Синдром Адели

               
                Повесть посвящена Валентине Головченко,
                жене, подруге, единомышленнице, деликатной настойчивости
                которой, повесть всё же увидела свет. АВТОР.
       
                От редактора

                Повесть "Синдром Адели" - дебют автора в жанре
                прозы* Но произведение с первых же страниц захватывает
                читателя и уводит его в увлекательный мир музыки, творчества
                и жизни Юго-Восточной Азии. В центре внимания автора -
                проблемы взаимоотношений в семье, в творческой среде
                и, конечно же, безответное чувство, которое испытывает
                молодая талантливая пианистка Ле Ву Ань к своему учителю,
                дирижёру оркестра Альфреду Караяну. Как сложатся их
                взаимоотношения и судьбы, вы узнаете, погрузившись в чтение
                этой небольшой, но очень интересной повести.

                * С поэтическим творчеством автора можно ознакомиться
                на сайте: Стихи.ру Василий Головченко или : stihi.ru/troica1


               
                П О В Е С Т Ь

               
                О, когда бы хоть раз
                Нам вдруг поменяться сердцами,
                И ты смог бы понять,
                Как бедное сердце томится
                От невзгод безответной любви!..

                ( Нерифмованная танка золотого века
                Японской поэзии 794-1185)               
               


                ГЛАВА ПЕРВАЯ               
               
                1


            С наступлением весны Ле Ву Ань вновь не заметила в своей душе
      
        никаких изменений. Жизнь её продолжала идти в обычном ритме, тогда

        как её сверстники наперебой делились своими впечатлениями, рассказывая

        о влиянии весны на их жизнь.

             Последние несколько лет с приходом весны Ле Ву Ань оставалась

        эмоционально безучастной к ней. Хотя признаки её наступления бросались

        в глаза сами собой. Ярче светило солнце, пробуждавшее природу,

        которая, просыпаясь, своим обновлением не только радовала ровесников

        Ле Ву Ань, но и способствовала росту творческой активности, о чём

        они весьма эмоционально рассказывали сами. Ну а птичью разноголосицу

        слышно было уже с раннего утра - похоже, птицы больше других не

        только радовались приходу весны, но и дружно её воспевали.

              А вот отношения романтического характера не выставлялись на показ,

        хотя многие ощутили властное веление собственной души на их зарождение.

             Видя бурную поступь весны и слушая восторженные рассказы ровесников,

        Ле Ву Ань заподозрила наличие в своей психике какой-то ущербности.

        Почему она остаётся равнодушной в это время, почему не испытывает

        радостного возбуждения, как другие? Не находя ответа она решила

        поделиться своими подозрениями с мамой.

            Мама всякий раз весьма участливо относилась к возникшим затруднениям

        дочери и старалась в меру своих возможностей и жизненного опыта

        объяснить ей суть явлений, вызвавших непонимание.

                "Начнём с того, - сказала мама, - что в силу известных видов

        человеческого темперамента восприятие действительности будет

        неодинаковым. Меланхолик может даже не ощутит в своей душе смены

        времён года, тогда как холерик очень восторженно будет воспринимать

        приход его любимой поры.

                Но и здесь не всё так однозначно. Например, великий Пушкин

       (а русская переводная поэзия была в домашней библиотеке отца, которую

        Ле Ву Ань с удовольствием читала), обладая холерическим складом

        темперамента, с восторгом встречал только осень. Помнишь, Ле Ву Ань,

        его слова, известные всем образованным людям: "Унылая пора! Очей

        очарованье..." Его негативное отношение к весне общеизвестно.

                А флегматичный Фёдор Тютчев воспевал лето. Вот его знаменитое

        стихотворение, которое я помню ещё со школьной скамьи: "Какое лето,

        что за лето! Да это просто колдовство..." Зато Пётр Вяземский,

        обладая тоже флегматическим темпераментом, восхищался зимой:

        "Приветствую душой и песнью первый снег..."

                Но пример из нашей повседневной жизни объясняет более наглядно

        суть твоего, Ле Ву Ань, затруднительного понимания происходящего.

        Возьмём, например, наш драматический театр, который мы с тобой часто

        посещаем. Из общего числа присутствующих зрителей часть их будет

        восторгаться декорациями к спектаклю. Другая часть, а это художественно

        образованные и эстетически развитые зрители, будет сосредоточена на

        содержании самого спектакля, воспринимая декорации только как намёк,

        как своего рода подсказку, дающую предварительное направление развития

        сюжета. Для них главное - это содержание, тогда как у других зрителей

        в памяти остаются всё же декорации. Содержание для них носит

        фрагментарный характер и вскоре забывается.

                Теперь перенесём театральный пример на природу, нас

        окружающую. Для неё декорациями будут выступать сменяющиеся времена

        года. Её содержанием является материально-духовный мир, в том числе

        мир животных и растений, вечно существующий и вечно изменяющийся.

                Вот в этом месте мы ответим , Ле Ву Ань, на твой вопрос

        о состоянии твоей психики. Ты к "декорациям" природы равнодушна потому,

        что музыка помогла познать тебе нечто большее. Она приблизила тебя

        к пониманию сущности самой природы: её вечности и её неповторимости.

        А всё живое на земле, как часть природы, органически присуще ей.

        Я, милая Ле Ву Ань, горжусь тем, что ты посредством музыки смогла так

        далеко зайти в понимании сущности мироздания, смогла почувствовать

        красоту и грандиозность природы, её величие и её вечность".

                Ле Ву Ань была глубоко тронута пространным ответом мамы. Она

        подошла к ней, сказав, что в таком объёме и последовательности будет

        рассказывать и своим детям. Они обнялись, понимая, что этот день как бы

        изменил всё. Окончилось беззаботное детство, и пришла взрослая жизнь с

        её не только правами, но и обязанностями. Что она готовит Ле Ву Ань?

        Как будет организована её взрослая жизнь? Как бы  там ни было, она

        понимала, что музыка будет неотъемлемой частью её будущей жизни.

             Но сейчас, прежде чем перешагнуть порог взрослой жизни, необходимо

        получить крайне необходимый для этого пропуск: диплом об окончании

        музыкального училища. Мысль о том, что через четыре месяца заканчивается

        учеба в училище, всякий раз понижала её настроение. Ведь закончится и

        время, которое было для неё временем охотного приобщения к музыкальным

        произведениям известных композиторов.

                2

             Учёба приносила ей радость от растущего понимания не только жизни

        выдающихся творцов, но и жизни общества в целом и своей жизни в 

        частности. Закончив детскую музыкальную школу, Ле Ву Ань без раздумий

        поступила в музыкальное училище. Учёба давалась ей легко, поскольку

        она росла в семье, где музыка звучала почти ежедневно. Мама окончила

        Ханойскую консерваторию и одно время преподавала в музыкальном училище.

        Папа, не имея музыкального образования, под пристальным маминым вниманием

        и руководством играл многие произведения известных композиторов.

             Он садился за рояль в те минуты, когда дежурство в госпитале

        временами требовало максимальной отдачи не только профессиональной, но

        и чисто человеческой отдачи, когда жизнь другого человека висела

        буквально на волоске, когда о себе просто забываешь. Об этом он лишь

        однажды признался в частном разговоре. Но в семье знали, что если папа

        играет Моцарта, то дежурство было не из лёгких.

             Ле Ву Ань любила минуты, когда мама, бросив свои домашние дела,

        уделяла ей внимание, заметив неточности или небрежность в исполнении

        музыкального произведения. "Вот скажи, - говорила она, - ты в этом

        музыкальном фрагменте играла так посредственно, что композитор, услышав

        твоё исполнение, мог бы обидеться. Тебе разве безразлично, что он о

        тебе подумает? Или что он хотел сказать в этом месте? Здесь он нотной

        записью передал боль своей души, а ты даже не заметила, вместо того,

        чтобы сочувственно проиграть это место".

              Дочь дорожила этими минутами, слушая маму. Ведь она, увлёкшись,

        начинала подробнейшим образом анализировать и раскрывать состояние души

        композитора в момент создания произведения. "Прежде чем начинать играть,

        - говорила она, - нужно изучить это произведение и чётко представлять,

        что хотел композитор нам рассказать посредством нотной записи". Ле Ву Ань

        понимала, что  мамин опыт в этом отношении бесценен.

              Порой она хитрила, сыграв умышленно какой-нибудь фрагмент

        произведения небрежно. Она знала, что мама обязательно откликнется, и

        она будет снова наслаждаться маминым обстоятельным анализом произведения.

        Ле Ву Ань в последнее время ясно осознавала то, что говорила мама о том

        или ином произведении, она так и воспринимала его изначально. Похоже,

        что такая унисонность закреплена генетически, и требуются лишь

        незначительные подсказки, исходя уже из опыта работы в этой сфере.

                3

             Последний семестр музыкального училища набирал обороты. Где-то,

        примерно, в середине семестра студенты начали факультативно отрабатывать

        тематические этюды по выбору самих учащихся. Перечень этюдных тем был

        объявлен заранее, и каждый выбирал из него тему ему наиболее интересную.

             Подробнейшим образом преподаватель на примере одной темы рассказал

        студентам об особенностях работы при написании этюдов. Главное, что

        должны запомнить учащиеся, - это необязательность непрерывной записи,

        например, пения птиц или стихии морского шторма, как основного содержания

        этюдной темы. По возможности и желанию написание можно чередовать,

        например, с детскими голосами или шумом весеннего ветра и прочее.

              Воскресным утром Ле ВУ Ань проснулась раньше обычного. В голове

        на подобие Броуновского движения, роились ноты, требующие своей

        упорядоченности, согласно заданной тематике, но чего-то не хватало.

        Требовалось, как она сама догадалась, вдохновение, запускающее

        творческое воображение, и силы. После лёгкого завтрака Ле Ву Ань с 

        однокурсницами ушли в близлежащий лес. Там они разошлись. Каждая

        подошла к дереву, ею выбранному. Ле Ву Ань привлёк клён, стоящий на

        опушке леса. Роскошная крона его, не имея соседей - конкурентов рядом,

        сформировалась симметрично относительно ствола. Это было на редкость

        красивое дерево, внушающее симпатию к себе. Ле Ву Ань села у подножья

        его ствола и стала прислушиваться к весеннему пению птиц. Сначала ей

        показалось, что уловить и тем более воспроизвести с помощью нот это пение

        невозможно. Это, скорее, был птичий базар. И только через какой-то

        промежуток времени она  стала явственно слышать отдельные голоса, можно

        сказать, солирующие в этом шумном разнообразии. Идея записи этих звуков

        родилась спонтанно. Сначала этюд начинают голоса "солистов". Затем их

        подхватывают другие исполнители и, усердствуя, доводят "мелодию" до
 
        полной потери благозвучия, напоминающего уже птичий базар.
      

             На второй день она совершенствовала материал, записанный в лесу.

        Во вторник утром, перед тем, как идти в училище, она проиграла готовый

        этюд и поняла, что он получился полноценным и по форме, и по содержанию.

        Похвальный отзыв преподавателя получили две работы, в том числе и работа

        Ле Ву Ань. Всего было шесть выходов на природу. Сочинение тематических 

        этюдов было приятным занятием для Ле Ву Ань. Пять из них, получили

        хороший отзыв преподавателя и были потом исполнены на концерте училища

        к майским праздникам. Только один не получил похвальной оценки из-за

        слабого описания стихии морского шторма.

                4

             Истекало время учёбы в музыкальном училище. Через два месяца

        выпускные экзамены. Но Ле Ву Ань это значимое событие в жизни учащихся

        не радовало. Всякий раз, когда она вспоминала о нём, неизменно душу

        охватывало состояние лёгкой грусти. Ведь учёба давалась  легко. Ей

        нравился мир  музыкального искусства. Она с каждым годом учёбы всё чаще

        ловила себя на мысли, что музыка приносит её душе особую радость, что

        она  украшает её жизнь, делает более привлекательным окружающий её мир

        и реальность повседневного бытия.
       

             Музыка помогла ей глубже понять саму себя, своё чувственно-

        -эмоциональное состояние и научила более адекватно воспринимать

        действительность. Но, главное, она интеллектуально ощутила свой духовный

        рост, осознала и поняла своё призвание и возникшее не только желание,

        но и потребность углубления в этот удивительный по своей красоте мир

        музыки, делающий жизнь богаче и содержательнее, а человека интереснее

        для остальных.

              В училище было объявлено, что получившие дипломы с отличием поедут

        за счет средств учебного заведения на экскурсию в город Тайбэй, столицу

        острова Тайвань, где посетят Мемориал Терезы Тенг, о которой родители

        рассказывали своим детям. Она своим талантом покорила всю Юго-Восточную

        Азию и оказала заметное влияние на культуру региона в целом. Ле Ву Ань

        внимательно вслушивалась в рассказ матери о той атмосфере, которая

        неизменно возникала, когда с концертом приезжала Тереза Тенг.

              "Разве забудешь, - говорила мама, - тот ажиотаж, который тогда

        возникал, когда со слезами на глазах просили уступить билет за любую
 
        цену, мотивируя просьбу своим фанатичным состоянием души к её искусству.

        Они отгоняли от себя мысль, что и другие не менее фанатично воспринимают

        её творчество. Ведь Тереза Тенг подкупала не только своим талантом, но

        и своим обаянием, которое, раз увидев, невозможно было забыть.

                5

             В один из дней Ле Ву Ань испытывала состояние необъяснимой лёгкой

        грусти. Не находя причины, подумала, что это обычная усталость из-за

        подготовки к экзаменам. Поужинав, она легла спать раньше обычного.

        Сумбурность первых сновидений она потом не могла вспомнить. А вот затем

        ей приснился поход к её любимому клёну. Ближе к полудню она как бы

        собрала необходимые предметы и отправилась знакомой тропинкой в лес.      

             Внезапно возникший ветер стал затруднять её движение, сбивая с пути.

        Но больше всего стало её напрягать ощущение тяжести в ногах. Ей казалось,

        что она движется не по земле, а по песку. Насторожила и какая-то

        возникшая как бы ни от куда тёмно-синяя облачность, а усилившийся ветер

        со странным тревожным завыванием вызвал ощущение страха и дрожь в теле.

            Последний поворот - и она у цели. Но вместо красивого клёна она

        увидела разбитый и обугленный молнией ствол дерева с безжизненно висящими

        ветвями. Оцепенение от увиденного изувеченного дерева перехватило

        дыхание. Она хотела вскрикнуть в отчаянии, но страх сковал её голос. Она

        застыла в неподвижности. Тело отказывалось подчиняться рассудку.

             Вскоре тёмно-коричневая мгла стала надвигаться с ускоренной

        быстротой, заслоняя собой солнце. Порывы ветра издавали кокой-то   

        протяжный вой, углубляя и без того невыносимое чувство страха. Мгла стала

        сгущаться, и Ле Ву Ань уже не могла определить, в какую сторону ей надо

        идти. Её ноги стали испытывать обволакивающий холод, гонимый ветром. Ужас

        происходящего затронул и её сознание. Она ощутила, что теряет его. Из

        последних сил она отчаянно крикнула: "Мама!" Услышав её голос, мама

        вбежала в её комнату. Включив свет, она увидела дрожащую от страха дочь,

        беспомощно пытавшуюся найти включатель торшера в противоположной от него

        стороне. Не спрашивая её ни о чём, мама села рядом, обняв дочь.

              Когда дрожь её тела немного утихла, пригласила её в свою спальню,

        поскольку отец в эту ночь был дежурным врачом в госпитале. Тесно

        прижавшись к матери , Ле Ву Ань вскоре уснула. Мама ещё какое-то время

        ощущала её периодическое вздрагивание и какие-то невнятные звуки её

        голоса, но сон не прерывался до утра. Ле Ву Ань проспала дольше обычного.

            Проснувшись, увидела маму, сидящую рядом. "Я боялась тебя разбудить

        какими-то неловкими своими движениями", - сказала она. Дочь, обняв её,

        поцеловала и расплакалась. Слёзы обильно увлажняли её одежду. Мама не

        успокаивала её, помня известную истину, что слёзы облегчают душевное

        состояние и способствуют возвращению человека и его психики к

        полноценному существованию.

              Успокоившись, Ле Ву Ань только в средине дня рассказала маме

        подробности этого жуткого сна. Мама, как могла, смягчала его значение,

        а сама была сильно встревожена услышанным. Такие тяжёлые сны

        воспринимаются человечеством как вещие. Но дочери лишь сказала, что когда

        спится, тогда и снится, придав рассказу  шуточный оттенок. Однако горький

        осадок  от услышанного глубоко укоренился в её душе.

                6

            Ле Ву Ань начала активно готовиться к выпускным экзаменам. Она

        посещала только консультации, надеясь услышать что-нибудь для себя новое,

        пропущенное в ходе учёбы. Она ожидала времени сдачи экзаменов. Ей

        хотелось поскорее выпустить наружу зародившееся в её душе тщеславное

        чувство. Пусть все знают , что для неё экзамен - это праздник, что она

        охвачена лёгкой грустью только от понимания, что время учёбы

        заканчивается, а расставание с преподавателями, открывшими ей мир музыки,

        неизбежно. На экзаменах она мечтала блеснуть накопленным музыкальным

        богатством, чтобы все увидели, как много они ей дали.

            Через какое-то время после ошеломительного сна Ле Ву Ань, когда отец

         ушёл на дежурство, попросила маму выслушать её, поскольку накопившийся

         негатив последствий сна мешает ей сосредоточится на подготовке к

         экзаменам. Усевшись радом с  мамой, она сразу начала рассказывать ей о

         своём ухудшающемся психическом состоянии. "Этот чудовищный сон, -

         -начала говорить она, - за такое короткое время ускорил моё взросление.

         Я заметила, что чувственно-эмоциональное состояние перестало реагировать

         на юношеские шалости и плоские шутки, которые вызывают у остальных

         дружный хохот. А я уже не нахожу в них ничего веселящего, наоборот,

         расцениваю происходящее с ровесниками, как нечто оставшееся от

         инфантильности.

              Элементы заметного взросления, - продолжала она, - проявляются

         и в психике. Я стала тоньше реагировать и откликаться с пониманием

         и сочувствием на драматические и трагические события в жизни окружающих

         меня людей. Но эти изменения, возможно, происходят своим естественным

         путём. А вот увиденное и пережитое во сне не отпускает мою душу, волнует

         и напрягает её.

                Порой этот жуткий страх, внезапно возвращаясь, учащает

         сердцебиение, а зрение начинает воспринимать окружающее в чёрно-белых

         тонах. Одно сильно настораживает меня: время проходит, а увиденное во

         сне не тускнеет, не забывается. Порой возникает такое ощущение, что я

         этот сон видела прошлой ночью, хотя прошло уже  почти полтора месяца.

               Мне порой даже страшно становится от мысли, что увиденное и

         пережитое во сне никогда не забудется и никогда не померкнут волнующие

         меня подробности. Но самое труднопереносимое  для меня в психическом

         моём состоянии - это понимание того, что этот сон не только вызывает

         депрессию, но и обильно питает её".

                7

              Мама молча слушала Ле Ву Ань, не перебивая её. Все утешительные

         И смягчающие аргументы она ей давно высказала. Сдерживая внутреннее

         волнение, она была потрясена глубоким страданием дочери. Она не

         догадывалась, что этот кошмарный сон так чувствительно задел психику

         дочери, что она, бедная, так мучительно страдает в свои неполные

         девятнадцать лет. Не сдерживая слёз, вызванных жалостью к ней, она

         обняла её, и они вместе на какое-то время дали волю своим горьким слезам

         Мама так и не сказала дочери, что есть только одно лекарство, которое

         может если и не ускорить выздоровление, то во всяком случае заметно

         смягчить последствие случившегося, - это любовь.

                Это общепризнанная панацея от всех бед и несчастий никогда не

         давала сбоев. Она не только врачевала, но и вдохновляла людей на светлые
   
         поступки, делала возвышенно-желанной саму жизнь, а мир, окружающий

         человека, бесценным. После этого разговора мама окружила дочь своим

         вниманием и заботой, стараясь хоть как-то смягчить, уменьшить негативное

         воздействие на её психику стойкого впечатления от жуткого сна. Помимо

         нежных слов и материнской ласки она чаще начала готовить дочери любимые

         блюда. А её особенно любимые пончики в сахарной пудре готовила

         ежедневно на десерт. В последнее время мама не оставляла дочь одну.

         Даже к экзаменам готовились вместе. Ле Ву Ань вскоре почувствовала

         заметное облегчение. Страхи, терзавшие её душу, постепенно стали

         замедлять своё разрушительное воздействие на психику, что не могло не

         сказаться и на самочувствии. Мама, никогда не остававшаяся без Бога в

         душе, выражала  свою признательность ему за благотворное влияние,

         поддержку и покровительство. Она ясно осознавала, что его роль в этой

         непростой ситуации, была решающей и бесценной.

                8

            Концерт к предстоящим майским праздникам в музыкальном училище был

         объявлен на тридцатое апреля . Ле Ву Ань будет исполнять свои

         тематические этюды. Мама станет справедливым, объективным судьёй.

         Так решили на домашнем совете.

                Ле Ву Ань выступала предпоследней. Таким образом, мама смогла

         оценить выступление её однокурсников с достаточной степенью

         объективности. Выступление Ле Ву Ань было встречено присутствующими

         без энтузиазма. Аплодисменты не отличались своей активностью, а лишь

         обозначали следование установленному порядку. Мама же, напротив, высоко

         оценила выступление дочери, подчеркнув состояние вдохновенности в

         исполнении  этюдов.

               Через месяц государственные экзамены. Подготовка к ним заключалась

         не только в повторении пройденного во время учёбы материала, что для

         Ле Ву Ань не составляло труда , но и в готовности определить в

         произведении душевное состояние композитора в момент сочинения и как

        можно более точно воспроизвести его во время исполнения. В этом отношении

        Ле Ву Ань заметно превосходила своих однокурсников. При этом она

        активно пользовалась логическим ударением, позаимствованным из

        языкознания. Чуткие слушатели воспринимали её исполнение с нескрываемым

        удивлением, наслаждаясь свежестью уже хорошо знакомого им произведения.

        Мама, прослушав игру дочери, тепло отозвалась об её уже зрелом умении

        отождествлять свои чувства с чувствами композитора в момент исполнения

        его произведения. Вдохновленная такой оценкой  строгого экзаменатора,

        мамы, Ле Ву Ань с нетерпением ожидала начала выпускных экзаменов.

        Ей, лелеявшей тщеславную мечту, хотелось поскорее блеснуть своим

        мастерством, удивить всех, в том числе и преподавателей.

             Мама, обрадованная заметным восстановлением здоровья дочери, не

        оставляла её одну. Ведь музыка - это неисчерпаемый кладезь для общения.

        Она умело раскрывала дочери отдельные секреты исполнительского мастерства

        видя, что дочь с нескрываемым интересом прислушивается к её советам и

        оценкам при анализе того или иного произведения композитора.

             Последнее время, когда они были почти всегда вместе, Ле Ву Ань всё

        чаще задумывалась о роли родителей в жизни детей. Когда они растят и

        воспитывают детей, это не требует особого понимания. А вот когда дети

        взрослеют, родительское участие, морально-психологическая, и материальная

        поддержка становятся не только необходимыми, но и бесценными.

             В недавний, очень сложный период жизни Ле Ву Ань участие мамы

        оказалось решающим. Она смогла восстановить здоровье дочери, при этом

        растратив своё. Ведь она тогда страдала не меньше дочери. И не всё ещё

        забыто. Мама могла расслабиться лишь в те минуты, когда оставалась одна.

        Дочь не должна была видеть её смятения, её тревоги, её тяжёлое, на грани

        срыва, психологическое состояние. О сколько ночей было пронизано её

        всевозрастающим волнением, когда даже горькие слёзы не облегчали ей душу!

        Но всего этого дочь не должна была знать. В противном случае это

        подорвало бы её силы на пути восстановления и веру в возможность его

        осуществления.

            Первый экзамен по расписанию был назначен на 1 июня. Ле Ву Ань утром

        одела приготовленное мамой платье сиреневого цвета с едва заметными

        полевыми цветочками. Выглядела дочь весьма эффектно. Её стройный стан

        подчёркивало приталенное платье, а причёска и лёгкий макияж лишь

        дополняли и подчёркивали её природную красоту и молодость. Лишь глаза

        выдавали её зрелость, развитую не по годам. В них читалась внутренняя

        сдержанность, задумчивость и смирение. Глаза, действительно, были

        зеркалом её души. Мама, увидев дочь, подошла, нежно обняла и поцеловала

        её. Пожелав успешной сдачи экзамена, сказала, что будет ждать её к обеду.

