Матчасть надо знать

«В жизни всегда есть место подвигам» – говаривала старуха Изергиль, а в армии всегда есть место юмору и шуткам. Правда, зачастую, они имеют весьма специфический характер, не понятный специалистам других профессий. Ну и что? Ведь русским не всегда смешно, когда хохмят европейцы, или какие-то там заокеанские янки.
Любителей розыгрышей, стеба среди военных – хоть отбавляй. И это скрашивает суровую действительность, армейские будни. Среди множества армейских каламбуров, острот, шуток, бытовала и такая: «Учите матчасть – в плену бить не будут». Шутка шуткой, но военная практика показывает, что ее – эту самую матчасть – надо знать.
В нашей бригаде служил Серега Смердов. Старлей, среднего роста, с густыми усами, прокуренным голосом и зубами, желтыми от постоянного соприкосновения с никотином. Он был «не чистым» ракетчиком-стартовиком, а начальником отделение подготовки данных для пусков. «Бычий глаз» (знак об окончании среднего военного училища – Тамбовского артиллерийско-технического) и приобретенное со временем стремление регулярно употреблять спиртосодержащие жидкости (зачастую и в служебное время), не оставляли ему шансов даже на маааасенькую карьеру. Да, он особо и не рвался. Должность у него была капитанская, и он считал, что еще успеет повысить свое образование, вынашивая мысль поступить со временем в Пензенский военный институт ГРАУ. А с его окончанием у него, мол, и появится тот самый шанс на карьерку и на зведочки старшего офицера. Мысли основывались на реалиях службы: ну, подумаешь, бухает, «а кто не пьет, покажи!…».
Серега любил пошутить, поприкалываться, да так, что хотелось ему иногда сказать, как в том анекдоте про боцмана: «Ну и шутки у вас, боцман…». Нет, Серега не проламывал членом палубу, как «мореман» из анекдота. Он устраивал фейерверки. Выглядело это примерно так. Зимние лагеря, отдыхаем вечером в палатках после полевых занятий. Намаялись за целый день на морозе: то ракету загрузить, то перевести ее в одну готовность, потом в другую, затем запустить по условному супостату, далее перегрузить, расстыковать, состыковать, заправить компонентами топлива, слить их…И так ежедневно пару-тройку недель. Как-то в один из вечеров лежим после ужина, отогреваемся. Уже хряпнули ежевечернего сухого красного винца – немного, по три-четыре кружки. А это всего лишь около литра. Мелочь для нашего молдавского края. Вино там не пьют только дикие звери. Употребили, расслабились. Преферансисты за «пульку», интеллектуалы за книжки, забулдыги продолжают квасить. 
И вдруг….стрельба очередями прямо в палатке! Отреагировали по-разному: самые прыткие метнулись под кровать или на выход, «тормозные» застыли на месте, чтобы не прерывать процесс неожиданного мочеиспускания. Но матом потом орали на Серегу все дружно, громко и долго. Это он подбросил дровишек в буржуйку, отапливающую палатку. Вместе с дровишками незаметно кинул и жменю автоматных патронов. У него всегда был запас боеприпасов. Через некоторое время патроны начали дружно палить. Их «трах…тарарах» был впечатляющим. Конечно, безопасность определенная была. Пульки-то патронные не из автоматных стволов вылетали, поэтому их движение было хаотичным и с малым ускорением: стенки печки не пробивали. Но, эффект был. И так в каждый зимний выезд. У этого гавнюка получалось всегда неожиданно.
А еще, как уже было сказано выше, он любил выпить. Именно эти два его желания (пошутить и выпить), соединившись воедино, повышали качество технических знаний офицеров и прапорщиков нашей ракетной бригады. Вы спросите, каким образом? Да, очень просто. В повседневной службе Смердов практиковал регулярные приходы к смене наряда, когда дежурный по парку или технической территории уже сучит ногами от желания смениться с дежурства и ускакать домой. Кстати, приходя к смене, Смердов был всегда трезв. Заходит он к очередному дежурному, душевно с ним балакает, посочувствует его усталости и, под каким-нибудь предлогом, попросит дать ему пистолет на минуточку. Ну, к примеру, якобы для сверки номеров табельного оружия. Все знали, что он входил в состав внутрипроверочной комиссии нашего дивизиона. Поэтому дежурный без всяких подозрений вынимает «Макаров» и дает его в руки «брата по оружию». И этот, как оказывается, не «брат», а вражина, очень быстро производит полную разборку того, что ему отдано. Вы ему дали пистолет, а он быстро-быстро превратил его в груду ничем не связанных между собой металлических деталек. А в пистолете не много ни мало 21 деталюшка. Привожу фото специально для неверующих. Мавр, сделав свое дело, покидал пределы комнаты дежурного. А в ней оставался доверчивый простофиля с идиотским выражением лица.
С неполной разборкой и пацан справится, а с полной…Что делать дежурному? Сдать в оружейку в разобранном виде – смешно: кто эти железяки примет. Жаловаться, еще смешнее. Звонить бригадному капитану-пистолетчику (была такая должность) – опозоришься на всю бригаду, а может быть и на военный округ. Остается одно – просить гада «вернуть все в зад». Серега никому в этом не отказывал, но стоило это определенное количество «огненной воды». Доморощенный «оружейник» был еще и психологом. Не каждый будет трындеть о своем позоре. А, значит, можно «окучить» многих. Так и происходило. Но, худа без добра не бывает. Все быстро выучили матчасть личного оружия. Техническая грамотность значительно повысилась. После этого Смердов мог пошутить только со вновь прибывшими в бригаду.
Но, как говорится, «Тот, кто наверху, не фраер, все видит». С шутником судьба тоже изрядно пошутила. Получив капитанское звание, Серега понял, что надо шевелить «ластами», чтобы не остаться на пенсии с маленькими капитанскими звездочками. Рапорт для поступления в вышеуказанный институт был им написан, пропущен по инстанциям, «добро» получено. За месяц до того, как ему ехать в институт, бригаду по инспекции генерального штаба дернули на госполигон. Серега заелозил попой: не поехать нельзя – дезертирство, поехать – можно опоздать со вступительными экзаменами. Да, дилемма! Но, зазор времени был. Мы знали, что по инспекции поездка на полигон обычно проходила быстро: поднялись, загрузились, приехали, запустили и домой. А там, езжай на экзамены. Так и получилось, почти…
Первый этап – погрузка, поездка, пуски, погрузка обратно – прошел оперативно. Эшелон двинулся домой. Город Волжский остался позади, въехали на Волгоградскую плотину. Сережа, как положено, принял на грудь грамм 250 водочки. Расслабился и говорит нам чуть-чуть свысока:
- Все, последний раз был на полигоне. Больше сюда не ходок. Поступлю учиться, а там получу другую специальность, не ракетную.
Для усиления эффекта произнесенных слов, и в знак прощания с полигоном, снимает старые, разбитые хромачи, и, как плохую примету, выбрасывает их из окна вагона в Волгу. Проехали плотину, и вдруг эшелон стал тормозить. Остановился. Что такое?! Начальники забегали, заволновались. А нам хоть бы хны! Волноваться после удачных пусков нечего: почти герои. Тронемся скоро, мало ли что. Смердов продолжает вещать о своих планах на будущее. Водка, треп, карты…
Вдруг в наш вагон заходят мужики в гражданке в сопровождении командира дивизиона. Вопрос у тех, кто в гражданке (а они оказались сотрудниками КГБ) был один: «Кто на плотине выбросил непонятные предметы из эшелона?». Как оказалось, один из охранников моста (объект-то стратегический, охранялся ВОХРом) заметил полет неопознанных предметов. Все стали смотреть на Смердова. Тот, несколько смутившись, отвечает, что, мол, так и так, «решил попрощаться с ракетной жизнью. Прошу простить, не знал, погорячился». А ему: «Нет, дружок, пойдем-ка с нами. Проверим, что ты там на самом деле бросал. Будем искать». Наши общие уверения в правдивости истории с сапогами, не были приняты во внимание. Штатские взяли ошалевшего Сережу под белы рученьки и ссадили с поезда, разбираться. Перед тем как уйти, они сказали командиру, что сейчас вызовут водолазов, и те будут искать выброшенное. Сколько по времени, неизвестно, (до победного конца), но все действия поисковиков необходимо будет оплатить. Вот тут-то Серега погрустнел еще больше. Как-то в лице изменился, поскучнел. А что делать…Всю дорогу домой мы обсуждали судьбу бедолаги-шутника, моделируя последствия.
В бригаду он вернулся через неделю. Худой, обросший и злой как собака. Неделю в Волгограде он только и делал, что клялся КГБистам в верности заветам Ильича, коммунистической партии и Советской власти, в отсутствии связей с фашистами, с террористами и с Пиночетом. Кроме этого, он ежедневно поил всех участников события: водолазов (их было много), гебешников (тех тоже хватало) и других мужиков, понаехавших для участия в поисковых мероприятиях. Его отпустили, но денег на «поилку» ушло немеренно...Деньги ему высылала жена, снимая кровные с книжки. Вот так – пошутил.
На экзамены Серега успел. В институт поступил. К нам – ракетчикам, не вернулся. Поговаривали, что пить и шутить бросил.