Сердце Бога

Пролог
– Нет! Нет, я сказал. Я не стану этого делать!
Он стиснул зубы так, что у него заныли скулы.
Боль в груди не утихала. Больше всего ему хотелось сейчас изречь проклятие на того, кого он когда-то называл своим другом.
Человек уперся лбом в холодную грубую бетонную стену, запустил пальцы в волосы и до-боли стиснул кулаки. Какая разница, какая у него сейчас прическа?
В этот миг ему показалось, что он похож на раненого льва, которому хочется взреветь во всю мощь своей львиной глотки, но ему, как будто, перевязали голосовые связки, и вместо рычания остался только слабый сдавленный хрип.
– Нет! – вновь прохрипел он.
В его сознании из глубины сложного темного клубка души, состоящего в этот миг из смятения смешанных чувств, расшатанных нервов и изрядно измотанных эмоций снова ясно всплыло видение – воспоминание того, что он не видел своими глазами, но что так ярко нарисовало перед его мысленным взором его предательское воображение. Мучительная боль, а вместе с ней и желание изречь проклятие в который раз пронзили его сердце, и человек, чтобы хоть как-то заглушить этот поток негативной энергетики, отчаянно ударил кулаком в бетонную стену.
Удар был сильным. Кулак хрустнул, и боль от удара действительно заглушила на какое-то время боль в груди, вырвав его из затуманенного гневом и отчаянием состояния рассудка.
На какой-то короткий миг ему показалось, что из воздуха на него смотрят тысячи злобных маленьких глаз с ехидной усмешкой. Ему даже почудилось, что он слышит коварное хихиканье и противный шорох как бы летучих мышей, шевелящихся под потолком, хотя в помещении никого не было.
Человек упал на колени и, уткнувшись в них лбом, закрыл голову руками и горько и безудержно разрыдался.
– Я все равно… не стану, …не хочу желать ему зла, – сквозь рыдания упрямым шепотом твердил он. – Боже, …Ты сказал, благословлять проклинающих вас. Ты сказал …любить врагов. Я…, я… – каждое слово давалось ему с огромным трудом. – Я все равно… благословляю его…. Пусть у …него …все будет …хорошо. Я желаю ему …здоровья, …счастья, …долгие лета жизни…

Глава 1
Была ночь.
В окно светила почти полная луна. На улице ни ветерка.
Стоя на коленях, священник пытался унять волнение в своем сердце.
Ему было тридцать два.
Невысокий, коренастый, со светлыми чуть вьющимися волосами и с выразительными серо-голубыми глазами. Звали его Игорь, хотя так его почти никто не называл. В основном его звали просто «батюшка», или, в более официальных случаях, отец Осия. Это было его новое имя, данное ему во время обряда посвящения.
На дворе было удивительно тихо. Ни лая собак, ни стрекота сверчков, ни шума моторов автомобилей. Все, казалось, погрузилось в глубокий спокойный сон. Все, кроме него. Он слушал. Он недоумевал. Он боялся. Но Он все равно верил.
– Господи, я не понял. Скажи, ведь Ты, наверное, не это имел в виду? Или, может быть, я неправильно услышал Тебя. Повтори, пожалуйста. Ты говоришь, я должен жениться?
– Ты не ослышался, Осия, – это был тихий голос, ясно звучащий в его сердце. Священник знал, что не многие даже из среды служителей Бога сегодня могут слышать и различать этот тихий, но такой отчетливый голос Святого Духа. Прошло много лет, прежде чем и сам Осия научился слышать его и обращать на него внимание. В этот раз он безошибочно знал, что с ним говорит Господь.
– Но, скажи, зачем Ты хочешь, чтобы я женился? В этом есть какая-то необходимость, или…?
– Да, есть. Ты ведь просил меня, чтобы я научил тебя понимать Мое сердце?
Где-то не очень далеко одинокий удар церковного колокола возвестил о начале ночной молитвы.
«Как поздно! – подумал Осия. – И как странно то, что предлагает мне Господь».
– Боже, а я знаю, кто она?