              Торжественное собрание студентов последнего курса в связи с началом

        сдачи выпускных экзаменов было скорым. Выступили два ведущих педагога

        и один студент, поблагодаривший преподавательский состав за полученные

        знания, культурно-воспитательную работу и музыкальное образование.

        Выступивший последним ректор пожелал успешной сдачи экзаменов и ещё раз

        сказал об экскурсии выпускников, окончивших училище с отличием, в город

        Тайбэй, столицу острова Тайвань, за счёт средств учебного заведения.

            Ле Ву Ань этот и два последующие экзамена сдала на отлично. Теперь

        она ждала главный  экзамен, профилирующий. Наступил долгожданный для

        неё день последнего экзамена. Ле Ву Ань уже радовалась тому, что сможет, 

        наконец, продемонстрировать всё то, чему научили её преподаватели.

        Она вытянула билет, на котором было написано имя композитора и название

        его произведения. Это был С. Рахманинов и его знаменитая "Элегия".

             Экзаменационная комиссия состояла из шести ведущих преподавателей

        и ректора училища. Ле Ву Ань в душе торжествовала: Рахманинов вызывал у

        неё особую симпатию, а его "Элегию", шедевр мирового уровня, она знала на

        память. Отложив билет, она села за рояль. Члены комиссии, конечно, были

        наслышаны о её редком таланте чувствовать в произведении душу композитора

        и с особой проникновенностью озвучивать её при исполнении его

        произведения. Так произошло и на экзамене. Ле Ву Ань исполняла "Элегию"

        вдохновенно и с особой трепетностью раскрывала душу композитора.

        Используя метод логического ударения, она с редкой выразительностью

        озвучила безмерную грусть композитора, вызванную ностальгическими

        чувствами.

            Закончив  исполнение, Ле Ву Ань поднялась и поклонилась членам

        комиссии. И вот тут произошло невероятное: они, как по команде, встали

        и зааплодировали. Эльвира Османовна Тан, ведущий преподаватель и

        непосредственный педагог , обучавший Ле Ву Ань фортепианному мастерству,

        подошла к ней и нежно обняла со словами: "Тебя ждёт прекрасное будущее.

        Твоё имя вскоре станет известно в мире любителей фортепианной музыки.

        Заговорят о твоём таланте и о нашем музыкальном училище, которое дало

        тебе ,как говорят, путёвку в мир музыкального искусства". Она пожелала

        ей творческих успехов и счастья в личной жизни.

                9

           Диплом с отличием получили девять выпускников, в том числе и Ле Ву Ань

        При вручении диплома ей сообщили, что двадцатого июня в Москве состоится

        Международный конкурс имени П.И. Чайковского, и рекомендовали принять в

        нём участие. Поездка, запланированная под эгидой Эльвиры Османовны Тан,

        финансировалась училищем. Ле Ву Ань с благодарностью приняла предложение.

        Путешествие в город Тайбэй было назначено на десятое июня сроком на шесть

        дней. Группу выпускников возглавил заместитель директора по

        воспитательной работе.

           Программа туристической поездки включала посещение Мемориала Терезы

        Тенг, знакомство с городом и его достопримечательностями, отдых на берегу

        океана. Туристическую группу из Вьетнама город Тайбэй встретил дождливой

        погодой. Поселившись в гостинице, они сразу же приобрели проспекты

        отдельных туристических маршрутов и небольшую книгу о жизни и творчестве

        Терезы Тенг. Ле Ву Ань обрадовалась такому приобретению и тут же начала

        рассказывать остальным о ней.

            Она была удивлена тем, что некоторые её друзья знали о Терезе Тенг

        больше, чем она думала. О некоторых подробностях её гастрольных

        выступлений они тоже были наслышаны от родителей. Ле Ву Ань, не читая

        ещё книгу, узнала новые для себя подробности жизни Терезы.

            На второй день погода восстановилась. После завтрака все были готовы

        ехать к Мемориалу Тенг. Прочитав книжку о её жизни, Ле Ву Ань глубоко

        задумалась о том, почему она  в сорок два года скоропостижно скончалась.
   
        Ведь медицина в то время уже могла успешно лечить эти болезни. Она не

        могла найти ответа  на вопрос, почему произошла такая непростительная

        задержка в оказании медицинской помощи. А четырнадцатый этаж в гостинице!

        Он ведь ей противопоказан! И почему её милый друг отсутствовал в номере

        во время случившегося приступа?

            Ле Ву Ань глубоко прониклась этими безответными вопросами  и у неё

        начала зарождаться и созревать своя версия случившегося, объяснявшая

        весьма убедительно это трагическое происшествие, этот скоропостижный уход

        Терезы Тенг. Убеждённость Ле Ву Ань в правдоподобности собственной версии

        случившегося росла. Она не стала больше искать ответов на допущенные

        непростительные промахи отдельных личностей и служб, а мысленно

        приподнялась над ними и обратила своё сознание к высшим небесным силам.

             Это они, почти была убеждена Ле Ву Ань, послали Терезу Тенг к людям

        как образец, к которому нужно стремиться. Это они одарили её редчайшим

        по своей красоте голосом и совершенными чертами внешности, удивительным

        обаянием, очаровывающим зрителей с первого раза, и которое, как говорила

        мама, невозможно было потом забыть.

             Ведь стремление к совершенству и даже подражание ему свойственно

        только человеку. Только он способен оценить красоту и, наслаждаться ею,

        почти неосознанно совершенствовать свою природу и своё естество.

        "Поэтому, - продолжала развивать свою версию Ле Ву Ань, силы небесные

        не только послали её к людям, но они же и забрали её, когда она исполнила

        своё благородное предназначение, свою благородную миссию, покорив своим

        талантом и обаянием всю Юго-Восточную Азию! Забрали её, дабы не дать

        безжалостной старости возможности глумиться над её прекрасной внешностью, 

        а завистникам, которые ещё не перевелись, злорадствовать после этого

        над ней".

               Примерно через двадцать минут автобус остановился у входа в

        Мемориальный комплекс Терезы Тенг. То, что увидели они, ошеломило. Это

        огромное количество людей: отдельные группы туристов и школьников с

        классными руководителями, отдельные посетители - и море цветов. Они везде

        Нет ни сантиметра свободной земли. А скульптурное изваяние в натуральную

        величину буквально утопало в море цветов.

              Придя в себя от увиденного, они тоже положили цветы к Мемориалу и 

        всё ещё не  могли до конца осознать, что это место уже стало местом

        почитания где каждый посещающий его, стремится как бы засвидетельствовать

        свою признательность Терезе Тенг, подтверждая и признавая её заслуги,

        делавшие людей совершеннее богаче духовно, терпимее к возникавшим

        трудностям бытия.

              Возвращались в гостиницу молча. Каждый был охвачен пока ещё

        безотчётным чувством грусти. Требовалось какое-то время, чтобы сознание

        могло оценить увиденное и успокоить чувственную сторону души. Слишком

        глубоким и неожиданным оказалось впечатление от посещения Мемориала.

        Выходит, что человечество в своём духовном развитии уже достигло такого

        уровня, когда благородное служение культуре удостаивается высокой его

        оценки и закрепляется  в памяти поколений.

            Два дня были посвящены знакомству с городскими музеями. Приятное
       
        впечатление оставил исторический музей, в котором с трогательной

        тщательностью были собраны, аккуратно классифицированы как печатные так

        и предметные свидетельства исторического развития острова Тайвань.

             Оставшиеся три дня провели на берегу океана, получив незабываемое

        впечатление от красоты и величия природы. Только там осознаёшь, как всё

        же физически мал человек и как он велик разумом, собираясь покорить

        планету Марс. Вечером последнего дня посетили филармонию, где прослушали

        концерт музыкального латино-американского коллектива "Кантри".

             Утром следующего дня, поблагодарив администрацию гостиницы за

        приятный сервис, они вылетели во Вьетнам. Ле Ву Ань, увидев маму, чуть

        было не расплакалась. "Я уже успела соскучиться, - сказала она, - и ждала

        дня  вылета домой. Нельзя сказать, что было неинтересно. Нет, конечно!

        Но посещение Мемориала оставило в душе неизгладимый след, и я так понимаю

        надолго".

             Ле Ву Ань поделилась с мамой своей версией о причине скоропостижной

        кончины Терезы Тенг. Мама внимательно выслушала дочь и, с небольшими

        уточнениями, признала право на существование такой версии, скрывающей

        непростительные промахи современной медицины.

                10

           Получив от Эльвиры Османовны  программу Международного конкурса

        П. И. Чайковского, Ле Ву Ань внимательно ознакомилась с ней. Конкурс

        имеет статус молодёжного, поскольку предельный возраст участников

        ограничен тридцатью двумя годами. Главная его цель - это открытие новых

        имён в таких номинациях, как фортепиано, скрипка, Виолончель и сольное

        пение. Соревнование проходит в три тура. В третьем туре уже определяется

        победитель конкурса.

           Ле Ву Ань, ознакомившись с программой конкурса, встретилась в училище

        со своим педагогом Эльвирой Османовной Тан по её просьбе. Она хорошо

        знала этот конкурс, как говорится, изнутри. Четверть века назад она

        принимала в нём участие, пройдя два тура. Её рассказ и доброжелательные

        советы вдохновили Ле Ву Ань. Она отбросила всякие сомнения относительно

        своего участия в этом знаменитом на весь мир конкурсе.

           Накануне открытия конкурса они вместе с Эльвирой Османовной вылетели

        в Москву. В оргкомитете им сообщили важные подробности подготовки и

        проведения конкурса, время начала первого тура, в котором примут участие

        двенадцать участников. Во второй тур выйдут шесть человек. Ле Ву Ань не

        теряла надежды пройти в него. Произведения Ф. Листа, особенно его пьесы,

        ставшие широко известными, она играла по памяти, поэтому с энтузиазмом

        ждала начала конкурса.

           Эльвира Османовна Тан, татарка по происхождению, не прошла в своё

        время в третий тур, но встретила там своего нынешнего  мужа, директора

        музыкального училища. В те, уже далёкие времена, представитель Ханойского

        музыкального училища после выступления  её во втором туре сделал ей

        предложение занять вакантную должность в училище. Но было одно серьёзное

        препятствие - язык. Представитель училища пообещал за восемь месяцев

        обучить её литературному вьетнамскому языку и выполнил своё обещание.

        Поэтому когда на третьем и четвёртом курсе у Ле Ву Ань преподавала

        Эльвира Османовна, никто не мог догадаться, что она татарка. Произношение

        её было на редкость совершенным и ясным, а репутация высокой. Со временем

        она стала женой нынешнего директора училища, с которым когда-то

        встретилась в Москве на конкурсе.   

             По жребию определили очерёдность выступлений: Ле Ву Ань будет

        выступать восьмой. Оставалось ещё время, чтобы окончательно обдумать и

        доработать отдельные места конкурсных музыкальных произведений. Но это

        можно было сделать лишь теоретически: её охватило лёгкое волнение, когда

        представительное международное жюри начало прослушивать конкурсантов.

        И, естественно, что-то отрабатывать или повторять было просто невозможно.

             Все её мысли были уже устремлены в концертный зал. Эльвира Османовна

        прошедшая через всё это, знала, что в это время только тишина является

        верным помощником. Уже ничего нельзя добавить к имеющемуся запасу знаний

        и навыков. Необходимо сосредоточиться только на том, чтобы в полном

        объёме донести их жюри.

            Прослушивание Ле Ву Ань назначено на шестнадцать часов. Удивительное

        психологическое состояние она начала испытывать при  приближении времени

        выступления. Появившееся было лёгкое волнение улетучилось бесследно, а

        само мероприятие грандиозного музыкального конкурса, стало восприниматься

        ею как простой экзамен в музыкальном училище, которого она с нетерпением

        ждала и который сдала под аплодисменты членов экзаменационной комиссии.

            С этим настроением она села за рояль. Произведение Ф.Листа, Ле ВУ Ань

        начала исполнять с традиционной осторожностью, какую обычно демонстрируют

        профессионалы, чтобы создать как можно больший контраст со своими

        "домашними заготовками". Так поступила и она. Домашнюю заготовку Ле ВУ

        Ань построила на широко известном призыве Ф. Листа "не сообщать музыке

        равномерно покачивающего движения, её надо ускорять или замедлять с   

        толком в зависимости от содержания". Бесспорно, Ле Ву Ань рисковала.

        В других условиях, такое исполнение было бы расценено как упрощение, или

        хуже того, как искажение произведения Ф. Листа, но только не на конкурсе

        П.И. Чайковского, в жюри которого, входили светила мирового музыкального

        искусства. Они не только чутко "уловили", но и по достоинству оценили

        новации Ле ВУ Ань в духе ф. Листа, что обеспечивало ей прохождение во

        второй тур. И бурные аплодисменты слушателей тоже говорили убедительнее

        самых высокопарных слов. Это был успех. Эльвира Османовна не скрывала

        своих чувств. Она нежно обняла Ле Ву Ань со словами: "Замечательно,

        молодец". "Тебя, - сказала она, - невозможно не заметить, и члены жюри,

        уверена, единодушно отберут тебя во второй тур". Так и произошло. Через

        Два дня были названы имена прошедших во второй тур и среди них Ле Ву Ань.

            Во втором туре она выступала четвёртой, но в третий тур не прошла,

        но не потому, что не было тонкого и глубокого понимания музыки, а потому,

        что не хватило техники исполнения, которая достигается с возрастом при

        регулярном исполнении музыкальных произведений. Предельный  возраст

        участников конкурса, как уже говорилось, не превышал тридцати двух лет.

        И понятно, что при равном уровне музыкальности более отточенной техника

        исполнения будет у старших музыкантов, чем у девятнадцатилетней Ле Ву 

        Ань. Поэтому огорчаться не стоит. Из молодых конкурсантов прошёл бы в

        третий тур разве что Н. Паганини, будь он сейчас участником конкурса.

        К тридцати годам он, как известно, обладал не только феноменальной

        музыкальностью, но и непостижимой виртуозностью игры на скрипке. Помнит

        человечество редчайший случай, когда в ходе концертного выступления его

        подвёл инструмент. Но он не прервал концерт, а закончил его на одной,

        оставшейся струне.

           Но у Ле Ву Ань, как сказала Эльвира Османовна, всё ещё впереди. А сам

        опыт участия в таком грандиозном конкурсе дорогого стоит. Ведь участие

        в нём ограничивается только возрастом, а не количеством попыток. Поэтому

        она, если, конечно, захочет, имеет в запасе ещё их несколько, так как

        такой конкурс проводится один раз в четыре года.

           Поскольку итоговый концерт победителей был запланирован на десятое

        июля, то билеты на обратный путь забронировали на одиннадцатое.

        Оставшееся до концерта время решили посвятить знакомству с московскими

        достопримечательностями. Эльвира Османовна рекомендовала посетить

        Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, выставку произведений художника

        А. Шилова и, если повезёт, посетить Большой театр.

                11

            В один из дней в номер постучали. На пороге стоял дежурный гостиницы

        и молодой человек лет тридцати. С порога он представился: "Преподаватель

        Парижской консерватории Альфред Караян". Войдя в номер, он сразу же

        предложил Ле Ву Ань продолжить обучение в их консерватории. "Я слушал

        ваши оба выступления. Если вы уже в таком юном возрасте обладаете таким

        высоким уровнем музыкальности, то можно с уверенностью утверждать, что

        вас ожидает прекрасное будущее, а наша консерватория поможет вам его

        достичь", - сказал он.

            Ле Ву Ань не смогла скрыть своего смущения не столько от похвальных

        слов в её адрес, сколько от впечатления, произведённого на неё пришедшим.

        Она сразу оказалась во власти его обаяния. Высокий, относительно молодой

        человек обладал удивительной харизмой. Его большие светлые глаза и

        благородные черты лица со слегка смущённой улыбкой покорили её с первого

        взгляда. Ле Ву Ань никак не могла овладеть собой. Густой предательский

        румянец буквально озарил её лицо.

             На выручку пришла Эльвира Османовна. Она уточнила некоторые

        подробности и попросила оставить анкету и дать время подумать до утра.

        "Мы, - сказала она, - всё обговорим и, если Ле Ву Ань решить продолжить

        обучение, заполним её". Уходя, Альфред Караян попросил вложить анкету

        в гербовый конверт консерватории с секретом и оставить у дежурного

        гостиницы, поскольку он не может сказать о времени следующей встречи

        из-за обязанностей в оргкомитете конкурса.

              После его ухода Ле Ву Ань ещё некоторое время не могла отойти от

        охватившего её внезапного смущения. Такое состояние до сегодняшнего дня

        ей было неведомо. Ведь её чувства к ровесникам носили поверхностный

        характер, не затрагивали глубин её души. Эльвира Османовна попыталась

        успокоить её, сказав, что настоящие чувства приходят не в шестнадцать

        лет, а гораздо позже. В юности господствуют ещё до конца не осознанные

        переживания, скорее инстинкты. "Тогда как в вашем возрасте, Ле Ву Ань,

        уже должен подключаться рассудок. Он обязан в таких ситуациях расставлять

        приоритеты и управлять эмоциями", - заметила она. Ле Ву Ань, смущаясь,

        сказала:  "Я впервые в жизни была не в состоянии контролировать своё

        поведение. Обещаю Вам, что впредь буду более осмотрительной".

            Относительно предложения А. Караяна Эльвира Османовна не пыталась

        уговаривать свою ученицу, а лишь сказала, что было бы непростительной

        ошибкой отказываться от такого лестного шанса, так как он встречается

        в жизни очень редко, а то и вовсе никогда.

             Ле Ву Ань поблагодарила Эльвиру Османовну за неоценимую помощь при

        подготовке к конкурсу и во время его проведения.  Она ощущала её заботу

        о себе. Великодушие и доброжелательность преподавателя напоминали её

        заботливую маму, отличавшуюся такой же добротой. Да и по годам они были

        почти ровесницами.

             Заполнив анкету, имевшую большое количество подробнейших вопросов

        и требовавшую различных сведений, они вскоре уснули. Утром, после 

        завтрака, они собрались в Третьяковскую галерею и уже подошли к стойке

        дежурного гостиницы, чтобы оставить конверт, как неожиданно увидели

        Караяна, который воспользовался освободившимся временем. чтобы  забрать

        конверт. Ле Ву Ань усилием воли сдерживала волнение и, не поднимая глаз,

        изображала равнодушие. Она поблагодарила его за приглашение. Протягивая

        конверт Караяну, она сказала, что приедет в Парижскую консерваторию в

        указанный в анкете срок.

             Но в последнее мгновение конверт выскользнул из её рук и оказался

        на полу. Густой румянец вновь покрыл её лицо, и она еле слышно произнесла

        "Простите, пожалуйста". Караян со словами: "Да что Вы! Это же мелочи", -

        тут же поднял конверт. Эльвира Османовна от увиденного даже слегка

        растерялась, не находя подходящих слов, чтобы заполнить томительную паузу

        Она тоже поблагодарила Караяна за приглашение, и они расстались.

              Не стоит говорить, что день с утра складывался неудачно. В галерее

        Третьяковской они, не замечая картин, просто прошли  по залам. Утренняя

        волнительная сцена не выходила из головы. Эльвира Османовна не ожидала от

        себя такой беспомощности. Она не знала, как помочь Ле ВУ Ань, чтобы она

        обрела спокойствие и уверенность в себе. После обеда, чтобы сменить тему

        разговора и хоть как-то успокоиться Ле Ву Ань попросила Эльвиру Османовну

        рассказать о себе. Неторопливый и монотонный её рассказ вскоре убаюкал их

        обеих, и они проснулись аж перед ужином, после которого разглядывали

        журналы современной моды.

             На второй день они посетили экспозицию А. Шилова в Манеже. Его

        полотна не оставляют зрителей равнодушными. Не случайно его называют

        Брюлловым современной эпохи. К удивлению Эльвиры Османовны, и здесь они

        с Ле Ву Ань остались безучастными.

             В конце дня они единодушно согласились с тем, что та неожиданная

        встреча с Караяном вытеснила все последующие впечатления на второй план,

        овладев их умом и чувствами, не даёт возможности сосредоточиться на

        остальном. В таком же состоянии они прослушали концерт победителей

        конкурса и одиннадцатого июля вылетели в Ханой.

            Тепло распрощавшись с Эльвирой Османовной, Ле Ву Ань не пошла  а

        "полетела" домой. Ей не терпелось поскорее разделить с родителями

        накопившуюся за эти дни радость, обнять их расцеловать и громко крикнуть

        на всю округу: "Меня пригласили в Парижскую консерваторию, самую

        престижную в мире! Это её выпускников задолго до окончания учёбы ждут

        лучшие музыкальные заведения!"

              Не успев как следует открыть ещё дверь, она бросив сумочку,

        кинулась к родителям, радостно повторяя: "Еду в Париж! Еду в Париж!".

        Расцеловав ещё не опомнившихся от её восторженности родителей, Ле Ву Ань

        расплакалась. Её радостные слёзы растрогали и душу мамы. Ведь я уже и не

        помню, - сказала она, - когда видела тебя в таком счастливом, радостном

        возбуждении".  Вскинув руки, она произнесла слова искренней благодарности

        и признательности Богу: "Я знала, что ты не оставишь нас. Ведь твоё

        присутствие в моей душе я непрерывно ощущаю физически". "Ты хоть когда-то

        видела дочь в радостном возбуждении, а я вижу впервые", - с благодушной

        улыбкой произнёс отец.

             Ле Ву Ань рассказала родителям, как проходил конкурс, что в третий

        тур вышли конкурсанты, обладавшие не только отменной музыкальностью, но

        и виртуозной техникой исполнения произведений. "Я, конечно, о третьем

        туре не мечтала, понимая, что у меня мало опыта выступлений на концертах,

        а именно там и совершенствуется мастерство исполнителя. Но представитель

        Парижской консерватории, который прослушал оба мои выступления, сказал,

        что у меня есть музыкальный талант, а техника - это дело наживное".

                12

            Оставшиеся до поездки в Париж полных три недели она посвятила

        подготовке к экзамену. Для приглашённых абитуриентов он будет состоять

        из пространного,  как его назвал Караян, собеседования на языке

        межгосударственного общения и двух экзаменов по профилирующим предметам:

        теории музыки и практического исполнения одного музыкального произведения

        из предложенных трёх композиторов по выбору самого абитуриента.

             Удивительное состояние своей психики заметила Ле Ву Ань с началом

        подготовки к экзамену. То исполнение, которое раньше казалось ей

        безупречным, сейчас воспринималось, ну разве что, как удовлетворительное.

        Ле Ву Ань поделилась этой исполнительской метаморфозой с Эльвирой

        Османовной. Она порекомендовала продолжать репетиции и каждую неделю

        показывать ей отработанный материал. Помощь преподавателя в этот

        ответственный период была бесценной. Ле Ву Ань из-за привыкания к

        произведению не только не замечала, но и не слышала исполнительских

        шероховатостей. И это, как говорят гуру музыки, естественные издержки

        чрезмерной любви исполнителя к композитору.

               Время пребывания Ле Ву Ань с родителями истекло. Билет в Париж

        уже лежал в её сумочке. Завтра поздно вечером она будет уже в городе, о

        котором мечтают все земные романтики и который остаётся неосуществимой

        мечтой для многих из них.

              Ле Ву Ань льстила мысль, что её пригласили в Париж. И не просто в

        город, а в лучшую консерваторию мира. Пригласили продолжить обучение
      
        музыке, найдя её достойной такой чести. С другой стороны лёгкая грусть

        не покидала её душу. Ведь сколько прекрасных мгновений она испытала здесь

        за свои девятнадцать лет рядом с родителями, окружившими её не только

        своей любовью и нежной заботой,  но и музыкой.

                13

             Феномен музыки остался для неё загадкой. Музыка украшала её жизнь,

        она возвышала над мелкими проблемами человеческого существования,

        неизбежными в современной жизни. Она вдохновляла её на ответную любовь

        к родителям, к природе, к окружающим. Она научила глубже понимать саму

        себя, своё психологическое состояние. Но это были только первые её шаги

        в музыкальном искусстве, как шаги ребёнка, учащегося ходить.

