Спасти его любой ценой. Глава 34

Я почему-то подпрыгиваю на месте. Ждала ведь, а все равно этот голосок произвел на меня эффект взрыва. Быстро поворачиваюсь и вижу небольшого старичка, сидящего на столе совсем рядом со мной.
- Да, для тебя. Угощайся. – Хочу его рассмотреть, но стыдно разглядывать в упор.
- Спасибо. Люблю сладенькое. – Старичок усмехается. Несмотря на неловкость, я все равно смотрю на него во все глаза. Я никогда не видела таких, как он. На его голове – седая шевелюра, больше напоминающая львиную гриву. Такие же седые усы под носом в форме картошки и борода. Кстати, аккуратно подстриженная, а не торчащая во все стороны, как рисуют в детских книжках. Смеющиеся глазки, от которых отходит множество лучиков-морщинок. На домовом черные штаны и рубашка «косоворотка», подпоясанная веревкой. И он совершенно босой. Ни лаптей, ни сапог. Ничего такого.
-Пожалуйста, - бормочу я, занятая разглядыванием. Старичок не обижается на мое пристальное внимание, даже усмехается слегка.
- Ты кто? Весь вечер тебя изучаю, но понять не могу. Вот с мужиком твоим все ясно, как Божий день. А ты? Вроде баба, хоть и стриженная. Но нет в тебе тепла человеческого. Жизни не чувствую.
На «бабу» я не обижаюсь. Понимаю, что это он так мой пол определил. Для него «баба» означает «женщина». То, что он «изучает» меня, я и без него знаю. Но вот его определение Градова, как моего «мужика» мне не понравилось.
- Он не мой мужик. Мы…
- Твой-твой! Не надо мне голову морочить. Но не венчанные. А связь между вами слепой только не разглядит. Ты мне зубы не заговаривай. Кто ты?
- Я - Ратница. Защитница, значит. И тот «мужик» - мой «объект». – Говорю тихо-тихо, чтобы никто, кроме моего пытливого собеседника не услышал.  - Я с ним работаю -  Пусть уж уяснит это.
- Ха! Сразу понял я, как вы с ним работали. Раньше такую работу делали только после свадьбы. Но сейчас все по-другому. – Чувствую, как лицо покрывает густая краска. Хорошо, что темно.  А Домовой почесал у себя в бороде. Помолчал, пристально меня разглядывая. – Ратница…Уж много лет храню этот дом, но никогда здесь такие, как ты у нас не появлялись. – Снова молчит. Переводит взгляд на мое запястье. Показывает на нее пухлым пальцем. – Вот эта нить говорит о том, что ты – одна из нас. И я защищать и помогать тебе должен во всем. – Задумался. Сидит, слегка болтает в воздухе короткими, босыми ножками. Смотрит слегка прищуренными глазами. Ждет ответа?
- Знаешь, я сама не знаю, должен ты мне помогать или нет. Выбирать тебе, независимо от нити на моей руке. Но мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой подружились. Я всегда в городе работала. Никогда не бывала в деревне, то есть в селе. – Я исправляюсь на всякий случай, чтобы не обидеть его. Вдруг для него это принципиально. – Кстати, объясни мне разницу. Я никак понять ее не могу.
Домовой доволен. Это видно по его широкой улыбке.
- Разница в том, что в селе есть своя церковь и звонница. А в деревне такого нет.
- И все?
- И все.
Ну, слава Создателю! Разобрались, наконец! Тот факт, что тут есть церковь, меня очень радует. Значит, темные не такие наглые.
- А в городе вашем такие, как я есть? – Домовой с любопытством прищурил глаз и слегка наклонил голову.
- Там есть Домашники. Они в квартире живут.
- Не, я не Домашник, я – Домовой. И на мне весь дом держится. Я семью оберегаю. – В голосе старичка явно звучат нотки хвастовства. – Здесь все мне подчиняется.
- И комары? – Может, и впрямь договоримся с ними, чтобы не кусались и не звенели на ухо.
- Комары? Нет, они ж лесные твари.
- Но кусаются то они в твоем доме…
Домовой снова скребет в своей бороде. Видимо он так делает, когда думает. Шкрябание затягивается надолго. Очевидно, что мой вопрос поставил его в тупик.
- Получается, что в моем…
- Можешь им сказать, чтобы не кусались?
- Попробую…Никто никогда не жаловался.- Звучит очень неуверенно. Думаю, с комарами мы не договоримся. Быть мне покусанной. Принимаю это, как неизбежность и перевожу тему разговора
- Скажи, а Темные тут есть?
