Дом на излучине реки

  Я король ящериц, я способен на все.
                Джим Моррисон.

                Белый слон.
Белый слон с золотыми бивнями
Ты еще далеко? За ливнями!
За дождями, снегами, за вьюгами.
За друзьями и за подругами,
За годами, днями и более…
За моментами, где в неволе я.
Буду маяться я и загадывать
Ну, когда же придешь ты порадовать?
Меня старого бедного путника,
Вертопраха и богохульника,
Ожидавшего в жизни многого.
Подуставшего и убогого.
Видно рано еще в Монголию
ведь не стоптаны все территории
Здешних местностей и полей
Нечестивой ногою моей.
Видно что-то еще не доделано
Раз жива душа моя. Не отстрелена!
Рано пташка пока помирать
Дали крылья, извольте летать.
Будет сниться ночами зимними
Белый слон с золотыми бивнями.
На исходе отмерянных дней
Он придет за душою моей.
Понесет полями широкими
В страны жаркие и далекие.
Буду там я жить – поживать
Бивни дивные пропивать!
                А.В.Герман



                Дом на излучине реки.

Меня разбудил звонок посреди ночи. На том конце провода оказался старый знакомый. Мы не виделись с ним года три. Последний раз, когда общались, темой для разговора было его желание что-нибудь написать. Я так понял из беседы, что у него много мыслей и тем накопилось, которые просятся на бумагу. Мой совет ему был пробовать творить и не бояться.
- Извини за поздний звонок, бро! Не удержался до утра. Нашел твой номер и вот. – говорил Альбертик перевозбужденным голосом.
- Что вот? – спросил я сонно в трубку.
- Ты же сам советовал мне пиши. Я начал с некоторых пор сочинять, и ты знаешь, мне кажется, что получается.
- Что-то родил? В каком стиле и что за тема? – поинтересовался я наконец то проснувшись.
- В общем мистика сплошная. Хочу на почту тебе скинуть, чтобы ты ознакомился. Мне очень важно твое мнение. – заверил меня новоиспеченный писатель.
- Окей, высылай. Ознакомимся с материалом. Это здорово, что ты решился на это.
- Только, бро, не обращай внимание на знаки препинания и остальные ошибки. Я же только начинаю. Важно было быстрее выплеснуть это из себя. – заранее предупреждал Альбертик.
- Ладно, не парься. Я прочту, что из тебя вышло в первозданном виде и обязательно отвечу. – пообещал я ему и отключился.
Далее я долго ворочался и не мог заснуть. Приятно было осознавать чье-то неминуемое пробуждение и желание творить, несмотря ни на что. В наше безумное время читать то кого-нибудь с трудом заставишь. Моя жена этому не исключение. Ну а уж писать? Сложить сотни или тысячи слов во единое целостное произведение, желаемое кем-то с ним ознакомиться. Это вопрос. Пусть даже будет попыткой слабой. Оно в любом случае несет под собой терапевтический эффект от само капания или вдохновения.
Так я лежал, раздумывая не знаю сколько. Ночь глубокая терзала меня звуками, неспящих улиц и светом безумном на потолке и стенах. Хотелось вставить в уши бируши, а глаза прикрыть маской. Шорох в зале заставил меня в этот миг прислушаться и привстать. Сам я находился в спальне детской совсем один. Я спросил кто там и не услышал ответа. Любопытство заставило скинуть с себя одеяло и выглянуть из комнаты. Я поежился от прохлады и протер сонные глаза. Вислоухий шоколадного цвета шотландец сидел в центре зала безмолвно и глядел куда-то в потолок. Домашний кот тоже получается не спал в это время. Его внимание привлек луч света, который блуждал в потемках по потолку. В самом центре этого света я заметил очертания крупного паука. Его размеры возможно были преувеличены игрой света и тени, но все же он казался мне просто монстром. Он медленно полз, переставляя свои мохнатые лапы в мою сторону. Я потерял совершенно дар речи и лишь мысли роились в моей голове с первым желанием прихлопнуть ночного злодея. Вторым неотъемлемым чувством страха перед насекомым и вспоминанием, как некой фобии, рождало жгучий интерес к процессу наблюдения. Я стоял, как и прежде без всяких движений. Третьим было осознание, что кто-то ведет непосредственно сам луч. Это показалось самым странным, не считая состоявшегося далее короткого диалога с членистоногим. Перед этим не смею упустить еще одной детали. Теперь я смотрел на человека с потолка четырьмя парами паучьих глаз.
- Не спишь? - спросило насекомое.
- Возможно… - ответил писатель, сплошь покрываясь гусиной кожей.
- Сомнения пусть не терзают тебя. Какая-то часть того что ты есть не дремлет. – сделал вывод паук, вытянув вперед одну лапку. Он поиграл ею немного на свету и вдруг показалось, что он улыбается.
- Кто ты? – спросил человек, почесывая свои пальцы.
- Я повелитель ящериц. Я на все способен! Так сказал Джим Моррисон.
- Я не очень-то улавливаю смысл всего. – вымолвил писатель и спрятал руки за спину, чтобы скрыть заметную тату в виде земноводного обитателя.
- Все уже давно началось. Будь готов.
- Что началось? Поясни, однако!
- Это квантовое безумие, бро! Нельзя оставаться наполовину здесь или там. – ответил паук.
- Че то я побздехиваю перед этим и вообще такие жертвы несут под собой полную потерю разума. – высказал свое предположение человек.
- Последние три дня у меня что-то пальцы немеют. К чему бы это? – спросил паук будто, не слыша его и спустил вниз прозрачную нить паутины. Зацепил ею оцепеневшего кота и уволок его с собою, теряясь на потолке среди света и тени.

На следующий день понятное дело я не находил себе место. Ночное происшествие слегка выбило меня из колеи. Я выпил с утра несусветное количество крепкого кофе и выкурил пол пачки сигарет. Чтобы как-то отвлечься сел за работу над стихами. Кое-что требовало доработки. Я открыл свой ноутбук и стал печатать. Выходило на мой взгляд совсем не плохо. Я давно игнорировал поэзию или она меня избегала. Прилетела почта. От Альбертика я получил произведение в нескольких страницах, начинающихся с маленькой буквы, без знаков препинания и разделительных абзацев. Также оно и стремительно заканчивалось. Будто обрывалось. Я с сожалением посмотрел на свои незаконченные работы и углубился в чтение. Где-то там далеко в Красноярске ждал рецензий Альбертик. Парень иранского происхождения, хороший друг и отличный семьянин. Теперь вот еще и претендующий на роль слагателя слов.
Когда я начинал знакомиться с его работой, то думал, что наверняка это очередная попытка возомнить себя кем-то под впечатлением. Но продвигаясь все дальше по тексту, понимал, что ошибался. Меня затягивало все дальше и все глубже в его сюрреалистические фантазии. Сюжет переплетался с его мысленными переживаниями о самой жизни в целом, о его страхах и мечтах, со втиснутыми между мистическими встречами в лифте со сказочными персонажами. Где-то на середине я заметил, как начала душить меня маленькая жаба, о том, что не мне пришли подобные картинки. Писатели они все завистники немного. В результате я дочитал до конца и находился в полном восторге. Я скинул ему свои рецензии, не скрывая всех впечатлений в подробностях. На что Альбертик меня поблагодарил и обещал перезвонить вечерком.
Я бросил к черту свою писанину и стал одеваться, чтобы выйти из своего жилого пространства на свежий воздух. В моем намерении было немного прогуляться и все обдумать. Я бродил около трех часов по городу и порядком замерз. Необходимость явилась в добавок с кем-то побеседовать. Я взял такси и поехал за город к своему старому другу. Он жил в своем доме на краю поселка, в самой излучине реки, в месте тихом и слегка обветшалом, но таком притягательном!
Егорыч встретил меня у самых ворот между старой баней и складом дров. Он стоял в одном тулупе, торчащими из-под него худыми ногами в штопанных валенках и мило улыбался.
- Здорово, писатель! – приветствовал он.
- Так и вам не хворать. – ответил я, занося пакет с продуктами в дом.
- Чаю будешь с грибами? – поинтересовался Егорыч.
- Вот так с ходу прям?
- А че тянуть? Согреешься за одно. – предложил друг. – Прочитал твое последнее. Можем обсудить.
- Зная твое чтение, вернее то самое умение узнавать смысл, держа произведение под подушкой, то несомненно да. – согласился я.
Мы сидели за массивной тумбой, заменяющей стол и похлебывали грибной напиток не спеша. За окном смеркалось. Меня поражала та тишина, присутствующая всегда в доме и умиротворение.
- Я кстати тоже выбросил свой телевизор. – начал писатель после небольшой паузы.
- Почему это кстати? Решил отдалится от цивилизации что ли? Можно его просто накрыть покрывалом. – посоветовал Егорыч, подливая напиток из подгоревшего чайничка.
- Кого накрыть?
- Да забей. Лучше скажи, как самочувствие твое?
- А что?
- Да ты уже пол часа на пол пялишься. Увидел, чего? – спросил друг, указывая на древнее деревянное покрытие избы.
- Уж рисунки больно прикольные, манят своей глубиной и палитрой красок. Некоторые двигаются даже. Встать боюсь.
- Эка тебя зацепило? А я думал пропали грибочки. Пересушил видимо.
- По ходу все в порядке. Новую вещь накидываю. Как думаешь? Название не больно кислотное?
- Услышать бы?   
-  Дом на излучине реки называется.
- Я бы сказал наоборот фольклорное.
- Но если не смущает, то оставлю пока. Сам то как? – обратился писатель к Егорычу наконец то оторвав глаза от пола.
- Да вот пальцы мои последние три дня немеют. К чему бы это?