– Ты видел ее, и узнаешь ее в лицо, когда вы встретитесь. Она была три раза на церковной службе.
Немного подумав, человек сказал:
– Хорошо, Господи. Скажи мне, где ее найти.
– Улица Шарлотты Тэми, дом шесть. Ее зовут Тамара, – прозвучал короткий ответ.
– Дом шесть? А какой номер квартиры?
Ответа не последовало, и Осия понял, что разговор окончен.
Он распрямил спину, встал с колен и расправил плечи.
Даже священническая ряса не могла скрыть его спортивного телосложения и прекрасной осанки.
«Улица Шарлотты Теми, дом шесть», – повторил Осия про себя, выходя из молитвенной кельи.

***
Утро выдалось пасмурным и серым.
Небо нахмурилось. Дул резкий ветер, несколько необычный для этого времени года.
Осия поежился и посмотрел на название улицы на углу дома, мима которого он проходил.
«Еще три дома», – подумал он, и поднял воротник.
Этот район был для него малознакомым. Глядя на высокие девятиэтажные дома, священник подумал:
«Интересно, как я смогу ее найти, если Господь не назвал мне номера квартиры?»
В этот момент он зашел за дом с номером 4 и в изумлении замер. Перед ним красовалось яркой неоновой вывеской и разноцветными витражами окон здание бара с противным названием «Фраерок».
Хлоп! Двери бара резко распахнулись, и за его порог вывалилась группа разнузданных подвыпивших молодых людей, шумно разговаривающих и с сигаретами в зубах. Представительницы женского пола были очень ярко накрашены. Все они были одеты в вызывающе короткие мини-юбки и капроновые колготки. Как выглядели парни, Осия не успел обратить внимания, поскольку один из них в ярко-красной рубашке с золотой каемкой вдоль рукавов вдруг очень дерзко притянул к себе одну из молодых женщин, испуганно, но кокетливо взвизгнувшую. Он, без стеснения, схватил ее за грудь и в тот же миг заметил Осию, ошеломленно наблюдающего эту сцену.
– Ну, чё уставился, поп? – нагло спросил он, насмешливо меряя Игоря своими маленькими колючими глазками. Может, хочешь попробовать на ощупь грудинку-то?
Теперь все глаза были направлены на Осию. Его охватил страх.
– А, ну да, я же забыл. Вам же, попам, нельзя, – с сарказмом произнес парень, и все громко рассмеялись.
Осия не нашелся, что ответить, и тогда парень насмешливо сказал:
– Вали-ка ты лучше отсюда, папаша. Иди, замаливай наши грехи. Мне кажется, здесь тебе не место.
Осия молча, отвел глаза, опустил голову и побрел прочь, слыша вслед взрывы хохота и злые шуточки в свой адрес.

***
Солнце уже взошло и вовсю горело отражением огненных всполохов на золотых куполах храма, когда Игорь, зайдя в молитвенную келью, устало преклонил колени и попробовал возобновить свой диалог с Господом. Иногда ему хватало нескольких минут, чтобы сосредоточиться и начать слышать голос Духа, а иногда пролетали часы, а Господь, казалось, просто молчит и не хочет говорить.
Осия какое-то время постоял, размышляя, с чего бы начать. Прочитал Отче наш, а затем просто сказал:
– Господи, я в смятении. Этот дом, о котором Ты сказал мне…, это бар. Я слышал про это место. Оно… одно из самых развратных в нашем городе. Я не могу понять, как та, о которой Ты мне сказал, может находиться в таком месте? Может быть, Ты откроешь мне, кто эта женщина?
Он вздрогнул, когда услышал ответ.
– Она блудница, сын Мой.
– Блудница?! …Но для чего мне связываться с блудницей?
– Ты просил Меня о жене, и Я услышал твою молитву. Познакомься с Тамарой и возьми ее в жены.
Осию бросило в жар.
– Блудницу?! В жены?! Господи, Ты забыл, что я священник.
«Что я говорю? – тут же подумал он, осаживая себя. – Бог ведь никогда и ничего не забывает».