- Сейчас один есть. С мужиком твоим появился. – Я понимаю, о ком он говорит. Корвус везде таскается за Градовым. – А до сих пор в доме этой пакости сроду не бывало.
- А в селе? Или рядом с ним?
- Так откудова  мне знать? Я из дома и носа не высовываю. Я же – Домовой! Может, Банник или Амбарник что-то знают. Хотя, с чего бы? Они ж тоже каждый на своем месте сидят. И по селу не шляются. – Он умолкает, словно прислушиваясь к чему-то. Усмехается и загадочно говорит:
- Еще один полуночник. Одно беспокойство от вас.
- Кто? – Я не понимаю, о чем идет речь. Но ответить старичок не успевает. В комнате вспыхивает свет. Домовой тут же исчезает. Просто растворяется на глазах. Мне бы так уметь!

На пороге комнаты стоит Градов.
- Чего ты тут, в темноте?
Выпаливаю первую попавшуюся отмазку:
- Воды вышла попить.
Он сонный, помятый весь, взъерошенный. Мне немного смешно от представшего передо мной зрелища. И это грозный подполковник, перед которым подчиненные стоят навытяжку? Видели бы они его сейчас. А вообще-то, мило. Домашний, неофициальный. Похож на взъерошенного воробья после купания в луже по весне.
- У тебя тоже душно в комнате? Дышать нечем. – Градов проходит к столу, где стоит стеклянный кувшин с водой, в которой плавают дольки лимона. Наливает себе полный стакан, чуть не пролив на скатерть, и залпом, не отрываясь, выпивает его.
- У меня комары. Спать не дают.
- Тоже плохо. И наливка у деда крепкая. Голова от нее гудит.  – Градов присаживается на стул около стола, кладет на него руки. Смотрит на меня задумчиво.
- Не нравится тебе здесь?
Радуюсь в душе его проницательности. Отвечаю честно:
- Да как тебе сказать. Хозяева – прекрасные люди. И приняли нас радушно. Только вот…
Жаль, что не могу я рассказать ему о своих страхах по поводу Темных и того, что я должна уберечь его и себя от них. А сама не знаю, хватит ли у меня на это сил.
- Только что? – Он все еще не сводит с меня своих черных глаз. Почему-то в голове всплывает фраза домового: «Такой работой раньше занимались только после свадьбы…». Чувствую. Как краснею под его взглядом.
- Я – городской житель. Родилась в городе и выросла там. Здесь мне все чуждо и непонятно. – Очень надеюсь, что мое объяснение его устроит. Градов кивает головой:
- То же самое. Никогда не мечтал жить в деревне.
- Это село. – Оказывается, поправлять других это очень заразно.
- Один фиг! Скорее бы утро! Надо позвонить парням в отдел, узнать, что они нарыли за вчерашний день про Трофима. Сижу тут, как привязанный. С тобой, меду прочим.
«Ничего, целее будешь!» - эту мысль я вслух не высказываю. Но меня интересует другое:
- А вообще что удалось узнать о нем?
- Немного. Постоянно меняет свои норы. Но из региона не уезжает. Тебя ищет. Вот и получается у нас замкнутый круг. Мы на него охотимся, а он – на тебя.
- А то видео. Оно помогло в вопросе наркотрафика в регионе?
- Бесценное видео. На нем все точки раскрыты. И про твое дело там тоже все подробно рассказано. Куда лекарство поступает и как потом распределяется в регионе. Ребята из компьютерного отдела работают над ним. В суде должен быть качественный вариант, где можно нормально увидеть всех, кто на нем фигурирует. И уверен, ребята справятся. Так вот это видео и твои слова – ядерная бомба для Трофима.
Я слушаю, но очень хочется задать один важный вопрос. Не выдерживаю:
- Саш, а почему ты сказал, что тебе обязательно надо самому поймать Трофимова?
- Это моя работа. – Он ответил, как будто заранее приготовился к такому вопросу.
- И только? – Понижаю голос до полушепота. Боюсь, что психанет, вскочит и убежит. Но нет. Спокойно смотрит на меня и так же тихо отвечает:
- Не только. Но никого кроме меня это уже не касается. Вот только ты мне все время мешаешь.
