Пушкин

   Афанасий яростно плевал на всех своих критиков, и писал, писал, писал. Каждый день - по рассказу!
Каждый месяц – по роману! Каждый час – по стихотворению, а иногда, даже, и по – два!
 Благо, сейчас, бумагу, ручки, карандаши – покупать не надо! - Интернет, всё выдержит!
 
   Раньше как, - «Напишешь пером -  не вырубишь топором!», а сейчас, компьютер следов не оставляет.
Если, где-то, и ахинею пронёс - то, пожалуйста, нажимаешь мышкой на слово «Удалить». И, как будто, и не было галиматьи!
Пиши себе и пиши, если вообще заняться не чем.

   Афанасий, кроме автора Библии, никого больше не признавал. Все графоманы, считал он. Издатели, по его мнению: сплошь хапуги и барышники, а писатели и поэты, то вообще – конокрады!   

  Друг у друга воруют сюжеты, а иногда и целые произведения.  Вон, у автора Библии, сколько историй украли!
По-своему перелопатили и выдают за свои гениальные, бессмертные творения.

   А по Евангелию, как проехались! Не почурались, божье писание испоганить. Один только Булгаков сколько натворил!
  До сих пор, наверно, стоит «На том свете», в ожидании «Страшного суда». А на Земле, ведь ничего не боялся.
Сталин так и сказал ему,
-Пиши, Михаил Афанасьевич! Редактором буду у тебя я! Все грехи сниму!

    Ну и написал. До сих пор, актеры, снимавшиеся в фильмах, по произведениям этого писателя, мрут, как мухи.
Мистика, или дьявольщина, или наказание за плагиат, никто пока не разобрал.

   Конечно, читать известные произведения, легко и приятно, но ведь – ворованное. А воровство, как известно - наказуемо!

   Афанасий не такой. Все свои шедевры он высасывает из пальца. Библии, упаси, Господи,- не касается!
Потому, ему и предъявить ничего не могут.
  Потому, и критики пишут про него всякую грязь. Мол, и словарный запас у него, как у Эллочки Людоедки!
   И псевдоним взял себе, какой-то подозрительный – Пушкин! Афанасий Пушкин!

-А почему не Никитин, - подъезжали к нему ядовитые змеи-литераторы,

 - Афанасий Никитин – «Хождение за три моря», это не вы написали, Афанасий?-
Спрашивали бы, иуды-корректоры.

  Пушкин, обыкновенное, малоизвестное слово. Читатель, даже, замурыживаться не станет. Не станет читатель вникать в тонкости литературной кухни.

  Писательский труд – не благодарный! Хлеб писателя – чёрный и чёрствый! А у издателя – белый и мягкий!

  И, вот, скачал Афанасий Пушкин, очередной, исторический роман, состоящий из пяти тысяч полновесных страниц, на сорока гигабайтную фрешку.
И пошёл в издательство.

   Можно было бы, конечно, и не ходить, а послать по электронной почте своё гениальное творение, но Афанасий решил лично посмотреть в глаза «Иудушке Головлёву», то есть главному редактору федерального журнала – «Лиса и Журавль».

    Пройдя через магнитный турникет в офисе издательства. Тщательно обысканный металлодетекторами и обыкновенными руками, наш писатель зашёл в приёмную главреда. Пигалица, длинноногая, пропищала,
-У Семён Семёныча – совещание, зайдите, как-нибудь в другой раз!

-Другого раза не будет! Это последний раз!-
Многообещающе сказал Афанасий.

   И вдруг, дверь кабинета открывается, и выглядывает сам Семён Семёныч.
-Валюша, золотко! Что-то у меня селектор отключился, будь добра, кофейку с коньячком, сделай!
Сказал он секретарше.
-О, Афанасий Пушкин! Своей исторической персоной пожаловали!
Что, новый роман? А я занят, скоро у меня совещание.

-Но, Семён Семёныч, дела-то всего на пять минут. Обговорить условия. Я заранее на всё согласен!

-Ну, тогда заходи, если согласен!
Пригласил литературный сепаратор, Пушкина в кабинет.

  Афанасий Пушкин решительно зашёл в зал времён Екатерины Второй, и уселся на диван, сбоку от редакторского стола, который напоминал площадь для биллиардных ристалищ.
Он с завистью посмотрел на кремлёвскую люстру, висящую над столом христопродавца, и затих.

   Хозяин кабинета плюхнулся в тронное кресло и уставился на посетителя, как на потенциальную жертвенную овцу.

   А в груди, у Афанасия, клокотал вулкан ненависти к этому вершителю писательских судеб. Клокотал и готов был извергнуться матерными словами наружу.
Но писатель сдержал, этот ненужный в настоящий момент порыв, и продолжал смотреть на люстру.

-Ну, любезный, и что у тебя за роман, и сколько ты просишь?

Только произнёс он эти слова, как люстра, кремлёвская люстра, плавно отделилась от потолка и медленно, взмахивая крыльями – подвесками, упала на голову Семён Семёныча, кресло, которого находилось прямо под чешским произведением искусства.
Люстра полностью накрыла хозяина журнала.


  Длинноногая Валюша, заслышав грохот в кабинете повелителя, влетела мгновенно. Оценив моментально обстановку, похоронив свою ежедневную премию, за сексуальный массаж, она завизжала, хлеще пожарной машины, спешащей на вызов.

   Пушкин хотел было подняться с дивана, но не смог. Во время этого ужаса, он по-детски, обделался жидко. И теперь прилип к коже сиденья.

   Валюша уже вызывала скорую помощь и полицию. Она не сомневалась, что теракт устроил исторический романист.
Он лишил её приработка, и  должен ответить по закону.

   Полиция приехала раньше скорой помощи, и начала допрос,
-Так, как вы, оказались в кабинете, гражданин?

   Услышав казённое,- «гражданин», Афанасий ещё сильнее испугался. И, заикаясь, чуя носом, наяву и виртуально, страшную вонь, он промямлил,
-Вот, пришёл… Меня позвали… Роман принёс… Хотел узнать какой будет гонорар. А тут…Люстра на голову.…И всё…

-Ты, нам, тут мозги не парь! Помог люстре свалиться на голову этому…?
Подковырнул полицейский.
- В деньгах не сошлись? Отвечай, графоман со стажем?

-Да, вы, что? Я, как сидел, так и сижу на диване, с места не сдвинулся!-
Проговорил Пушкин, руками щупая сырые брюки.

-Он, он, это товарищи следователи! Ещё в приёмной, он мне подозрительным показался. Всё грозился,  «Другого, говорил, раза не будет, это последний!». У меня на видео фиксаторе всё записано.
Тараторила, лишённая побочного дохода, девица.

Тут приехала «Скорая помощь». Кое, как освободили редактора от чешских объятий, и врач констатировал мгновенную смерть, путём пробития черепной коробки, железным наконечником, от стержня, на котором крепилась вся хрустальная конструкция.

   Зажав носы, полицейские одели наручники на Афанасия Пушкина и вывели его из кабинета, показывать ему дальнейшую судьбу.

   Кто подпилил эту люстру, кто отключил в это время селектор, кто жаждал отомстить Семён Семёнычу, об этом история умалчивает, как и умалчивает о будущих днях писателя Афанасия Пушкина.
Если узнаю, то обязательно с вами поделюсь.

Евгений
Шапорев
31.12.2018 г.