Дом этот давно стерт с лица земли. Река в этом месте тоже давно пересохла и нет больше никакой волшебной излучины. Осталась только память о том, как жил здесь Володя Маврин и была у него сильная любовь к девочке по имени Алеся. Об этом история.

На мировой арене СССР к 1975 году находился в зените своего могущества. В долгой истории противостояния с Западом на какое- то время установилось равновесие и наступил период потепления, известный как «разрядка международной напряженности».
Его символом стала стыковка советского и американского космических кораблей «Союз» и «Аполлон», состоявшийся в июле 1975 года. Самым же пиком в развитии советской гражданской авиации после многолетних испытаний явилось открытие регулярных рейсов сверхзвукового ТУ-144.
 Смею заметить, что для многих людей периода так называемого застоя данные события хоть и являлись частью их истории, но всё-таки находились, где-то на далекой периферии их обозрения. Особенным обстоятельством прошлого восприятия информации являлся черно белый экран, как признак тогдашнего прогресса. Естественно, что находились некоторые индивидуумы, пытающиеся раздвинуть, устоявшиеся рамки общего восприятия и мировоззрения путем продвижения новой субкультуры. Стиляги и хиппи были в их числе. В то время обозначение выдающихся из общей массы молодых людей словом «Фрик» еще не присутствовало. Основой же данных явлений был протест против советских общественных устоев и стереотипов. Ее приверженцы отрицали многие нормы морали, имели на все свое мнение и держались подальше от политики. Узнать их на улице было легко по мешковатым двубортным пиджакам ярких расцветок и шляпам нестандартного покроя. Носили они узкие брюки-дудочки, из-под которых выглядывали пестрые носки. Подчеркивали модный образ галстуки с обезьянками, драконами и петухами. В дополнение ко всему прочему продвинутые так скажем, употребляли вещества, меняющие сознание. Портвейн где-нибудь в подворотне под звуки расстроенной гитары я не считаю. Марихуана другое дело!
В то жаркое лето 1975 года Володе Маврину исполнилось четырнадцать. Он, как и многие его сверстники прожигал бесцельно скоротечные дни летних каникул в городе. В пионерский лагерь ехать он наотрез отказался, а денег чтобы попасть на курорты Краснодарского края у родителей было недостаточно. Развлекался как мог с пацанами своего района, то рыбача на берегу реки сутками паля костры и побухивая дешёвое винишко, то отираясь вечерами у танцевальной площадки, щупая девчонок и так же попивая недорогой портвейн и стреляя у старшеков сигареты.  Иногда они со своим товарищем Витей Зарубиным просто целыми днями слонялись по городу, нарываясь на неприятности с жуликами враждующих районов или тыря на колхозном рынке всякую мелочь.
Сегодня утро семнадцатого числа месяца июля 1975 года Витек Зарубин предложил Вовану приобрести у барыги Эдика Черного коробок шмали. Идея была одобрена товарищем и воплощена в жизнь уже к двенадцати по местному времени. Они возвращались в свой сектор обитания, пересекая центральную площадь, когда Витек после выпитой теплой газировки предложил сделать небольшую остановку. Товарищи миновали территорию, прилегающую к клубу, усыпанную отдыхающими мамашами с детьми и пожилыми пенсионерами, загорающими на солнышке и читающими свежую прессу. Фонтан стоящий перед домом культуры изрыгал брызги прохладной воды, освежая и радуя глаз. Пацаны одновременно окунули свои кепочки в водоеме и умылись.
- Пойдем в парк и там раскуримся. – решил Володя.
- Я с тобою согласен. – ответил Витек. – А папиросы есть?
- Имеются, братан, не пальцем деланный!
- Тоды все в ажуре. Вон те кусты подойдут. Там и тенек есть. – предложил Зарубин, и они проследовали в парк.
- Ага. Ну давай приделывай. Коробочек то полненький. Не кидает нас Эдуард.
- Я ему кину потом гвоздей в сандали. – ответил Витек и стал мостырить косячок.
В это самое время в Уфимском аэропорту заправлялся вертолет МИ-8 чтобы вылететь в сторону города О, находящегося в двухстах километрах от столицы. Экипажу необходимо было выполнить сверх важную задачу по срочной доставке начальника городского совета на совещание. Второй пилот Толик по фамилии Суббота, так же, как и первый Ким Климыч, были люди очень веселые по жизни. Они протащили на борт трехлитровую банку крепкого самогона, сваренного бабой Нюрой, работавшей ранее диспетчером, а ныне прибывающей на заслуженной пенсии. Взлетев с площадки аэродрома друзья и по совместительству коллеги, устремились по заданному маршруту, не забывая употреблять алкоголь и закусывать квашенной капусткой. Пагода стояла солнечная и небо было практически безоблачным лишь легкий попутный ветерок сопровождал борт, потряхивая в режиме терпимой турбулентности.
- Сам Бог велел. – сказал Ким Климыч, опрокидывая очередной стакан и морщась от его крепости.
- Точно. – заверил его напарник Анатолий. – Закурим?
- А то?! – ответил Ким и прикурил папироску от самодельного прикуривателя в кабине.
- Что там по курсу? Укладываемся? – поинтересовался второй пилот.
- А че нет то? – спросил первый, кивая на недопитую на одну треть банку с самогоном.
- Я так-то имел ввиду нашу с тобою великую миссию. – поправил товарища Анатолий. – успеваем ли?
- Мы на пределе газуем, дружище! У меня даже на этот счет мысли, определенные есть. 
- Поделись. – сказал Анатолий по фамилии Суббота и разлил аккуратно по стаканам. – мастерство не пропьешь!
- Ага. Думаю, на опережение идем. Может на *** этот аэропорт? – зарядил Ким Климыч, входя в легкий штопор.
- В смысле? Я че то не понял? – спросил второй пилот и громко икнул.
- Я думаю приземлиться прямо на центральной площади. Город тем более я знаю. У здания городского совета сядем. Опа скажут сервис какой, ребята! Я че зря на больших крыльях столько лет отмахал. Хули мне эту мартышку не припарковать в этом Кукуево бля?!
- А ты дерзкий мужик, однако! Валяй тему, я на подстраховке буду. – ответил Анатолий, поправляя галстук, замаринованный уже, как пол часа в рыбном салате. Так в остальном он выглядел шикарно. Строгий отглаженный костюм цвета морского бриза и белоснежная рубашка из ЦУМа.
- А помнишь, как ты бодался с немецкими трефовыми червовыми? Вот где адреналин, сука? – вдруг вспомнил второй пилот.
- Я братуха, все отлично помню. На пенсию мне скоро. Буду мемуары писать. – ответил первый и переключился на прием с аэродромом. – Я борт номер три, встречайте. Курс изменен. Координаты центральная площадь.
Ветер слабый, мотор в норме. Как слышно, Прием.
- Не понял…борт номер три? Какого *** меняете маршрут? – отозвался диспетчер Василий Пынзарь, уже с самого утра, находясь в легком шоке. Вчерашнее празднование по случаю рождения дочери давало о себе знать в виде легкого подергивания головой и трясучки других слабых органов. Тут как назло начальство разлеталось. Нашли такси себе дешёвое.
- Ты там не умничай! – рявкнул командир экипажа. – сказано тебе, куда летим. Вот и сопровождай борт. Иначе я остатки керосина тебе на башку сброшу. Будет тебе Хиросима, бля!
На том конце провода зашуршало что-то и зависло в непонятной для дальнейшей стратегии опасной паузой. Это Василий, не пережив, сложившейся ситуации и не сумев вместить весь масштаб заложенных стратегических маневров дикой вертушкой посреди города, упал в обморок.
- Пойдем по приборам, сука. Я эту местность знаю. У меня тут тетка родная живет. Наливай! – скомандовал Ким Климыч.
- Сколько будем заходов делать, чтобы обозначить свое присутствие? – спросил Анатолий.
- Как и положено три. – сказал первый, прислушиваясь к неровной работе двигателя. – Ексель моксель! Экстремальная будет посадка!
- Прорвемся. – вторил ему Суббота и одел солнечные очки. Он разглядывал город О с высоты птичьего полета и качал головой. – Ты посмотри сколько баб тут красивых. Ай яй яй!
- Заходим на первый круг. Будет слышно нас в администрации, а там и выдут встречать. – веселился Ким, прищуривая и без того узкие щелки глаз. Он перед этим достал из дорожного саквояжа одеколон «Шипр» и надухарил себя с ног до головы, не забыв про напарника.
 Когда адская машина с винтами поравнялась с улицей Ленина и ее шум доносился до самых окраин провинциального городишки, когда очнувшиеся от летаргического сна местное население, изможденное невыносимой июльской жарой и трудовыми буднями, подняло свои головы к небесам, когда даже сношающиеся бесстыдно во дворах собаки испытали вместо щенячьего оргазма чувство вселенского беспокойства и жути, началось это. Первый пилот исполнивший первый торжественный круг над местом посадки, стал истерично чихать, забрызгивая приборную панель и друга жидкими соплями с остатками закуски.
