция не грабит лайнеры.

Майран снова обвёл взглядом зал, стараясь понять, какую реакцию у людей вызывают его слова. В зале стояла тишина.

– У Юнседы своё производство. По всей планете разбросаны её шахты и предприятия, для работы на которых ей постоянно нужна всё новая рабочая сила – люди. И заполучить их проще всего, захватывая лайнеры.

Майран кивнул на экран, где в графе «Юнседа – лайнеры» подсветился, послушный его кивку, показатель 25.

– Юнседа взяла бы и больше, но она расположена ближе к окраинам Галактики, и на её территориях мало крупных трасс. Терция и Юнседа как группировки появились примерно одновременно и с самого начала постоянно сталкивались, стараясь отвоевать друг у друга территории. По территориям Терции проходило множество крупнейших трасс, таких как Удега – Земля или Удега – Карпакарулс. И Капитан, казалось бы, продолжал политику своего предшественника, Эйча Гривинстона. Но, присматриваясь к Капитану, я стал понимать, что он не пускает Юнседу на свои территории в первую очередь, чтобы не дать ей охотиться на людей.

Майран заколебался, в последний миг снова решая, надо ли об этом говорить.

– Возможно, я судил предвзято, но у моей лояльности к Капитану были свои причины. В декабре... извините, тэгрир 12 563 года на меня пали некоторые подозрения. Меня должны были убить, но Капитан узнал об этом, приказал меня освободить, и я оказался под его пристальным наблюдением. Но одновременно я и сам не менее пристально наблюдал за ним – человеком, возглавлявшим Терцию. Он спас мне жизнь. Возможно, именно это заставило меня переменить к нему отношение. До этого, как и многие, я считал его виновником едва ли не всех бед в Галактике и как-то раз даже стрелял в него.

Капитан приподнял брови:

– В самом деле? Когда?

– Восьмого поллур, Капитан. (Сентябрь по вр. Земли).

– Так это был ты – там, в лесу?

– Я, Капитан, – сказал Майран покаянно.

– Вот на кого я не подумал. Что ж, поздравляю всю СГБ, тебя действительно неплохо подготовили.

– Имеете в виду, что я не попал?

– Нет, что ты не попался.

По залу прокатился смешок. Майран ответил на него улыбкой и продолжал:

– Добавлю, что я – далеко не единственный, кого Капитан вытащил из пиратской тюрьмы, фолкома, и, надеюсь, здесь ещё выступят те, кто также обязан ему жизнью. Капитан не выносил смертных приговоров. Находясь в группировке, я специально отслеживал это. У меня есть свидетель, который может это подтвердить. Он пять лет был телохранителем Капитана и исполнителем его личных распоряжений.

– Бен? – сказал Капитан. – Он что, согласился свидетельствовать здесь, не считаясь с моим мнением?

– Да, Капитан. И я не думаю, что у вас есть право осуждать его за это.

– Разумеется! Только у вас есть право судить меня!

– Вы сами согласились на суд.

– У меня был выбор?

– В общем-то, нет...

– За что всегда тебя ценил – так это за искренность, – пробормотал Даргол.

– Спасибо, Капитан. Я продолжаю. Любой пират Терции подтвердит, какие законы были установлены в группировке и какие требования предъявлял Капитан к своим людям. Одним из неписаных правил было такое: хочешь выглядеть повыигрышнее в глазах главаря – лей поменьше крови, а выглядеть повыигрышнее, понятно, стремились все – Капитана боялись, и не навлечь на себя его гнев было уже большим делом. Этим и объясняется тот факт, о котором уже упоминалось, что на ограблениях, совершаемых Терцией, жертв было меньше. Терция была, конечно, пиратской группировкой, но дисциплину на ней Капитан установил железную.

Майран умолк, переводя дух. Капитан был по-прежнему холоден, и ничего не отражалось на его лице.

