Огневая шапочка

         (из цикла старые сказки на новый лад).


Да, да: всё так славно и начиналось. Жила себе, горя не знала, весёлая девчушка-озорнушка с веснушками во всё улыбчивое милое личико. А так как её огненная пушистая шевелюра была всегда подстрижена «шариком», образуя своеобразный купол вокруг головы, кто-то когда-то в шутку ласково назвал её «огневой шапочкой». Так и закрепилось за девочкой это необидное прозвище.

Рано поутру она вставала и, что твоя золушка, хлопотала по хозяйству, оглашая окружающий мир задорной песней. Но несмотря на её ранние утренние песнопения, соседи любили огневую шапочку и даже не сильно сердились, когда спозаранок тебя, сонного, неожиданно выхватывали из приятной неги сна приветственной песней, распеваемой не самым мелодичным, зато весьма громким голосом. Аж, петухи замолкали, не решаясь тягаться звучностью.

«На зарядку, на зарядку, на зарядку, на зарядку…» - заливалась она спозаранок или например,
«Кука-кука-кукареку, не ходи за мной на реку…» - и так до самого обеда распевала – скорее выкрикивала – неутомимая в своём ликующем задоре девочка.

Послала её однажды мать… ну, как мать? Скорее мачеха, отнести бабушке пирожки в дальнее село. А идти, надо сказать, нужно было через лес, потому как вокруг леса и долго, и – что много хуже – можно было ноги поломать. Спросите, почему? Просто дороги в той далёкой стране постоянно ремонтировались какими-то чудаками… а чудакам, сами понимаете, никак не можно доверять такое важное дело. Но видно царь-батюшка той местности о том не ведал ввиду удалённости ли столицы от того населённого пункта, ввиду ещё ли чего – мне про то неведомо.

Так вот, пошла наша певунья, посланная мачехой, потому как, какая мать пошлёт собственное чадо в лес дремучий, одного да ещё и с полной выкладкой, в смысле, полной корзинкой скоропортящегося продукта. Но наша была не из робкого десятка, а может ещё просто не сталкивалась с проблемами определённого свойства… В общем, взяла курс напрямик через чащу, даже без навигатора (их в том царстве просто не изобрели ещё – что с них взять: дремучие, отсталые). Идёт, корзинкой со свежеиспечёнными пирожками размахивает, того и гляди, тетёха, поклажу порастеряет. Ну, и песню, само-собой так дурниной и вылаживает: «Большие города! Пустые поезда-да-а-а-а…» - заливисто этак наяривает: аж, зверьё, охваченное паникой, кто куда разбегается.

Но не все, как оказалось, в том лесу оказались пеньем контуженные… Жил там один товарищ. Ну, как товарищ – точнее, волк тамбовский, не обладавший музыкальным слухом. Туговат был на ухо, не от рождения, правда. Сказывали, что ему в раннем детстве медведь на него наступил, оттого и оглох бедолага на ухо одно. Может, враки, может нет – кто знает? Однако, аппетитом обладал волчьим. Недаром говорится: там убудет – здесь прибудет. Ну, не суть.