- Ты чего, Климыч? Не время сейчас. – тревожился второй пилот, вытирая лицо платком. – Беру управление на себя! Ебтыть, мы нечаянно звезду задели.
- Какую на *** звезду еще?
- Так эту…с гостиницы «Октябрь». Каменную звезду, твою мать! – докладывал Анатолий, тряся иконкой Богородицы перед узкими глазами командира, родившегося в Корее. – Она сейчас летит на проспект, перекрывая одностороннее движение наземного сука транспорта.
- Не в коем бля случае чае чае чае-их! – не унимался командир, сопротивляясь усиленно за право управлять воздушным судном, заходя на третий круг. При этом его мотающуюся без контрольно голову просто разрывало от напавшей внезапно хвори. Накопившееся в организме к этому моменту газы от излишнего употребления квашенной капусты, наконец тоже дали о себе знать. А кому знать?
- Ким Климыч – это полный ****ец бля! – воскликнул второй пилот, прикрываясь от кислого запаха, выпущенного на волю командиром, все тем же замызганным платочком в клеточку.
- Не бзди, Анатолий, щас сделаем! – отвечал надрывно первый пилот, заводя МИ-8 в контролируемый вираж.
- Сам не бзди, козел! Дышать уже реально не чем! Вот, чурка недоделанный, че творит? Осталось всего ноль пять…я этого не переживу! – делал тревожные выводы Суббота, оглядывая со страхом и нетерпением место экстремальной посадки воздушного судна, чтобы затем произвести перевозку высокопоставленного лица в обратном направлении. Но это лишь в случае удачного исхода. Такие пронеслись в его голове мысли. Но еще он внезапно в слух добавил. – Мы все умрем! Галя, сука такая мне изменила. Я еще хотел новую удочку купить с японской леской. Теперь че?
Теперь тарахтящая диким ревом винтокрылая машина буквально падала в центр площади, разнося воздушным потоком недавно посаженные на главной клумбе цветочки сорта «Петунья», «Бархотцы» и «Гладиолусы» вместе с черноземом конечно.
Вихрь от падающего вертолета застал врасплох и старого охранника в здании администрации городского совета бывшего вохровца Степаныча. Он тихо кимарил в тот момент на стуле подле турникета и постанывал в своем тревожном и коротком сне на посту. Его мучила не только запустившаяся подагра и мигрень на старости. Больше всего в это утро мучили его новые кожаные туфли чехословацкой фирмы «Цэбо», которые купила его жена Люба где-то на распродаже. И конечно же на размер меньше!
- Мать, жмут мне они. – сказал Степаныч, меряя обновку.
- Ничего разносятся, поверь мне. Такая цена блять! Какой на *** размер? Растопчешь! – заявила благоверная, наливая в обувь обильно тройной одеколон.
- Люба, за что мне такое счастье? Скажи! – не унимался бывший мусор на пенсии.
- Цени, гад! Молодость мою просрал, лежа на больничной койке. – напомнила супружница вековую назад измену с лучшей подругой Кларой. Полез значит сука на ее третий этаж в умат пьяный и сорвался. Лучше бы на смерть убился! Чего я с тобою всю жизнь маюсь?
- А че собственно не нравится бля? Деньги зарабатываю. Калым на выходных делаю. Чего еще надо тебе, собака? – заявил Степаныч, тыча в нее кривым после травмы указательным пальцем.
- Любви Ебтыть!  И еще уважения немного. Хотя бы иногда. – заверила Люба, выставляя демонстративно широкий зад.
И вот теперь охранник, превознемогая боль в нижних, не приспособленных для малых размеров конечностей, пустился во все к этой ситуации возможные действия, предполагаемые рабочей инструкцией, выданной при устройстве на работу. То есть первым делом он выглянул в окно. – Ну ни *** себе новости!? Кружит вертолет вражеский над главной площадью. По ходу американцы на нас напали. Че делать? Вызову 02, а там разберутся сами ****и! – решил Степаныч и начал крутить судорожно диск телефона.
- Приезжайте срочно. Тут нападение тяжелой техники и группы иностранных граждан с целью захвата. Но почему-то пьяных вдрыбаган. – докладывал бывший вохровец дежурному, глядя, как из вертушки выпадают пилоты. Сначала мешком вывалился какой-то не то китаец, а не то казах. Здесь без пузыря не разберешь. Затем вышел…ну так скажем вышел мужчина в строгом костюме и цветном переливающимся на солнце галстуке. Ну точно американец!
- Вы сегодня употребляли что-нибудь? – задали вопрос на том конце. Вопросы были уже излишни. Весь город на ушах стоял. – Ждите на месте. В контакт не вступайте. Скоро будем. – и повесили трубку.
Нельзя не добавить про двух молодых отморозков, скучающих в кустах ароматной акации. Находясь под воздействием марихуаны и давящей жары с атмосферным перепадом давления, они тоже наблюдали мощную картину приземления не иначе, как иноплантитян. Вихрем от бешенного круговорота земли и цветов зацепило вагоном и сдуло на *** их юношеский максимализм вместе с коробочком дури. Володя первый очухался от урагана и посмотрел сквозь бетонную ограду на безобразие, творящееся в самом центре города.
- Че в натуре бухие что ли? Они же на ногах не стоят!
- Кто? Инопланетяне? – спросил Витек приняв от нестандартной ситуации позу эмбриона. Он лежал ничком и нес какой-то бред. Все дальнейшее очень повлияло на хрупкую психику Володи Маврина, в том числе психосоматический диалог, обкуренного друга.
- Гомер, сука и его две ****ские поэмы…его мифы о последнем, десятом годе Троянской войны и …
- Ты чего погнал что ли? Какой Гомер? – забеспокоился Маврин, глядя на душевные муки товарища.
- Бесстрашный Гектор – военный вождь троянцев, был сыном престарелого вождя… 
- Это ****ец, паря! Ты стихами говоришь?!
- А че такого?
- Так у тебя по литературе двойка! Слышала бы тебя сейчас Евгения Петровна охуела бы.
- А вовремя привел Патрокл свежее подкрепление. Воспряли духом греки и выбили троянцев из лагеря. – закончил свое выступление на грани полной шизофрении товарищ.
- Охуеть бля! Че происходит? – задавал сам себе вопрос Володя и следил одним глазом за тем, что происходит на площади. Там в тот момент нарисовался ментовский УАЗик с мигалками.  Из него выбежали три совершенно однообразные по своему составу фигуры с оружием на перевес. Три Ратибора Башкирского розлива, по метр шестьдесят ростом, родом из Ермекеевского района, отслуживших недавно в рядах вооруженных сил. Три значит мусора после демобилизации со стройбата. Рузиль, Ильдар и Азат во всей красе. В помятых смокингах мышиного цвета, слегка поддатые и слегка обескураженные происходящим. Они были на готове! Далее к ним стало приближаться тело прям от самого вертолета, пошатываясь и спотыкаясь. Тело было оборудовано в изящный по их меркам костюм и галстук. Тело на пол дороги остановилось и поставило трехлитровую банку под колесо воздушного судна так удачно приземлившегося, со словами.
- Мир вам, земляне! А эта скотина никуда не денется. Кого тут нужно забирать? – заявил первый пилот и еще раз чихнул, складываясь при этом пополам. – Чхуй бля!  Кого он имел ввиду пока никто не понял. Но предупредительную очередь дал. Ну так от страха. Поговаривают, что Ильдар. За что был приставлен к ордену.
В общем машина к выходу, пацаны к приходу, Степаныч вспоминал, где так нахуевертил по жизни, мусора уже контролировали ситуацию, и оцепили периметр. Только летчик все не унимался, который высокий в костюме. Какая-то пуля рикошетом зацепила его в правую пятку ноги, и он катался на асфальте, извиваясь от боли. А еще он нес чего-то совершенно не потребное для слуха советского человека. Чего-то так скажем еле уловимое в противостоянии организации подопытных масс, зараженных и привитых идеалами пресловутого коммунизма. Чего-то такого далекого и притягательного. Но если брать во внимание пионера с отрицательным поведением и сомнительной внешностью по имени Володя, то возможны другие варианты. Маврин стоял просто заворожённый и слушал, как первый пилот толкает речь, находясь в алкогольных опьянениях и во власти болевых судорог. 
- Пикою в низ живота и пронзил его медью! Близко он подошел сквозь ряды и ударил с размаха! – декларировал Гомера Анатолий, раненый в ногу и истекающий кровью.
- Весь остров белел костями погибших. Очень хотел Одиссей волшебное пенье послушать, при этом остаться в живых! – закончил второй пилот свою речь. Но насторожил опять всех диким вопросом.
- Кого забирать, сука? Я не понял? Где Гектор?   