Спокойный ясный голос Господа зазвучал как никогда отчетливо.
– Ты знаешь, что Я помню, кто ты, Игорь. Когда ты увидишь ее, ты полюбишь ее. Она родит тебе прекрасных детей, и затем у тебя будет счастливая семья.
– Но, Боже, почему блудница? Разве вокруг мало порядочных женщин? К нам в церковь часто приходят благочестивые приличные девушки и молодые женщины. Почему я не могу жениться на какой-нибудь из них?
– Тамара тоже приходила к тебе в церковь, – последовал ответ. – Она такая же, как и все.
– Но…, даже если …это и так, неужели среди всех прихожанок нет ни одной… не блудницы?
– Довольно об этом, сын Мой. Такова Моя воля. Я хочу, чтоб ты понял состояние того народа, среди которого ты живешь, ибо это блудный народ. Женись на Тамаре, это твоя судьба.
Господь замолчал.
***
Резкий детский плач вывел его из воспоминаний.
«Как не вовремя!» с раздражением подумал он, но постарался подавить в себе этот негативный всплеск, быстро поднялся с колен и подошел к детской. В комнате горел небольшой ночник. Игорь увидел, что его младший сын, Павлик, сидит на кровати и плачет, растирая кулачками заспанные глаза. Он подошел к нему и нежно обнял, садясь рядом с ним на кровати.
– Что случилось, мой хороший? Страшный сон? Ну, ничего. Я с тобой, папа рядом. Все хорошо.
Он посадил мальчика на колени и, поглаживая его по голове, прижал к себе, стараясь успокоить его. Обняв отца, Павлик еще какое-то время хныкал, а потом, наконец, затих и успокоился, но, когда Игорь попробовал уложить его в постель, снова заплакал.
– Ну, что ты опять? – Проговорил Игорь, чувствуя, как в нем вновь закипает раздражение. Однако сын, как будто, уловил эти резкие нотки в его голосе и заплакал еще громче. Испуганно оглянувшись на других детей, Осия тут же взял себя в руки и постарался заговорить с сыном как можно мягче. – Я здесь, я никуда не ухожу.
Пришлось снова брать мальчика на руки и ждать, пока он окончательно заснет. Только, когда малыш мирно засопел, уткнувшись ему в плечо, священник осторожно уложил его в постель. Глядя, как сынишка мирно спит, Игорь незаметно снова погрузился в воспоминания.
***
Солнце уже зашло, когда Осия подошел к небольшой группе молодежи, стоящей у входа в бар с яркой неоновой вывеской: «Фраерок». Ребята пили пиво, курили, и время от времени смеялись над чьей-нибудь удачной шуткой.
Преодолевая страх и чувство робости, священник обратился к молодежи, слегка запинаясь и чувствуя себя крайне глупо.
– Прошу прощения, молодые люди. Мне нужна девушка по имени Тамара.
Разговор моментально прекратился, и все с удивлением уставились на Осию. Высокий широкоплечий парень с мощным квадратным подбородком смерил его презрительным взглядом и нагло спросил:
– А ты кто такой? И зачем тебе понадобилась наша Тамарка?
Осия окинул всех быстрым взглядом, с трудом подавляя в себе желание убежать. Ребята смотрели на него с явной угрозой, а девчонки с любопытством и интересом.
«Какая из них Тамара?» мелькнула у него мысль, но ее прервал еще более грубый вопрос широкоплечего парня.
– Ты что, язык проглотил? Чё молчишь?
– Я… я священник. Настоятель церкви «Светлое воскресение». А Тамара мне нужна по одному очень важному делу.
Игорь пожалел, что не надел священническую рясу, не желая выделяться из общей массы гуляющей по украшенному неоновыми огнями бульвару толпы, но вероятно, его борода довольно красноречиво свидетельствовала о роде его деятельности, поскольку высокий парень, говорящий с ним, моментально сменил тон и гораздо спокойнее сказал:
– А-а, священник. Тогда ясно.