              Она прекрасно понимала, что её жизнь без музыки немыслима. Жизнь

        без неё это всё равно, что у человека, идущего ночью по узкой тропинке,

        внезапно погас бы фонарик. И в то же время она понимала, что быстро

        достичь в музыке какой-то конечной высоты невозможно. Для движения к этой

        высоте потребуются годы и годы упорного труда, годы без уверенности, что

        вершина близко. Это движение к вершине подобно выращиванию дерева:

        процесс долгий и почти незаметный. Так же, почти незаметно для окружающих

        происходит и настоящее музыкальное созревание.

             А есть ли у музыканта уверенность, что музыкальная вершина уже

        рядом? Настоящий музыкант, посвятивший свою жизнь музыке, знает, что

        эта вершина земному творцу недостижима! И вот почему. Во-первых, всем

        художественно образованным и эстетически развитым творцам известно, что

        музыка - это звуки небес. Вспомните "Сарабанду" Генделя, слушая  эту

        величественную музыку, невозможно унять  волнение души. А происшедшее на

        премьере его оратории "Мессия", вообще лишает скептиков каких бы то ни
         
        было   сомнений, относительно влияния Небес на творческую роботу

        композитора. Когда вначале спектакля заиграла музыка, слушатели затаив

        дыхание обратились в слух. Но когда  в  исполнение партии хора вступили

        солисты, сердца слушателей содрогнулись не способные выдержать мощь этой

        доселе неслыханной музыки. Закончился спектакль оглушительными криками
       
        восторга, наполнившими зал.


        Гендель, растрогавшись, подойдя к Киоту преклонился перед ним и
 
        поблагодарил Провиде'ние за этот музыкальный шедевр. Позже он скажет, что

        все три недели писал ораторию словно в бреду, физически ощущая, что на 
      
        эту творческую композицию его вдохновлял Господь. И вот когда зашла речь               
\
        о деньгах , то он сказал, что никогда не возьмет за это произведение ни

        копейки,  так  как оно эму самому было даровано Творцом. А чарующие звуки 

        вальса композитора Свиридова, созданного по мотивам произведений Пушкина.

        А  бесчисленное множество других мировых музыкальных шедевров! В земных

        условиях обогатиться композитору такими редчайшими по своей красоте и

        магии звуками без помощи Творца невозможно, поскольку их просто

        негде взять. Поэтому прав был великий Бетховен, сказавший однажды, что

        музыка - это откровение более высокое, чем мудрость и философия,

        поскольку является исключительной привилегией Творца. А уж кто-кто, а

        Бетховен, давший миру множество музыкальных шедевров, давно и ясно

        осознал, что их создание всецело зависело от небесной воли, которая

        всегда была решающей. Так вот через композитора Создатель диктует музыку

        Вселенной, чтобы донести до нас смертных...мелодию Вечности. Вот тут и

        начинаются эти препятствия, исключающие возможность творцу достичь пика

        музыкального совершенства.

              Композитор, слушая "диктант" Создателя, всё же пропускает звуки

        небес через своё мироощущение, не совсем совпадающее с миром, созданным

        Творцом. Во-вторых, вовсе не исключаются досадные ошибки при написании

        "диктанта", что неизбежно ещё больше отдалит исполнителя произведения от

        первоначальной музыкальной идеи Создателя. Вот почему приблизиться к

        идеальному исполнению особо  талантливые, конечно, могут но достичь

        музыкальной высоты небес - невозможно. Поэтому исполнение произведения

        даже гениальным музыкантом не будет идентично замыслу Творца.

             Ле Ву Ань вспомнила, что, когда великого музыканта и дирижёра

        Риккардо Мути спросили о его месте в приближении к музыкальным идеям

        Творца, он, со свойственной ему скромностью, ответил, что по своим

        ощущениям он находится по средине реки, всегда помня, что на 

        противоположном берегу творящий Бог.

                14

            Углубившись в размышления, Ле Ву Ань не услышала шагов отца,

        входившего в её комнату. Подойдя к дочери, он сказал, что в день вылета

        в Париж он будет на дежурстве в госпитале. "Моё напутствие будет

        кратким", - сказал он. Ты знаешь, что отправляешься в консерваторию, 

        чтобы совершенствовать  своё музыкальное образование. Исчерпай до дна

        возможности этого знаменитого учебного заведения, обогатись опытом его

        педагогов с мировыми именами и заслугами. Все твои старания в дальнейшей

        жизни окупятся сторицею. Это, во-первых. Во-вторых, тебе уже девятнадцать

        лет, и природа властно начинает требовать исполнения нашего святого

        предназначения на земле: продолжение рода и сохранения жизни. Выдержи

        ухаживание претендента на твою руку не меньше года. Искренняя любовь,

        поверь, за это время только окрепнет. Всё скороспелое имеет зыбкое

        основание и рассыпается при первом дуновении ветерка. И последнее, жизнь-

        очень сложный процесс. Всякое может случиться. Помни, что мы твоя опора

        во всём и всегда.

              Ле Ву Ань никогда ранее не видела отца в таком сентиментальном

        состоянии. Она поднялась и поцеловала его со слезами на глазах. Отец,

        скрывая свою растроганную душу, сразу же вышел.

              Вернувшись из магазина, мама начала готовить бутерброды с ветчиной,

        зная, что они больше других нравятся Ле Ву Ань. Пришла Эльвира Османовна,

        и они втроём поехали в аэропорт. До вылета оставалось два часа. Вот и

        начались бесконечные советы на всякие случаи жизни. Ле Ву Ань делала вид,

        что внимательно слушает их, но если бы её попросили их повторить, она бы

        не смогла бы вспомнить ни одного.

             В эти минуты память покорно воссоздавала до мельчайших подробностей

        первую встречу в гостинице города Москвы с Альфредом Караяном.

        Ей казалось, что она вот-вот опять вспыхнет предательским румянцем, и

        Эльвира Османовна сразу же догадается о причине повторяющегося смущения.

        Мама увлеклась бытовыми советами, а Эльвира Османовна - учебными.

             И только после её слов, что так устроен мир, что даже птицы,

        оперившись, покидают своё гнездо, они словно очнулись, всплакнули, и,

        нежно обняв друг друга, распрощались. Ле Ву Ань после регистрации пошла

        на посадку. Согласно расписанию самолёт взял  курс на Париж.


                ГЛАВА ВТОРАЯ

                1

            Самолёт из Ханоя совершил посадку в Париже поздно вечером. Ле Ву Ань

        испытывала сложные и почти сумбурные чувства. Её не покидали мысли о

        Караяне. А что если он её будет встречать? От этой мысли радостней не

        стало. Напротив, она чувствовала, что не готова к внезапной встрече с ним

        Нужно какое-то время,  чтобы привыкнуть к обстановке, в которой она

        оказалась. Больше всего она боялась повторения ситуации, когда из-за

        глубоко охватившего её смущения она почти потеряла контроль над своим

        поведением. А также её волновало, что она уже в Париже, что через два дня

        первое испытание, собеседование с приглашёнными абитуриентами. Правда,

        все мысли воспринимались ею скорее как сон. Примешивались воспоминания о

        доме, родителях, Эльвире Османовне, которая, не считаясь со временем,

        оказывала ей неоценимую помощь.

              Войдя в здание аэропорта, Ле Ву Ань ощутила на себе чей-то

        пристальный взгляд. Повернув слегка голову, она увидела женщину средних

        лет, на лице которой виднелась доброжелательная улыбка. "Вы Ле Ву Ань?,

        - спросила она. Я вас встречаю от имени Парижской консерватории по

        просьбе Альфреда Караяна, хотя думаю, достаточно было бы назвать только

        имя Караяна. Меня зовут Жастина Патриковна. Я администратор общежития

        Парижской консерватории", - представилась она.

              Ле Ву Ань испытала приятное облегчение. Такое начало жизни в Париже

        даже обрадовало её. Она оживилась, и разговор продолжился в форме:

        "вопрос-ответ", поскольку её французский язык не выходил за рамки

        туристического разговорника.

              В вестибюле общежития, после регистрации, Жастина Патриковна

        проводила Ле Ву Ань на второй этаж на в комнату 22, где уже находилась

        Мария Лазич из Сербии. Обе абитуриентки, познакомившись, сразу же

        засыпали друг друга вопросами. Оказалось, что Марию Лазич после второго

        тура конкурса П.И. Чайковского тоже пригласил Караян. И только после

        длительного знакомства обе вспомнили, что они не ужинали. Вот тут

        и оказались как раз кстати мамины бутерброды с ветчиной, которыми

        Ле Ву Ань угостила Марию. Вместо чая пили "Фанту".

             Рано утром, позавтракав в буфете общежития, они знакомились с

        историей консерватории, листая роскошно оформленный проспект. На второй

        день на шестнадцать часов была назначена ознакомительная встреча с

        преподавателями кафедры фортепианной музыки консерватории. Собеседование

        с абитуриентами, приглашёнными в консерваторию, было назначено на десять

        часов утра третьего дня по приезде.

              Ле Ву Ань приятно была удивлена количеством задаваемых вопросов.

        В анкете, заполненной в Москве, их было в два раза больше. Она не могла

        не заметить доброжелательной атмосферы, которая располагала к спокойному

        собеседованию с членами приёмной комиссии. Как потом стало известно, ко

        всем конкурсантам, отобранным А. Караяном, они относились с нескрываемой

        симпатией, так как знали, что случайных абитуриентов здесь не будет.

              Каждого из приглашённых Караяном участников конкурса Чайковского

        на собеседовании спросили, что у него получается лучше всего в

        музыкальном отношении, кроме, разумеется, конкурсных выступлений. Другими

        словами, есть ли  любимые произведения, стили, композиторы. Менгисту

        Мариам сообщил, что интересуется импровизационной техникой исполнения,

        Хотя прекрасно понимает, что свободная импровизация, как один из главных

        стилей, станет доступной только после окончания консерватории, поскольку

        воспринимает её как бы более высокую ступень профессионального развития

        музыканта. А вот тематическая импровизация уже приносит еле  заметные

        свои результаты. Он сообщил об импровизационном прочтении пьес И. Брамса,

        "Венгерских танцев", в частности, танца №5. И тут же сел за фортепиано

        и сымпровизировал мелодию, как бы раздвигая границы этого произведения

        вширь новыми танцевальными ритмами. Слегка смутившись, он признался, что

        это лишь первые его опыты. Члены комиссии выразили свою удовлетворённость

        услышанным и пожелали ему успехов.

             Удивила членов приёмной комиссии Мария Лазич своим искромётным

        исполнением очень сложного произведения Римского-Корсакова "Полёт шмеля".

        Кто-то из членов комиссии сказал, в качестве комплимента, что её

        исполнение можно смело называть, как уже называют исполнение китаянки

        Ван Юйцзи, - "Очень быстрый шмель". Алиса Штоц сообщила о своей особой

        симпатии к Прелюдии №5 С. Рахманинова. И действительно. её в меру

        азартное исполнение этого широко известного произведения вызвало хоть

        и тихие но всё же  аплодисменты членов комиссии.

              Свою симпатию к бетховенской пьесе "К Элизе" высказала и Ле Ву Ань.

        Эту вещь, знакомую ещё с детской музыкальной школы, как обязательный

        предмет изучения, она только в музыкальном училище с глубоким пониманием

        чувств композитора начала исполнять. Вот и сейчас она лирично и нежно

        исполнила первую тему признание в любви. Во второй теме Ле Ву Ань с

        не меньшей трепетностью озвучила воображаемую встречу с возлюбленной. А

        вот в третьей теме, теме неизбежного расставания, подчёркнута минорная

        глубина его чувств, душевные терзания из-за безответной любви. Члены

        комиссии встретили исполнение Ле Ву Ань этого, всему миру известного

        произведения, аплодисментами.

             Уже заканчивался третий день пребывания Ле Ву Ань в консерватории,

        а Караяна она не видела. Тень лёгкой тоски стала закрадываться в её душу.

        Она испытывала двойственное чувство. С одной стороны, мысль о предстоящей

        встрече  волновала её. А с - другой, она постоянно искала его среди

        преподавателей. Вечером Мария Лазич сообщила, что Караян сейчас находится

        на гастролях. Он, оказывается, по совместительству дирижирует оркестром

        консерватории. Эта новость стала для Ле Ву Ань приятной неожиданностью,

        потому что она ещё в Москве, увидев его, интуитивно почувствовала, что

        он представляет собой нечто большее, чем просто преподаватель музыки,

        как он представился тогда в гостинице.

              Есть категория людей, увидев которых, сразу понимаешь, что они

        могут гораздо больше сделать, чем сами говорят об этом. Им сразу 

        поручают ответственные участки работы без всякого сомнения, что они не

        справятся. Откуда появляется такая уверенность в человеке, в его

        способностях, остаётся тайной. Не стала её разгадывать и Ле Ву Ань, а

        лишь порадовалась своей интуиции.

                2

            Устный экзамен по сольфеджио был назначен на двадцать второе  августа

        Это один из самых сложных предметов. Ле Ву Ань относилась к нему

        с энтузиазмом: он ей просто нравился. Просмотрев конспекты, написанные

        в музыкальном училище, она спокойно сдала устный экзамен и начала

        готовиться к главному испытанию: исполнению одного музыкального

        произведения каждого из трёх предложенных композиторов по выбору самого

        абитуриента.

             В назначенный день, идя  на экзамен, Ле Ву Ань надела то самое

        платье, которое приготовила ей мама для выпускных испытаний в музыкальном

        училище. Мария Лазич, увидев её воскликнула: "Боже какая прелесть! Ты

        выглядишь как богиня". И, действительно, когда она вошла в концертный

        зал консерватории, члены приёмной комиссии прекратили разговоры между

        собой и устремили свои взгляды на Ле Ву Ань, не пытаясь скрыть своего

        интереса к абитуриентке. Первым прозвучал "Мефисто-вальс" Ф. Листа,

        который она исполняла на конкурсе П.И. Чайковского. Вторым произведением

        была "Лунная соната" Бетховена, а третьим - "Элегия" Рахманинова, её

        любимое произведение. После выступления Ле Ву Ань встала, поклонилась

        членам комиссии. Никто не промолвил ни слова. Соблюдая субординацию,

        ждали, что скажет председатель. Он, недолго думая, сказал, что не знает,

        чему ещё сможет научить её консерватория. На слове "ещё" он сделал

        ударение. Такой роскошный комплимент раскрепостил членов жюри, и они

        наперебой начали отмечать достоинства её исполнения. Ле Ву Ань, смущаясь,

        поблагодарила за теплые слова в свой адрес. Мария Лазич тоже успешно

        сдала экзамен, и они решили прогуляться по городу и посидеть в кафе.

                3

             На двадцать девятое августа была назначена встреча зачисленных в

        консерваторию студентов с преподавателями. На кафедру фортепианной музыки

        было принято две группы. В первой группе было четыре человека: Менгисту

        Мариам из Эфиопии, Мария Лазич из Сербии, Ле Ву Ань из Вьетнама и Алиса

        Штоц из Германии. Преподавателем был назначен Альфред Караян, а поскольку

        он был ещё дирижёром оркестра консерватории, то количество студентов в

        первой группе было ограничено. В неё вошли только те, кого он лично

        отобрал на конкурсе в Москве. Во второй группе было семь студентов,

        поступивших в консерваторию на общих основаниях, выдержав огромный, как

        всегда, конкурс из девяти человек на место.

              Поскольку студенты первой группы уже были знакомы с Караяном, то

        войдя в аудиторию, он поздоровался и поздравил всех с началом учебного

        года и сразу заговорил о программе первого курса обучения. Время занятий

        по профилирующему предмету в общем расписании было назначено на четверг,

        по два часа на каждого студента. Ле Ву Ань обрадовалась, что Караян начал

        разговор без лирических отступлений. Его еле заметная озабоченность

        служебными обязанностями дирижёра, только что вернувшегося из гастролей,

        была отмечена всеми. Сказалась, вероятно, простая человеческая

        усталость после выступлений оркестра по плану консерватории за рубежом.

             "Мы с вами, - сказал он, - сосредоточим внимание на трудных местах

        в пьесах трёх композиторов и одновременно будем изучать творчество Шнитке

        Оценка за первый курс будет зависеть от того, как вы освоите первый этап

        его творческого наследия. Таких этапов, или, если хотите, разделов будет

        всего три. Время занятий между собой распределите самостоятельно и не

        меняйте его". Простившись, он вышел. Студенты продолжали сидеть молча: их

        обескуражила такая сухая, можно сказать, такая пресная встреча, напрочь

        лишённая пафоса, несмотря на то,  что это было началом нового учебного

        года.   Ознакомившись с расписанием занятий по другим предметам, студенты

        разошлись. Ле Ву Ань успела заметить разницу в настроении Караяна тогда,

        в Москве, и тут, в Париже. В душе она обрадовалась такому продолжению их

        знакомства, поскольку это давало ей возможность. привыкая, более уверенно

        управлять своими чувствами и поведением. Вместе с тем, она давала себе

        отчёт, что это будет непросто.

              Мария Лазич предложила Ле Ву Ань сходить в кафе,  утверждая, что

        там не только отличного качества мороженое, но и сосиски в кляре. К ним

        охотно присоединились Алиса Штоц и Менгисту Мариам.

              Ожидание встречи с А. Караяном не давало Ле Ву Ань покоя. По жребию

        ей досталось время с шестнадцати до восемнадцати часов. Она продумала

        свои действия до мелочей. Но всего не предусмотришь. Многое будет

        зависеть от настроения Караяна. Мария идет на встречу второй, поэтому

        у Ле Ву Ань будет возможность расспросить её о настроении Караяна, чтобы

        психологически подготовиться к встрече без лишнего напряжения, которое

        может разрушить её продуманный "сценарий". Но Мария ничего утешительного

        ей не сказала. Он был таким же озабоченным, как и в первый день.

              В шестнадцать часов Ле Ву Ань уже была в аудитории. Альфред Караян

        вошёл, поздоровавшись, и сразу начал анализировать произведение Э. Грига,

        акцентируя внимание на сложных в техническом отношении местах. Затем два

        раза проиграл  их и порекомендовал не форсировать отработку сложных

        мест в его произведении: "Успех будет зависеть от медленной постепенности

        Каждый раз будет приближать вас к ритмическому состоянию, обозначенному

        в сочинении. Вы будете всё увереннее исполнять эти непростые места и

        почти незаметно придёт к вам радость от овладения произведением в полном

        объёме. Радость эта и будет вознаграждением за труд". Примерно через час

        Караян, сухо попрощавшись, ушёл.

              Ле Ву Ань осталась довольна собой, довольна своим самообладанием.

        Ей удалось восстановить сердечный ритм и подавить назревавшие признаки

        смущения в первые минуты после появления Караяна. Благодаря рассудку и

        подготовке к этой встрече, она испытала радость от власти над своим

        чувственно-эмоциональным состоянием. Теперь она знает, как вести себя

        при встрече с ним и даже сможет продемонстрировать притворное безразличие

        к этому харизматичному преподавателю, так глубоко смутившему её тогда в

        Москве.
                4
            Альфред Фотиевич Караян избрал такую тактику обращения и поведения

        со студентами, которая не давала ни малейшего повода для развития

        панибратских отношений, в особенности, со стороны прекрасного пола.

        Примеров, когда отдельные личности забывали, ради чего они поступили в

        консерваторию, было множество. Они старались во что бы то ни стало

        завладеть вниманием преподавателя к собственной персоне, что вело только

        к потере времени и серьёзно отвлекало от учёбы.

            С самого начала учебного года Караян во взаимоотношениях со

        студентами придерживался только программы, исключив любые лирические

        отступления, пафосность и вопросы не относящиеся к предмету изучения.

             Да, он был уверен, что такой сухой, даже чёрствый метод преподавания

        будет лишать отдельных личностей несбыточных иллюзий и укрепит процесс

        изучения и усвоения учебной программы курса. Но такая тактика не была

        универсальной. Встречались отдельные личности, которых такой стиль

        преподавания наоборот только стимулировал на штурм недосягаемой высоты.

              Применялись самые, на первый взгляд, безобидные ухищрения, лишь бы

        он не только заметил, но и оценил отдельные их достоинства. Ле Ву Ань к

        этой категории учащихся не относилась. Её, конечно, разочаровал его стиль

        преподавания. Заканчивался первый семестр, а она ни разу не имела

        возможности произнести ни одного слова. Выходило, что она словно предмет

        неодушевлённый, которого он просто не замечал. Демонстрировал сказанное,

        играя на инструменте, и вскоре уходил. И тем не менее его присутствие,

        его голос уже были для неё своего рода стимулом к успешному овладению

        вопросами программы. И всякий раз, когда было необходимо  показать  свой

        уровень усвоения изученного материала, Ле Ву Ань делала это вдохновенно,

        раскрывая тончайшие нюансы чувств композитора в момент сочинения

        произведения. Те места, которые вызывали технические трудности, она

        исполняла пока, как получалось. Ведь сразу преодолеть их удаётся даже

        не каждому профессионалу. Со временем они покорятся. Это понимал и

        преподаватель.

             Слушая в её исполнении произведение Э. Грига, Караян ещё раз

        убедился, как и тогда в Москве, что такие одаренные студенты встречаются

        не часто. И, тем не менее, он продолжал проявлять свою бесстрастность.

        Поставив Ле Ву Ань зачет, он вскоре ушёл. Это его безмолвие более всего

        огорчало её. Ну разве трудно похвалить, если есть за что? Исполнитель

        нуждается в этом как в воздухе. Ну так устроена психика человека.

        А Караян уже свыкся со своим стилем преподавания и, похоже, не намерен

        его менять.
       

            Ле Ву Ань всеми глубинами своей чувствительной души ощутила

        противоестественность такой ситуации в отношениях с преподавателем. Она

        ясно осознавала, что в такой атмосфере её психика дальше существовать

        не сможет. Эту, своего рода пытку, необходимо было прекратить.

        единственный путь решить всё сразу - это вернуться домой. На следующий

        день она взяла билет до Ханоя, сказав Марии Лазич, что чувствует себя

        серьёзно заболевшей.

            В четверг Караян не застал в аудитории Ле Ву Ань. Он сразу же спросил

        о ней у остальных студентов. Мария сообщила ему, что она улетела домой

        из-за болезни. Такого поворота во взаимоотношениях со студентами Караян

        не ожидал. В его пока ещё небольшой практике преподавания это был первый

        случай. Он почувствовал, что отсутствие индивидуального подхода,

        шаблонность избранного метода, привела к непредвиденному результату,

        огорчившему его.               5

            Через несколько дней размышлений о случившемся в глубинах его

        сознания начала вырисовываться вероятная причина ухода Ле Ву Ань. Её

        тонкая, на редкость чувствительная душа не смогла долго существовать в

        этом искусственном вакууме, построенном на отсутствии доброжелательности,

        уважительности, тёплой атмосферы во взаимоотношениях преподавателя и

        студента. "Стиль преподавания, который я выбрал, - подумал Караян, -

        годится разве что для роботов! Для Ле Ву Ань он стал губительным". Тонкие

        и чувствительные натуры быстро истощают свои психические возможности и

        сдаются", - продолжал размышлять он.

             После двух запланированных концертов он решил, что сразу же вылетит

        в Ханой. Мысль, что Ле Ву Ань не вернётся, отвергалась им в зародыше. Она

        нужна Караяну как родственная душа. Они одинаково чувствуют замысел

        композитора, а этого невозможно добиться никакими репетициями. Он вернёт

        её в консерваторию во что бы то ни стало: Ле Ву Ань была единственной

        студенткой, с которой он планировал сотрудничать в концертной

        деятельности. Её способность, исполняя произведение, одновременно и

        проживать его была уникальной. Этот редчайший феномен Караян заметил

        в Москве, слушая её выступления на конкурсе. И он тоже обладал такой

        способностью. Но в момент дирижирования оркестром без поддержки солиста

        требовалась энергия, истощавшая организм и ведущая к его переутомлению.

        Ведь в свои неполные тридцать лет он не накопил ещё достаточного опыта

        руководства оркестром, как его кумир Риккардо Мути, заставлявший каждый

        раз слушать музыку по-новому.

             Магическое влияние Риккардо Мути как на исполнителей, так и на

        слушателей общеизвестно. Его дирижирование походит на священнодействие,

        не оставлявшее никого равнодушным, безучастным. Музыка мощным потоком

        захватывала всех и несла к вершинам эстетического наслаждения. А он, как

        маг, не только творит, но и филигранно управляет этим волшебством.

            Караян понимал, что вместе с Ле Ву Ань они смогли бы приятно удивить

        слушателей, которые чаще всего реагируют не на музыку, а на шум, ею

        производимый. И он жил этой идеей. Он уже кое-чего, конечно, достиг на

        дирижёрском поприще, но мечтал хотя бы приблизиться к уровню мастерства

        своего кумира.