Далее писатель решил сделать остановку. В его пространстве для гармонии сегодня было все. Главное не переборщить! -Осторожность мне мешала опрокинуться в нирвану, та же сука осторожность не мешает мне напиться…опрокинуть пару слов, и таких как птица, улетят и не воротишь… грязь без устали пиная, забреду опять я к шлюхам, все судьбою проклиная.
Нужно то всего накатить рюмочку и перекурить, а потом уже перечитать написанное. Беру себя в руки и провожаю на балкон. Курю неспешно, размышляю над сюжетом. Возвращаюсь обратно, открываю страницу и вижу бред какой-то из обрывков толи слов, толи наречий, а толи зашифрованной информации. Ноутбук что ли заглючил или…? Типа ыыыыыы66666 еб разь квазь ььььььььььььььььь…….мммдддддддддджз бзды….
- К машинке кто-нибудь прикасался? Че за хрень написана из цифр и букв? Я текст не сохранил, уходя на перекур. – возмущался писатель, обращаясь к жене.
- Так это он все!
- Кто, мать?
- Кот наш, Ебтыть! Когда ты уходишь садится за клаву и ***рит че вздумается! – оправдывалась супруга. – Может он тебе помочь хочет. Ну типа общается и через зашифрованные символы пытается донести информацию. Нет?
- Не могу я понять все… такое складывается впечатление будто ты все время под чем-то? – высказал свое мнение автор. – Толи все женщины с другой планеты? Толи вас кто-то подменяет, избегая иногда узкой проекции? Кто ты? – задался вопросом писатель уже в конец, нахлобученный жанром, где всегда присутствует «Джек Дениелс» на два пальца со льдом. Возможно скажите вы. Возможно скажу я, ведь это со мною происходит!
Дом на излучине реки со странным названием ИК существовал с 1970 по 1981 год. Родителям Владимира Маврина он достался по наследству от родителей. Небольшое и ветхое строение пятидесяти квадратных метров с удобствами во дворе. Клозет типа сортир, баня по-черному и теплица, сложенная из старых досок и обтянутая кусками полиэтилена. Далеко от города и магазинов находилось фамильное гнездо, но все минусы перекрывал вид из окна. С любого окна в этом строении. С одной стороны, река и дикий камыш, с другой прекрасные холмы с редкой щетиной кустов и деревьев. Куда ни глянь мать природа во всей ее красе. А воздух какой свежий и чистый здесь! Городским это не понять.
Владимир на краю огорода растил несколько кустов марихуаны, доходящих до двух метров к концу августа. Родители были почему-то не против. Он и сам уже подрос и ему было шестнадцать. Под носом рос уже заметный пушок в виде усиков. Молодой человек подравнивал их перед треснувшем зеркалом в бане, доводя до модных в то время «мерзавчиков». В его крови играл гормон с некоторых пор, и парень обратил внимание на свой внешний вид. Пора было что-то менять. Клеши ему смастерила Алла Васильевна по совету тети Раи. Сама по тому периоду женщина модная и импозантная. Алла обслуживала пол города, выводя фантазии клиентов до совершенства и той самой магии привлекательности в непохожести вещей. С помощью двух швейных машинок и кучей затертых журналов мод в квартире творилось то самое, что не давало кому-то покоя от зависти, а кому-то чувство временного превосходства над окружающим миром. Мода с запозданием лет на двадцать, но проникала сквозь железный занавес, даже в такую дыру, как эта.
Маврин еще ранним утром пока родичи спали, вынул две батарейки из батиного транзистора и унес в сарай. Там он с помощью двух тонких проводов от новогодней гирлянды и нескольких лампочек мастерил свою магию привлекательности. Мать заметив увлеченность сына и его сосредоточенность в действиях, тоже проявила терпение и даже некое содействие.
- Вот молодец какой. Смотри, отец, а сын не такой уж и бестолковый. – заявила она, приглядывая, как глава семейства заряжает второй выгон на змеевидном аппарате.
- Сухой закон сука! Это вам не трали вали! Лучше бы книжки читал умные. Бездельник. – отозвался отец. Он был занят отделением хвостов от головы, так что ничего его не беспокоило в тот момент. Даже вдруг начавшаяся война с японцами. Почему с японцами? Саке говорят у них вкусное и бухло на уровне правительства никто не отменял.
Он сцедил все предварительно в двадцатилитровый бидон и попробовал на вкус. Затем остатки брызнул на стол и поднес зажжённую спичку. Полыхнуло синем пламенем.
- Отлично. Теперь приступим. – сказал он и запустил аппарат в действие. По кухне распространился своеобразный запах. По трубкам стекала прозрачная, как слеза жидкость. – А че транзистор не поет?
Мать развесила постиранное белье на веревках, растянутых во дворе и заглянула в сарай. Увиденное повергло ее в легкий шок. В темноте среди хлама, накопленного годами, столярного стола и садового инвентаря, стоял Володя в новых штанах-клешах. Мать схватилась за сердце и уперлась на дверной косяк, теряя сознание. Штаны Володины светились в полумраке сарайного помещения мигающим огнем по шву его штанов и плавно переходящие в кайму широких клешей. Сын сделал три оборота вокруг воображаемой оси, мигая как маяк в Тихон океане, сигналя тревожными огнями и довольный своей работой. Он улыбался, как бегемот после случки и не обращал внимание на свою мать.
- И куды ты собрался в таком виде, сына? – спросила женщина, придя наконец то в себя.
- На дискотеку, мам! – ответил Володя, поправляя батарейки в узких карманах брюк. – А че клево же?
- Да не плохо, зато ночью не потеряешься. Заберут твои друзья в любой момент с собою.
- Какие друзья, мам?
- Инопланетяне ебтыть! Отцу только не показывай. Он с утра уже свои батарейки ищет. Узнает ****ец тебе наступит. Он то уже под шафе с утра. Мастер бля огненной воды!
- Мам, не сдавай меня бате. В магазин идти не западло. Просто срочно надо было. А диалог с этим неандертальцем это вообще не комильфо.
- Грядки вскопаешь, не сдам?! – сказала мать и захлопнула дверь сарая.
В клубе сегодня танцы аж до 24:00. Праздник и упоение от дикой музыки из задроченных клубных колонок и вечер плотских утех обкуренной и слегка подпитой молодежи. Должна была появиться на этом мероприятии девушка его мечты. Олеся. Дочь начальника милиции на тот момент. Девочка скромная, но выдающаяся во всех тщательно скрываемых отношениях. Она уже битый час стояла у самого дальнего края стены танцевального помещения и ждала свою подругу Татьяну с нескромной и обидной погонялой в школе. Подругу ее все обзывали за глаза и без того «Лошадью». Наверно за смех, напоминающий ржание, либо за выдающуюся форму лица, которую сам великий Пикассо отразил бы с присущей ему манерой. В полный рост сука кобыла!
Но она все еще задерживалась, зато нарисовался Маврин и всех убил своим новым прикидом. Казалось будто на миг даже шары, светящиеся под потолком, померкли и потускнели, будто даже луна скрылась за тучами, испытывая комплекс неполноценности. Шедевр заплыл на своих двоих в зал танца поля и очаровал девочек миганием в его штанах разноцветных лампочек. В руках молодого перца была початая бутылка Зубровки, а в зубах торчала сигарета с фильтром. Были тогда такие табачные излишества фирмы «Пегас» сука и его компания, типа Мадрас. Та еще дрянь. Маврин огляделся по сторонам и сплюнул смачно на пыльные полы зала. Пары алкоголя и просмотренный давеча в кинотеатре фильм про американских ковбоев создавал некий шаблон развязанного поведения с признаками всеобщего доминирования. Первым подошел к нему тот самый Витя Зарубин, который по нынешним меркам был вполне в авторитете. За его плечами была уже регистрация и учет в местной психиатрической клинике, а также пара приводов в милицию.
- Нормальный у тебя прикидон, мальчиша. Ты че от шаровой молнии зарядился? – поинтересовался друг.
- Меня так от любви колбасит! Не видел ее?
- Слышь, фраер, я тебе че сексот чоли докладывать? В душе не гавкаю бля. – ответил Зарубин и потянулся к пачке сигарет, торчащих из кармана жилетки Маврина. На что был остановлен резким блоком правой свободной руки и целой тирадой ненормативной лексики, исключающей славного Гомера.
- Ты че в натуре, базар тебе нужен? Где эта курица бля? Не видел или ваще тему невкуриваешь? – спросил Владимир, глядя по залу в поисках дивной красоты любимой девушки. Но произошло иное обстоятельство. На огонек прилетела совсем другая бабочка. Юля Мохова просто свалилась ниоткуда на бедную голову Маврина и стала плести свою паутину обольщения, прижавшись своими двумя дынями в грудь неоперившегося еще юноши. Будь у него даже целая электростанция в штанах! Фейерверк получился. Одновременно продолжился короткий диалог двух неодекаватов. 
- Ты как будто не равнодушен к моим приколам? – спросил Маврин, стряхивая пепел с истлевшей сигареты небрежно между аппетитной блондинкой и товарищем.
- Хочу познать границы зла, Володя! – заявил Зарубин.
- Не дай бог тебе к ним приблизиться! – ответил Маврин и поцеловал неожиданно в засос потную Юленьку, захватив одновременно ее зад в плотный клещевидный спиринг. 
- Да пошел ты! – ответил Витек и удалился в район сортира. Там и курили, и пили, и никто так не выебывался. Встреча двух любящих по жизни сердец отложилась еще на один день. Маврин всю ночь дрючил Юлю в парке, напротив городского совета, уперев стонущую девушку в ствол молодой березки. Лампочки в его клешах периодически мигали, то вспыхивали ярким светом, то просто дрожали и накаливались перед приступом короткого замыкания.
- А бля сука меня током бьет! Я кончаю! – кричала Юля.
- Щас заземлим, не бзди! – вторил ей Володя.