В это время из бара вышла парочка в обнимку, и один из ребят взглянул на них и насмешливо воскликнул:
– Эй, Тамарка, хватит обжиматься. Тебя здесь какой-то поп разыскивает.
Все дружно рассмеялись, а девушка резко отстранилась от парня, обнимающего ее, и окинула взглядом толпу молодежи, собравшуюся у бара.
Как по заказу, как раз в этот момент над входом в бар зажегся фонарь и ярко осветил всех собравшихся.
«Знакомое лицо, – подумал Игорь, – похоже, она действительно пару раз приходила в церковь во время праздников».
У Тамары была идеальная фигура, длинные темные, до плеч, волосы, но что привлекало больше всего, так это ее глаза – огромные светло-карие, потрясающе выразительные глаза. Когда она посмотрела на отца Осию, ему показалось, что она заглянула в самое его сердце.
«Пленила ты сердце мое одним взглядом очей своих»… пришли вдруг на память Осии строки из Священного Писания. У него внезапно перехватило дыхание, а сердце взволнованно забилось.
Неожиданно Тамара покраснела и опустила глаза, а по молодежи, молчаливо наблюдавшей эту сцену, прошел удивленный гул. Преодолевая смущение, Игорь сказал:
– Здравствуй, Тамара. Меня зовут отец Осия. Я настоятель церкви «Светлое воскресение».
– Я узнала вас, святой отец, – не поднимая головы, ответила девушка.
– Мне нужно тебе кое-что сказать. Ты не возражаешь, если мы пройдемся с тобой по бульвару?
Тамара молча кивнула и, высвободив ладонь из руки оторопевшего парня, с которым она вышла из бара, подошла к Осии. Они пошли по улице, провожаемые широко раскрытыми от удивления глазами молодежи.

Глава 2
– Сын Мой, у тебя трое детей. Как часто, скажи, они думают о том, как ты себя чувствуешь? Как часто они спрашивают тебя об этом?
Сердце Осии трепетало. Голос Господа звучал ясно и благостно.
«Почему Бог задает мне такой странный вопрос?» подумал священник.
Он постарался вспомнить, как часто, на самом деле, его дети спрашивают его о его самочувствии.
Самый старший, обычно, когда Осия приходил домой, выглядывал из своей комнаты и спокойно, почти без эмоций, говорил: «Папа, привет». После чего шел заниматься своими делами. Думая о нем, Игорь улыбнулся. Они назвали сына Петр в честь апостола. С самого раннего детства он был на удивление умным и смышленым. У него были такие же большие и выразительные глаза, как у матери, но остальные черты лица он взял от отца. Вихрастый и всегда любопытный – на него невозможно было смотреть без улыбки. В четыре года Петр уже научился читать, а с пяти лет уже пошел в школу. Он всегда задавал множество самых разных вопросов, но Игорь не помнил, чтобы старший сын хоть раз спросил его о его самочувствии. Иногда Осия входил в зал, и устало опускался на диван, изрядно вымотанный после вечерней службы. Сын подходил к нему, показывая какую-нибудь новую штуку, которую он сам придумал и смастерил, стараясь рассказать отцу до мелочей, как это нечто работает. При этом он требовал от отца максимум внимания, но ни разу, насколько Игорь помнил, Петр не заметил, что отец устал.
Дочь…, ее они назвали Машей. Когда Осия приходил домой, она всегда радостно выбегала навстречу с распростертыми объятиями и прыгала ему на шею. Она целовала его и сразу начинала рассказывать все новости дня, тараторя без умолку. Как только отец садился на диван, она взбиралась к нему на колени, продолжая щебетать ему обо всем на свете: что она слышала от матери, что ей приснилось, что случилось в детском саду, и т.д. Глаза у нее тоже были большие, как у Тамары, но форма и цвет глаз были, как у отца. Волосы были прямыми, а нос слегка курносым. Будучи девочкой, Маша была очень аккуратной и обожала причесывать длинные волосы Осии, но он так и не вспомнил, чтобы она хоть раз справилась о его самочувствии, хотя она была не менее любопытной, чем Петр, и очень любила отца.
