Осень. Жизнь. Смятение. Конец

Конец


  Резкий солнечный свет, на какое-то время ослепил меня... «Спасение!..» - сказал я с изнеможением от боли, которая начала потихоньку отходить.
Медленно выползая из этого ужасного места, я очутился в каком-то солнечном месте, вокруг был лишь лес и вперед смотрящая тропа. Приятно задувал ветер, с каждым дуновением жизненные силы приходили ко мне вновь и вновь. Наконец, когда я окончательно вернул себе свое по праву существование, направился вперед, наперекор всему, что противилось внутри.
Ничто... Ничто больше не сможет меня вернуть обратно, в этот мир лжи, равнодушия и разочарований...
  Но отчасти оно меня зовет, я чувствую это, но не могу объяснить...
Продолжая свой путь по долгой лесной тропе, на меня нахлынули воспоминания, той любви, что я испытал на свободе, вне этих мест в моей жизни после того как я выбрался из этого места.
  Любовь обычно начинается с того, что нас привлекает симпатичный представитель противоположного пола, и в мозгу происходит сложная химическая реакция, результатом которой является гормон фенилэтиламин — гормон увлечения, заинтересованности. По пришествию какого-то времени, когда наше увлечение взаимно, в кровь поступает один из самых сильных гормонов — допамин, вызывающий тот любовный экстаз, который мы испытываем в пылу романтической влюбленности. Гормон допамин заряжает силой, энергией, толкает на рискованные поступки и возбуждает. Он по своему действию сравним с наркотиком, который непременно вызывает привыкание. Нужны все новые и новые дозы гормона допамина, а если на ваше чувство не отвечают взаимностью, то это сравнимо с наркотической ломкой. Пожалуй, неразделенная любовь — одно из самых сильных потрясений для организма, человек способен впасть в сильнейшую депрессию и даже отважиться на суицид. Чтобы восполнить недостаток любовного гормона, человек ищет нового партнера, и все повторяется сначала.
  Если после романтической влюбленности отношения переходят в следующую — физическую стадию, то на сцену выступает гормон окситоцин, который вызывает очень сильные эмоции. Без него был бы невозможен оргазм и сексуальное удовлетворение. Причем, у женщин выделение этого гормона запаздывает, в отличие от мужчин, этим и объясняется, почему женщинам нужны длительная прелюдия и откровенные разговоры.
Во время близости, прикосновений и поцелуев, гормон окситоцин вырабатывается во всё больших количествах, что открывает дорогу поступлению в организм такого мощного болеутоляющего как гормон эндорфин. По своему составу и действую, этот гормон напоминает морфин, он успокаивает нервную систему, дает чувство умиротворения и безопасности. Гормон эндофрин также называют гормоном счастья. Чем чаще вы оказываетесь в постели с предметом своей страсти, тем больше эндорфина вырабатывается, и тем вы сильнее привязываетесь к своему партнеру. Конечно, после такого пьянящего гормонального напитка мы уже совсем теряем голову и для нас совершенно неважно, взаимно наше чувство или нет.
  Здесь начинает активно проявлять себя молекула «PEA», из-за которой появляется необходимость видеть, слышать, прикасаться к партнеру, чтобы опять завести в действие механизм по выработке гормона эндорфина. Этим объясняется, почему влюбленные не могут друг без друга прожить даже день — наш мозг привыкает к раздражению и требует новой порции гормонов.
  Молекула «PEA» продолжает функционировать недолго — всего 2-4 года, после чего прекращается и выработка гормона эндорфина, а с ним исчезает и любовь. Как это ни печально, но необходимо искать нового партнера. Однако, если за это время в семье успевает родиться ребенок, то потребность в гормонах становится не столь большой, и привязанность может просуществовать до 7 лет, но не более. Именно этот семилетний рубеж и становится критическим для большинства пар, когда семьи распадаются.
  Пока я отвлекся на свои мысли, вдали заметил мальчика, который всем видом показался мне каким-то странным. Это сложно объяснить. Подойдя к нему поближе, он начал со мной разговор:
  - Как тебе тут? – с милым детским голосом ко мне обратился загадочный мальчик.
  - Мне не по себе, но, в то же время, хорошо, - с неуверенностью я ответил на вопрос.
  - Тогда пойдем, я покажу тебе кое-что... – мальчик будто хотел что-то добавить, но тут же упал на землю, корчась от боли.
  - Что с тобой? Ты где живешь? Далеко? – в панике я стал расспрашивать больного мальчика.
  - Ты зря тогда ушел, - холодным, металлическим голосом сказал мальчик, продолжая, - Я же сказал тебе, - медленно поднимаясь, добавил, - Вы так быстро покинули нас! Негоже так обходиться с хозяевами! Мы вам, кров над головой, душу отрываем, отдаем... А вы опять так пропадаете?..
  «Я будто уже слышал эти слова... Неужели это он?..» - подумал я в эту же секунду. Пока мальчик поднимался, ухмыляясь, мерзко смеясь хилым слабым голосом, он начал покрываться кровью, все тело его тут же обрело красный цвет. Поднимая глаза на меня, они уже не были того ярко-голубого цвета, они были ужасно-черного цвета. Одна из его кисти рук удлинилась, пальцы же обрели черный цвет, будто сожжены от пекла ада. Он скрывая ее за спиной, будто пряча уже и до того ужасающий вид, приговаривал на латинском какие страшные слова, но в этот же миг, я как будто начал понимать его речь. Он говорил стихами:   

«Фантазией выдумок капризных,
О том как мирно мы живем,
Давно идем больным путем,
Инвазией выходок пронизанных.

Живая правда тяжко дышит,
О том как славно мы бредем,
Неровно, кубарем грехом
Об стенку отчужденной ниши.

Сулит нам вера в ложь отныне
Лишь отреченность выгоды своей.
В судьбе есть мера вздора, были
Лишь в нахождении выхода во всем.

Обман повсюду, рассудок чести,
Внимание с забывчивостью врозь.
Туман причуды, простуда смерти,
Молчание с отзывчивостью рознь».
 
  Я будто был в оцепенении. Закончив это стихотворение, он перестал прятать свою руку за спиной и положил ее мне на плечо. В этот же момент, я снова очутился в той же комнате. Номер «327»...