Ну вот опять этот замкнутый круг. Повесть еще не дописана, а автор гибнет. Гибнет от полноты настигшего его безумия. Насрать на саму жизнь в целом и в ее удобном варианте! Главное дописать. Стимул сомнительный знаете ли. И все же, тем не менее… все заметить и ничего не пропустить! Собрал кое, как мелочь на бутылку. Ну, так даже на чекушку. Под покров общего сомнения и некоторого даже одобрения, взял ситуацию под контроль. Но вот не задача. С употреблением возникли некоторые проблемы. Я пронес запретное вещество без особого палева на балкон. Замечу мороз стоял на улице не шуточный. И вот эта трехлитровая банка с маринованными помидорами!? Думал на махну пойла залпом и запью…не тут-то было! Рассол замерз в край сука. Я так и стоял минуты три находясь в ступоре. Лед образовался в продукте. Алкоголь проник в мой организм и обещал там долго жить, а вот заминка с проталкиванием получилась не очень. Крепость напитка начинала излучать какое-то сопротивление и даже недоверие в горле больного организма. Наружу вырывалась зараза. Могу сравнить только со Спрайтом блять! Он то тоже прозрачный, однако. Один раз было запил водку водкой. Такое примерно чувство. Стошнить не получится. Продукт дорог сам по себе. Алкаш, а хули? Чего с того взять? Замерз, однако. Набрал кипятка в фарфоровую ванну. Окунулся целиком. Подрочил. Не скажу, что полегчало, но опыт блуждающих фантазий привел меня в норму. Напряжение снято, а чего еще сообразить в необъятной вселенной. Дураков там и так хватает! Сел за текст. Пытаюсь. Нет неправильно тоже. Смысл накладывается легким туманом и россыпью огней. Смысл ложится и типа оправдывает весь очеред моих бессмысленных действий. Смысл впивается в меня змеею и делает инъекцию. Толи яд не действует, толи просрочено его действие? В результате ….пытаюсь наебадь очередной раз судьбу. А как еще?
И так прочь сомнения и демонстративный пейзажный ****ешь! Во вселенной все равны и алкоголики, и тунеядцы и мастера дел иконных.
Время замедлило свой ход с некоторых пор. Время позволяет вместить в пространство еще больше меня и все что вокруг. Метафизика, одним словом. Оставаясь в определенных рамках посредственного бытия, вывожу на свет магию и намерение проявиться квантовым частицам. Недавно вернулся из поездки по нескольким городам. Так скажем ничего особенного. Путешествовал с небольшим багажом, делал зарисовки и много общался с незнакомыми людьми. С людьми, с которыми я вряд ли уже когда-нибудь встречусь в этой жизни. В одном из населенных пунктов так похожих на многие другие в нашей необъятной России своими строениями, церквями и мечетями, а также улицами, делящими город будто венами и артериями, я столкнулся с необъяснимыми вещами. Первое это был сон в гостинице. Это даже был не сон. Скорее видение. Я поселился ближе к вечеру в номер с видом на горы. Сходил в супермаркет и купил бутылку хорошего виски, сигареты и кофе. Перекусил я по ходу в одной забегаловке. Билеты на поезд были приобретены мною заранее на завтрашний день. По возвращению в гостиницу, я обнаружил, что в мой двухместный номер подселили еще одного человека. Мужчина лет пятидесяти довольно приятной внешности представился Артемом. Выяснилось, что командировочный, технолог по образованию и работает на одну известную нефтяную компанию.
- Макар меня звать. - сказал я и протянул ему свою руку. – Писатель.
- Очень приятно. Никогда еще не видел настоящих живых писателей. – сказал мой сосед по комнате и вскинул по-актерски руки. Как будто ловил в воздухе невидимую бабочку. При этом его костюм троечка заметно, что дорого покроя, задирался недоразвитыми крыльями за спиною. А сиреневый галстук в поло сочку вылез наружу будто язык огромного лося. В целом одет он был неплохо и со вкусом.
- Вы не видите живых писателей, а каких же тогда? – поинтересовался я, желая просто помудить.
- Вы меня неправильно поняли, гражданин писатель. – оправдывался технолог Артем, уже начиная стремительно переодеваться в домашнее. Домашним оказался старый костюм «Адидас» с оттянутыми до неприличия коленками. На ноги он обул белые тапки, купленные в лавке при гостинице. – С живыми не общался, а уж пить с ними вообще не представлялось возможным. – тараторил нефтяник, поглядывая на бутылку виски и фрукты.
- А вы очевидно женаты? – спросил я и так же скинул верхнюю одежду. На мне остались только треники и майка. Все по-домашнему.
- Не отрицаю, но почему вы так решили?
- Да вид у вас больно ухоженный. Холостяки так не выглядят. – Пояснил я и предложил выпить. Артем согласился, немного ПО сопротивлявшись внутренне. Видно было по нему, он был либо запойным, либо непредсказуемым в таких ситуациях. Как оказалось, позже все обернулось ровным счетом наоборот. Непредсказуемость случилась со мною и жертвой обстоятельств стал командировочный технолог. А пока мы разлили по стаканам, выпили за знакомство, закусили грушами и запели, как это говорится каждый свое либретто. Артем оказался не плохим собеседником, знал много интересных историй.
- Над чем сейчас работаете? – поинтересовался сосед по комнате.
- Над одним романом под названием «Дом на излучине реки».
- О чем же, если не секрет?
- Сказ о человеке. Человеке очень странном во всех смыслах. – пояснил я.
- Что за индивидуум? Вы его встречали?
- Пару раз видел и даже общался в каком-то смысле.
- Поясните любезный.
- Его в первый раз я встретил двадцать лет назад. Наша встреча состоялась благодаря одним людям. Он появился на пороге в монашеской рясе с большим посохом в руках. Обычно я мало уделяю внимание таким деталям, как внешность или тонкости характера героя, но не в этот раз. Маврин выглядел на первый взгляд седым старцем с огромным серебряным крестом до самого пуза. Пуза как такового не было. Монах был весьма худощав и бледен. У него из-под скуфьи торчали длинные седые и не чесанные волосы, а морщинистое лицо украшала такая же седая взлохмаченная борода. Явление, одним словом. Черная ряса тянулась до самого пола, но обувь я разглядел. Это были ковбойские кожаные сапоги из крокодила. Моему удивлению и культурному шоку не было предела. Особенно когда человек в данных церковных одеяниях стал курить предложенный ему косячок.
- Да кто же он был все-таки? – спросил нетерпеливо Артем.
- Мытарь блин. – ответил я и разлил по стаканам.
- Мытарь…это который дань собирает?
- Типа того.
- Охренеть! А как сам по себе общительный?
- Я так-то с ним не очень много разговаривал в первый день.
- А что и второй был?
- Случился независимо от меня. – ответил я, немного поразмыслив о том стоит ли дальше открываться первому встречному. Хотя мы завтра разъедимся в разные стороны и роман по сути будет в том же исполнении.
- Вы опять встретились, так? – спросил сосед.
- Да, на следующее утро. Я шел на работу в свой магазин запчастей и увидел, сидящего под забором стоянки автомашин его. Он сидел на корточках держа посох в правой руке. На нем были джинсы черного цвета, потрепанные во многих местах, рубашка света хаки и кожаная жилетка. На голове сидела черная широкополая шляпа с полями, а на ногах все те же сапоги из крокодила.
- То есть у него уже в привычку вошло вас шокировать? – подтрунивал сосед.
- Ага. Видок то тот еще! В наших глухих местах не каждый день увидишь таких персонажей. Сошел с картин Мартина Скорсезе или Клинта Иствуда. – Пойдем говорю ему. Кофе выпьем или чаю, а там расскажешь, что тобой приключилось, отец Владимир.
- Прям так и сказал отец Владимир?
- Ну да. Духовенскую субординацию еще не кто не отменял. – сказал я. Проводив Маврина до помещения, где был удобный закуток для встречи лиц официальных и не очень, я включил самовар и занялся расспросом по существу дела, хотя посетитель и так выкладывал душу по полной. Оказывается, он вчера по пути к дому престарелых, заглянул в дом культуры, так как оттуда слышалась веселая музыка и смех. Маврин вступил на порог храма искусства и был остановлен милиционером. Служитель закона преградил ему путь, тыча своей дубинкой в грудь. Даже мантия черная на него не подействовала и посох священный. Наверно мусульманин был на входе, где проводился детский утренник. Он так и спросил его.
- Мусульманин поди? А крест всемогущий видишь? – спросил Маврин, тыча одной рукой служителю фемиды крестом, а другой пытаясь огреть его посохом по голове. Возникла стычка. Незнаемо чем бы все обошлось в этот раз, но ситуацию спасла женщина, руководящая танцевальным кружком. Она вцепилась мертвой хваткой в руку милиционера с криком.
- Побойтесь бога ради! Вы что не видите, кто перед вами?
- Да он же бухой! – отнекивался мусор по виду татарин.
- Я здесь есмь! – брякнул Маврин, сверля глазами служителя закона.
- Я сейчас наряд вызову. – заявил милиционер.
- Прошу вас не надо. Пусть идет с миром. – заявила сердобольная женщина. Но Маврин просто так не сдавался. Он огрел посохом человека, который его не пропускал на праздник с размаху вдоль спины. Да так саданул крепко, что противник поник глубоко в партере и отключился на мгновение. Этого промежутка хватило чтобы исчезнуть пришельцу с территории дома культуры.
- А как он в ментовку то попал? – спросил Артем.
- Это уже позже было. Не скандальный по жизни, но слегка заведенный Маврин устроил еще один концерт во время посещения своей бывшей жены.
- И где же состоялась встреча, стесняюсь спросить?
- В дурке.
- А что там приемные дни есть? – спросил сосед.
- Даже время определенное. Почему нет, если пациент не буйный. – ответил я. – Дело в том, что он опять не вовремя заявился и потребовал аудиенции. Мол он издалека и все такое. Дальше приехал наряд и его упаковали по полному разряду.
- Били?
- Говорит, что да. А я ему верю. Синяк у него заметил под глазом. А еще сто баксов отняли. Утром сказали – не было ни каких баксов. Иди давай пока почки не целы.
- Теперь за искусство! – предложил нефтяник. – И пойдем покурим.
- Согласен. – сказал я и выпил неразбавленный виски залпом. Беседа проходила в непринужденной обстановке. В основном далее говорили о женах и о непослушных детях. Стоя на балконе мы курили и смотрели молча на холодное темное небо, скупое сегодня на звезды и даже на легкий пушистый снег. Все вокруг замерзло и превратилось в антарктический пейзаж, где обязательно потерялись в потемках люди и страдают от настигшего их холода и голода.
- Да. – произнес Артем и выпустил сизый дым в окно. Облако, выпущенное на улицу, съёжилось от холода и казалось просится обратно.
- Че так зябко то? – спросил я.
- Зима, сука такая! - отозвался сосед.
- Надо бы передохнуть. – предложил я и мы вернулись в номер. Там мы улеглись по своим койкам. Артем смотрел новости, а я просто лежал и думал о своем. Время было около одиннадцати вечера. Я вспоминал ее лицо. Через белесый туман прошлого я блуждал и выбирал куда идти мне, куда вернуться. Может вернуться, создавая другую реальность? Дескать эта меня не очень устраивает. Дескать не могу понять конченным своим умишком, как так получилось, сука? Мысли носились в моем туннеле памяти, толкаясь и перебивая друг друга. Вот она опять и ее прекрасное лицо. Богиня! Однажды я долго смотрел на нее, любуясь безупречным творением божьим и заметил одну странность. Ее лицо менялось на глазах. На меня смотрел совсем другой и незнакомый человек. Я не мог понять, как себя вести при этом. Мое смущение явно передалось ей, и она спросила.
- С тобой все в порядке?
- А с тобой? - парировал я на вопрос.
- Мне показалось ты чем-то озадачен? – произнесла она шёпотом.
- Ты не поверишь, наверно?
- А ты попробуй! – настаивала она.
- В общем я вижу иногда другое лицо. Вот.
- А оно красивое?
- Оно прекрасное.
- Может мне стоит ревновать уже? – заявила она и сложила руки на пояс, приняв боевую стойку.
- Не стоит. У меня с ней ничего серьезного. – ответил я и только потом стал анализировать суть ответа.
- Смотри у меня!
Затем я вспомнил события, произошедшие годом ранее. Я даже составил им подробный очерк в виде рассказа под названием «Фигуры на снегу». Почему? Сам не знаю. А может и знаю, да признаться стремно.