«На то я и прислана сюда, чтобы тебе помешать в этом деле», - конечно ж, это всего лишь мои мысли. Вслух я никогда этого не произнесу. Но кое-кто прекрасно слышит все мои мысли. Ведь ставить блоки я так и не научилась. И этот босоногий субъект сидит на кухонном столике за спиной Градова и ухмыляется. Заметив, что я на него смотрю, он вытягивает губы трубочкой, от чего его усы топорщатся во все стороны. А потом выдает звонкий «чмок» и снова хихикает. Это он делает мне намек на то, что я неравнодушна к мужчине, сидящему передо мной? «Ах ты нахал немытый! Небось, вчера тысячу лет разменял, а ведешь себя, как ребенок невоспитанный!» Я даже не успеваю перехватить и затолкать в дальний угол эти свои мысли. Домовой поджимает губки, скорчив мне обиженную гримаску, но через мгновение снова его лицо растягивается в широкой улыбке, а в моей голове возникает голос:
- Во-первых, я умываюсь каждое утро, а по четвергам в баню хожу. А во-вторых, не тысячу, а всего лишь пятьсот лет. Детский возраст еще.
Градов не понимает, видимо, почему я замолчала и поднимает на меня взгляд. Конечно, замечает, что я смотрю ему за спину, и быстро оборачивается. Домовой снова растворяется в воздухе, а мой «объект» интересуется:
- Домового увидела что ли?
Я вздрагиваю от его слов. Неужели и он его видит?
- Домового?
- Ну, или кто там еще водится в старых домах? – Нет, он не видит никого, просто пошутил. - Ладно, пошел я спать. Поздно уже. – Мужчина встает как-то медленно. Словно хочет, чтобы его остановили. Но я этого делать не собираюсь. Мне тяжело находиться с ним рядом. Все время хочется или обнять, или сбежать. Поэтому, если бы он не ушел сейчас, пришлось бы мне это сделать. Когда Градов скрывается за дверью, я облегченно вздыхаю и сама направляюсь к себе в спальню.

Там все по-прежнему. Темно и тихо. Дрема растянулся на моей подушке и утробно похрапывает. Пришлось подвинуть его немного, чтобы улечься самой. Котенок недовольно фыркает во сне, на шатающихся лапах забирается мне на грудь, долго там устраивается. Я не сгоняю. Сна у меня ни в одном глазу. Тем более, что сейчас опять начнется очередная атака на меня назойливых комаров. Не улетели же они со мной на кухню. Здесь, голубчики. Лежу и жду. Проходит несколько минут. Вокруг тихо. Ни звенящего жужжания, ни других раздражающих звуков. Странно. Неужели, и правда Домовой договорился с комарами. Может такое быть? Запросто! Я уже верю всему. Потом мои глаза закрываются, и я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от чувства чьего-то присутствия в комнате. Глаза распахиваются сами. В углу напротив кровати белеет маленькая фигурка. Не понимаю, кто это. Сердце тревожно колотится в груди. Но паники нет. Возможно от того, что браслеты никак не реагируют на опасность. Значит, она отсутствует. Фигурка начинает обретать более ясные черты. Я понимаю, что передо мной ребенок. Мальчик. Где-то я его видела. Мне знакомы эти глаза и особенно его улыбка. А он не приближается ко мне. Стоит и мило улыбается. Потом вежливо и тихо говорит:
- Здравствуй, Ратница.
- Здравствуй. – Я произношу эти слова шепотом. – Ты кто?
- Прости, но у меня очень мало времени. Мне сказали, что я могу с тобой поговорить только одну минутку.
- Хорошо. – Чувствую, как голос мой слегка дрожит. Но не от страха.
- Ты хочешь помочь моему папе?
Я понимаю кто это и почему мне знакома эта улыбка. Передо мной стоит мальчик с той фотографии, что я видела на рабочем столе у Градова.
- Да, я здесь за этим.
- Прошу, сделай так, чтобы он никого не винил в нашей с мамой смерти. Они тут не причем. Просто пришло наше время. Скажешь?
- Скажу, конечно. Только боюсь, что он меня не послушает. Или не поверит, что это послание от тебя. Ведь он пока не знает, что есть другой мир.
- А ты расскажи ему вот этот стишок, и он поверит обязательно: «Мы ходили на рыбалку. Рыбу удили в пруду. Папа выловил мочалку, а сынок сковороду». Запомнишь?
Перед глазами милое улыбчивое личико с удочкой в руках с той фотографии. Из моих глаз текут слезы.
- Ты чего плачешь? Не надо! – Мальчик протягивает ко мне руку, но тут же отдергивает ее. Резко оборачивается, словно кто-то невидимый окликнул его сзади. Потом вновь смотрит на меня и быстро говорит, растворяясь в темноте комнаты:
- Спаси моего папу!
Слышу, как за окном поет петух. Громко, резко, почти надрывно. Значит, скоро рассвет. Встанет солнце и разгонит ночную мглу. На секунду перевожу взгляд на окно и обратно в угол комнаты. Белой фигурки там нет.