            Прошло уже две недели, как Ле Ву Ань вернулась домой. Во второй

        декаде декабря Караян вылетел в Ханой. Увидев его, мама Ле Ву Ань начала

        смутно догадываться о причине болезни дочери.

            "Одно дело,- подумала она, - когда Творец с особой любовью создаёт

        слабый пол. По большому счёту, это понятно. Женщины воспроизводят

        человечество, но они же его и украшают, поэтому, по размышлению Творца,

        они должны быть и внешне достойны этой благородной миссии. Но с таким же

        усердием творить сильный пол нет особой необходимости. Он просто должен

        быть сильным, и этого достаточно. Но, судя по всему, Творец создал

        А. Караяна сразу же после творения слабого пола, забыв сменить клише".

          Дочь уже больше недели находится в госпитале с повышенной температурой

        и признаками развивающейся депрессии. Мама позвонила отцу в госпиталь и

        сообщила ему о приезде Караяна. Отец всякий раз заходил в палату к дочери

        с набором различных рекомендаций и советов, но улучшение не наступало.

        Он заметил, как Ле Ву Ань сразу оживилась после сообщения о приезде

        Караяна. "Примерно, через час он будет уже в госпитале", - сказал отец.

           Постучав в дверь палаты, в которой лежала Ле Ву Ань, Караян бесшумно

        переступил порог. Увидев его, она улыбнулась, и по её щекам потекли слёзы

        Тронутый увиденным, он слегка пожал её руку и, еле сдерживая волнение,

        тихо произнёс: "Выздоравливайте и приезжайте. Я вас буду ждать. Поверьте,

        у нас с вами впереди много интересной работы".

            После его ухода Ле Ву Ань испытала еле заметный, нарастающий прилив

        сил. Вскоре её выписали из  госпиталя, и через шесть дней она, окрепнув,

        возвратилась в Париж. В  аэропорту её встречал Караян. Его неподдельная

        радость, нежный голос и тёплые слова восстановили психическое состояние

        Ле Ву Ань и вселили решимость продолжить учёбу в консерватории. Разве

        сможет она забыть его взгляд, наполненный непритворной нежностью при

        встрече. Никогда прежде она не видела его таким.

            Эта встреча оживила начинающую было замирать надежду на развитие их

        отношений, пусть хотя бы на уровне дружеских. Для неё даже незначительное

        даже еле заметное внимание Караяна становилось вдохновляющим фактором не

        только к учёбе, но и к полноценной жизни.

                6

          Второй семестр пролетел незаметно. Успешное изучение творчества Шнитке

        оставляло время и для факультативной отработки отдельных произведений по

        рекомендации Караяна. Эти мгновения для Ле Ву Ань были особенно дороги.

        Слушая хорошо известное произведение в её исполнении, Караян, уловив еле

        заметные звуки свежести и новизны, понимал, что она не просто качественно

        исполняет произведение, а проживает его. После этого он подходил к ней

        и, с полной серьёзностью говорил, что сегодня он был её учеником. Ле Ву

        Ань, конечно, не догадывалась, что факультативной отработкой произведений

        Караян закладывает "фундамент" будущей совместной концертной деятельности

        Такой лестный его отзыв не оставался без последствий. Густой румянец, не

        всегда поддающийся управлению, мгновенно овладевал её красивым лицом и

        красноречивее всяких слов рассказывал о глубине её чувств к этому

        талантливому человеку, которого уже высоко ценили и в музыкальных кругах

        Италии, доверяя  временами дирижирование  лучшим оркестром с мировой

        репутацией.

             Первый курс был закончен.  Были сданы все зачеты, в том числе и по

        сольфеджио. По профилирующему предмету студентов ждал экзамен, который

        состоял из двух частей: устной, общей характеристики первой части

        творчества Шнитке с акцентом на произведениях, вызывающих личную симпатию

        и практической. Требовалось исполнить его произведение с технически

        сложными местами, освоенными на первом курсе.

            Идя на экзамен, Ле Ву Ань снова надела красивое платье, купленное

        мамой. Оно, судя по опыту, приносило ей удачу. И на этот раз не подвело.

        Экзамен она сдала с присущей ей основательностью, говорившей о возросшем

        техническом уровне исполнения, которого ей, увы, не хватило на конкурсе,

        чтобы пройти в третий тур. После сдачи зачётов и экзаменов предстоящие

        летние каникулы студенты планировали провести по заранее обдуманному

        плану. Мария Лазич пригласила Ле Ву Ань к себе в гости. В это время

        к ним подошёл Караян, поздравил с успешным окончанием первого курса и

        попросил Ле Ву Ань в шестнадцать часов быть в аудитории. "Я вам говорил,

        когда был у вас в палате, что у нас будет много интересной работы. Я Вам

        сегодня расскажу о ней", - добавил он.

                7

            В назначенное время он вошёл в аудиторию, где его уже ожидала Ле Ву

        Ань. Сев напротив и улыбнувшись, он сказал, что рад видеть её в хорошем

        расположении духа, готовой выслушать его предложения. "Я хочу, - сказал

        он, - подготовить вас, Ле Ву Ань, к исполнению сольных фортепианных

        партий в составе оркестра под моим, разумеется руководством. То, что вы

        успешно справитесь с этой задачей, я нисколько не сомневаюсь. Мой кумир

        Риккардо Мути объявил однажды, что его главная задача - оставаться

        верным замыслу композитора. Это для него святое. Он остаётся верен

        избранному пути, ведущему к вершинам дирижёрского мастерства. Для вас,

        Ле Ву Ань, а я в этом давно уже убедился, святостью является  тоже

        замысел композитор .             

           "Я, как уже говорил, - продолжал он, - кое-чего достиг на дирижёрском

        поприще, но одному дирижёру "заразить" новациями весь коллектив оркестра

        очень и очень не просто. Не на кого опереться, некому подставить плечо

        в моих стараниях. Временами от этого я впадаю даже в отчаяние. Ведь

        исполнители годами играли, придерживаясь только нот, указанных в

        сочинении.  До  понимания  души  композитора,  скрывающейся за нотами,

        им было мало дела. Вы, Ле Ву Ань, единственная из всех, кого я хорошо

        знаю, кто поможет мне исполнить мою мечту, то есть, хотя бы приблизиться

        к уровню мастерства дирижирования Риккардо Мути. О достижении его умения

        в этом деле в мои тридцать лет не может быть и речи. Скажите, Ле Ву Ань,

        вы согласны образовать вместе со мной, как говорят, музыкальный тандем

        единомышленников?"

             Она не столько слушала, сколько любовалась этим харизматическим и,

        бесспорно, талантливым человеком. Он не догадывался о её душевном

        состоянии. Она с трудом удерживала в повиновении свои эмоции, чтобы

        преждевременно не произнести: "Я согласна! Согласна! Альфред Фотиевич!

        Для меня это большая честь выступать вместе с вами. Я буду верной

        помощницей всех ваших начинаний". От этих мыслей густой румянец всё же

        вырвался наружу, озаряя её лицо. Увидев её смущение, Караян с нежностью

        в голосе произнёс: "Вы, Ле Ву Ань, в состоянии смущения становитесь ещё

        краше". "Я так понимаю, - добавил он, - что таким образом вы дали

        согласие на работу со мной. Те произведения, которые вы отрабатывали

        факультативно, мы будем исполнять на концертах. В июне состоится один

        концерт, в июле - два, в августе будем отдыхать. Первая репетиция

        назначена на десять часов утра восемнадцатого июня. Я буду вас ждать".

           Простившись, Караян ушёл, а Ле Ву Ань ещё некоторое время приводила

        в норму свои эмоции и чувства. Успокоившись, подумала о главном:

        с сегодняшнего дня начинается заметный поворот в её профессиональной

        карьере, ничего не говорящий о её дальнейшей личной жизни.

                8

           В установленное Караяном время Ле Ву Ань пришла а концертный зал

        консерватории, где проходили репетиции оркестра. С небольшим опозданием

        пришёл и Караян. После приветствия он рассказал Ле Ву Ань, в чём

        заключается основная сложность при подготовке солиста фортепианной

        музыки. Ведь каждый музыкант оркестра играет свою партию по нотам с листа

        лежащего на пюпитре. "Солист же, - продолжал он, - и вступает в игру,

        и выходит из неё только по памяти. Поэтому ему нужно не только знать весь

        текст произведения наизусть, но и, безусловно, помнить музыкальные

        моменты вступления, продолжения и окончания мелодии. Это самое сложное".

        Увидев слегка озадаченное лицо Ле Ву Ань, Караян с улыбкой и нежностью

        в голосе произнёс: "С вашим талантом мы всё преодолеем".

            Первая репетиция началась с прослушивания фонограммы первого концерта

        планируемого на конец июня. Караян посоветовал следить только за игрой

        всех инструментов, кроме фортепиано. Затем из фонограммы он изъял партию

        солиста и сам сел за рояль. Включив запись  Караян  солировал с таким

        мастерством, что возникала иллюзия полноценного концерта в зале

        консерватории.

            Теперь очередь за ученицей. Произведение Моцарта, сочинение №23, Ле

        Ву Ань знала наизусть. Караян  включил запись, и - первое огорчение Ле Ву

        Ань. Она пропустила момент вступления солиста, хотя остальную часть

        произведения исполнила безупречно. Караян был удовлетворён первой

        репетицией и собрался было уходить, но Ле Ву Ань, подойдя к нему ближе

        и, глядя прямо в его большие серые глаза, попросила ещё раз поставить

        фонограмму концерта. Он согласился. Не осталась им не замеченной и

        сосредоточенная внимательность Ле Ву Ань. Она как бы преобразилась.

        Сев за рояль, вслушивалась в звуки инструментов, и в нужное мгновение

        зазвучал её инструмент. Теперь уже он наслаждался уникальной способностью

        ученицы со второго раза демонстрировать готовность к участию в

        полноценном концерте.

            Три концерта с участием Ле Ву Ань, запланированные на июнь и июль,

        прошли успешно. Хорошую оценку она получила как солистка от штатных

        музыкантов консерватории. Парижане тоже дружно хвалили эти концерты.

        Скуповато откликнулась лишь пресса, хотя после двух последних выступлений

        она расщедрилась на комплименты и даже напророчила молодой солистке

        мировую известность. Караяну такое роскошное признание тоже польстило.

        Ведь это он, а не кто-то другой, заметил на конкурсе  П.И. Чайковского

        уникальность её дарования. Это он в последнее время целенаправленно

        развивал её талант.

            Целуя Ле Ву Ань в щёку, Караян поблагодарил за безупречное сольное

        выступление и поздравил её с успешным дебютом. Она поблагодарила за

        поздравление. Но слёзы радости углубили её смущение и она лишь ответила

        на лёгкое пожатие руки Караяна своим. В таком приподнятом настроении

        Ле Ву Ань улетела в Ханой. Она не сообщила родителям конкретной даты

        приезда домой. Поэтому её внезапное появление как раз на праздник

        "Пантелеймона целителя" не только обрадовало соскучившихся родителей, но

        и придало ему особую светлость.

            Не успев как следует поприветствовать родных, она уже с порога и

        почти скороговоркой радостно произнесла: "Я уже солировала в трёх

        концертах. Мой дебют был успешным. Сам Караян поздравил меня и поцеловал

        со словами благодарности. Это был самый счастливый день в моей жизни. Я

        с трудом сдерживала своё радостное возбуждение, но всё же и всплакнула

        немножко. Направляясь к кассам аэропорта, я почувствовала такой подъём

        духа, что готова была взлететь и крикнуть на всю Вселенную: "Благодарю

        тебя, Боже, за одно из красивейших и нежнейших чувств, которое ты вселил

        в мою душу и которое я испытываю к необыкновенно красивому и талантливому

        человеку. Моя любовь к тебе, Боже, безмерна, а благоговение стало теперь

        вечным!". Вскоре я была уже у касс аэропорта. И вот я уже дома с вами,

        мои родные, мои любимые, мои самые лучшие родители а мире!"

            Выслушав восторженную тираду Ле Ву Ань, мама с дочерью прослезившись,

        обнялись, а отец свои растроганные чувства скрыл за уместным откровением,

        что уже второй раз видит дочь в таком радостно-приподнятом настроении.

        Вскоре подробности учебного года в Парижской консерватории обсуждали уже

        за обеденным столом.

             На второй день Ле Ву Ань позвонила Эльвире Османовне и пригласила

        её на обед . Отец ушёл на дежурство в госпиталь, а женщины подробно

        разбирали дебютные концерты Ле Ву Ань и сам процесс обучения в

        консерватории. Отношение Эльвиры Османовны к семье Ле Ву Ань и к ней в

        особенности было более, чем дружеским. Свои нерастраченные родительские

        чувства (в семье Тан не было детей) она щедро дарила Ле Ву Ань как своей

        собственной дочери.

            Две недели отпуска пролетели незаметно. Двадцать пятого августа Ле Ву

       Ань была уже в консерватории. На десять часов утра назначена встреча с

       преподавателем группы. К этому времени уже все были в сборе.



                ГЛАВА  ТРЕТЬЯ

                1

         Ознакомившись с учебной программой на очередной курс, студенты буквально

       оторопели. Перечень серьёзнейших тем и их количество не внушали оптимизма.

       И это при том, что дальнейшая углублённая отработка  предметов, начатая

       на первом курсе, оставалась в учебном плане неизменной. Отдельные темы

       курса воспринимались без всякого энтузиазма изначально. Это экспромт,

       исполняемый без какой бы то ни было подготовки по свободному перечню тем.

       Импровизационное исполнение отдельных тематических произведений по выбору

       самих студентов. И другие не менее "экзотичные" темы курса ощутимо

       понижали настроение студентов. Факультатив тоже не радовал. Например,

       "Теоретические основы дикции", по мнению  студентов, включён в учебный

       план ошибочно. А вот совместное (дуэтом) исполнение музыкальной пьесы на

       одном инструменте, а также на двух, по заранее приготовленному "сценарию",

       было воспринято с пониманием.

            Но что особенно напрягало психику студентов, и о чём они старались

       меньше говорить, сохраняя своё настроение, так это о начале, со второго

       семестра, репетиций концертного солирования, сначала под фонограмму, а

       затем с оркестром в концертном зале консерватории. Для Ле Ву Ань эта

       одна из сложнейших тем второго курса уже позади. Конечно, о своём дебюте

       она расскажет своим друзьям по группе и постарается вселить уверенность

       и оптимизм, так необходимые в начальный период освоения программы.

                2

          Отношения между Ле Ву Ань и Караяном после успешного дебютного

       выступления ускоренно углублялись. Ле Ву Ань только слегка уже вуалировала

       свои нежные чувства к Караяну. И он чаще стал проявлять симпатию к ней.

       Видя это, она с нескрываемой радостью встречала его в аудитории и сразу

       же оживлённо начинала рассказывать о своих практических успехах в

       преодолении трудных мест в произведениях Э. Грига.

          Но Ле Ву Ань не только не забывала, но и очень тонко чувствовала

       остающуюся неизменной дистанцию между ней и Караяном. Своим поведением

       он не давал ни малейшего повода к какой бы то ни было двусмысленности,

       к истолкованию и пониманию их отношений превратно.

         В последнее время, в особенности когда её успехи, как солистки оркестра,

       стали широко известны, интерес к Ле Ву  Ань заметно возрос. Она  вскоре

       стала привлекать к себе внимание не только как талантливая солистка, но и

       как красивая молодая женщина. Собеседникам она запоминалась не только

       обходительными манерами, но и стройной фигурой, в которой находили что-то

       трогательное, вызывающее с трудом скрываемый интерес к ней. И   глаза-

       омуты своей магической силой не отпускали собеседников от себя. Её ранняя

       женственность лишь подчёркивала готовность к отношениям, делающим женщину

       счастливой. Караяна уже осчастливила судьба. Он четвёртый год молится на

       свою жену-богиню, как он её сам называл, и не раз публично заявлял, что

       недостоин такого подарка судьбы.

          Симпатия же к Ле Ву Ань углубляла лишь дружеские его чувства, вызванные

       её феноменальной способностью исполняя произведение композитора,

       одновременно и проживать его, что свидетельствовало об уникальной

       самобытности её таланта. Только психологи смогли бы объяснить сам процесс

       отождествления души исполнителя с виртуальной душой композитора,

       выражающегося в поразительной унисонности.

                3

          В один из дней, в начале сентября, Караян на какое-то время отвлёк

       студентов от мыслей о предстоящих трудностях учебного процесса. Он всех

       четверых пригласил на семейный юбилей - тридцатилетие жены, Каролины

       Альбертовны. Не все сразу поверили в реальность происходящего. И только

       после выхода из состояния лёгкой растерянности стали осознавать, что им

       оказана уникальная честь, которая в учебных заведениях является большой

       редкостью. Придя в себя, начали обдумывать, как лучше подготовиться к

       такому неординарному для них событию. Ведь было давно известно о редком

       таланте Каролины Альбертовны. Её "Хабанера" до сего времени остаётся

       непревзойдённой, и выступления всегда проходят при полном аншлаге.

       Возгласы "браво" неизменно сопровождают её  концерты. А в жанре 

       классического кроссовера она давно признана звездой и не соперничает

       с остальными, яркими представительницами в этом музыкально-вокальном

       направлении современной культуры.

          Недолго обсуждали предложения. Решили не игнорировать традиционные

       в таком случае цветы. Букет кремовых роз и устное поздравление.

       Музыкальное доверили Менгисту Мариаму, импровизации которого уже были

       оценены в консерватории. Немало удивило время торжества - в середине

       выходного дня. Как потом станет известно, на вечернее время были

       приглашены богемные личности, родственники  и счастливцы, которым явно

       льстило такое приглашение - молодые вундеркинды. Купив букет роскошных

       роз, студенты направились по сообщённому адресу. Дом стоял на окраине

       Парижа, окружённый густым кустарником дикорастущей камелии. У входа их

       встретил дворецкий и провёл на второй этаж. Караян, похоже, их ожидал.

       С приветливой улыбкой он, поздоровавшись, нежно пожал каждому руку. Все

       вместе они вошли в со вкусом меблированную комнату, где их встретила

       Каролина Альбертовна. Это была невысокая женщина с удивительно красивыми

       глазами с фиалковым отсветом. Её взгляд не то, чтобы косящий, но, скорее,

       неопределённый. А тонкие черты лица сразу привлекают внимание, как и

       роскошные иссиня-чёрные волосы. Но это, как говориться, первое впечатление

       Её чарующим  украшением был не блеск красоты, а красота благородства. Её

       изящные жесты, мягкая манера разговора, обходительность свидетельствовали

       о том, что она владеет бесценным наследием предшествующих благородных

       поколений её родословной. Справившись с охватившим смущением, Менгисту

       Мариам поздравил Каролину Альбертовну с Днём рождения и вручил букет

       роз, который она приняла с благодарностью. Остальные тоже присоединились

        к поздравлению.

            Караян после торжественной части и знакомства пригласил за стол, где

        ещё раз за тостами, прозвучали поздравления в адрес виновницы торжества.

        Музыкальное поздравление Менгисту исполнил виртуозной импровизацией на

        произведения композитора Брамса. Его исполнение отличалось приподнятой

        вдохновенностью, вызванной торжественностью события. Каролина Альбертовна

        первой зааплодировала и подарила ему  миниатюрный бюстик Нефертити,

        сказав, что, без сомнения, о нём вскоре заговорит вся Европа. Такой

        оценки Менгисту, конечно, не  ожидал и, смутившись, с трудом

        сформулировал слова благодарности.

           Затем А. Караян пригласил в домашний концертный зал и попросил

        Каролину Альбертовну исполнить арию из оперы Ж. Бизе "Кармен". Знаменитая

        "Хабанера" уже давно стала супершлягером всех времён. Особенностью

        исполнения этой, всему миру известной арии, как потом все согласились,

        стала не крикливость исполнения отдельных фрагментов мелодии и нарочитая

        развязность, что чаще всего можно услышать, а удивительная мягкость

        акцентного исполнения произведения Ж. Бизе.

           Все, как зачарованные, слушали хорошо знакомую арию, понимая, что

        только исключительно талантливым певцам удаётся передать голосом 

        состояние их душ, что, как известно, не всем под силу. Закончив

        выступление, Каролина Альбертовна, улыбнувшись, поклонилась. Не успев

        отойти от магии услышанного исполнения, гости с небольшой задержкой

        зааплодировали, стоя по стойке "смирно".

          Альфред Караян, тоже впечатлённый исполнением, нежно обнял супругу и

        поцеловал её щёку. В это мгновение его глаза излучали такую нежность,

        что её не заметить было просто невозможно. И Ле Ву Ань в душе

        торжествовала. Этот огонёк нежности ей знаком. Она уже видела его в

        глазах Караяна, когда он встречал её в аэропорту после возвращения в

        Париж. Распрощавшись с семьёй Альберта и Каролины и поблагодарив за

        радушный приём, студенты, находясь ещё в состоянии приятного впечатления,

        возвращались в общежитие молча. Каждый обдумывал увиденное и услышанное

        в этот незабываемый день. Конечно,  в Ле Ву Ань, после встречи с семьёй

        Караяна не могло не проснуться чувство банальной ревности. Ведь это

        чувство присуще человеку от природы, если он нормальный человек. Погасив

        его в зародыше, она давала себе отчёт, что ни о каком соперничестве

        с Каролиной Альбертовной не может быть и речи. Она вспоминала моменты,

        когда сама смотрела на неё как зачарованная, ясно понимая, что такие

       отборные жемчужины даются человечеству небесами как эталон совершенства,

       к которому оно должно стремиться.

                4

          Ещё какое-то время студенты жили впечатлением от участия в семейном

       торжестве Караяна. Но тематика учебной программы курса и её объём не

       только не давали студентам забыться, но и властно требовали скорейшего

       вхождения в учебную "борозду", как кто-то об этом сказал. Вскоре одна  из

       труднейших тем курса снова овладела их настроением. Ведь тема сольного

       вступления в игру оркестра и филигранного выхода из неё в нужном месте

       была для остальных студентов, кроме Ле Ву Ань, волнующим событием, прежде

       всего в психологическом отношении.

          Всякая, даже незначительная оплошность в этом процессе нарушала игру

       оркестра и становилась при этом широко известной, что сразу же понижало

       репутацию студента среди преподавательского состава. Вместе с тем не

       исключены случаи, когда могла пострадать и репутация преподавателя

       (а такие случаи, говорят, в консерватории были). Сам факт такого конфуза

       лишь подтверждал допущенную преподавателем оплошность при подготовке

       солистов к участию в концертной программе консерватории.

           Остальные предметы курса были, можно так сказать, "снисходительны"

       к студентам. Их, при желании, (а такая возможность им предоставлялась)

       можно было сдать экстерном и тем самым увеличить время отработки

       профилирующих предметов. Этой возможностью и воспользовалась Ле Ву Ань.

          Для неё участие в плановых концертах консерватории, в отличие от

       друзей однокурсников, было приятным занятием не только в вопросах,

       связанных с музыкой, но и в отношениях с Караяном, которые с каждым разом

       становились всё теплее и доверительнее. Немаловажную роль в дальнейшем

       углублении отношений сыграла так называемая протокольная процедура, как

       называли её сами музыканты.

          После последнего аккорда прозвучавшего концерта солистка и дирижёр,

       по обыкновению. демонстрировали свою солидарную  удовлетворённость тем,

       что публично обнимали друг друга со словами благодарности за успешную

       работу, нередко целуя друг друга в щёку. Они же выходили и на поклон. Но

       для Ле Ву Ань это было не просто следование заведенному порядку. Для неё

       это были счастливейшие моменты не только быть рядом с любимым человеком

       но и обнять его с трогательной нежностью, что всегда было заметно и

       понятно не только музыкантам, но и административным работникам оркестра.

          Но всё это сближение никак не сокращало существующей, невидимой для

       других, дистанции между Ле Ву Ань и Караяном, которую она ощущала всеми

       глубинами своей чувствительной души, и которая была видна только ей одной.

       Так пролетел второй курс учёбы в консерватории.

           Третий курс, на первый взгляд, не особо отличался от второго - то же

      разнообразие необходимых для изучения предметов. Такая же реакция студентов

      на "экзотические" предметы, понижающие  их настроение. Чего стоил только

      такой учебный предмет, как "Основы композиции"!

           После очередной репетиции будущего концерта Караян спросил Ле Ву Ань

       о впечатлении от учебной программы последнего курса обучения. Она, недолго

       думая, сразу оценила программный предмет "Основ" как стержневой в учебном

       консерваторском образовании вообще. Ведь сочинение музыки лежит в основе

       всего музыкального образования. "За последние два семестра освоить предмет

       и написать курсовую работу, думаю, будет нелегко, - заметила она, - это ж

       ведь не тематические этюды музыкального училища".

           "Да, вы правы! Но, Ле Ву Ань, не забывайте, что в нашей группе помимо

        талантливого преподавателя "Основ" есть ещё и я, - сказал Караян,-

       последние четыре года я, признаюсь, усердно изучаю их, вникая весьма

       скрупулёзно в самые замысловатые формулировки, понимая, что именно в них

       "зашифрован", как в катренах Нострадамуса, ключ не только к ясному

       пониманию тонкостей композиторского ремесла, но и к успешному претворению

       их в жизнь. Думаю, что вас в этом действительно, серьёзном деле, будет

       вдохновлять пример из жизни великого композитора Сергея Рахманинова,

       который стал широко известен в музыкальных кругах того времени. Так вот

       он, заканчивая консерваторию, за семнадцать дней написал в качестве

       курсовой работы одноактную оперу "Алеко", о которой тепло отозвался  сам

       П.И. Чайковский, присутствовавший на премьере спектакля. И, заметьте, ему

       тогда было девятнадцать лет, как и вам Ле Ву Ань, сегодня.

          "Я уже тоже кое-чего достиг, - продолжал Караян, - сочинил небольшой

       концерт с романтическим названием "Весенние грёзы", продолжительностью

       шестнадцать минут звучания, и две Прелюдии. Так что, милая Ле Ву Ань, вы

       можете рассчитывать и на мою помощь в освоении "Основ".

          В последнее время, в особенности после её успешного сольного дебюта,

       Караян слово "милая" употреблял всякий раз при обращении к ней, не

       вкладывая в него чувственного смысла. Поэтому Ле Ву Ань не относила его

       на свой счёт, а воспринимала просто как дежурную фразу при обращении к

       женщине вообще. Но сейчас трудно спрогнозировать её реакцию, если бы

       Караян сказал, например, "уважаемая" Ле Ву Ань.

           Помимо "Основ" был ещё один предмет в полном смысле экзотический

       для студентов кафедры фортепианной музыки - это "Основы инструментовки

       как части теории музыки". Изложение музыки в виде партитуры, часто

       называемой оркестровкой (при переложении музыки), вызвало у студентов

       группы Караяна приятное удивление. Ведь этот предмет является

       профилирующим для студентов дирижёрского факультета. Но знание смежных

       музыкальных направлений не считалось чем-то чуждым, достойным

       пренебрежения и, более того, игнорирования. Хотя зачет можно было получить

       прочитав накануне предметный материал.

           Но студенты давно усвоили для себя святое: каждый изучаемый предмет

       имеет свою непреходящую ценность, дававшую им не только профессиональное,

       но и всестороннее, а точнее сказать, полноценное музыкальное образование.

       Понимание этой непреложной истины вдохновляло студентов последнего года

       обучения с неподдельным энтузиазмом браться за изучение предметов вне

       зависимости от профессиональной их направленности.

                5

           Но позитивному настрою студентов не способствовали бытовавшие в

       консерватории тенденциозные мифы, которые нередко сбивали их с учебного

       ритма, мешали полноценному усвоению изучаемого материала. Откуда они

       взялись, никто не знает. Кто их придумал тоже было неизвестно. Но какую

       цель они преследовали, это было ясно всем. С одной стороны они, бесспорно,

       стимулировали студентов к максимальной сосредоточенности и усердности при

       изучении предметов курса, помня при этом о плачевном содержании этих

       мифов. А с другой стороны они подрывали уверенность в возможности

       полноценного проявления своих профессиональных способностей. Ведь "верить

       в победу - наполовину победить".

            Взять хотя бы миф об отмене второй части концерта оркестром из-за

       вдруг возникшей неспособности солиста полноценно закончить концерт. Как

       потом дотошные однокурсники выяснили, что не было такого случая в истории

       концертной деятельности консерватории. Но миф упорно продолжал

       циркулировать, не теряя своей свежести и попутно обрастая вымышленными

       пикантными подробностями, шокировавшими будущих солистов.

           А вот ошеломляющий миф вокального факультета вызвал сочувствие даже

       у студентов, далёких от вокальных подмостков. В нём утверждалось, что

       вокалист, сорвавшись на высокой ноте четвёртой октавы, во время пения

       "дал петуха" и, смущённо улыбаясь, как нашаливший ребёнок, своим пискливым

       звуком рассмешил весь зал, который хохотал какое-то время, дерзко

       игнорируя правила хорошего тона. Этот миф студенческими "пинкертонами"

       был исследован на предмет его реальности. И оказалось, что такого

       инцидента не только не помнят, но и никогда не слышали о нём. Досталось

       и скрипачам. Правда, в отличие от Н. Паганини, закончившего концерт, как

       известно, на одной оставшейся струне, миф скрипачей утверждал, что

       студент закончил выступление на двух оставшихся струнах. Обобщая, следует

       признать, что каждая кафедра и каждый факультет имели в своём арсенале

       нестареющие мифы, серьёзно влиявшие на психику студентов, подрывавшие

       чаще всего их уверенность в себе, а также лишавшие какой бы то ни было

       надежды на благосклонность к ним капризной фортуны.

           Ле Ву Ань продолжала успешно совершенствовать свою сольную карьеру

       О ней уже говорили не только музыканты оркестра, но и преподаватели

       консерватории. О её успешном выступлении в составе оркестра и уникальном

       таланте уже знали и в высших кругах итальянской культуры.

          После экзаменов за третий курс последовало предложение отдельным

       студентам продолжить учебу в аспирантуре с написанием и защитой

       диссертации и перспективной работы в консерватории на должностях

       преподавательского состава. Только сейчас студенты поняли, для чего со

       второго курса был введён такой экзотический предмет, как  "Основы дикции",

       вызвавший тогда иронические догадки. Кафедра фортепианной музыки

       предложила четверым студентам, в том числе Ле Ву Ань и Марии Лазич из

       группы Караяна, обучение в аспирантуре.

                6

          Выпускные экзамены в консерватории воспринимались уже как формальное

       мероприятие, поскольку все серьёзные, как их порой называют, судьбоносные

       решения уже были приняты. Оставалось только определить, а точнее утвердить

       кандидатов из числа выпускников, давших согласие на продолжение учёбы в

       аспирантуре для прохождения стажировки в Италии, что всегда делалось после

       сдачи экзаменов. Но и в этом мероприятии всё уже было решено. Кандидатуры, 

       предложенные консерваторией, почти всегда утверждались представителем от

       культуры Италии, традиционно участвовавшем в составе госкомиссии на

       выпускных экзаменах.

           Торжественное собрание по случаю окончания учёбы в консерватории было

       организовано сразу после сдачи экзаменов. Если говорить о торжественности

       собрания, то следует отметить только одно мероприятие, подпадающее под это

       определение - это вручение дипломов, окончившим консерваторию.

       Действительно, эту процедуру нельзя было назвать формальной. Организаторы

       это волнующее событие обставили его с душой. Вручение дипломов происходило

       на фоне непрерывно еле слышно звучавшего Полонеза Огинского, что,

       естественно, приводило души выпускников в состояние лёгкой грусти, но

       грусти светлой. Теперь от них зависит их судьба. Они сами становятся

       творцами своего благополучия и счастья.

           Вручал дипломы ректор Парижской консерватории. Обращаясь к выпускникам

       он сказал: "Не думайте, что мы к этому неординарному мероприятию уже

       привыкли. Мы каждый раз переживаем и волнуемся вместе с вами. Ведь за три

       года мы не только привыкли, но и полюбили вас. Полонез Огинского очень

       чувствительно описывает и наше состояние души при расставании с вами. Но

       вместе с тем  нотки оптимизма возбуждают и чувство уверенности

       в завтрашнем дне. Дерзайте, у вас всё получиться!"

           Одиннадцать выпускников получили дипломы с отличием, что давало им

       право выбора места будущей работы. Перечень остальных вопросов собрания

       был, как уже говорилось, давно известен. Его просто ещё раз озвучили. Но

       каждый выпускник уже был охвачен мыслью о предстоящих кардинальных

       изменениях своей собственной судьбы.

           Ле Ву Ань испытывала двойственное чувство. С одной стороны радость

       приятно согревала её самолюбие. Ведь из одиннадцати человек кафедры

       фортепианной музыки ей одной оказана честь в течение трёх лет  своё

       мастерство совершенствовать в "храме" высшего мирового музыкального

       искусства. О дипломе с отличием она уже успела забыть. Но вскоре чувство

       радости от высокой чести, оказанной ей, уступило место нахлынувшей грусти

       от сознания необходимости разлуки с Караяном. Ведь поездка в Италию

       прерывает её отношения с ним, лишает возможности видеть его, ощущать его

       присутствие, слышать его голос, любоваться его совершенством.

          Осталась всего неделя до дня разлуки с ним. А глубина её тоски уже

       стала безмерной. Она ложилась и поднималась вместе с ней. Она неотступно,

       как тень, сопровождала её везде. При встрече с Караяном она стремилась

       бодриться, но он замечал, чего стоит ей эта имитация оживлённости. Ему

       ничего не оставалось, как в очередной раз повторить уже не раз сказанное:

       он уверен, что вскоре о ней услышит не только Италия. В объявленное

       заранее время группа выпускников консерватории, отобранная для трёхлетней

       стажировки, уезжала в Италию. Провожать пришли преподаватели различных

       классов профессиональной подготовки, чьим выпускникам оказана честь

       совершенствовать своё мастерство в стране, славившейся высоким уровнем

       музыкальной культуры.

           Караян не отходил от Ле Ву Ань. Видя её угнетённое состояние, он

       попытался рассеять его, сообщив, что в конце года оркестр консерватории,

       которым он дирижирует, с солисткой Марией Лазич, даёт два концерта в

       Милане и у них будет возможность обговорить не только возникшие трудности,

       но и ход подготовки к написанию диссертации. Ле Ву Ань обрадовалась этой

       приятной новости, но не догадывалась, какими невыносимо грустными будут

       дни до возможной встречи с любимым человеком, который стал смыслом её

       жизни. Нежно пожав ей руку и распрощавшись, Караян заметил в глазах Ле Ву

       Ань слёзы, которые она с трудом сдерживала, находясь среди отъезжающих.

       Он не мог уже ничем её утешить, лишь произнёс: "Всё будет хорошо, я в 

       этом убеждён!"

           Войдя в вагон, Ле Ву Ань уже не сдерживала слёз и беззвучно рыдала, не

       обращая внимания на присутствующих в купе. Как из тумана к ней приходило

       осознание невозможности быть в разлуке с любимым человеком. Но поезд

       торопливо увозил её всё дальше и дальше от него. На вокзале группу

       практикантов из Парижа встречали итальянские кураторы, которые привезли

       и разместили всех в одноместных  номерах роскошного общежития филармонии.

                7

          После двух дней отдыха, адаптации к новым порядкам и условиям Ле Ву

       Ань, которую не отпускало чувство тоски, на третий день пришла на

       репетицию первого концерта, который состоится через неделю в филармонии,

       но провинциальной. Такой порядок был заведен давно. Он давал возможность

       кураторам оценить дебютанта, чтобы  исключить любые шероховатости, если

       такие вдруг обнаружатся в ходе концертного выступления.

           Ле Ву Ань в своей привычной манере исполнила сольную партию концерта,

       поскольку творчество Бетховена было ею изучено и отработано, за
 
       исключением девятой симфонии, которая из-за своей сложности не входила

       в программу обучения. Репетиции планировались ежедневно в течение всей

       недели. Заканчивались они, по давно установленному "сценарию", т.е.

       репетиционным "прогоном" и выездом на гастроли. Дирижёр оркестра остался

       в недоумении относительно игры Ле Ву Ань. Первоначальная информация о ней,

       полученная в кураторском совете, в частности, о её уникальной способности

       понимания души композитора, не находила подтверждения в её игре. Она

       получалась будничной, сероватой и лишённой бетховенского энтузиазма,

       свойственного, в большинстве случаев, его произведениям.

           Откуда ему было знать о её душевном состоянии, ежесекундных мыслях

       о человеке, присутствие которого её вдохновляло, возвышало  душу,

       зажигало энтузиазм и придавало  исполнению особое очарование. Первый

       провинциальный концерт напоминал принудительную отработку, а не

       музыкальный праздник.

           Второй и третий концерты оставались на том же уровне. Дирижёр позвонил

       председателю кураторского совета и сообщил о необходимости замены солиста,

       поскольку репутация  дирижёра и оркестра может пострадать. Ле Ву Ань

       отозвали в филармонию в тот же день. Расспросы о её профессиональном

       состоянии ничего не прояснили. Требовалась санкция директора филармонии

       на разговор с ректором Парижской консерватории о замене Ле Ву Ань Марией

       Лазич, которая была замечена и оставлена в резерве представителем Италии,

       присутствовавшим на госэкзаменах в консерватории.

            Выслушав их рассказ о возникших изменениях в состоянии Ле Ву Ань и

       в её игре, в частности, ректор консерватории сразу поставил "диагноз" её

       состоянию - душевные страдания, вызванные разлукой с А. Караяном.

       В разговоре с председателем кураторского совета он спросил о том, знает

       ли он что-нибудь о синдроме Адели. - Нет? Даже не слышали? Так вот Адель,

       дочь Гюго, влюбилась в офицера. Он же оставался к ней равнодушным, но она

       продолжала любить его. Ничего не изменилось и когда офицер женился. Адели

       этот факт не мешал его любить. В медицине такое состояние любовных чувств

       называют теперь "Синдромом Адели". Что-то подобное, - продолжал ректор

       консерватории, - произошло и с Ле Ву Ань. Альфред Караян, её преподаватель

       женат, имеет семью. О жене его вы, наверно, наслышаны. Это, действительно,

       бриллиант небесной огранки. Караян уже четвёртый год носит её имя и любовь

       к ней, как он сам сказал, в святыне своего сердца и поклоняется ей как

       богине. Не раз публично повторял, что не достоин такого подарка, хотя сам

       как вы уже знаете, весьма талантливый дирижёр. Два раза дирижировал вашим

       оркестром, когда в этом возникла необходимость. Так вот его ученица, Ле Ву

       Ань, влюбилась в него, но безответно. Однако её это не смутило. Тогда

       Караян просто не мешал ей любить себя. Теперь вы знаете причину снижения

       творческой активности Ле Ву Ань. Рекомендую вам пригласить Альфреда

       Караяна, и тогда о ваших концертах заговорят не только в Италии. Это моя

       вам твёрдая гарантия." - Но в филармонии нет свободной штатной единицы, -

       сказал куратор, - да и молод ещё Караян. Не знаю даже, как начать разговор

       на эту тему с директором филармонии.

       - А вы просто передайте ему наш разговор. Караяна зачислите на внештатную

       должность. В области культуры, как вы знаете, такие случаи не считаются

       нарушениями. Ну а что касается его молодости, то в данном случае у вас

       будет первый опыт привлечения к этому ремеслу не только убелённых сединами

       но и таких молодых, как Караян.

                8

           Примерно через неделю на адрес Парижской консерватории пришло письмо

       с приглашением Альфреда Караяна занять внештатную должность дирижёра

       оркестра сроком на три года. Караян сразу догадался о причине его

       приглашения, но в администрации консерватории не было даже намёка на

       истинные причины его приглашения. Ведь за всю историю существования

       консерватории это был второй случай. Да и срок работы впечатлял - три года

       Такие приглашения делали честь и самой консерватории. На второй день,

       получив необходимые документы и распрощавшись со своей "Кармен", как её

       звали в высших музыкальных кругах, Караян выехал в Милан.

          Мария Лазич, хорошо знавшая историю взаимоотношений Ле Ву Ань и Караяна

       по телефону сообщила ей о времени прибытия Караяна в Милан. Этот звонок

       Привёл Ле Ву Ань в неописуемую радость. Она сначала не поверила своим ушам

       В рыданье дала выход той глубокой, всеохватывающей тоске, которая

       превратила две недели её жизни в разлуке в невыносимое испытание.

       Окружающий мир из цветного, естественного своего состояния виделся ей то

       серым, то в чёрно-белых тонах. Не только цвет, но и звуки, суета

       повседневной жизни, стали тревожно-волнующими для неё самой.

           Придя в себя, успокоившись, Ле Ву Ань стала обдумывать сам момент

       будущей встречи. Её больше тревожило собственное поведение при встрече.

       Она твёрдо решила свои чувства в этот момент держать в жёсткой узде, но

       вместе с тем, понимала, что многое будет зависеть и от поведения Караяна.

       "Он задаст тон нашей встрече", - подумала она.

           В восемнадцать часов поезд медленно подошёл к перрону. Шестой вагон,

       в котором ехал Караян, остановился напротив входа в вокзал. Неожиданно

       для себя Ле Ву Ань ощутила лёгкую дрожь во всём теле. Чувственно-

       эмоциональное состояние её психики словно онемело. В это мгновение ни

       чувство радости, ни чувство безразличия к происходящему не управлялось

       естественным образом. В какое-то мгновение ей показалось, что она

       начинает терять сознание. Какие-то сероватые блики на темнеющем фоне

       поплыли перед её глазами, а неизвестные силы участили сердечный пульс,

       как будто сердце готовилось выскочить из груди. И вот только в дверях

       появился Караян, как слёзы, вышедшие из-под её контроля, застлали глаза,

       и она почувствовала, что теряет самообладание. так как силы, управляющие

       её поведением, перестали подчиняться рассудку. Караян, соскочивший со

       ступенек вагона, успел подхватить Ле Ву Ань и прижать к своей груди. Она,

       опомнившись, почти шёпотом произнесла: "Я вас очень ждала".

           Сев в такси, они вскоре были возле общежития филармонии. Условившись

       встретиться в фойе через час, они разошлись. Караян, подойдя к стойке

       дежурного администратора и предъявив необходимые документы, оформил номер

       и получил ключи. В оставшееся до встречи время, попытался оценить

       происшедшее в момент встречи на вокзале. Он ясно понимал, что кроме своей

       жалости к Ле Ву Ань, глубокого уважения и чисто человеческой симпатии к

       ней как к бывшей ученице, а с недавних пор и соратнице, обладавшей

       редкостным дарованием, он не мог предложить ей больше ничего. Он не в

       состоянии разделить её чувства, ответить на её любовь, поскольку это выше

       его нравственных сил.

           Через час они встретились в фойе и сели за столик друг напротив друга.

       Караян сразу взял её руки в свои и попросил рассказать о времени,

       проведенном в последние недели. Такое начало беседы раскрепостило Ле Ву

       Ань. Она оживлённо рассказывала о концертах, прошедших на выезде и о

       своём впечатлении от них. Говорила о том, что штатные музыканты играли,

       придерживаясь нотной записи. Для них композитор как бы не существовал. В

       это время её, на редкость красивая улыбка, говорившая о чувственном

       восторге, переполнявшем её душу , не сходила с её лица.

           Всякий раз, когда он слегка пожимал её руку, вновь проснувшееся

       чувство смущения овладевало её душой. Внешние его признаки выдавали её,

       как говорится, с головой. Оно красноречивее всяких слов говорило о

       глубокой и беззаветной любви к этому дорогому для неё человеку.

       Оживлённость поведения Ле Ву Ань, радостный блеск её глаз, нежный тон

       разговора, улыбчивость, напоминали цветок, на какое-то время лишённый

       живительной влаги. Затем, получив её, он как бы встрепенулся, восстановил

       свою форму и привлекательность, наполнив помещение нежным ароматом. Перед

       расставанием договорились встретиться в репетиционном  зале филармонии,

       взяв предварительно план концертной программы на предстоящий период.

                9

          Они были приятно удивлены, прочитав этот план. Все его пункты были им

       хорошо знакомы по курсу учебной программы консерватории. Оставалось

       провести репетиции со штатными  музыкантами филармонии, которые о новациях

       молодого дирижёра ровным счётом ничего не знали. Но задавать тон

       репетициям будет не только он, но и Ле Ву Ань. Поэтому ожидать каких-то

       непреодолимых трудностей в этом деле  не стоит. Одним словом, знакомство

       со штатными музыкантами будет фактически означать знакомство их с его

       методом работы с оркестром.

           Но их удивлению вскоре пришёл конец. Это был план концертной  работы

       для начинающих музыкантов на провинциальных площадках, что для уровня

       Караяна как дирижёра могло стать фактом, уязвляющим его самолюбие.

       Спохватившись, они лишь согласились с тем, что готовы к любым

       неожиданностям, а план провинциальных концертов необходимо было выполнять.

       Караян, по согласованию с председателем кураторского совета, решил

       провести только одну репетицию и "прогон", поскольку Ф. Лист был отработан

       ещё в консерватории и хорошо знаком штатным музыкантам.

           Ле Ву Ань сияла. Её походку можно было назвать походкой лишь условно.

       Она скорее порхала, чем шла. Подойдя к Караяну, она протянула ему руку,

       поздоровавшись, и задержала её дольше предписанного правилами этикета.

       Она почувствовала прилив глубокой нежности к нему, понимая, что он - её

       жизнь, он - её радость, он - её всё.

          Первая репетиция "знакомства", как её окрестили штатные  музыканты

       филармонии, обоюдному удовлетворению прошла даже лучше, чем ожидали.

       Новации Караяна их приятно удивили. Поскольку в оркестре были музыканты

       высокого профессионального уровня, то складывалось впечатление, что они

       как бы уже ждали этих новаций, быстро их схватывали с первых тактов и

       воспроизводили почти в хорошем исполнении.

           Дирижёры старшего поколения демонстрировали опыт работы, накопленный

       ими в зрелые годы. Караян же, несмотря на свою относительную молодость,

       от коллег старшего поколения взял только "хрестоматию" ремесла, а всё

       остальное в своей работе заполнял новыми веяниями  дирижёрской практики,

       подробнейшим образом разбирал приёмы работы с оркестром своего кумира -

       Риккардо Мути. Это прежде всего поднимало репетиции на качественно новый

       уровень, давало возможность полнее усвоить произведение композитора,

       глубже понять его душу и чувственное состояние в момент творческой работы.

          И Ле Ву Ань, и Караян обладали бесценным качеством разбирая пьесу по

       нотам определять даже настроение композитора. Это умение их роднило. Они,

       как уже не раз было сказано, исполняя музыкальное произведение, были

       едины в раскрытии чувственно-эмоционального состояния творца, что

       обеспечивало непременный успех концерта не только у слушателей

       художественно образованных, но и у остальных.

           О первом же концерте в провинциальной филармонии заговорили не только

       слушатели, но и местная пресса. В адрес музыкантов звучали многообещающие

       комплименты, что, естественно, действовало вдохновляюще на исполнителей

       и стало поводом поздравить друг друга с успешным дебютом, поскольку они

       не ожидали от провинциального слушателя понимания новизны их творчества.

           Отыграв ещё два концерта, они возвратились в Милан, где  их ожидала

       встреча с  руководством филармонии и пишущей братией. Слухи об особом
      
       стиле дирижирования оркестром вмиг распространились по всем городам

       и весям. Посыпались просьбы остальных провинциальных филармоний посетить

       их концертные залы.

           Но у руководства Миланской филармонии были свои планы. По согласованию

       с кураторским советом, они решили организовать несколько концертов в самом

       Милане, чтобы оценить "дуэт", как его стали называть, с точки зрения

       возможности международных гастролей, так как для чиновников всё же на

       первом месте было финансовое благополучие филармонии.

          В концертный план, состоящий из четырёх концертов, были включены

       произведения Грига, Бетховена и Шнитке. Симфонию А. Шнитке включили

       неслучайно. Он своим творчеством не похож на остальных. Это был новатор в

       музыке и его "нулевая " пьеса, как привыкли её называть, подтверждает.

       Стало обычным такое сравнение: А. Тарковский (СССР) в кинематографе -

       это А. Шнитке в музыке. Фильмы Тарковского для сильных духом, в отличие от

       фильмов Эльдара Рязанова, одного из метров советского кинематографа.

       Музыка А. Шнитке требует к себе такого же отношения в отличие, например,

       от вальсов Штрауса. Чиновники решили проверить Караяна на способность

       "осилить" А. Шнитке. Это своего рода "пропуск" к музыке серьёзных

       произведений отдельных композиторов.

          Основная работа Караяна с оркестром заключалась в дальнейшем углублении

       понимания музыкантами его стиля дирижирования, привыкания к нему

       исполнителей, ясном понимании его идей и способов передачи их музыкантам.

       В этом отношении во главу угла дирижёрской работы Караян, как уже  было

       сказано, ставил метод и стиль своего кумира Риккардо Мути, подтверждённые

       временем. К удивлению Караяна инновационное направление в музыке

       сегодняшнего дня исполнителями было встречено с энтузиазмом.

           Воодушевление, охватившее музыкантов, имело приятные последствия.

       Когда они до конца не только поняли, но и свободно воплощали в музыке

       его идеи, то стало нормой, в знак уважения к таланту Караяна, при его

       появлении в репетиционном зале дружно  вставать, что поначалу приводило

       его в явное смущение.

          Ле Ву Ань впервые видела его смущённым, от чего её чувства наполнились

       ещё и гордостью за любимого человека. Только она знала, с какой трепетной

       нежностью, преодолев собственное смущение, поцеловала бы его в это

       мгновение по-настоящему.

           Итак, первый концерт из двух произведений Бетховена назначен на

       тридцатое число. Билеты были давно раскуплены. Но ажиотажного стремления

       любой ценой достать билет не было. Бесспорно, какое то недоверие к

       молодому дуэту всё же витало в воздухе. Восторги провинциальных слушателей

       в расчет не принимались.

            И вот наступил момент когда Ле Ву Ань и Караян  впервые испытали

       чувство волнения перед началом концерта. Во-первых, это был не

       провинциальный слушатель. Во-вторых, всем была известна высокая планка

       профессиональной требовательности к исполнителям. В-третьих, как будут

       приняты, меломанами, избалованными качественной музыкой, их инновации,

       хотя в последнее время о них говорили почти на каждом перекрёстке.

           Волнение с обеих сторон нарастало. Одни не хотели испытать

       разочарования, другие переживали о том, поймут ли их слушатели. Наконец,

       занавес раздвинулся. Вошли дирижёр и солистка. Заняв своё место, Караян

       уверенно взмахнул дирижёрской полочкой. Первые такты бессмертного

       произведения Бетховена зазвучали в привычном тоне. В дальнейшем звучание

       стало наполняться еле заметными интонационными вкраплениями, углубляющими

       мелодию, ведущую ко всё более явственному и уверенному раскрытию чувств

       композитора. Его взволнованная душа всё чётче выражалась звуками минорной

       мелодии, подчеркнутой особым приёмом интонации. Композитор словно оживал

       перед слушателями. Состояние его души тут же улавливалось ими, а

       сопереживание волновало их. Караян Эффектно взмахнул полочкой на последнем

       такте, как бы представляя слушателям ожившего в музыке Бетховена.

           Слушатели, обладая развитым эстетическим вкусом, некоторое время

       сидели неподвижно, давая чувствам возможность насладиться услышанным.

       Затем гром аплодисментов какое-то время звучал в концертном зале. Стоя

       любители хорошей музыки аплодировали молодым исполнителям. Это был успех.

           Ле Ву Ань, следуя протокольной традиции, подошла к Караяну, и они

       обнялись, поздравив друг друга с успешным дебютом уже на более

       ответственном уровне их совместной творческой деятельности. Аплодисменты

       продолжали звучать, но возгласов "браво" на этот  раз не было. И это было

       понятно всем. Любители хорошей музыки как бы оттягивали момент награждения

       исполнителей по заслугам, не давая им возможности начать расслабляться,

       вообразив себе, что они мол высоко  ценимы уже, что можно снизить уровень

       исполнительского энтузиазма.

           Слушатели хорошо знали эти психологические приёмы и мастерски их

       применяли на практике, что несколько напрягало исполнителей, обостряло их

       желание совершенствовать свой исполнительский стиль и сыграть в очередной

       раз лучше. То есть физический закон обратной связи и в искусстве работает

       блестяще. Второй концерт Бетховена и концерт композитора Э. Грига прошли

       при полном аншлаге. Эти концерты укрепили веру капризных итальянских

       меломанов в появлении на музыкальном горизонте талантливого дуэта.

           В последнее время и Караян и Ле Ву Ань были окружены вниманием

       любителей классической музыки. Благодарили за полученное эстетическое

       удовольствие. Дарили чаще всего цветы и сувениры, приглашали на ужин. А

       наиболее решительные предлагали руку и сердце. Не обошла вниманием и

       пресса.  В сдержанных, но лестных выражениях она почти повторяла сказанное

       слушателями. Но была одна фраза, которая не могла оставить "дуэт", как их

       теперь называли, равнодушными. Она звучала так: "Хотите услышать истинное

       искусство, хотите познакомиться с "новыми" произведениями Бетховена,

       сходите на концерт талантливого "дуэта".

           Стали поступать первые приглашения из-за рубежа. Первой стала Япония. 

       Пригласила "дуэт" и Португалия. Вскоре пришли приглашения из Китая и

       Греции. Земля слухами полнится. Пришло приглашение даже из ЮАР. Ле Ву Ань

       попросила Караяна сделать недельный перерыв в репетиционном расписании.

       К ней приезжает мама с племянницей Эльвиры Османовны.

           Караян обратился к руководству филармонии по согласованию с советом

       кураторской опеки с просьбой сделать недельный перерыв для поездки к семье

       Это, как говорится, семейные дела. Но требовалась передышка и штатным

       музыкантам филармонии после концертных выступлений.  Ведь  впереди был

       А. Шнитке, композитор, которого не очень жаловали из-за сложности его

       произведений. Чего стоит только его "нулевая" симфония!

       


                ГЛАВА  ЧЕТВЁРТАЯ


                1

              После возвращения в Милан Караян был приглашён в администрацию

       филармонии, где ему сообщили о гастрольной поездке оркестра в Японию и

       Китай. Концерт, состоящий из двух произведений А. Шнитке, был перенесен

       на конец сезона, то есть после возвращения с гастролей. Ле Ву Ань, узнав

       об этой новости, искренне обрадовалась. Ведь это не так уж и далеко от её

       родины. "Жаль, что Вьетнам не прислал приглашение", - сказала она Караяну.

               Оживлённые этой приятной новостью, они сразу направились в

       репетиционный зал филармонии. Штатные музыканты встретили новость

       аплодисментами. После приветствий Караян рассказал о начале репетиций

       произведений А. Шнитке: "Ко дню нашего возвращения в Милан обе пьесы мы

       обязаны отработать, чтобы дома сделать репетиционный "прогон" и быть

       готовыми к последнему в этом сезоне концерту".

              Расписание шести гастрольных концертов по времени их осуществления

       Караян передал в администрацию филармонии и кураторский совет. Расписаны

       концерты только для японских гастролей.  В Китае они будут повторены. Все

       остальные организационные вопросы гастрольной поездки возлагались на

       штатного администратора оркестра.

             В субботу, рано утром, Караян с оркестром прилетели в Японию. После

       обязательных формальностей музыканты отдыхали. Перелёт с пересадкой в

       середине ночи, не мог не утомить пассажиров. После обеда они ознакомились

       с концертным залом филармонии и провели блицрепетицию с целью оценить

       акустические качества зала.

             Для Караяна это было немаловажным фактором, дающим ему возможность

       вносить определённые коррективы в процесс дирижирования оркестром. Первый

       концерт назначен на девятнадцать часов воскресного дня. Репетицию решили

       провести в воскресенье с утра. Оставшимся до ужина временем каждый

       распорядился по собственному усмотрению. Караян попросил Ле Ву Ань

       остаться с ним. В фойе гостиницы они уже по привычке сели друг против

       друга. Караян спросил о самочувствии и об её оценке последних выступлений

       оркестра. Ле Ву Ань понимала, что это только прелюдия к более существенным

       вопросам, поскольку все ответы на поставленные им вопросы он знал, пожалуй

       лучше её.

            И действительно, после нескольких комплиментов в её адрес, он

        попросил Ле Ву Ань поучаствовать вместе с ним в нахождении ответов на

        давно интересовавшие его вопросы из религиозно-исторической жизни

        японского народа. "Я признаюсь вам, что  помимо музыки, которая является

        смыслом моей жизни, у меня есть ещё и хобби. Я не только изучаю, но

        и описываю факты выраженного сосуществования и взаимодействия небесных

        сил и народа страны, где эти факты являются общепризнанными и имеют

        достаточно веские примеры, их подтверждающие. В этом отношении история

        сосуществования богов Синто и японского народа настолько показательна,

        что обойти её молчанием было бы несправедливо. Я вкратце изложу вам эту

        интригующую историю сосуществования богов и народа Японии.

            В первой половине  ХШ века для Японии возникла явная угроза

        вторжения монгольской армии под руководством внука Чингисхана - Хубилая.

        Корея уже была завоёвана, и подчинена часть Китая. В 1274 году он

        направил к берегам Японии мощный флот, построенный на верфях Китая и

        Кореи. Общая численность китайских и корейских солдат достигла сорока

        тысяч человек, а флот Хубилай-хана насчитывал почти девятьсот судов. И

        вот, когда флот подошёл к острову Кюсю, то защитники японской земли дали

        такой бой монгольской армии, несмотря на её численное превосходство, что

        свирепые монголы, много повидавшие на своём веку, были восхищены

        мужеством и бесстрашием своих противников. Но поскольку силы были

        неравные, то, понеся большие потери, самураи отступили.

            И в это же время разразился сильнейший шторм. Ураган обрушился на

        монгольский флот. и около двухсот кораблей пошло ко дну, унося более

        тринадцати тысяч воинов. Остатки флота были рассеяны и беспорядочно

        вернулись в Корею. Японский народ праздновал победу. Он поверил в

        древнее утверждение, что боги охраняют Японию. Ураган получил название

        "Камикадзе", т.е. божественный ветер.

            Через семь лет, в 1281 году, Хубилай-хан решил повторить попытку и

        всё же покорить Японию. Он учёл ошибки, допущенные в первом походе, и

        организовал волнообразный характер наступления. Для этого он снарядил

        две армии воинов, передав первой девятьсот судов, а второй три тысячи

        пятьсот. В июне 1281 года его корабли вошли в бухту Хаката. Японцев на

        этот раз могло спасти только чудо. И чудо произошло. Японские боги Синто

        всё же решили вмешаться. 16 августа 1281 года разразился тропический

        тайфун. Поднялись огромные  волны, которые, как щепки, начали швырять

        монгольские корабли, сталкивая их между собой, выбрасывая на берег и

        навсегда погружая в морскую пучину. Да, это был снова "камикадзе",

        божественный ветер.

            Так было покончено со вторым нашествием монголов. Сами понимаете, Ле

        Ву Ань, это событие в жизни японского народа язык не повернётся назвать

        случайным. Меня мучит один вопрос, - продолжал Караян, - почему боги

        Синто не предприняли никаких действий, чтобы остановить атомную

        бомбардировку японских городов. Ведь там были преимущественно старики,

        женщины и дети. Количество погибших исчисляется десятками тысяч. Кто или

        что обидело богов Синто, что они остались безучастными к этой величайшей

        трагедии японского народа, рана которой остаётся кровоточащей до

        сегодняшнего дня?

            Я прошу вас, Ле Ву Ань, помочь мне найти ответы на следующие

        непростые вопросы. Во-первых, почему японцы приняли без особого

        сопротивления религию другой страны (речь идёт о Буддизме) тогда как  в

        самой Индии, на его родине, это учение давно потеряло свою популярность,

        а места, связанные с ним, уже давно заросли густой травой?

               Во- вторых, почему японцы после беспримерной помощи богов Синто

        в знак благодарности сразу не построили святилище в их честь, а сделали

        это только через шестьсот лет? Тогда как Буддийский храм был построен

        ещё в 1393 году с установкой статуи Будды, ничего особенно не сделавшим

        для японского народа?

             В-третьих, не обиделись ли боги Синто за явное пренебрежительное

        отношение к ним высших кругов японского народа? Не стала ли эта обида

        причиной последующего бездействия богов при появлении катастрофических

        бед в жизни Японии, ввергавших народ в неимоверные испытания, которые

        ему приходилось переживать с большим количеством жертв?

             В-четвёртых, как сами японцы оценивают религиозно-исторические

        результаты своей непростой судьбы? Как по их мнению, можно восстановить

        благосклонность и покровительство богов Синто? Что для этого нужно

        сделать, памятуя, что часть японского народа исповедует Буддизм, начиная

        с шестого века, века его появления.

             Ле Ву Ань была приятно удивлена глубиной проникновения Караяна в

        историю Японии и тем живым, даже трогательным интересом к ней.

        Улыбнувшись, она произнесла, что не знает, в чём будет заключаться её

        помощь при нахождении явно непростых ответов.

              "Вы правы, Ле Ву Ань. Ваш, почти идеальный английский язык, в

        отличие от моего, нам поможет при общении с компетентными должностными

        лицами храмов Японии".

                2

              Душа  Ле Ву Ань вспыхнула светлой радостью. Ведь это непростое

        задание будет способствовать разностороннему общению с Караяном,

        обсуждению полученной информации, выработке и формулированию её  итогов.

        В воскресение с утра провели репетицию и "прогон" произведений вечернего

        концерта. Караян всякий раз в день концерта испытывал чувство лёгкого

        волнения и уже знал, что к этому состоянию своей психики невозможно

        привыкнуть. Но нет худа без добра. В таком состоянии он ещё и ещё раз

        продумывал всё, вплоть до ничтожных мелочей, не оставляя без осмысления

        не только свою дирижёрскую работу, но и работу исполнителей, в

        особенности, солиста. Ведь допущенная в этом отношении любая беспечность

        грозит репутации дирижёра и оркестра. Но опаснее всего-это

        слухи. Ведь каждый передающий слух в негативном отношении его сгущает.

        Он обрастает досужими вымыслами и становится не похожим на обстоятельства

        его вызвавшие. А коварство слухов ещё и в том, что их как бы нет, а они

        везде и уже успевают сформировать чаще всего негативное общественное

        мнение.

            Билеты были давно распроданы. Но любители классической музыки не

        расходились, ожидая счастливой случайности всё же стать обладателем

        заветного билета. В первом отделении прозвучало два произведения

        Бетховена. Во втором исполнялся Ф. Лист. Японские меломаны сдержанно

        аплодировали музыкантам, что, естественно, сбивало с толку в понимании

        их фактического впечатления, их оценки прозвучавшего концерта. А главное

        "поймали" ли они инновационные вкрапления при исполнении произведений,

        которые в Италии были встречены слушателями с восторгом. Возможно,

        сказалась ментальная сдержанность японских слушателей. Откровенно говоря,   

        Караян и музыканты ожидали более ярких эмоций. Но довольствоваться

        пришлось только услышанными.

           А вот пресса, буквально на второй день,  и сосредоточила своё

        внимание на обсуждении инновационных моментов при исполнении произведений

        композиторов, в особенности Бетховена, и назвала услышанное приятным

        сюрпризом. Поскольку концерты были запланированы через день, то времени

        для знакомства со страной было предостаточно.

           Япония - это особенная страна. Территориально она располагается на

        разломах тектонических плит, так что землетрясения стали чуть ли не

        повседневным явлением. И сам народ особенный - в большинстве своём

        трудоголики. Отпуска берут только тогда, когда к этому вынуждает их

        администрация, и то, на несколько дней всего.

           Крупные компании имеют в своём штате специальных работников, которые

        вечером почти что силой "провожают" служащих домой. Не считается

        зазорным и вздремнуть на рабочем месте в средине дня, "уткнувшись" в

        компьютерную клавиатуру. Япония - высокотехнологичная страна. Знаменитые

        её бренды воспринимаются как синоним продукции высокого качества, и

        практический спрос на неё,  заметно превышает предложение.

        Получил высокую оценку и японский этикет. Традиционная, а точнее сказать,

        ментальная сдержанность в выражении своего чувственно - эмоционального

        состояния известна всем. Особенной трогательностью отличаются отношения

        между мужчиной и женщиной. Женщина неизменно "всегда чуть сзади, всегда

        чуть после".

           Культура Японии, особенно её вокальная ветвь, незабываемая. Такие

        мегазвёзды, как Юкари Ито, Ясиро Аки, Ёити Сугавара, Мейко Кадзи, Мори

        Масако, являются украшением и гордостью нации. Один известный певец в

        частном разговоре как-то сказал, что не смог бы поднять меч на народ,

        достигший таких высот в культурном развитии, и после знакомства, повернул

        бы свои  легионы обратно.

                3

          Свободные от концерта дни  были посвящены достопримечательностям Токио.

        Но этих памятных мест оказалось так много, что в конце знакомства с ними

        почти все согласились с тем, что из этих достопримечательных мест  и

        состоит сам город Токио.

           Ле Ву Ань решила посоветоваться с Караяном насчёт посещения памятных

        мест с целью не только ознакомления с ними, но и нахождения ответов на

        интересующие его вопросы. "Я попытаюсь одна это сделать, - сказала она.

        И вот почему. Вы, Альфред Фотиевыч, обладаете редкой по своей

        выразительности харизмой и при появлении вас в этих местах сразу же

        насторожите экскурсоводов туристических бюро. Они не смогут, увидев вас,

        быть откровенными, понимая, что люди такой презентабельной внешности, как

        правило, занимают ответственные посты. И неизвестно, чем для них может

        закончиться любая с их стороны откровенность. Единственное, что они

        смогут сделать в вашем присутствии, так это, превозмогая чувство

        всеохватывающего их смущения, украдкой любоваться вами". "Раз вы  так

        считаете, Ле Ву Ань, то я не возражаю", - сказал Караян. А про себя

        подумал, что только весьма изощрённый ум способен в контекст простого и

        даже обыденного разговора так мастерски вплести формулировку роскошного

        комплимента, которого он, конечно, не  принимает из-за явного его

        преувеличения. Получив согласие Караяна на самостоятельные поиски ответов

        на его вопросы, Ле Ву Ань сразу же направилась к храму Мейдзи и его

        супруги  Сёкэн.

           Познакомившись с рядовыми экскурсоводами туристического бюро этого

        храма, она сразу смогла получить  интересную информацию. Экскурсоводы,

        можно сказать, почти в доверительной беседе рассказали Ле Ву Ань о

        фактической истории храма, отличной от общепринятой. Нужную информацию

        она получила и при посещении Буддийского храма Дзодзёдзи. После общения

        с экскурсоводами этих памятных мест у неё сложилось впечатление, что они

        сами уже устали от дезинформации, которую обязаны доносить до туристов

        как официальную истину. Поэтому они охотно отвечали на любой вопрос,

        как бы избавляясь от тяжести распространяемой ими искажённой информации.

           Через два дня во время очередной встречи с Караяном Ле Ву Ань

        представила подробные ответы на интересующие его  вопрос.  "Да, храм

        Мейдзи, - начала рассказывать она, - не синтоистский храм, как об этом

        говорится в официальных проспектах. Это на  самом деле усыпальница

        императора и его жены. Да и посвящён он императору Мейдзи и его супруге.

        И вот почему. Император был простым смертным человеком. Он якобы вёл

        своё происхождение от   богини солнца Аматэрасу, главной фигуры

        синтоистского культа. Но так хотелось высшим слоям японского общества с

        целью предания императорской власти большего авторитета, неизменного

        преклонения и повсеместного почитания.

            И этот миф активно внедрялся в сознание простых японцев, которые

        начали свято верить в его реальность. Но миф внушить простым людям очень

        легко, а богам Синто внушить не удалось. Поэтому они не приняли этот

        храм как своё святилище. Но прямо никто об этом не говорит, придерживаясь

        официальной точки зрения. Хотя все понимают причину обиды богов Синто и

        считают её справедливой".

             Разобралась Ле Ву Ань и с безропотным принятием частью японцев

        религии Буддизма. Они посчитали, что поскольку буддийские монахи-аскеты,

        живут в горах в своих монастырях, то они фактически соседствуют с духами

        Синто, которые тоже якобы там существуют. Тогда, решили японцы, и религии

        пусть существуют по-соседски. Такое складывается впечатление, что японцы

        встречали Буддизм как встречают гостей. В 1393 году построили храм и

        установили скульптурное изображение Будды. В нём тоже организовали

        усыпальницу шести из пятнадцати Сёгунов - великих правителей Японии.

        Своим же богам Синто построили храм только в 1920 году, после смерти

        императора Мейдзи, и ему же и посвятили его. А боги Синто здесь при чём?

        Вот поэтому они и не приняли храм как святилище Синто, поскольку он стал

        усыпальницей простого смертного человека, который исполнял обязанности

        императора. Так вот ответ на вопрос: обиделись ли боги Синто на высшие

        круги японского народа? Ответ однозначный - обиделись! А как восстановить

        благосклонность богов Синто, никто не знает. На пути к примирению и

        восстановлению покровительства богов Синто над японским народом слишком

        много практически не решаемых проблем. Но самой обидной проблемой для

        богов Синто является религия Буддизма.

            Примерно четверть японцев исповедуют Буддизм. За полторы тысячи лет

        его существования он глубоко укоренился в сознании простых японцев,

        которые искренне поклоняются Будде.

                4

           Ле Ву  Ань ответила Караяну на интересовавшие его вопросы, которые

        было не так просто решить. Ведь руководители экскурсионных бюро, в

        отличие от рядовых сотрудников, не стремились раскрывать суть возникших

        и очевидных проблем, а ограничивались лишь общеизвестными объяснениями,

        затуманивавшими истину.

           Караян был приятно удивлён не только обильностью разнообразной

        информации, но и её качеством и даже явно предназначенной только для

        служебного пользования, например, строительство храма под конкретного

        человека после его смерти, но под видом строительства синтоистского

        святилища.

            Поднявшись с места, он подошёл к Ле Ву Ань и взял её за руку, как бы

        приглашая подняться. Она поднялась и только сейчас заметила, что она

        только чуть-чуть уступает ему в росте. Не отпуская её руки, Караян

        приблизил её к себе и с нежностью в голосе произнёс: "Милая Ле Ву Ань,

        я не перестаю вами восхищаться. Вы, действительно, уникальная девушка.

        Даже такие прозаические вопросы далёкие от музыки, вы решаете с блеском.

        Меня переполняет чувство гордости, что именно я открыл людям бесценное

        сокровище, дарующее духовную радость и чарующее их своим  обаянием. Ведь

        такие счастливые встречи с талантливыми и красивыми людьми случаются

        нечасто. Я благодарю вас за проделанную работу и желаю вам личного

        счастья". Он обнял Ле Ву Ань и поцеловал в щёку.

            Впервые она ощутила чувственное безразличие к словам Караяна. Можно

        было ожидать глубокого смущения, даже лёгкой растерянности, разбавленной

        робостью. Но она спокойно выслушала непривычно длинную для Караяна речь

        и поняла одно - он только поблагодарил её за работу.

            Остальные его слова по отношению к ней не имели смысловой нагрузки,

        а просто были как своего рода антураж, чтобы придать благодарности

        возвышенное значение. Она приняла его благодарность. Почему же остальные

        слова не тронули Ле Ву Ань? Она уже давно убедилась и об этом не раз

        говорила, что его жена-богиня не оставила в его сердце ни одной клеточки

        свободного пространства для других.

             И тем не менее это убеждение не мешало ей любить этого красивого

        и весьма талантливого человека. Она уверенна, что вскоре, с набором

        дирижёрского опыта , он, если и не превзойдёт, то во всяком случае

        сравняется в мастерстве  с его неизменным кумиром - великим Риккардо Мути
   
          Концертные выступления оркестра осуществлялись согласно  утверждённой

        программе. Очередные два концерта с точки зрения эмоционального отношения

        к ним слушателей почти не отличались от первого. Слушатели менялись, а

        ответная реакция оставалась прежней. Следовало однозначное заключение -

        ментальная сдержанность слушателей в проявлении своих чувств.

           Зато пресса как бы компенсировала ментальные издержки заоблачными

        комплиментами. Но главное, что обрадовало исполнителей, это признание

        инновационного метода управления оркестром, когда уже хорошо известное

        произведение звучит с явными признаками приятной свежести.

           В один из дней Ле Ву Ань рассказала Караяну о Терезе Тенг, певице,

        покорившей уникальным талантом и редкостным обаянием всю Юго-Восточную

        Азию и оказавшей огромное влияние на её культуру в целом. Она рассказала

        о своей туристической поездке в город Тайбэй после окончания музыкального

        училища и о впечатлении от посещения Мемориала Терезы Тенг.   

            "Возвратившись домой, - продолжала она, - я обогатила свою память

        различной информацией о жизни и творчестве певицы и поняла, что её

        заслуги в деле духовного просвещения азиатского региона неоспоримы.

        Достаточно сказать, что каждый приезд Терезы Тенг становился событием

        в культурной жизни любой азиатской страны. Об этом свидетельствовала

        и атмосфера ажиотажа возле концертных залов, вызванная желанием всё же

        достать заветный билет. Эта суета не затихала в течение всего

        гастрольного времени певицы. Её концерты были своего рода духовным

        допингом. Как грибы после дождя рождались скороспелые ансамбли, которые

        начинали выступления с явного подражания певице. И при удачном

        копировании её даже гордились этим. Правда, признание получали лишь

        единицы, избравшие свой путь в искусстве и оставившие заметный след в

        культурной жизни не только своего народа, но и за рубежом".

           Внимательность, с которой слушал её Караян, вдохновила Ле Ву Ань на   

        продолжение рассказа и о других фактах её жизни. "Тереза Тенг в возрасте

        сорока двух лет скоропостижно скончалась. Она ушла из реальной жизни, но

        навсегда осталась в мире виртуальном. Благодаря интернету человечество

        открыло для себя Терезу Тенг. Отдельные номера её концертных программ

        уже набрали сотни тысяч просмотров. А номера, ставшие хитами, посмотрели

        уже десятки миллионов любителей её творчества. Альбомы с её песнями

        исчезают с прилавков магазинов в мгновение ока, а их количество

        приближается к пятидесяти миллионам экземпляров.

           Неслучайно она была признана самой влиятельной фигурой в музыкальной

        истории азиатского региона. В 1986 году она вошла в номинацию "Семи

        величайших музыкальных женских звёзд планеты". Неофициальные звания тоже

        впечатляют: "Икона азиатской музыки",  "Медовый голос Азии", "Королева

        поп-музыки", "Живая звезда восьмидесятых годов" и другие.

        - Альфред Фотиевич, если я утомила рассказом о Терезе Тенг, я могу не

        продолжать.

        - Нет! Нет! Продолжайте, пожалуйста.

        "Похоронена Тереза Тенг на островной территории Китая в городе Тайбэе,

        столице Тайваня. Для увековечения её памяти был сооружён Мемориальный

        комплекс. На его территории разбит небольшой сад, в котором возведена

        статуя певицы в натуральную величину и установлена специальная клавиатура

        при нажатии на клавиши которой звучит музыка её известных хитов.

        В филиале музея восковых фигур мадам Тюссо в Гонконге установлена и её

        фигура.

           Я, Альфред Фотиевич, не обо всём увиденном и услышанном рассказала

        маме после возвращения из Тайбэя. Некоторые подробности, если можно так

        сказать, какое-то время ещё "созревали" в моём понимании. Я имею в виду

        своё осмысление исторического развития человечества. Думаю, что не

        последнюю роль в этом процессе играет искусство, которое как бы

        "окультуривает" людей, помогает выйти из состояния своей беспросветности"

          " А не могли бы вы, уважаемая Ле Ву Ань, подробнее раскрыть суть своего

        созревшего понимания исторического развития, как вы сами об этом сказали"

        Слово "уважаемая" больно, как  хлыстом, стегануло по чувствительной её

        душе, испытавшей горечь от вспыхнувшей обиды. Но она, как ни в чём не

        бывало, продолжала свой рассказ.

                5

           "Только у могилы Терезы Тенг я начала догадываться, почему многие

        племена, живущие в низовьях Амазонки, например, так долго не могут

        выбраться из состояния своей традиционной отсталости. Они, бедные,

        продолжают брести без признаков энтузиазма по вязкому пути допотопных

        традиций и обрядов своих предков, под монотонные звуки шаманских бубнов,

        возможно ожидая прихода своей Терезы Тенг, как некоторые народы ожидают

        прихода мессии, приносящего спасение от всех бед и несчастий. Но это, как

        вы понимаете, Альфред Фотиевич, моё чисто субъективное мнение, не

        претендующее на истину в последней инстанции".

           "Понимаю, конечно! Но должен вместе с тем сказать, что в историческом

        развитии человечества не всё так однозначно, как это вам, Ле Ву Ань,

        представляется", - заметил Караян.

            "Я не рассказала маме и о случайно подслушанном разговоре туриста из

        Великобритании с администратором Мемориала, зная мамину реакцию на такие

        "противоправные" действия, осуждённые правилами этикета. Так вот он

        сказал, что приехали сюда не ради праздного любопытства, а по велению

        души и сердца, чтобы сказать Терезе Тенг, что они оценили её благородную

        миссию на Земле и хотят своим присутствием засвидетельствовать их

        искренность в этом. "Такие. как Тереза Тенг, - продолжал турист, - не

        скупясь, со всей душевной щедростью, отдают свой талант, свою любовь

        безвозмездно, зная, что их духовные семена обязательно прорастут и

        украсят культурную жизнь человечества, придадут ей особую светлость,

        радующую и согревающую их души. Скажите, спросил турист администратора,

        разве можно в этой связи не вспомнить русского Данко, отдавшего людям

        даже своё сердце, освещая им, идущим к свободе, путь? Для меня, а я это

        уже давно усвоил, богемные личности, это своего рода джентльмены, общаясь

        с которыми невольно сам ощущаешь себя джентльменом", - закончил разговор

        турист из Великобритании.

           Ле Ву Ань обрадовалась , что ей  удалось заинтересовать Караяна своим

        рассказом о легендарной Терезе Тенг. Но истинная причина его безрадостно-

        грустного вида станет ей известна несколько позже. Караян был живо тронут

        рассказом Ле Ву Ань и сразу же обратился к администратору оркестра с

        просьбой дать один благотворительный концерт на острове Тайвань в память

        о Терезе Тенг. Согласие было получено.

            Остальные программные концерты прошли, можно так сказать, как под

        копирку.  Главное, что слушатели хоть и сдержано, но  с чувством

        удовлетворённости благодарили исполнителей. Приглашали ещё раз посетить

        их страну. В этот же день Караян с оркестром вылетели на остров Тайвань.

                6

           Самолёт чартерного рейса через четыре часа приземлился в городе

        Тайбэе, столице Тайваня, островной территории Китая. Приятно было, что

        их уже ждали чиновники города, занимающиеся культурой. Для них это

        привычное дело, ведь ежедневно они встречают и провожают по несколько

        туристических групп и концертных коллективов, посещающих Мемориал Терезы

        Тенг. Два комфортабельных автобуса через двадцать минут привезли их

        к Мемориалу, где похоронена Тереза Тенг. Выйдя из автобусов они сразу

        ощутили атмосферу, свойственную  таким особым местам почитания ушедших

        в мир иной. Неторопливость движения, редкий приглушенный разговор

        углубляли грустный настрой человеческих душ, приезжающих сюда изо

        всех уголков планеты к этому угасшему духовному светильнику.

            Человечество уже давно осознало, что такие одарённые личности,

        подкупающие не только талантом, но и своим обаянием, приходят на Землю

        только по велению небесных сил. Они украшают род людской, делают его

        добрее, терпимее, гуманнее, совершеннее. Любуясь ими, они как бы

        любуются и собой.

            Здесь же купили корзину живых цветов из шести горшочков, размещённых

        в декоративных кашпо. И тут же им приготовили траурную ленту с надписью:

        "Незабвенной Терезе Тенг от музыкантов оркестра Миланской филармонии в

        знак безмерного уважения и вечной памяти". Корзину с цветами с трудом

        установили возле изваяния Терезы Тенг, поскольку свободного места,

        где бы не было цветов, не найти. А само изваяние буквально утопало

        в море цветов. Минуту простояли молча, отдавая дань уважения памяти

        Терезы Тенг.

            Благотворительный концерт был объявлен на семнадцать часов местного

        времени в концертном зале филармонии. Когда подъехали к зданию филармонии

        были немало удивлены количеством желающих послушать концерт. Вся

        прилегающая к зданию площадь была заполнена людьми. Пришли не только

        туристы, но и местные жители, прослышавшие об их приезде.

            В программу концерта Караян  включил  произведения, которые они

        исполняли в Японии. Через полтора часа, закончив концерт и выйдя из

        филармонии,  они были снова удивлены увиденным. Люди, слушавшие концерт

        на площади по установленным для этой цели динамикам (зал филармонии не

        смог вместить всех желающих),образовали от выхода из концертного зала и

        до автобуса живой коридор, по которому  музыканты с приятным

        удовольствием шагали под тихие, но продолжительные аплодисменты

        благодарной публики. 

                7

            Поблагодарив чиновников за тёплый приём, они вылетели в Пекин. Ле Ву

        Ань сильно насторожило непривычное состояние Караяна. С момента посещения

        Мемориала Терезы Тенг и до посадки в самолёт он находился в состоянии

        едва заметной грусти. Что-то печалило его. Но настроение его начало

        понижаться ещё с момента, когда Ле Ву Ань рассказывала о жизни и

        творчестве Терезы Тенг. Таким она видела его впервые. Он потом расскажет

        ей, что посещение Мемориала разбередило его собственную сердечную рану.

             Его старшая сестра Жермена Фотиевна в возрасте тридцати девяти лет

        погибла в горах Алтая, оступившись на краю глубокого ущелья. Поздно

        вечером чартерный рейс приземлился в Пекинском аэропорту. Всё же приятно

        и радостно на душе, когда тебя встречают. И на этот раз чиновники от

        культуры, но уже Китая, организовали тёплую встречу. Звучал даже

        триумфальный марш Дж. Верди в записи, на тихом фоне которого происходила

        встреча гостей. Улыбки, приветствия, рукопожатия, цветы женщинам и

        дежурные, как говорят, вопросы, вроде: "Как прошёл полёт? И главное, как

        в Японии, так и здесь, было господство английского языка, что, облегчало

        общение, сближало собеседников и делало встречу приятной и органичной.

             Сложилось такое впечатление, что музыкантов здесь очень ждали. Был

        даже замминистра по культурным связям с зарубежными странами, что само

        по себе было не частым  явлением. Кто-то из его свиты шепнул Караяну,

        что они внимательно следили за японской прессой, освещавшей гастрольные

        концерты, и знают, кокой ошеломляющий фурор произвели выступления

        оркестра в высших культурных кругах Японии.

            Поскольку первый концерт был назначен на третий день после прилёта

        музыкантов, то у них был целый день свободного времени для отдыха по

        собственному усмотрению. По желанию, гости имели возможность отправиться

        на экскурсию по историческим местам столицы. Экскурсия была запланирована

        на пятнадцать часов. Караян под благовидным предлогом отказался от

        обзорной экскурсии и попросил Ле Ву Ань остаться с ним.

            Всё время после посещения Мемориала Терезы Тенг Караян не отходил

        от неё. Она, уже хорошо знавшая его, чувствовала, что он ещё не вышел

        из состояния охватившей его печали. Слишком дорогим человеком была для

        него старшая сестра. Это она привила ему любовь к музыке. Терпеливо,

        а при необходимости и настойчиво приучала понимать её. И не просто играть

        по нотам произведение, а, играя чувствовать и понимать состояние творца

        в момент его вдохновенной работы и как бы проживать его. Главное, ясно

        представлять то, о чем композитор хотел нам сказать, в чём  хотел

        исповедаться перед нами.

                8

            В фойе гостиницы пекинской филармонии они, по привычке, сели друг

        напротив друга, и Караян, как это бывало в последнее время, взял руки Ле

        Ву Ань в свои. Она догадалась, что ему хотелось в разговоре немного

        ослабить остроту воспоминания о том трагическом случае, происшедшим с

        сестрой. И, действительно, он начал вспоминать отдельные незначительные

        моменты из их семейной жизни. 

           Временами, при свойственной ей ласковости, она могла и пожурить. Затем

        он начал рассказывать о той настойчивости сестры, с которой она старалась

        привить ему не только любовь к музыке, но и глубокое понимание содержания

         произведения композитора. "Ты никогда не станешь настоящим музыкантом,

         если ноты будешь воспринимать только как звуки, - говорила она. Ведь

         ноты не только звучат, но и дышат. Характер этого дыхания ты,  как

         музыкант, должен понять и раскрыть его при исполнении.

              Дух замысла автора, его чувства, переживания, идея, воплощённая в

         произведении, - всё это должно быть разгадано и воспроизведено тобою.

         Эту аксиому чаще всего музыканты забывают. Поэтому появляются на свет

         посредственные исполнители. Их не спасает даже виртуозное владение

         техникой. Наоборот, слушатели могут простить шероховатости в технике

         исполнения, но не прощают слабости и, более того, отсутствия

         музыкальности".

            " Мне, Ле Ву Ань, запомнился, даже в подробностях, её пример, дающий

         возможность не только усвоить сказанное ею, но и запомнить навсегда его

         поразительную выразительность, - сказал Караян. Она рассказала, что в

         одном государстве (СССР) был замечательный певец-самоучка Е. Мартынов.

         Она присутствовала на одном из его концертов. Запомнились его "Яблони

         в цвету", которые он исполнял. Это исполнение  взволновало её душу,

         вызвало чувство сопереживания, поскольку эти яблони "цвели" в его душе.

         В отдельные мгновения ей казалось, что она обоняет даже аромат этого

         цветения. А певец ведь только озвучил это чарующее весеннее чудо,

         охватившее его впечатлительную душу.

             И поэтому слушатели, растроганные его исполнением своими овациями

        не отпускали певца со сцены, доведя его до состояния с трудом

        скрываемого смущения. А вот современный певец той же страны Н. Басков,

        исполнял эту  же песню (она слышала  исполнение а записи), демонстрируя

        слушателям только силу своего неплохого вокала. Это так же, как если бы

        музыкант был способен блеснуть только своей виртуозной техникой, забыв

        о значении музыкальности или даже игнорируя её. Но нам, слушателям,

        этого недостаточно. Мы ждём от исполнителя большего. Ждём, чтобы он

        очаровал нас своей музыкальностью, блеснул совершенной техникой

        исполнения, оставил неизгладимый эстетический след в нашей душе". "Я вам

        Ле Ву Ань, - продолжал Караян, - передал  содержание разговора Жермены со

        мной почти слово в слово. Сами понимаете, такие примеры не только

        помогают усвоить непростой музыкальный урок, но и остаются в нашей памяти

        навсегда. Второй её пример не менее запоминающийся. Я помню его в

        мельчайших подробностях. Когда-то её на примере Ш. Бодлера убедили в

        необходимости старательно вникать в содержательную сторону музыкального

        произведения. Этот пример для неё стал незабываемым. И вот почему. Когда

        Ш. Бодлер познакомился с музыкой Р. Вагнера, он был восхищён передачей

        в ней чувства воспарения. Но Ш. Бодлер, хоть и крупный французский поэт,

        но - поэт, а не музыкант. Он, вдохновлённый музыкой Р. Вагнера, написал

        своё знаменитое стихотворение "Воспарение". " Уж если поэт так глубоко

        проник в содержательную сторону музыкального произведения, то нам,

        музыкантам, - сказала Жермена, - стыдно барахтаться на мелководье".

            Не буду скрывать от вас, Ле Ву Ань, что эти примеры взволновали мой

        интеллект, а по большому счёту, всю мою чувственность. В различной

        интерпретации они снились мне не один раз. Прекрасно помню, Ле Ву Ань,

        как эффектно закончила Жермена один из множества её уроков-поучений. Она

        сказала, что её советы и наставления касаются только исполнителей.

        У слушателей, как известно, музыка может вызывать различные ассоциации,

        не совпадающие чаще всего с замыслом композитора. "Это тоже помни, как

        аксиому", - говорила она.

                9

            Несколько помолчав, Караян сказал то, о чём он давно хотел сказать Ле

        Ву Ань, но не было подходящего момента: "Моё знание музыки, которое я

        демонстрирую на репетициях, - это приобретённые знания, которые мне

        привила сестра. Они могут быть не так совершенны, как ваши. А у вас, Ле

        Ву Ань, врождённая способность понимания музыки. Ведь у природы запасы

        информационные гораздо богаче человеческих. И тогда, четыре года тому

        назад, на конкурсе П.И. Чайковского я безошибочно определил уникальность

        вашего дарования. Мою безошибочность  убедительно подтвердило время.

        Я могу в чём-то ошибаться, разбирая произведение композитора, а вы - нет"

            Для Ле Ву Ань услышанное не стало откровением. Караян всякий раз,

        когда она с особой выразительностью исполняла отдельные места  пьесы,

        ей это уже говорил, правда, не так пространно, как сейчас. Слушая его, Ле

        Ву Ань ощущала, как он то нежно сжимал, то слегка поглаживал её руки.

        Возможно, он в некотором отношении мысленно отождествлял её со своей

        сестрой. К её чувствам после его рассказа прибавилось ещё

        и чувство жалости к нему. Ей хотелось просто приласкать его, как ребёнка,

        утешить словами, смягчающими взволновавшие его воспоминания о безвременно

        ушедшей сестре.

                10

            На первый концерт пришла почти вся элита города. Большинство было

        заинтриговано слухами об инновационном подходе музыкантов к уже известным

        произведениям композиторов. Да и гастрольные выступления оркестра в

        Японии, подробнейшим образом освещавшиеся японской прессой

        и позаимствованные китайской, подготовили слушателей к предстоящему

        выступлению оркестра в Пекине.

           Когда прозвучал последний аккорд концерта, в зале наступила полнейшая

        тишина. В другое время её можно было бы расценить как громкий провал.

        Но только не для китайских слушателей, которые умели наслаждаться музыкой

        по-настоящему. Микроскопическая пауза между последним аккордом концерта

        и первыми звуками аплодисментов давала слушателям возможность

        "посмаковать" услышанное, получить как можно более полное впечатление от

        концерта.

            Через мгновение разразился гром аплодисментов и возгласов  "браво".

        Слушатели стоя выражали свою признательность музыкантам не только за их

        высокий уровень исполнительского мастерства, но и за особую манеру

        исполнения, дающую возможность уже известное произведение композитора

        воспринимать с оттенком приятной неожиданной свежести. Караян с Ле Ву Ань

        два раза выходили на поклон к благодарной публике, не желавшей отпускать

        музыкантов со сцены. С не меньшим успехом прошли и остальные пять

        концертов. Первенство по восхвалению манеры исполнительского мастерства,

        замеченную слушателями и успевшими её лестно оценить и здесь тоже

        принадлежало прессе, которая как бы соревнуясь между собой, применяла в

        своих оценках изысканные комплименты в адрес музыкантов, особо выделяя

        мастерство солистки и дирижёра оркестра. Самым нестандартным комплиментом

        было предположение, что руками музыкантов управляют небеса.

             Незабываемыми оказались и проводы в аэропорту. Большое количество

        провожающих говорило о многом. Сюрпризом для музыкантов как при встрече,

        так и при убытии оказался музыкальный фон этих мероприятий. На этот раз

        звучал Полонез Огинского, придававший расставанию особую атмосферу хоть

        и грусти, но грусти светлой. И не было ничего предосудительного в том,

        что у некоторых как провожающих, так и убывающих взор туманился слезами.

           Каждому музыканту был вручён памятный сувенир с пейзажным или
 
        предметным видом. Затем последовали нежные и тёплые объятия, улыбки,

        слова благодарности и надежды вновь услышать их чарующую музыку. Караяну

        и Ле Ву Ань все провожающие стремились пожать руку со словами

        благодарности за предоставленный музыкальный праздник. В середине дня

        чартерный самолёт вылетел в Милан.

            Через шестнадцать часов полёта с пересадкой в Париже, самолёт во

        второй половине ночи приземлился в Милане. Чиновники филармонии и члены

        кураторского совета, встречавшие музыкантов, тоже не скупились на

        комплименты, используя привычные, давно ставшие трафаретными слова и

        произносили их без особого пафоса и восторга. Правда, один из них то ли

        забыл дежурный комплимент, то ли просто переусердствовал в формулировках,

        назвал успех оркестра за рубежом - грандиозным. Последний в этом сезоне

        концерт, который был перенесен в связи с зарубежными гастролями, назначен

        на воскресенье. Таким образом, у музыкантов было три дня для полноценного

        отдыха. Руководство филармонии и кураторский совет попросили Караяна о

        дополнительном одном концерте из-за большого количества желающих

        послушать произведения А. Шнитке, которые не исполнялись здесь девять лет

        Второй концерт, с согласия Караяна, был назначен на вторник.

            Приятной новостью для Ле Ву Ань было пришедшее из Вьетнама

        приглашение оркестра выступить в Ханое, подписанное Министром культуры.

        Из администрации филармонии передали пришедшую из её родины стопку

        телеграмм. В них поздравляли её с успешным выступлением за рубежом и

        выражали свою гордость соотечественницей.

           Оба произведения А. Шнитке были отрепетированы ещё за рубежом, и

        оставалось осуществить лишь "прогон", без которого ни один концерт не

        обходится. Караян понимал, что итальянских любителей классической музыки

        ничем уже не удивишь. Ведь произведения популярных композиторов они давно

        изучили, можно сказать, наизусть. Ещё не все забыли громкое фиаско

        латиноамериканского оркестра классической музыки, когда музыканты

        самонадеянно отнеслись к произведению  Р. Шумана, допустив оплошность

        незначительную при исполнении.  Слушатели просто поднялись со своих мест

        и ушли домой.

           Оставался А. Шнитке. Только Караян понимал, что просто отыграть его

        вещи - это всё равно, что и не играть их. Только совершенным исполнением,

        близким к задумке самого композитора, а то и повторяющим её, можно

        привередливым итальянцам преподнести сюрприз. И это при том, что пьеса

        А. Шнитке звучала в концертном зале филармонии ещё в конце прошлого века.

           Поэтому репетициям этого музыкального произведения автора Караян

        придавал особое значение. После каждой очередной (уже никто не помнит,

        какой по счёту) репетиции Караян подходил к Ле Ву Ань, и они в течение

        какого-то времени обсуждали результаты прошедшей репетиции.

           Ле Ву Ань в непринуждённом разговоре, соблюдая, конечно, субординацию

        и такт, деликатно, как бы между прочим, высказывала своё понимание того

        или иного музыкального эпизода, не навязывая его Караяну. Но он прекрасно

        понимал и высоко ценил её мнение, тем более при отработке произведения

        А. Шнитке. На очередной репетиции он отменял своё предыдущее решение по

        какому-нибудь конкретному музыкальному эпизоду и закреплял его в

        интерпретации Ле Ву Ань. Но не все её мнения воплощались в жизнь. Чаще

        Караян оставлял своё прежнее решение по данному эпизоду. И тем не менее,

        её душу переполняло чувство особой удовлетворённости от понимания своего,

        пусть незначительного, но вклада в углубление  творческого опыта Караяна,

        ведущего к вершине дирижёрского мастерства.

           И вот после очередной репетиции сами музыканты вдруг начали дружно

        аплодировать. Караян уже ждал их реакции, поскольку почти все музыканты

        отличались высоким профессионализмом и прекрасно понимали, какого итога

        он ждёт от них. Все поняли, что это совершенное исполнение симфонии

        А. Шнитке, в которую сам композитор вложил весь свой опыт, всю свою

        музыкальную оригинальность и нестандартность мышления, всю свою

        гениальность, свойственную великим творцам.

                11

           Караян не скрывал своего радостного удовлетворения результатом

        многодневных репетиций и поблагодарил музыкантов за усердное стремление

        к покорению очередной музыкальной "Джомолунгмы". Ле Ву Ань он нежно обнял

        и поцеловал в щёку со словами благодарности тоже. Итальянские любители

        классической музыки были наслышаны о ярких, почти заоблачных оценках

        гастрольных концертов как в Японии, так и в Китае. Они заносчиво

        гордились, что это их оркестр, а не чей-то иной, вызвал такую волну

        восторженных откликов мировой прессы. Этими откликами было лишь

        подтверждено, что итальянская музыкальная культура остаётся ведущей

        в мире, задающей тон всем остальным.

           Поэтому они решили воздать почести музыкантам путём вставания. И вот,

        когда раздвинулся занавес, слушатели встали со своих мест и дружными

        аплодисментами встречали выходивших на сцену Караяна и Ле Ву Ань. Это

        было свидетельством высшей оценки их заслуг в деле развития музыкального

        искусства вообще и итальянского в частности. Поклонившись благодарной

        публике, они заняли свои места.

            После прозвучавших последних аккордов концерта возникла ситуация,

        которую никто не мог предсказать. Внешне сдержанно проявляющие свои

        эмоции после концерта, как об этом говорилось ранее по известной причине,

        слушатели, как по команде, вскочили со своих мест и бурными  овациями

        вперемешку с возгласами "браво" как бы говорили музыкантам,  что их

        Шнитке - это настоящий Шнитке, которого они принимают безоговорочно.

        Караян понял: его задумка действительно оказалась приятным сюрпризом для

        избалованных хорошей музыкой итальянцев. И он, и Ле Ву Ань тоже были

        охвачены искренней радостью. Ведь симфония А. Шнитке не в каждом

        концертном зале была бы с таким восторгом принята.

                12

            Караян попросил Ле Ву Ань о встрече, чтобы обговорить и поделиться

        впечатлением о прошедшем концерте. Она в последнее время уже не скрывала

        своих  чувств к Караяну. Порой она могла позволить себе даже лёгкое

        кокетство с целью понравиться ему, заинтересовать собой. Он видел это.

        Ему льстило внимание к себе Ле Ву Ань. Он очень тонко и с большим тактом

        и нежностью относился к её чувствам, не сокращая при этом незримой, но

        существующей уже давно дистанции между ними.

            Вот и сейчас Ле Ву Ань, без особых церемоний, не успев ещё как

        следует сесть, с весёлым выражением глаз и обворожительной улыбкой сразу

        же взяла руки Караяна в свои. Заговорили о прошедшем концерте, находясь       

        ещё под впечатлением незабываемой атмосферы при встрече музыкантов и

        приёме самого концерта итальянскими любителями классической музыки.

            "Сейчас, после успешного концерта, - начал разговор Караян, - я с

        полным осмыслением и пониманием могу утверждать, что этот успех в равных

        долях необходимо делить между музыкантами, дирижёром и солистом, то есть

        вами, Ле Ву Ань. С другим солистом подчинить себе А. Шнитке было бы

        крайне затруднительно. Но главное, что я твёрдо усвоил: такого тонкого

        созвучия в таком непростом деле, как концертная деятельность, добиться

        лишь репетициями практически невозможно. Мне повезло. Я благодарен судьбе

        за встречу с вами, Ле Ву Ань".

           Видя нескрываемую симпатию к себе со стороны Караяна, она решила при

        благоприятных для этого условиях пойти на рискованный шаг с целью хотя

        бы немного сократить эту, застывшую в своём постоянстве, дистанцию. Если

        же потерпит фиаско, то будет жить любовью к нему, как и прежде. Ну а её

        святое чувство при этом обогатится  чувством уважения к его порядочности,

        наряду с уже существующими: чувством гордости, когда музыканты оркестра

        при появлении Караяна дружно встают в знак уважения к нему и его таланту,

        и чувством жалости, вызванным его глубокими переживаниями, связанными

        с потерей сестры.

            Остался один концерт - и все музыканты уйдут в отпуск. И они уже

        забронировали билеты на самолёт до Парижа. Ле Ву Ань в связи с неизбежной   

        разлукой с Караяном на время летних отпусков испытывала двойственное

        чувство. Мысль о расставании с ним пронзительно щемила её душу и вгоняла

        в состояние тревожной тоски. Ведь он как воздух для неё. И время, когда

        они будут в разных местах во время летних отпусков, будет невыносимым,

        что она уже испытала в Милане в своё время. А с другой стороны, мысль о

        предстоящей возможности хоть на короткое время побыть вместе с любимым

        человеком радовала её истосковавшуюся душу.

            Второй концерт прошёл с не меньшим успехом. Просто всё повторилось

        словно под копирку, как и во время первого концерта. То же великолепие

        исполнительского мастерства и тот же восторженный приём этого исполнения

        слушателями. Эта восторженность публики передалась и исполнителям. Они,

        растрогавшись, несколько раз выходили на поклон к не отпускавшей их

        публике.

                13

           Через два часа после концерта они вылетели в Париж. Расположение мест

        в самолёте их несколько огорчило. Последний ряд в хвосте самолёта,

        состоящий из четырёх кресел, не гарантировал относительного комфорта. Но

        чувственно-эмоциональное состояние, в которое они вошли после концерта,

        всё ещё держало их в своей приятно-возбуждённой атмосфере, вызванной

        восторженным приёмом слушателей.

            Набирая скорость, самолёт взлетел. Два соседних кресла остались

        свободными. Всё складывалось в пользу Ле Ву Ань. Они видели всех

        пассажиров, сидящих к ним спиной, а их, кроме стюардессы, не видел никто.

        Ле Ву Ань в душе торжествовала. Её замысел, похоже, сможет осуществиться.

        Караян сел в кресло возле иллюминатора. Ле Ву Ань села рядом. Через

        несколько минут после набора самолётом высоты она встала и, сделав один

        шаг к Караяну, неторопливо, как бы извиняясь, села ему на колени. Его

        безмолвное спокойствие при этом поощрило её к активной решительности.

            Взяв его правую руку, она медленно поднесла её к своим губам и,

        слегка наклонившись, стала неспешно покрывать её поцелуями, вкладывая

        в каждый частичку накопившейся нежности. Скорым движением затем она

        подвела его руку к своей девственной груди, не знавшей ещё мужской ласки,

        и, придержав её какое-то мгновение, погрузилась в охватившее её состояние

        сладостной истомы. Чувственное возбуждение, сметающее все человеческие

        условности на своём пути, переросло в нечто большее, до сего времени ей

        не известное  Душа, достигнув какой-то высоты возбуждения, ярко вспыхнула

        неописуемым наслаждением, уносящим её сознание в заоблачные выси. Только

        через какое-то время, пробиваясь сквозь сладострастный туман, сознание

       начало возвращаться к восприятию действительности в относительной полноте.

        Она склонила голову на плечо Караяну и погрузилась в нежностью охваченный

        сон.

            Караян тоже испытал на себе всю силу небес. Он попытался что-то

        сказать в первое мгновение, но было уже поздно. Язык словно онемел.

        Внезапное ощущение упругости её тела буквально взорвало страстное желание

        не зависящее от его сознания. Мощная чувственная буря разнесла в щепки

        бесстрастность, которая была естественным его состоянием в отношениях с

        Ле Ву Ань. Овладев всем естеством она стремительно уносила его к какому-

        то пределу, властно требующему своего разрешения. Хоть и был Караян в

        состоянии охватившей его чувственной непроглядности, но всё же успел

        осознать, что измена жене останется не замолённым грехом, поскольку будет

        восприниматься всеми как опошление женщины-идеала, созданного Творцом.

        Столкнувшись с бескомпромиссной верностью Караяна жене-богине, буря

        потеряла свою напористую силу, разлетевшись на мелкие потуги, не

        способные уже поддерживать её стремительность.

           Когда самолёт начал снижаться, Караян почти шёпотом разбудил Ле ВУ Ань

        Она, проснувшись, поцеловала его  в щёку и села на своё место, пристегнув

        ремень. Была полночь, когда они, выйдя из аэровокзала распрощались.

        Караян через четыре дня улетал с семьёй в отпуск. Ле Ву Ань весь июнь

        месяц планировала вести предварительную работу по подготовке материала

        для написания диссертации. Ей не спалось. Она до мельчайших подробностей

        вспоминала время после посадки в самолёт. Своё поведение она не осуждала.

        Она давно усвоила очевидное: Караян испытывал к ней дружеские чувства и

        никогда не скрывал своей симпатии к ней. Он высоко ценил её талант,

        который сам же обнаружил тогда, на конкурсе П.И. Чайковского. И даже

        когда она дала волю своей любви к нему, он этому святому её чувству не

        препятствовал, а относился к нему с предельной деликатностью, бережностью

        и пониманием.

            Ле Ву Ань часто посещали тревожные мысли, которые вводили её в

        состояние не только душевной горечи, но и страха. Она ясно осознавала,

        что счастье не может продолжаться вечно. Усердствовало и подсознание,

        нашёптывая ей о необходимости быть готовой к любым капризам судьбы, к её

        изначальным предписаниям.

            В один из последних дней месяца учёный советник и консультант по

        написанию диссертации как бы между прочим сообщил, что Караян не вернулся

        в установленный срок из отпуска. О её отношении к Караяну в консерватории

        знали даже уборщицы. "Причины задержки могут быть разные, - продолжал в

        спокойном тоне он, - проблемы с билетами, например, задержки с вылетом

        из-за внезапно возникших технических проблем с самолётом и другие причины

        задержки, самые разные. Ле Ву Ань похолодела, стараясь не выказывать своё

        состояние, охваченная  испугом, она вышла из аудитории. Но в середине дня

        было сообщено, что самолёт, на котором возвращалась семья Караяна из

        отпуска, исчез с диспетчерских экранов над Атлантическим океаном.

        Спасательные службы четырёх государств направились в предполагаемый

        район катастрофы самолёта. Мария Лазич первой, со слезами на глазах,

        сообщила Ле Ву Ань эту трагическую новость, но она почти бесстрастным

        тоном ответила, что вскоре всё прояснится. Это простая  задержка с

        вылетом самолёта, всего лишь.

            Дольше Ле Ву Ань крепиться не могла. Закрывшись в соей комнате, она

        не желала признавать этого сообщения за факт и начала убеждать себя, что

        вскоре всё образуется. Но от спонтанно вспыхнувшего волнения и страха

        стали подкашиваться ноги, а тело бросило в дрожь. Стрессовое состояние

        задело и сознание. Его адекватность стала слегка размытой и затрудняла

        осмысление услышанной информации, что ещё сильнее углубляло паническое

        состояние её души.

            В какое-то мгновение ей показалось, как при дежавю, что такое

        стрессовое расстройство психики ей знакомо. И тут, как  разряд молнии в

        ночном небе, вспыхнули волнующие картины событий четырёхлетней давности,

        когда она во сне переживала подобную гамму чувств, увидев свой клён с

        разбитым молнией стволом и безжизненно висящими обугленными ветвями, под

        которыми она сочиняла тематические этюды.

            Горечь воспоминания окончательно истощила её силы, и она медленно

        опустилась на стул, боясь потерять сознание. Ле Ву Ань понимала, что

        всякие контакты с администрацией консерватории, с коллегами-аспирантами

        и просто знакомыми людьми будут только усугублять состояние её души. Ведь

        почти все знали об её чувствах к Караяну. Многие осуждали её. Но сердцу

        ведь не прикажешь. Оно само выбрало такой путь, но он оказался тупиковым.

           Хотя судьба всё знала наперёд, но тем не менее дала всё же Ле Ву Ань

        возможность познать мир чувственного великолепия и понять, что есть

        святыни, перед которыми буквально ничто, все красоты мира. Сейчас всё

        замерло, мир для неё перестал существовать. Только в одиночестве она,

        возможно, попытается найти выход из тупика, в который завела её судьба,

        если моральные силы восстановят свою способность для такого поиска.


                ЭПИЛОГ


          Эта необыкновенная и вместе с тем трагическая история стала постепенно

       забываться. Как вдруг средства массовой информации сообщили, что после

       почти двух лет поисков в океане обнаружено место крушения самолёта, на

       котором возвращался из отпуска А. Караян с семьёй. О происшедшем тогда

       заговорили хорошо знавшие подробности этой непростой истории. Рассказывали

       о безответной любви аспирантки Ле Ву Ань к дирижёру и преподавателю

       консерватории Альфреду Караяну. Но никто не мог сказать, как сложилась

       дальнейшая судьба  её после гибели Караяна. Она словно растворилась среди

       людей, давая досужим домыслам широкий простор для различных версий.

           Корреспондента влиятельной парижской газеты живо заинтересовала и

       тронула история односторонней любви с трагическим исходом. Собрав

       имевшуюся информацию, он решил опубликовать статью. Не доставало главного:

       никаких сведений не было о самой Ле Ву Ань. Никто не знал даже

       приблизительно, как сложилась её жизнь после трагедии. Недолго думая,

       корреспондент обратился в администрацию Парижской консерватории с просьбой

       сообщить ему домашний адрес Ле Ву Ань. С командировочным предписанием в

       руках он вылетел в Ханой и вскоре уже был в доме её родителей.

          Они оказались людьми немногословными и ничего не могли сказать о судьбе

       дочери после катастрофы самолёта. И, спохватившись, усадили корреспондента

       за стол  и угостили фруктами. Хозяин дома, несколько смягчившись, показал

       письмо, написанное им дочерью. "Это всё, что у нас есть, и что для нас,

       родителей, как вы понимаете, является бесценным", - сказал он, обращаясь

       к корреспонденту. Родители разрешили снять копию с письма, а в статье,

       готовившейся к печати, попросили заменить имя дочери вымышленным.

          Копия письма тут же была опубликована в очередном номере газеты  с

       припиской "Продолжение следует". Имелась в виду вскоре опубликованная

       статья, в которой говорилось о некоторых подробностях этой трагической

       истории, рассказанной свидетелями и очевидцами тех, уже ставших

       забываться событий.

          Письмо начиналось словами обращения Ле ВУ Ань к своим родителям.

       "Милые папа и мама, пишу письмо, так как приехать не смогу в силу

        трагических событий, происшедших с дорогим мне человеком, который был

        радостью моей жизни, моим воздухом, моим счастьем. Подробнее я расскажу

        обо всём в очередном письме, так как сейчас, охваченная глубокой скорбью,

        я с трудом формулирую предложения.

            Вы как родители, желающие дочери счастья, начнёте меня утешать, что

        мол не всё ещё потеряно, что встретишь ещё своё счастье и тому подобное.

        Я отвечу вам вопросом. Скажите, как мне себя вести, если я любимого

        человека растворила в себе без остатка? Скажите, где найти место другому,

        кто бы там ни был? Он будет просто человеком, усложняющим мою жизнь. Но

        главное даже не в этом. Ведь с гибелью Караяна в моей душе образовалась

        пустота, которая лишь сгущается в своей беспросветности.

            Все мои страдания в последнее время я воспринимаю как расплату за

        годы моей безответной любви, за годы незабываемого счастья, которое я

        испытала, находясь рядом с необыкновенным человеком, Альфредом Караяном.

        Не помню кто сказал, что счастливым можно быть не потому, что любим, а

        потому, что сам любишь. Справедливость этого утверждения я испытала на

        себе. Поверьте - это святая правда.

            Верность Караяна жене-богине нисколько меня не огорчала. Любовь моя

        к этому удивительному человеку только углублялась. Для меня он стал ещё

        дороже. Ведь порядочность никогда не умаляла личности, а, напротив,

        возвышала её. Хочу, чтобы вы, мои родные, знали, что я ни на что и

        никогда не претендовала в своей любви к Караяну. Я имела для себя

        бесценное: он не препятствовал моим чувствам. С необыкновенной нежностью,

        бережностью и тактом  он   относился к ним и ко мне самой, что делало

        мою любовь к нему безмерной.

            Я ничего не могу сказать вам о моей дальнейшей жизни. Будущее сейчас

        закрыто для меня густой непроглядной пеленой. И о чём-то мечтать и тем

        более прогнозировать просто безрассудно.

            Охватившее меня состояние безмерной скорби углубляет моё отчаяние,

        опустошает меня эмоционально. Временами пропадает всякое желание жить.

        Хочется уснуть и не проснуться, понимая, что эта душевная боль никогда

        не утихнет и что не наступит время, чтобы я смогла примириться с утратой.

        Внутри меня что-то умерло и умерло навсегда. Остаётся только безропотно

        нести свой непосильный крест, который я заслужила.

           В минуты, когда отчаяние становится невыносимым и когда жизненные силы

        начинают меня оставлять, я вспоминаю вас, мои дорогие. Мысли о вас, как

        и мои воспоминания о прошлом, врачуют изнывающую от боли душу,

        поддерживают мой осиротевший дух, отодвигают на какое-то расстояние порог

        беспредельной вечности. Вы как бы вдохновляете меня, подпитываете

        родственной энергией, и я опять продолжаю томительно брести в

        безразличную  неизвестность.      

           Но почему-то мне всё чаще видится собственная Голгофа, которую я

        готовлюсь безропотно встретить, как я уже говорила, как расплату за годы

        счастья, которое мне подарила судьба. Не знаю, как сложится моя жизнь в

        будущем, поэтому хочу ещё раз сказать вам, дорогие папа и мама, что я

        люблю вас, что вы теперь для меня единственная радость, единственный свет

        в моём мрачном будущем, единственная сила, поддерживающая моё жалкое

        существование, сила, подпитывающая мои иссякающие морально-психические

        возможности, дающая способность хоть как-то воспринимать действительность

        Целую вас, мои милые. До свидания.


             P.S.  Я не приеду домой. Эта трагедия в одночасье преобразила меня.

        Нет уже прежней Ле Ву Ань. Я в психическом отношении стала другой. Чужой

        даже для самой себя. И невозможно уже что-то изменить. Видя моё жалкое

        психическое состояние и те страдания, которые я переживаю, вы, мои

        родные, страдали бы не меньше моего, что чревато непредвиденными

        последствиями для вашего здоровья. Поэтому из-за моей любви к вам я

        останусь наедине со своим безутешным горем и безропотно подчинюсь любым

        решения моей судьбы.

                Любящая вас дочь.

            Газеты с опубликованной копией письма только поступили в продажу, а

        телефонные звонки в редакцию газеты не умолкали. Содержание письма

        взорвало общественное мнение. И, как это всегда бывает, мнения разошлись.

        Одни читатели осуждали Ле Ву Ань, мотивируя свою позицию тем, что, мол,

        существовать пустоцветом легче, чем растить и воспитывать детей. Думать

        только о себе, удовлетворять только свои прихоти - это эгоизм в высшем

        своём проявлении.  "И, вообще, такая испепеляющая человеческую душу

        страсть,   - утверждали некоторые, - наводит на грустные размышления".

             Другие же оправдывали такую любовь, вселяющую уверенность, что тебя,

        мол, не обманывают другие, говоря, что тоже любят. И об этом даже в песне   

        поётся: "...говорит, что любит, только мне не верится...", - цитировали

        они слова известной песни.

             Третьи, по их словам, были глубоко удивлены тем, что такие интимные

        отношения вообще возможны, и что их, если они продолжаются длительное

        время, можно назвать счастливыми. "Бесспорная ущербность таких связей, -

        заключали свой комментарий читатели, - видна и понятна без всяких

        объяснений  и каких бы то ни было оправданий".

            Но всех без исключений звонивших, да и редакцию газеты тоже,

        интересовала судьба Ле Ву Ань. Ведь в копии письма об этом не было

        сказано ни слова. А это - главное. Ведь прошло почти два года, а о её

        судьбе никто ничего не знает. И только во второй половине дня раздался

        звонок от солистки оркестра Парижской консерватории Марии Лазич,

        однокурсницы и подруги Ле Ву Ань. Она рассказала, что в день катастрофы

        самолёта первой сообщила ей о случившейся трагедии. "Меня насторожила

        тогда её реакция на моё сообщение. Она без признаков волнения ответила,

        что всё вскоре образуется. Просто произошла задержка с вылетом самолёта.

            Психологи об этом человеческом поведении говорят однозначно.

        Эволюционный путь развития человеческой психики выработал механизм

        защиты организма в экстремальных случаях. Когда человеку сообщают или

        он сам узнаёт о случившейся трагедии с родными или близкими ему людьми,

        то осознание полной глубины этой беды происходит постепенно с примесью

        крайнего сомнения и скептицизма, что как раз и предотвращает психику и

        сознание человека от разрушения.

             Вторую встречу невозможно забыть. Ле Ву Ань шла с букетом чёрных

        роз, который она затем возложила на фортепиано Караяна в учебном классе.
      
        Выражение её лица, охваченного скорбью, меня ошеломило, - продолжала

        Мария Лазич,- жалко было на неё смотреть. Мы обнялись со слезами на

        глазах. Сами понимаете, задавать вопросы, пренебрегая её состоянием, было

        бы верхом бестактности. Она сама, немного собравшись, сказала, что перед

        ней сейчас, пока без всякой ясности, три дороги.

            "Первая, - сказала Ле Ву Ань, - это путь к Богу, самый подходящий
       
        в моём положении. Второй - к посредникам Бога, то есть в монастырь. И

        третья - в провинциальную глубинку вести уроки музыки в школе или детском

        саду, оставаясь со своим горем и кровоточащей душевной раной до конца

        своей жизни. Но я замечаю, - продолжала она, - что моё страдание

        углубляется с каждым днём, а всё более ясное осознание происшедшего

        становится невыносимым".

             Мы расстались. Я о ней больше ничего не слышала. Если вашей газете

        и вам лично удастся что-нибудь узнать о судьбе Ле Ву Ань, - сказала Мария

        Лазич, - то позвоните, пожалуйста, по телефону, оставленному в редакции

        вашей газеты".

            Прошло четыре недели после публикации копии письма Ле Ву Ань

        родителям. Ясности относительно её дальнейшей судьбы они не добавили.

        Тогда редакция газеты обратилась в соответствующие инстанции с просьбой

        об оказании помощи в выяснении судьбы Ле Ву Ань. Через неделю пришёл

        ответ. Редакции газеты сообщили письменно, что их просьба переадресована

        во Вьетнам в соответствующие органы, поскольку Ле Ву Ань является

        гражданкой этой страны. Нет никаких сомнений в том, что если редакция

        узнает что-то о её судьбе, она сразу же опубликует информацию в своей

        газете. Поэтому повесть нельзя считать оконченной.


                От Автора


            Всё чаще читатели спрашивают об имени героини повести. Почему,

       спрашивают, из множества женских имён автор выбрал именно это имя? Это имя

       автору не пришлось выбирать. Оно давно находится в его памяти и не

       перестаёт волновать его душу.

            Дочь руководителя Вьетнама, Ле Зуана, нарушила закон своей страны и

       вышла замуж, когда училась в СССР, за профессора, кандидата наук, Виктора

       Маслова, одного из известнейших уже академиков мира. Его нестандартное

       математическое моделирование будущих различных ситуаций признано и принято

       учёным сообществом различных государств и носит его имя.

             Но руководителей Вьетнама и родственников Ле Ву Ань это не

       интересовало. И они упрямо и неизменно называли её предательницей. Она

       знала о грозящей ей расплате. И эта расплата не замедлила сказаться.

             Наступило время перевыборов руководителя государства. Оппоненты Ле

       Зуана, начали активно муссировать эту ситуацию и публично упрекать его

       в безнравственном поведении дочери. Ситуация грозила выйти из-под

       контроля и переизбрание могло и не состояться.

             При рождении третьего ребёнка, вероятнее всего, спецслужбами ей был

       введён гепарин* и она, бедная, истекла кровью. Накануне трагического

       инцидента Виктор Маслов рассказывал, что  она с волнением говорила об отце

       что он ставит общественные интересы выше личных. Она плакала и твердила:

       "Я погибла! Погибла!". Отец не простил дочь. В доме Ле Зуана запрещалось

       говорить об Ань и даже произносить её имя.

              Для хорошо знающих литературу Греции подобный трагический инцидент

       был уже знаком по пьесе поэта-драматурга Еврипида** "Ифигения в Авлиде".

       Он описал трагическое событие о принесении предводителем войска

       Агамемноном своей дочери Ифигении в жертву богам по их требованию. Лишь

       только тогда они наполнят ветром паруса его кораблей, плывущих к Трое.

             Глубина потрясения читательской души возрастает от слов,

       произнесённых этим юным созданием, едва расцветшим для любви и жизни:

       "Разве ты меня носила для себя, а не для греков?" - спрашивала она

       плачущую, убитую горем мать: "Я готова...Это тело - дар отчизне". И смело

       идёт на казнь.

             Но этому действию, описанному в пьесе, почти две с половиною тысяч

       лет. Но оно волнует до слёз наши души, способные к состраданию. А тут на

       пороге двадцать первый век и такая неандертальская дикость не в пьесе, а

       в жизни.

            Автор с глубоким волнением читал трагическую историю любви

       самоотверженной Ле Ву Ань и  Виктора Маслова и решил назвать героиню своей

       повести именем Ле Ву Ань. Пусть это имя будет с нами, как печальное

       напоминание о неспособности ни времени, ни цивилизации сдвинуть психику

       отдельной личности с первобытного, животного начала в сторону

       человеческой гуманности.


------------------
    * Выясняя, почему тело жены в роддоме было покрыто сине-красными пятнами,
      Виктор Маслов узнал, что такие последствия возможны от применения гепарина,
      о чём он сам рассказал в статье, опубликованной в журнале  "Караван.
      Коллекция историй".
   ** Встречается в литературе имя поэта-драматурга, начинающееся с буквы "Э".
      Энциклопедия чётко определяет, что с буквы "Е".