                Фигуры на снегу.


Я начну это глубокое по свой сути и короткое по содержанию повествование, как знаменитый писатель Генри Миллер. Мой кумир. Разница наша лишь в том, что у этого уважаемого мною человека, покинувшего наш бренный мир уж как лет сорок, не было такой богатой пищи для разума и внутренних переживаний. Вот он бы здесь разошелся по полной. Мне нравятся его писательские труды по одной простой причине.  Он не врет и вскрывает всю правду, даже такую, что волосы встают дыбом. И ту правду от которой многие открещиваются и считают не этичной, потому как полагают, что их основной жизненный путь является в априори единственным. Горькое сожаление постигает таких людей лишь на закате жизни. Они начинают питаться воспоминаниями, от которых старательно уварачивались и скрывали даже от самих себя.
Я ехал в направлении города Усинска на старой вахтовке и смотрел в мутное окно. Тундра начинала потихоньку оттаивать. На обочинах дороги кроме повального мусора и серого снега я заметил странные фигуры. Подтаявшие сугробы дарили массу впечатлений для цепкого воображения. Я даже особо не старался, чтобы передо мною возник образ лошади на дыбах. Рядом рос снежный лик существа, которого возможно разрывает от мучившего запора или наоборот от жидкого стула. Возможно где-то глубоко под мерзлой тундрой часть снежной фигуры мучили черти. Чуть поодаль я увидел чашу, истекающую в треснутом дне. Я подумал, что могу увидеть и принять за правдивую монету все, что угодно. Так мыслил истощенный работой и нервотрепкой искалеченный разум. Так размышлял человек после целой синей недели. Прибывавший скажем так на стакане. После трех месяцев в тундре.
Я ехал в город на закупку продуктов. Я так думал пока ехал. А перемещался я с группой еще более неадекватных людей. На их фоне я выглядел наверно одуванчиком. Их внешний вид чего только стоил. Парни были запачканы будто перед поездкой они занимались борьбой в жидкой грязи. У обоих были синяки под глазами. Кстати на счет глаз. У Егора они были просто бешенные. Я уже сейчас спустя десять дней подозреваю о том, что таких личностей вообще опасно выпускать на волю. Но это мое сугубо личное мнение. Может я ошибаюсь в чем-то. Может такие и должны посещать нашу бренную землю чтобы ее встряхнуть иногда. Давеча я считал иначе. Там дома беспокоило масштабное проникновение фантомов. Люди населяющие определенный город напоминали приведения. Казалось, что живых совсем не осталось. Вроде бы общаешься с кем то, но отнюдь…в глазах их мрак и туман. В словах ложь.
Да будет об этом. Мы поселились в гостинице под названием «Геолог». Мне дали отдельный номер. Одноместный. Я зашел в комнату, бросил на кровать вещи, подошел к окну и посмотрел на улицу. Мне показалось, что я поселился в отеле «Амбассадор». После стольких дней в дали от цивилизации вид на серую и дождливую улицу был картиной маслом очень известного художника. И тут я понял. Никакой закупки с моим участием не будет. Именно в тот самый момент. Я налил себе стакан водки и пригубил. Во всем теле забегали мурашки. В коридоре затеялась драка. Я закрыл дверь на замок. Спустя какое-то время к гостинице подъехал воронок. Бойцов забрали. Вежливая кастелянша поинтересовалась произрастанием нашумевшего беспорядка. Я ответил, что был в душе и не при делах.

Следующим моим шагом было то, что я решил обриться на лысо. Я вызвонил местное такси. К «Геологу» подкатил водитель дагестанец. Мы познакомились, я высказал свои пожелания, а он свои предположения. В итоге Гриша так я его решил называть для простоты, снял мне меблированную квартиру, обрил меня под ноль дешевыми станками и засел рядом в ожидании дальнейших моих пожеланий. После вонючего и пропитанного табаком балка, мне было очень уютно, по-домашнему в этой однушке с видом на одну из четырех главных улиц города Усинска. Я сидел за столом на скромной кухне и попивал любимый виски, а передо мной находился джин, ожидающий моей любой прихоти. На мой счет летели чьи-то материальные средства. Интересно, как быстро я смогу их потратить?
В тот момент, как не странно я думал лишь о последней главе своего романа. Проститутка входила в мои планы лишь по стольку по скольку. Итак, объявленное вслух мое похотливое пожелание было услышано. Обговорили сумму, сроки и кое-что еще. Я не заметил, как пролетело время. На пороге стояли две дамочки готовые отдаться за деньги. Замечу, вернее напомню, что не за мои деньги. Если кто-то в тот момент мне об этом сообщил дополнительно…я интеллигентно послал бы его куда подальше. Две самочки мило улыбались и ждали моего выбора. Я не очень предпочитаю блондинок, но сегодня я отдал предпочтение светловолосой девушке. Она скинула легкую курточку и зашла на кухню. Именно там я предложил ей пока находится. Проходя мимо меня многократно, она замечала, как мои ноздри учащенно двигаются. Я вдыхал запах женщины и не мог насладиться. Мое обостренное животное обоняние подсказало, когда у этой сучки были последний раз месячные и что она слегка фригидная в виду… Честно сказать я не помню, как ее звали. Пусть будет Ольга. Ее голубые глаза бултыхались в моей никчёмной бездне без остатка. Я купался в ее фарватере, даже не достигнув ватер линии, то есть скажем так до тела я не дотягивал. По одной простой причине. Я вел себя, как Есенин или человек, наивно думающий, что пара стихов расслабит женщину и заставит думать сердцем и душой, что оплаченный час времени продлится без остатка. Я ошибался. Целый час она пила мое виски, слушала внимательно мои стихи и …ничего, чем бы я похвалился, как мужчина и самец.
В трубу вылетели несколько тысяч рублей. Женщина покинула мое пространство. Стояла звенящая тишина. В моих ушах до сих пор стояла пластинка с ее голосом. По диагонали на конце стола, на дешёвой клеенке с рисунком сказки о трех поросенках, лежал, оставленный моим джином кусочек плана. Я долго созерцал на канабис. Прошло не знаю сколько времени прежде, чем я стал раскуривать. Я как неандерталец делал похоже это весьма неуверенно, так как джин заметил мою сосредоточенность и полную адекватность. Он глубоко вздохнул, покачал головой, посмеялся над моей неловкостью и сделал так как нужно. Затем он не покинул меня, а остался присматривать. Молодец какой!
План оказался на самом деле четким, судя по моим ощущениям. Я могу это сравнить только с космическим лифтом, который с перегрузкой в 5 G меня куда-то периодически уносил. Двери открывались сами собою и сквозь щель дверей я спрашивал у человека которого наблюдал.
- Где я?
- Ты на хате, братан! Ты обкурился похоже. – Отвечал он.
- А ты кто?
- Я твой джин, будут еще просьбы? – Интересовался он.
Но отвечать не успевал. Двери неожиданно захлопывались. Я летел опять куда-то в квантовую сука реальность. Кайф сомнительный так скажем. Канабис мощный наложенный на алкоголь выдавал опять мое полное расщепление по молекулам.
В очередное открытие дверей лифта, мой волшебник находился рядом. Я заметил, что на улице смеркалось.
- Я привез тебе носочки, трусики и одеколон, как ты просил.
- Не помню, но спасибо. – Ответил Я.
- Еще будут пожелания?
- А тебя дома не ждут?
- Ждут. Братан, но я на работе. И так?
- Давай еще раз!
- Что покурить?
- Нет. Бабу давай!
- Мне честно жалко твоих денег, братан. – Сказал дитя гор. – Может я их буду трахать и мы стихи заодно послушаем?
- Нет. Так не годится. Рискну еще раз. – Ответил я и улетел в Нирвану.