Самый младший, Павлушка, всегда встречал Осию вопросом: «Папа, а что ты мне купил?», огорчаясь, если отец ему ничего не приносил. Он был еще слишком мал, чтобы задумываться о состоянии отца. В его маленьких, но сильных руках игрушки ломались очень быстро, но малыш не задумывался, что это огорчает его папу. Он приходил и просил Игоря купить ему что-нибудь еще. Какая разница, сколько это стоит? Важно, чтобы папа это купил, и купил для него.
– Господи, я не помню, чтобы дети хоть раз спросили меня о том, как я себя чувствую. Я не знаю, думают они об этом, или нет. Мне кажется, нет. Но зачем Ты мне задал такой вопрос?
– Мои дети почти всегда приходят ко Мне со своими просьбами, но они не спрашивают Меня о том, что у Меня на сердце. Они очень хотят иметь то, что Я для них «купил» на Голгофском кресте, заплатив за это Своей кровью, но они не интересуются, чего это стоило Мне. Они думают о себе.
С огромным удивлением Осия выслушал эти слова.
– Боже, Ты хочешь сказать, что мы люди можем знать, что у Тебя, Бога, на сердце?
– Прочти внимательно историю Всемирного Потопа, – последовал ответ.
Игорь почувствовал, что разговор окончен. Он посмотрел на часы. Было всего семь утра.
«Как рано!» – подумал он и оглянулся.
За окном уже рассвело. В доме было тихо. Жена и дети все еще спали.
***
Он вышел из кухни слегка шокированный тем, что услышал. Всякий раз, когда Бог говорил с ним, это оставляло неизгладимое впечатление, но этот раз был особенным. Игорь как будто посмотрел на мир другими глазами. Господь стал таким близким и понятным! Совсем, как человек.
«В самом деле, – думал он, – ведь Бог для того и пришел на землю в человеческом теле, чтобы стать близким и понятным для нас, людей. Чтобы мы могли приходить к Нему и разговаривать с Ним просто по-человечески, без заумностей».
Боже! как это контрастировало с теми обрядами, к которым он так привык в церковной литургии!
По пути в спальню Игорь заглянул в детскую.
Дочка спала, смешно уткнувшись носом в подушку. Младший, высунув из-под одеяла левую ногу, громко сопел, а самый старший смачно чмокал губами, видя что-то во сне. Улыбнувшись, Игорь тихо прошел в спальню. Его жена, Тамара, тоже все еще крепко спала, грациозно изогнувшись на широкой двухместной кровати. Ее длинные темные волосы разметались по подушке, а изящная фигура, на которой, казалось, никак не отразились роды троих детей, угадывалась даже под одеялом. Она была прекрасна!
Осия быстро взял со своего письменного стола, стоящего у окна, маленький листок бумаги и написал на нем сходу придуманное четверостишье:
С добрым утром, милый друг!
Просыпайся,
Посмотри скорей вокруг,
Все прекрасней стало вдруг,
Так вставай же, и быстрее одевайся.
Он осторожно, чтобы не потревожить ее сон, положил листок с четверостишьем на подушку у ее изголовья и отправился одеваться. Заутреню сегодня должны были отслужить без него, а вот сразу после заутрени ему предстояло провести три крещения.
Когда он был уже почти в дверях, Тамара вышла из спальни, и остановилась в коридоре, глядя на него с легкой укоризной.
– О, Томасик! Доброе утро, милая.
– Уже уходишь?
– Что поделать, служба.
Игорь постарался сказать это как можно мягче, но она молча развернулась и снова ушла в спальню, нахмурив брови.
Скинув туфли, Осия быстро прошел в спальню и подошел к Тамаре, которая лежала, отвернувшись.
– Милая, что случилось? Я чем-то тебя обидел?
Она молчала, уставившись в одну точку где-то на стене. Стараясь подавить в себе начинающееся раздражение, Игорь миролюбиво проговорил.
– Тамара, ну перестань, прошу тебя. