Колымская трасса. Остановки по требованию Глава 11

Глава 11. Остановка по просьбе И. Булаевской

Главу 7-ую я закончила тем, что мы с Раей покидаем Хандыгу

              Хандыга - Теплый ключ

Мы с Раей удобно устроились в машине и внимательно следим за дорогой, которая знакома нам с детства. До поселка Теплый Ключ дорога ровная, спокойная . В Теплом ключе был аэропорт, а во времена нашего детства, перефразируя классиков, "самолет был не роскошью, а средством передвижения."  На"материк", то есть в отпуск, у родителей  другого доступного транспорта не было.
Здесь наша первая остановка. Поселок Теплый Ключ начал строится во время войны как промежуточный аэродром для посадки перегоняемых из Америки по трассе "Аляска - Сибирь"  самолетов.

С осени 1942 года на 4-м километре от посёлка Хандыга начинается отсыпка взлетно-посадочной полосы, а летом в июне-июле 1943 года болото, трясина поглощает насыпь. В срочном порядке принимается решение построить аэродром на участке дороги «Якутск-Магадан» в Теплом Ключе. Её расширяют, засыпают, укатывают. Аэродром был построен за три месяца, силами заключенных 450 человек, 200 лошадей, 50 машин. В 1943 году 1 ноября в поселке Теплый Ключ открывается взлетно-посадочная полоса, которая была одна из составляющих воздушной трассы «Аляска Сибирь». Аэропорт расположен в 75 километрах к востоку от районного центра поселка Хандыга.   В былые времена аэропорт принимал до 70 самолетов в день. В 2003 году была установлена новая свето-сигнальная система, позволившая принимать воздушные суда круглосуточно.(Сведения из интернета).
Но  мне хочется рассказать другую историю, которая связывает двух людей, и Хандыгу с Теплым Ключом. Ее я услышала в 2010 году, когда гостила у давних приятелей моих родителей  в одном из городов Кавказских минеральных вод.. Уже не стало моих родителей, овдовела Елизавета Павловна, но маленький уютный домик, в котором она жила c семьей дочери, оставался таким же гостеприимным, как  и прежде.
В те давние времена, о которых пойдет рассказ, в поселке  Хандыга Елизавета Павловна была врачом, и, несмотря на свой еще молодой возраст, ей в то время было немного за 30, врачом высокопрофессиональным, ответственным и любимой пациентами. Внешне - интересная, статная, улыбчивая, смешливая. Иногда, объясняя какой-то свой поступок, упоминала  свое казачье происхождение, родом была из станицы Георгиевской, что вблизи Пятигорска.

Красавец муж был ей противоположностью. Она артистична, прекрасно танцевала, пела, читала стихи. Часто это были стихи ее тети Липы - Аполлинарии. Тетя, как впрочем и ее мама, были преподавателями  словесности. Аполлинария в Пятигорске  когда-то преподавала в школе русский язык Сергею Владимировичу Михалкову, на пенсии была экскурсоводом по Лермонтовским местам и всю жизнь писала стихи.
Муж Елизаветы Павловны всегда спокойный, рассудительный, очень добрый, никогда не упоминал свое военное прошлое: он ушел на фронт, приписав себе год, а демобилизовался спустя несколько лет после окончания войны. Но фронтовые раны беспокоили его всю жизнь и только любовь жены и ее врачебный опыт продлили ему жизнь до 70 лет.

Как-то в разговоре Елизавета Павловна спросила меня, могу ли я интернете найти сведения об одном ее старом знакомом.
 -Могу, если этот человек сам что-то публиковал в сети или кто-то на него ссылался. А почему Вы интересуетесь?- спросила я.

Она достала из шкафа исписанные пожелтевшие листочки бумаги в клеточку и сказала, что эти письма получала почти ежедневно от одного молодого человека через различных посланников из Теплого Ключа.

Познакомились они на новогоднем вечере в клубе геологов. Сначала был концерт самодеятельности, в котором  участвовали сотрудники аэропорта  из Теплого Ключа. Она обратила внимание на прекрасно танцующего  молодого мужчину, потом начался бал, и они танцевали вместе. Вот и вся незатейливая история их знакомства.  Это было незадолго до того, как она с мужем уехали из Хандыги навсегда.
Она никогда никому не показывала письма, даже хранила их вне дома, но спустя полвека ей очень хотелось узнать, как сложилась судьба автора посланий.
Я принялась читать письма  и окунулась в бездонный омут страсти, надежды,  отчаяния. От почти истлевших листочков исходил жар,  буря, томление, половодье чувств. Несомненно, это был еще и талантливый человек.

- Елизавета Павловна, я понимаю, насколько Вам дороги эти письма, - сказала я,-  но доверьте их на время мне. Я дома наберу на компьютере  и пришлю Вам в виде книжки, конечно, верну и оригинал.

Человек, которого я принялась искать, назовем его Петром, в то время, когда происходили эти события, работал радиотехником в аэропорту Теплого Ключа. Мои попытки найти его через интернет не увенчались успехом. На одном литературном сайте я нашла его полного тезку, но только попала в другую романтическую историю. Озадачила своего одноклассника, который стал одним из авиационных начальников Якутии, он сумел узнать только, что Петр, вскоре после отъезда Елизаветы Павловны уехал из Теплого Ключа, перевелся в другой аэропорт, но там его следы потерялись.

Иногда, перечитывая сделанную мною книжку стихов, опять и опять переживая безответную любовь этого человека, в памяти всплывали уже когда-то слышанные строчки. Мне показалось, что это сонеты Петрарки. Я решила проверить себя и стала сравнивать стихи между которыми лежит пропасть более, чем в 600 лет: Петрарка увидел донну  Лауру,  молодую замужнюю женщину, в 1327 году в храме на пасхальной мессе. Но как похоже. Или мне это только кажется?

             Сонет Петрарки к  Лауре

Благословенны месяц, день и год,
И час, и миг, и уголок прекрасный,
Где взор ее, ласкающий и властный,
Меня связал – и душу ныне жжет!

Благословен порыв нежданный, страстный,
Тех первых сладких, радостных забот,
Когда любовь открыла в сердце ход
Своей стреле для муки ежечасной!

Благословенны вы, дары судьбы, –
И к имени заветному мольбы,
И слезы, и томленье, и желанье,

И новой вольной песни трепетанье,
И помыслы о ней, о ней одной, –
Единый путь, открытый предо мной!
                Перевод Г.А.Блоха

                Письмо, переданное Елизавете от Петра.

Пред бурей затишье всегда настает,
Но бурю  я ждал много лет,
Долгим было затишье мое,
Ты  с  бурей пришла, наконец!

    О, буря,  прекрасная буря  примчалась!
    Обрушилась громом горячих страстей!
    Вихрем безумным тоску разогнала,
    Греми же, греми,  моя буря, сильней!

Греми и ломай на пути все преграды!
Сметай моей жизни пустое житье!
Выбрасывай старый  весь хлам без пощады,
Оставь лишь огромное чувство мое!
Петрарка

Какой нетленной мысли образец
Природа обрела в краях небесных,
Когда нездешний мир в чертах прелестных
Явил ее божественный резец?

Дриады, нимфы! Золотой венец
Видали ль вы таких волос чудесных?
Кто сердцем чище в узах жизни тесных?
Но это все – мне гибель и конец!

Восторг небесных чар постигнет тот,
Кто взор ее увидит и поймет
Пленительный и сладко-безмятежный, –

Лишь он поймет и рай любви, и ад,
Когда в нем струны сердца зазвучат
От нежной речи и улыбки нежной!
                Перевод Г.А.Блоха

                Петр
               
Она стройна, нежна, шумлива,
Быстра в движеньях, говорлива,
И ласкова, и горяча,
Как жар весеннего луча.

    В глазах огонь души сердечной
    И неги женственной беспечной.
    Она умна, честна, красива,
    Горда, скромна, трудолюбива.


Глаза темнее ночи южной,
Бровей над ними полукружья,
А крылья длинные ресниц,
Как крылья вороненых птиц.

    Уста – бутон прекрасной розы
    (О них напрасны мои грезы),
    И пепел ранней седины
    Не портит нежной красоты.

А руки с лебедями схожи,
Нет их прекрасней и пригожей!
Как дороги мне дивные черты
Моей богини красоты.

              Петрарка

Настолько безрассуден мой порыв,
Порыв безумца, следовать упорно
За той, что впереди летит проворно,
В любовный плен, как я, не угодив, -

Что чем настойчивее мой призыв:
"Оставь ее!" - тем более тлетворна
Слепая страсть, поводьям не покорна,
Тем более желаний конь строптив.

И, вырвав у меня ремянный повод,
Он мчит меня, лишив последней воли,
Туда, где лавр над пропастью царит.

Отведать мне предоставляя повод
Незрелый плод, что прибавляет боли
Скорей, чем раны жгучие целит.
                Перевод Е.Солоновича

               Петр

О, как я зол! Как ненавижу мир!
Обман и ложь кругом таится!
И делает и сам себя боится!!!
И ты такая же, о, мой кумир!

    Я ждал тебя  как день весенний,
    И думал, и мечтал, и звал!
    А ты пришла как день осенний,
    И холодом мне взгляд твой отвечал.

    Мне больно видеть тебя здесь,
    Когда другому улыбаешься невольно,
    Когда в глазах твоих лучится свет,
    Ты знай – мне это тоже больно!

Мне больно, когда нет тебя,
Я мучаюсь загадкою твоею.
О! Если б ты смогла понять меня,
Но сможешь ли понять душой своею?
 
           Петрарка

 Не раз, моя врагиня дорогая,
Я в знак того, что боя не приму,
Вам сердце предлагал, но вы к нему
Не снизошли, гордыне потакая.

О нем мечтает, может быть, другая,
Однако тщетно, не бывать тому:
Я не хозяин сердцу своему,
Отринутое вами отвергая.

Когда оно, отторгнутое мной,
Чужое вам, не может быть одно
Равно как предпочесть другие двери,

Утратит путь естественный оно,
Мне кажется, и этому виной
Мы будем оба — правда, в разной мере
                Перевод Е.Солоновича

            Петр
Третий день бушует непогода,
Обрушилась метровыми снегами,
Закружилась злобными ветрами,
Намела сугробы у порога.


    Замела тропинки и дороги,
    Ведьмою бросается в лицо,
    Но найдут тропинку мои ноги
    К сердцу охладевшему ее.

Ту тропу не занести ветрами,
И сугробами не завалить ее.
Путь мой невозможно преградить вратами,
Как и чувство не задуть мое.

    Моя тропа не зарастет с годами,
    В душе моей сомнений нет,
    Оставлю ей усыпанный цветами
    Любви прекрасной бесконечный след.

Какая прекрасная, провидческая  строчка: " Любви прекрасной бесконечный след."

Письма Петра датированы январем-апрелем 1959 года. Но даже дальнейшая судьба наших героев была похожа: Лаура умерла, предположительно от чумы. в возрасте 38 лет, Петрарка жил долго, и был  вполне успешен.

Я бы могла еще и еще цитировать письма Петра, но считаю, что и этих достаточно.
Елизавета Павловна с мужем вернулись на Кавказ, устраивали свою новую жизнь, но беда пришла внезапно. Осложнение после гриппа поразило головной мозг Елизаветы Петровны, ее дважды оперировали в институте нейрохирургии в Москве. Надежд на выздоровление было очень мало. В поселке разнесся слух о ее кончине. Никто не мог связаться с семьей.

В начале 60-х годов папа был на геологической конференции в Ессентуках и занялся розыском. И он нашел живую Елизавету Павловну, она была на инвалидности, ни с кем не хотела общаться, семья бережно заботилась о ней.
Со временем она сумела почти полностью восстановиться, работала с большой отдачей.

 В их совсем крошечном саду стоял длинный стол, сверху весь укрытый виноградом, и за этим столом часто собирались большие компании друзей не только их семьи, но и моих, которых я без стеснения привозила с собой.

Герои этого рассказа настоящие, а  имена изменены.