Когда я возвратился из космического пространства, на пороге стояли три шлюхи. Я сделал свой выбор. Расплатился. Далее последовало мое общение с женщиной низкого социального уровня на новой волне. Предупрежу сразу, до секса опять не дошло. Тем, кому не интересно читать о болтовне и том, как я ей делал массаж и ставил рейки…прошу исчезнуть. Детям до шестнадцати слушать историю жизни молодой девушки, которая не исполнила мои эротические фантазии, вовсе не обязательно. Свое предназначение выполнял автор.
Пить воду из луж и болота. Получать свои гонорары в соответствии с ****ским законом, творящим свой бесконечный беспредел в фирме под громким названием Евразия, которая одной рукой дает, а второй отбирает…очень сомнительно! А мне предстояло туда вернуться. От тоскливой мысли хотелось вздернуться. Я просидел пол ночи с лезвием в руках. Мысленно я резал свои вены снова и снова. В конце концов, я от дикой усталости и тоски упал прямо на пол кухни и уснул.
Утром я опять звонил шлюхам. Пытался сам найти женщину легкого поведения. Встреча была назначена. Цена обговорена.
Перед отъездом в Усинск я писал свой новый роман под названием «Мрамор и его квантовая реальность». Оставалась последняя глава. В ней мой главный герой маялся перед сложным выбором. Простить свою потерю он не мог. Он продвинулся к вершине осознания глубинных вещей. Выбор был очевиден для него. Для меня. Для всего большого мира. Предполагать, что он просто залезет на Гималаи и превратится в кусок камня…конечно нет. Должна была вылететь из него душа в форме белого мотылька и полететь в некуда. Но. В планах моих было появление огромной черной летучей мыши с огненными глазами, которая должна была сожрать на лету уже потемневшие крылья и сущность каменного Мрамора. Сюжет варился в моей голове бесконечно.
И вот очередная проститутка, принявшая усталого путника в своих апартаментах, разделась и я впал в ступор. На ее плече летели три летучие мыши. Тату от Бога или Дьявола?
- Как могла прийти к тебе мысль украсить подобным свое красивое тело?
Она ответила вопросом на вопрос, и мы углубились в полемику.
- А тебе зачем ящерица на руке?
- Я предупреждаю! Если сегодня я опять бестолково потрачу свои…нет чужие деньги, меня не простят!
- Не переживай. Мы можем говорить об этом, делая волшебство! – Сказала шлюха и я согласился. Мы улетели в страну пересечения кометы в виде космического Пениса и вселенской ВАГИНЫ в виде бездонной прорвы.
Я отслеживал энергию, движущуюся украдкой по позвоночнику. До взрыва оставались считанные минуты. Я был сзади. В какой-то момент подступающего оргазма мне показалось, что одна из летучих мышей слетела с ее плеча и проглотила мою ущербную душонку. Так и есть!

Я вернулся в Геолог полностью изможденный и потерянный. В моих руках был пакет полный бухла. Меня остановили на входе и обезоружили. Обещали вернуть при отъезде. Я расстроился, но ненадолго. В номере я обнаружил еще много пойла. Когда и как оно здесь возникла я совершенно не помнил. Главное, что квантовая реальность меня вела…своими странными тропами и путями, и знаками. Очевидное отталкивать не имело смысла. Я принял душ и пошел на балкон покурить. Вся разница между хатой за не малые деньги и бесплатным ночлегом. По пути я обратил внимание, что нет зажигалки. Я не стал возвращаться в комнату. Я просто остановился на ходу и прислушался. В этом странном балагане присутствовало множество звуков. Я вычислил нужные оттенки, пересек черту и постучал вежливо в дверь. Мне открыл человек и спросил.
- Че надо, братишка?
Он выглядел более отдохнувшим и располагающим поселить у себя всю вселенную конченного человеческого рода и даже накормить. Россия великая держава!
- А у вас нет спичек? – Спросил я как-то неловко и даже стесняясь. На мне кстати не было тапок. Так что я гарцевал в дырявых носках и наверно выглядел потерянным. Свои обновки я потерял. Не помню где. Мне были предложены спички и пока я курил, принесли тапочки. Такого душевного отношения ожидать в период тяжёлого для страны, для города, для целой матери ее ети планеты…меня завели в душную комнату. Напоили и накормили.  Я подумал, что еще немного и их вселенское гостеприимство, я приму, как за должное и …
Я исчез. Вышел в город в поисках зарядки на этот ебучий айфон. Тут меня неожиданно настигло. Стоя перед прилавком и витринами, меня какие-то демоны стали раскачивать. Возможно мой внешний вид их напрягал или, что еще? Мой ответ был прост и краток. Я исполнил в стиле пьяной обезьяны удар в прыжке. Выкинутая по прямому вектору моя правая нога взаимодействовала с со стеклянной структурой прозрачной трехметровой витрины. Сила и противодействие. Из законопослушного гражданина в одну секунду я превратился в преступника, нарушающего без того хрупкий и бесценный порядок этого ебучего городка под названием Усинск.
Моей первой мыслью после этого безрассудного поступка, было…
- Я могу зависнуть в этой жопе мира на долго?!
В полицейском участке такие же мусора, повернутые на материальном убытке и недостаточном поступлении средств в их бездонный карман, предложили сразу договориться.
Ограничились минимальной суммой в пятнадцать тысяч рублей. Я согласился поторговавшись. Изначальная сумма намного превышала конечную. Сторговались. На счете ноль. Меня выручил мой любимый гиппопотам. троюродный брат жены. Деньги прилетели. Я откупился. Меня отпустили. Меня уже на тот момент искали все. И вот. Я сижу в Геологе с целым пакетом бухла. Один. Потом вспоминаю, как водитель ебучей вахтовки, чтобы не везти это бухое мое тело через пост, оставил меня на трассе, вручив табуретку. Картина маслом. Сидит на трассе человек и замерзает даже с полным пакетом пойла. Кроме мыслей о романе были другие…очень грустные мысли. Я возвращаюсь в бригаду без продуктов, без денег, без сил. Было одно лишь на тот момент желание согреться и уснуть. А еще я думал, что меня изобьют, а тело бросят доедать голодным песцам.

Роман дописан. Песцы меня не съели, я согрелся и даже поспал. Но чувствую все равно, что что-то не так. 

Я очнулся от какого-то грохота и сотрясения пола. Казалось, будто гостиница попала в зону сейсмически не устойчивую и крайне опасную. Меня трясло в буквальном смысле. Я открыл глаза и увидел, что потолка над нами нет и по комнате гуляет ветер. Серые тучи проплывали над головой с немыслимой скоростью. Паника, возникшая в душе, заставила меня спрыгнуть с кровати. Мне казалось будто какой-то далекий вихрь сейчас закружит и унесет мою семью в неизвестном направлении. Я будто видел одновременно события или до такой степени воображал. Не знаю, но вскоре принялся собирать чемодан и вещи, разбросанные по комнате. Меня отвлек крик и прикосновение к плечу соседа по номеру. Я посмотрел на него с низу вверх очень медленно, меняя угол зрения. Он стоял передо мною весь встревоженный и умолял не орать.
- Разбудишь постояльцев и представителей администрации. Всех повяжут по синьке. Что случилось у тебя? – пытался выяснить Артем, трясся меня за плечи.
И тут я обратил внимание, что потолок вернулся на место и сквозняка нет.
- Приди в себя! – говорил сосед надрывным шёпотом. 
- Где я?
- Все там же еще.
- Слушай я наверно во избежание дальнейших проблем, съеду от сюда. Сдается мне, что этим не ограничатся. Вроде бы одно и тоже употребляли?
- Сам смотри, но куда же ты на ночь глядя? – беспокоился сосед.
- Не знаю, друг! Что на меня нашло? Кошмар какой-то? За тебя переживаю вот. Так что прощай. – ответил я и закрыл за собою дверь. Другой номер снимать здесь не стал. Вызвал такси.
Мы кружили около часа по ночному городу в поисках жилья. Рассматривался вариант и съёма квартиры. Все было занято. Таксист поведал мне, что в городе какой-то симпозиум проводят по случаю смерти известного поэта.
- Да уж. – произнес я с заднего сидения машины извозчика. Кому-то лавры посмертные, а кому-то вообще кануть одиноким и забытым в этом захолустье, лишившись в конец рассудка.
- Да не переживайте вы так. Щас найдем вам угол. – успокаивал меня таксист по имени Олег Геннадьевич. Его данные я узнал через оплату онлайн.
- Скажите, а вам не страшно по ночам работать? – поинтересовался я, преследуя определенную цель помимо определения с жильем.
- Есть травмат шестизарядный и шокер. – похвалился извозчик.
- А можно воспользоваться шокером?
- В каком смысле?
- Да у меня просто неприятности со сдвигом сознания…думал может поможет некая встряска физическая или шок?
- Да я не против так-то. Вы в своем уме? – сомневался Геннадий, доставая между тем свой космический бластер. – Валяй чего уж там. Лишь бы помогло, и вы милый человек коньки свои не отбросили в моем транспорте.
- Все нормально будет! – сказал я и поднес к груди электрошокер. Заряд был по ходу мощный. Меня кидануло вверх в салоне двигающегося автомобиля. Со рта пошла пена и я на миг сократился до самой молекулы. Говорить пока не мог. Просто показал жестом, что все в порядке.
Мы нашли гостиницу с одним номером люкс, где я благополучно и поселился. Хозяин ее дагестанец назвал свое имя, но запомнить я его так и не смог. Он показал мне апартаменты и пожелал спокойной ночи. Я умылся, почистил зубы и сел в кресло перед выключенным телевизором. Прокрутил пленку назад. Бред какой-то выходит. Что со мною не так? На дворе стояла глубокая ночь. Я решил не загонять себя бестолковым анализом и лечь спать. Мне снился сон. Я оказался один в незнакомом лесу и сталкер меня покинул опять неожиданно, оставив один на один с преследующим меня кошмаром. Я ходил по лесу и звал на помощь.
На помощь пришел хозяин гостиницы. Он стоял у моей кровати и разводил руками, бормоча что-то на своем. Я не сразу понял, что происходит в очередной раз. Предчувствие меня не обмануло.
- Эй брат, хорош уже дурака валять.
- В каком смысле? Я же вроде спал? – оправдывался я, еще пока не осознавая до конца в чем.
- Ты всю ночь зовешь кого-то, брат! Громко кричишь. Люди не спят. Боятся тебя! – объяснил престарелый горец, как мог деликатно.
- Тебе еще икнётся, брат. За то, что выгоняешь меня посреди ночи. – предупредил я и собирал наскоро вещи. – Куда я дальше пойду я не знал. Меня видимо не отпускало то, что пришло ранее. В результате я оказался в четыре утра на железнодорожном вокзале. Принеприятнейшая  ситуация. В полупустом зале ожидания я бросил свои вещи на пол и попытался заснуть. Я только что лежал на отдельной чистой кровати и у меня был номер по их меркам люкс с отдельным санузлом и душем с горячей водой. Теперь я не знал, как разложиться на сидениях, разделенных железными ручками и крайне неудобных. Что происходит? Спрашивал сам себя я и не находил ответа. Со мною пытался заговорить один демон, застрявший в этой точке по случаю неаккуратного общения с Бахусом.
- А нет ли у вас? – пытался выяснить пассажир, дрожащим голосом подтверждая произносимое руками и другими частями тела. То есть дрожью. Било мне кажется в бубен бытия рукой с бесконечным числом пальцев.
- Нет у меня ничего. Пошел прочь. – ответил я грубо и широко зевнул.