– Собрав воедино то, что я сейчас перечислил, а также множество других наблюдений, характеризующих в моих глазах Капитана, я стал постепенно приходить к выводу, что Капитан находится, возможно, не по ту сторону баррикад, не там, где ему следовало бы находиться. Сознавая, как это бездоказательно и зыбко и вообще может являться только плодом моего воображения, я захотел знать о Капитане больше. Капитан – одиночка. У него никогда не было доверенного лица или человека, которому он хоть немного открылся бы. А потому взять информацию о нём мне было негде. То, что рассказывали о его прошлом пираты, принимать в расчёт было нельзя. Я положил много сил, пытаясь узнать, кто такой Капитан, почему он в пиратах, а не в цивилизации. Сам он, – Майран быстро взглянул на Даргола, – наотрез отказывался обсуждать это. Дело в том, что в результате своих наблюдений за мной Капитан приблизил меня к себе, и я оказался с ним рядом. Мало-помалу, слово за словом, по обмолвкам, по оговоркам я пришёл к выводу, о котором, кроме меня, знают ещё только три человека, включая самого Капитана. Капитан, – Майран снова взглянул на Даргола, который, сжав руками плечи, напряжённо смотрел ему в лицо, – родился у пиратов. Капитан, простите. Но не сказать этого сейчас – значит, отдать вас на Тиргму, которой вы категорически не заслужили.

Среди собравшихся словно прошёл порыв ветра. Майран посмотрел в зал.

– Да, я заявляю, хоть у меня практически нет доказательств: Капитан родился в пиратской группировке, и вся его жизнь прошла на Терции. Он никогда, вплоть до разгрома Терции, не был в цивилизации, не видел и не знал, как живут люди, вся его жизнь – это пиратство и Космос. Снова повторюсь: у меня нет прямых доказательств. Но есть косвенные. Окончив работу на Терции, я много времени провёл в Архиве Галактики, и то, что мне удалось найти, представлено суду. В том числе это выдержки из докладных записок работников СГБ за период с 12 542 по 12 544 годы (2371 по 2373 года по вр. Земли). Эти материалы будут выложены на всеобщий доступ в Галактический Информаторий. В этих докладных записках говорится о том, что люди видели во время ограблений среди пиратов мальчика лет двенадцати-четырнадцати, который, по словам немногих оставшихся в живых очевидцев, действовал вместе со взрослыми пиратами. Мне удалось найти семь таких сигналов тревоги, поступавших тогда в СГБ, хоть их, конечно, намного больше. Но сверх этого я не нашёл никаких документов, которые могли бы подтвердить мои выводы. Правда, есть одна свидетельница – единственный человек, который мог бы подтвердить правоту моих слов, но я не знаю, придёт ли она на суд. Для неё сами воспоминания о тех событиях мучительны и тяжелы, и я не вправе требовать от неё вынести их на всеобщий доступ. И всё-таки я убеждён, что прав. И я объясню, почему.

Даргол разжал пальцы и сел в своей обычной позе – нога на ногу, руки переплетены на груди. Майран сказал это. Что ж, пусть говорит и остальное. По крайней мере, он корректен. Но главного он не знает. Хорошо, что Фарите сумела сохранить тайну.

Майран говорил о том, как, из каких деталей, словно мозаичное полотно, он складывал для себя картину прошлого Капитана, его детства и юности. Даргол видел, как, затаив дыхание, внимает его словам зал. Да, Майран знал не много, но своей убеждённостью, подчас горячностью, которая прорывалась, как бы ни старался он себя контролировать, он зажигал людей, Майран был способен управлять массами – Даргол давно знал это. Люди в зале верили ему – они откликнулись на его рассказ.

– Капитану ещё не исполнилось пятнадцати лет (13 лет по вр. Галактики), когда он возглавил группировку. Капитан не рассказывал мне, как, какими средствами он, будучи ещё подростком, сумел подчинить себе пиратов. И это было, конечно, не единственной загадкой. Дольше всего я не мог ответить для себя на вопрос, кто же родители Капитана. Хотя бы мать. Хотя бы отец. Я узнал об этом, когда уже прекратил свою работу в группировке, а Капитан... На тот момент я был уверен, что он погиб, и вёл своё расследование исключительно из желания реабилитировать Капитана. Пусть посмертно, но вернуть ему доброе имя. И, узнав имя его отца, я неожиданно для себя ответил и на первый вопрос: человеком, вырастившим Капитана, его отцом, – Майран горько усмехнулся, – был Эйч Гривинстон, первый главарь Терции. И, воспитывая для себя наследника, он, возможно, хоть в некоторой степени подготовил ситуацию для вхождения во власть своего сына. Медвежья услуга. Какую судьбу уготовал своему воспитаннику этот человек!!!