В общем, суть да дело, вышел волчара на «позывные» огневой шапочки.
- Что, - говорит, - ты в лесу дремучем одна делаешь? И кто, вообще, откуда такая?
Наша деваха не растерялась: сперва песню довела до логического финала, прокашлялась со слезой от…избытка чувств собственных и отвечает гордо:
- Я, огневая шапочка, иду к бабуле, малость прихворнувшей, и несу ей корзинку с пирожками, что мать испекла.
- А чего ж ты, дурёха, - усмехается недобро, - через лес напрямки рванула? Ай заблудиться не боязно да и вообще, мало ли чего… Лес ведь.
- Чего мне бояться-то? Не пропаду, не грудная, чай, да не глупая, - смело ему этак. Усмехнулся тут вновь серый.
 - А через лес иду дорогу немного срезать: путь не близкий да вон, гляди, уж смеркается… чтоб пирожки не скисли: с грибами, как-никак, ни с чем-нибудь.
 Подрасстроился тут волчище несколько: думал брюхо набить и девчонкой самой и её провизией, но с грибами… нет, не ел, пирогов. Как в далёком детстве траванулся ими… Эх, да что вспоминать, сызмальства не фартовым рос. Но тут посетила его идейка знатная:
- А что, - спрашивает, - где бабуся твоя болявая обитает?
Ну, наша «неглупая» как на духу всё и выдала собеседнику своему неожиданному. Так и так, мол, направо пойдёшь – коня потеряешь. Тьфу, ты, нет – то из другой сказки.
 - Я те, – говорит, - сейчас про то… спою. Слушай!
И завела свою шарманку любимую. - У леса на опушке-е-е… Живёт моя старушка-а-а! Пойдёшь сейчас направо-во-во – найдёшь её избушк-у-у! А в дверь как постучишься… услышишь громкий бас. Коль правильно ответишь – дверь откроется тотча-а-ас…

Тут даже тугоухий не выдержал, уши зажал лапами, заскулил:
- Молчи, труба иерихонская, понял я всё!

Пожала плечами наша «тихоня» и пошла дальше своей дорогой. А волк, не попрощавшись и не оглядываясь, дёрнул через просеку напрямик к дороге, резонно рассудив, что так, может, и дольше, зато прямее и… песен не слышно.

Подбежал к лесной сторожке, решив слопать сначала старушку, а там, глядишь, и внучка подоспеет. Ох, вот лишь бы не пела только… Но не тут-то было.

Стоит заметить, что бабушка у огневой шапочки была не матерью её мачехи, а матерью отца – свекровью той, то есть. Запутались? Ничего страшного, сейчас всё понятно будет. А сноха недолюбливала не только падчерицу, но и мать мужа не жаловала, а уж как не стало супруга…

Бабушка была ещё ого-го: оставаясь разбитной, даже параличом слегка разбитая. Вот она волка скалкой и встретила-приветила. А что? Сам виноват: пароля-то не дослушал и отзыва на него. В общем, скрутила его бабуся в узел гордиев, а сама к порожку вышла внучку милую встретить.

О приближении родственницы бабуля оповещена была птицами, не просто разлетающимися во все стороны врассыпную, ещё на лету и ошалело мечущимися некоторыми…

- Штиль! Сходим с ума-а-а, - разносилось вслед очумелым пернатым со смачными интонационными переборами, умиляя глуховатую пожилую женщину характерными переливами зычного родного голоса.

Встреча была долгой и радостной: так на пороге и простояли за полночь. И про пироги забыли даже. А как вспомнили, вспомнила бабушка и про пленника своего связанного.

Пожалела волка огневая шапочка и упросила бабушку отпустить узника да ещё на дорожку и пирожков ему выдать. И то… те уж с жары подпахивать начали. А у того от голода так желудок скорёжило, что сожрал он пироги вместе с корзинкой.

И то ли несварение желудка от корзины съеденной приключилось, то ли пироги, взаправду, уже испортились, а может, грибы, впрямь – не его тема была, но скрутило тут серого, да тут же в муках и скончался он прямо на пороге бабушкином.

Правда, болтали потом люди, что это мачеха таким способом коварным хотела извести свекруху с падчерицей заодно, начинив пироги мухоморами… да что злые языки не сболтнут сдуру?

А внучка так и осталась жить у бабушки, помогая пожилой женщине по хозяйству. И так хорошо, так ладно в лесной сторожке жили. Единственное, лес, говорят, тот птицами да зверьём оскудел в одночасье. Неверное, тоже врут.

С Днём России, дорогие ДРУЗЬЯ!!!

Пусть обходят стороной
Вас любые толки,
Да не будут нам страшны
Никакие волки!