На следующее утро, протрезвев окончательно, я решил с алкоголем временно завязать. Надо прежде добраться до дома, а там уже разберемся, чью крышу сносит и потолок.
Сдав предварительно вещи в камеру хранения, я решил позавтракать. Выбор был не велик, но время сопутствовало. Особо поживиться на станции было не чем. Шашлык был не в счет. Хотелось яичницы с беконом и кофе из автомата. Капучино, например или латэ. 
Я еду в пригород по совету таксиста и останавливаюсь в придорожном кафе. Приличное и чистое место под солнцем. Расплатился, прошел в зал. Посетителей не так много. Пахнет вкусно по-домашнему. Я занял место возле окна, сделал заказ и стал смотреть на дорогу. Фуры двигались безостановочно туда-сюда, намекая на бесконечный процесс бытия. Такой сука неумолимый и несущий всех к определенной цели. Какой же целью или направлением страдал я? Принесли мой заказ. На столе дымились тосты и кофе. Я откусил горячий бутерброд и стал пережевывать его тщательно вместе с включившимся защитным самоанализом. Когда она подошла ко мне, я сидел с набитым ртом. Девушка приятной наружности и одетая в одежду неброскую, но подобранную со вкусом. Это была брюнетка со стрижкой под каре. Она не спросила разрешения присесть, хотя свободного места вполне хватало.
- Представьте, что мы давно знакомы. – сказала она и положила свои горячие руки мне на вооруженные столовыми приборами конечности.
- Да, с. – произнес я, еле успев переживать горячий тост с беконом.
- За мною следят, и я буду вам премного благодарная, если вы мне подыграете.
- Чем же я буду вам полезен? – спросил я, немного присмотревшись к нарушительнице тишины и временного покоя. – Чего еще ждать сегодня?
Она выглядела сногсшибательно. Тонкие черты лица, девушки которой около двадцати или двадцати пяти лет. Волосы ухоженные просто падали на встречу ее или моему движению, будто волны, замирающего и пробужденного океана. Все так в ней было органично и живо. Чего она ко мне пристала? Я уж не та партия ее весеннего либретто.
- Вы просто ведите себя естественно и все. Говорите или делайте вид такой. – просила она, находясь в каком-то напряжении.
- Хорошо. – ответил я. – Будете что-нибудь?
- Пожалуй блинчики с варением и кофе крепкий. – ответила она и безликий официант среагировал мгновенно. Он принес заказ и исчез в подсобках. Такое иногда ощущение, что такие личности могут запросто пропасть и не возвращаться в силу обретенных обстоятельств во время их наемной работы. Они как духи принимают облик людей и растворяются во мгле, заставляя задуматься о смысле жизни и ее скоротечности. Я еще раз вспомнил про семью и наши натянутые отношения с супругой.
- Вы слишком углубились в свои воспоминания. Але Хьюстон! Мы его теряем! – сказала девушка и попыталась меня вернуть на землю.
- Как-то все быстро завертелось? Вы не находите?   
- Я еще не дожила до тех лет, чтобы меня на вы называли… вы типа интеллигент что ли?
- Я писатель.
- Да ну нахуй!? – сказала дама и осмотрелась по сторонам.
- Нам что-то угрожает? – спросил я, начиная уже ерзать на кресле от настигшей интриги третьего размера, дышащей троекратным возбуждением.
- Все поехали! – решила молодая особа и потащила меня к выходу.
- У меня так-то билеты на паровоз! – нервничал я, но не сопротивлялся. Девушка просто силком затолкала меня в свой мини и повезла в одном ей известном направлении. Я представлял себя свадебной куклой, чебурашкой и даже крокодилом, которого соблазняет молодая Шапокляк.
- Не бойся, котик. Больно не будет. – шептала она мне на ухо и вела лихо свое авто по улицам. Мне однажды одна ясновидящая сказала по поводу моей писанины и прочих проблем.
- Вот как напишешь, так все и будет! Зачем терять свои жизненные силы, ненавидя кого-то или завидуя кому-то? 
- Здесь я с вами полностью согласен, а что действует в натуре? – еще сомневался я. Свеча на столе догорала. Я знал, что время мое на исходе. – идите с миром и воображайте кончину своих врагов.
Она привезла меня в отель за городом и припарковала авто. К завершению или скажем к точке не возврата, она дополнила выпитым прямо из горла джином. Початую бутылку просто выбросила в окно.
- Теперь никуда не денешься! – заявила она и повела меня в номер. Я как овца перед закланием испытывал дрожь и волнение. Проследовал за ней в номер и представил, как меня сейчас будут испытывать на прочность два чеченца или дагестанца. С меня нечего взять, но пока эти ребята выяснят, не пройдут телесные муки стороной.   
Все обошлось. В критичном смысле, зато мне преподали такой секс! Мама! Мы кувыркались с нею до утра. Она выжимала из меня последние силы. Нарисовалась толи аллегория толи просто дикая схожесть с героем Карлоса Кастанеды, когда парня оприходовала ведьма.
- Умру. – думал я. – Да и *** с ним. Смерть моя не будет, по крайней мере, позорная. Если отдал концы на бабе – это почетно! – размышлял, я прикидывал на весах за и против.
- Ты че всегда так напряжен с девушками? – спросила она, сняв уже половину своей одежды. – С виду вроде не мышь?!
- Я последнее время очень редко сексом занимаюсь и от этого волнуюсь очень. – прокомментировал я и снял с себя одежду.
- То есть жизнь в браке не обуславливает тебя обязательным сексом с партнершей? Так что ли?
- Ну типа да. – ответил я и представил ее лицо. У меня мигом упало желание сотрудничать с этой секс бомбой. – Я че то не готов, гражданочка, извините!
- Стоять! – крикнула она мне в след, и я посчитал более безопасным пребывание возле нее, чем как-то в дали. Секс был просто сумасшедшим и не сравнимым с чем-то ранее мне отдаленно знакомым.  Я выжатый лимоном свернулся на постели калачиком и заснул.
Я открыл глаза на рассвете лишь только лучи солнца заглянули на планету земля, обжигая светом кровососущих демонов и вурдалаков. В номер придорожного отеля проник свет. Я понял, что еще жив и зло дремлет или уничтожено в конец. Девушки рядом не было. Я потрогал подушку и простынь. Тепло отсутствовало, значит ушла под утро. Первым делом бросился проверять карманы на наличие пропажи. Все ключи, кредитки, наличность и золотое кольцо на прикроватной тумбочке, все было на месте. Только я проебал свой рейс и теперь надо будет заново все обдумать.
Я умылся холодной водой, сполоснул зубы намазанным на палец зубным порошком и причесал волосы пятерней своей руки. Хотел расплатиться на рессепшене за ночлег, но мне сказали, о том, что все уплачено. Мне осталось лишь исчезнуть оттуда с неким ощущением стыда. Будто нас поимели. Далее решил позавтракать в том же заведении, что и вчера с незнакомкой. Думаю, билеты сдам, возьму на вечер в 21: 30.
Захожу в кафе и делаю заказ. В помещении пахнет крепким кофе и омлетом. Слюнки текут. Пар идет из кухни и звук журчащего бекона будоражит. И вдруг входит она. Я потерял дар речи и растерялся. Она прошла мимо меня, не обращая внимания и не оборачиваясь.  Будто это не я вовсе или вообще никто. Я открыл рот и стоял возле кассы в полном оцепенении. Меня привел в чувства голос продавщицы.
- Вы в порядке, мужчина?
- Да я в порядке, только пластинку пора менять. Какие-то не стыковки происходят.
- Ты про эту, что ли лярву? – спросила пышногрудая кассирша. – Так это ты попал в сети ее. Этой сучки по имени Ева.
- А что с ней не так? – поинтересовался я, замечая подмену намеченных ценностей.
- Так это…у нее провалы в памяти. Это же Ева. Ее тут все знают. Дочь богатых родителей девочка. Не бедная. Только у нее пара недостатков. Первое – она не помнит, что было вчера, а второе…ну знаешь…по ходу бешенство матки.
- Вот ужас! – смог лишь выговорить я. – Как же с этим жить?
- Кому? – спросила кассирша у меня. Я ее не слышал. Я смотрел, как Ева прижимает к груди чьи-то незнакомые пальцы. Как потом пригласит в свое мини и увезет в отель.
Так печально и больно мне не было еще никогда. Я спросил тогда у женщины, сидящей за кассой в этом придорожном кафе.
- А вы не замечаете, что у вас город очень странный? Такие вещи творятся, что одновременно хочется и сбежать отсюда и еще немного побыть.
В назначенное время я стоял на перроне с открытым паспортом и билетом в вагон купе. Ничего не предвещало, что начнется вдруг неожиданно буря или таяние вечных снегов. Небо оставалось на месте вместе с землей. Общий баланс не нарушался, и сохранялась видимость всеобщего покоя. Но меня не оставляло чувство, что это всего лишь начало. Нехорошее предчувствие мне принесло икоту. Грудная и бешеная икота не позволила мне сесть в тот поезд. Я остался один на перроне, непрошедший единственный в толпе фей-с контроль.  Что – то меня тормозило и заставляло оставаться в данной точке бесконечного пространства. Что же это было?