С равнодушным видом Даргол коротко взглянул на своих сестру и брата. Он опасался, что, достаточно будет прозвучать информации о том, кто вырастил Капитана, и они догадаются обо всём остальном. Но Аена была бледна и сосредоточенно смотрела на Майрана. Пожалуй, она по-прежнему находилась в плену у своих иллюзий, не склонная расстаться с устоявшейся, въевшейся за жизнь в подкорки убеждённостью, что её старший брат давно умер. Тэад же, судя по всему, выяснив для себя этот вопрос, больше к нему не возвращался – он был реалистом. И всё-таки не мешало бы Майрану знать ещё меньше.

И сестра, и брат готовы были защищать его, но – он был уверен в этом – только до тех пор, пока Капитан не имеет кровного отношения к их благополучной, с незапятнанной репутацией, семье. О том, что произойдёт, если вскроется неприятное родство, Дарголу не хотелось и думать. После этого ему не позволят приблизиться к его семье и на расстояние парсека. А он, ревностно оберегая ото всех свой внутренний мир, не привык вторгаться в чужие – будь то душа человека или его семья.

– Теперь, – продолжал Майран, – когда вы знаете о Капитане такой факт, попробуйте оглянуться на всё, что здесь уже говорилось о нём, вдумайтесь и оцените особенности статистики и те факты, которые привёл здесь я. Да, Капитан был пиратом, и ему случалось совершать поступки, которые были бы недопустимы для любого человека, выросшего в цивилизации, но, иркмаан, вдумайтесь, где и от кого вынужден был он ребёнком получать первоначальную информацию о мире и о том, по каким морально-этическим нормам живут люди! К счастью для него, я не побоюсь сказать это, рядом с ним, ещё маленьким ребёнком, оказалась женщина, которая любила его и сумела внушить ему начатки человеколюбия. Каким образом смог он на этой небольшой основе выдержать прессинг окружавшего его мира, взрастить в своей душе принципы, которых придерживался потом всю жизнь – это загадка. Но не только загадка, а факт. Мы видим, что Капитан был верен себе и этим принципам всю свою жизнь. Я не раз становился свидетелем того, как Капитан вступался и за пиратов, не сумевших постоять за себя, и за пленных, попавших в группировку. И это были не единичные случаи, а система.

Майран говорил страстно и, наконец осознав это, умолк.

– Иркмаан, – заговорил он спокойнее, – Намэль Чиль сказал, что Капитан направил свои силы не на служение людям. Это не совсем так. Капитан не служил цивилизации. Свою жизнь он посвятил людям – таким, какие окружали его. А разницы между пиратством и цивилизацией он на тот момент не видел. Рассказать об этом сложно. Он руководил группировкой и власть удерживал силой, и значит, должен был создать себе кровавую репутацию, потому что недолго продержался бы главарь, которого уличили бы в человеколюбии. Вся группировка была уверена, что Капитан зверь. Любое неповиновение сурово каралось. Капитану случалось поступать жестоко. Такие личности, как пираты, понимают только язык силы. Но наряду с этим он пользовался всеобщим уважением. Пираты не без основания считали, что он неуязвим в бою, и охотно шли за ним. Он был щедр и справедлив. В результате, главаря слушались все. Даже намного позднее, когда к власти уже пришёл Кильрат – негодяй, садист и себялюбец – почтительная память о Капитане жила на Терции.

Даргол невесело кивнул. Он ни разу не спросил Майрана о настроениях, царивших на Терции после его «гибели», но предсказать это было нетрудно.

Майран продолжал:

– Капитан оставался пиратом до тех пор, пока не знал другого, пока считал, что пиратство и цивилизация существенно ничем друг от друга не отличаются, потому что получить правдивую информацию о мире, которого никогда не видел, ему было неоткуда. Но когда этот пробел, наконец, оказался хотя бы частично восполнен...

Майран обратился к Дарголу:

– Капитан, мне приходится говорить о ваших поступках и решениях в вашем присутствии. Было бы лучше, если бы вы избавили меня от этой необходимости и рассказали бы о себе сами.

Капитан насмешливо улыбнулся:

– А я бы предпочёл, чтобы и ты помолчал об этом.

Майран покачал головой:

– Нет, Капитан.

– Что ж, продолжай. Но этот твой рассказ довольно пристрастный.

Майран напрягся.

– Капитан, вы обещали не свидетельствовать против самого себя, – напомнил он.

– Я и не собираюсь. Зачем? Это сделают за меня другие.

– Что ж, может быть, – пробормотал Майран. – Я продолжаю. Капитан, я вовсе не хочу брать на себя роль эдакого правдоносца, и всё-таки мне приходится сказать, что с того момента, как оказался с вами рядом, я любыми способами старался рассказать вам о мире, в котором вырос сам. Я, разумеется, не единственный носитель этой информации, не истина в последней инстанции. Когда человеку нужна информация, Великий Космос сам находит способы её донести.

Майран обратился в зал:

– В последние месяцы его пиратства в жизни Капитана произошли события, которые помогли ему на многое взглянуть по-другому, многое переосмыслить. Но поскольку Капитан являлся пиратом, большую часть жизни – главарём, то у него были все основания считать, что места в цивилизации для него нет. Поэтому, когда он понял, что больше категорически не хочет оставаться пиратом, то не стал мешать разгорающемуся на Терции, подстрекаемому Кильратом бунту, и погиб, спасая четырнадцать человек, пленных, приговорённых Кильратом к смерти. Вернее, это я думал тогда, что он погиб.

Майран сделал паузу.

– Иркмаан, в аргул-баймир этого года (март-апрель по вр. Земли) в эфире старательно муссировалась тема, что Капитан продолжал оставаться главарём и грабил корабли. Как представитель СГБ, я официально заявляю, что Капитан в это время уже многие месяцы находился у Кильрата в руках, и эти сплетни распространялись самим Кильратом и его приближёнными, чтобы опорочить Капитана. Это делалось из мести – потому что Капитан оказался выше того мирка, в котором добровольно прозябал сам Кильрат с такими же, как он, негодяями. Но в цивилизации у Капитана остались друзья – люди, которым он помог и готовые помочь ему. Общими усилиями, с помощью всей СГБ, мы успели спасти Капитана, когда уже не надеялись найти его живым. Медикологи Антлоиты вернули его к жизни, и вот, он предстал перед судом Галактики. Иркмаан! Как вообще можно судить за пиратство человека, который не знал ничего другого? Не кажется ли вам это абсурдным? Может быть, к несчастью для него, за всю свою жизнь он ни разу не попал в плен, тогда СГБ стала бы выяснять, кто он такой, значительно раньше. Но из любой, даже самой отчаянной ситуации, он всегда выходил победителем. Здесь я сделаю небольшое отступление и расскажу о случае, который произошёл, когда после Антлоиты мы летели с Капитаном на Землю перед судом.

Майран заговорил о нападении пиратов на лайнер.

– Иркмаан, этот поступок Капитана свидетельствует о многом. Капитан не только защитил от ограбления лайнер и людей. Ему предоставился случай уйти с пиратами и вернуться к прежней жизни, но он им не воспользовался. Не воспользовался, хоть и не знал, как не знает до сих пор, какой приговор вынесет ему цивилизация, не обречёт ли его, человека, большая часть жизни которого прошла в Космосе, на пожизненное пребывание на Тиргме. Иркмаан, Капитану стоило большого труда поверить в цивилизацию как в мир людей справедливых и мыслящих. От нас с вами зависит теперь, какой предстанет цивилизация перед ним на самом деле, не обманет ли его, насколько отличной от пиратства она будет.

Майран опустил голову и сжал края кафедры.

– О Капитане можно говорить долго, но главное о нём сказано. Я закончил, иркмаан.

В зале зазвучали приглушённые, взволнованные голоса. Со своего места снова поднялся Вачиэл Рэчес. Он никак не прокомментировал выступления Майрана.

– Иркмаан, – сказал он, – на итэч приглашаются люди, пожелавшие выступить в качестве свидетелей. Аена Грустнова, Земля.

Майран вернулся к Капитану. Даргол встретил его взглядом в упор. Информация, которой он ждал, так и не прозвучала. Ему с трудом верилось, чтобы Майран не знал о том, что Эйч Гривинстон не родной Дарголу. Впрочем, откуда бы? Если так – хорошо. Но сейчас всё должно было выясниться – на итэч поднималась Аена.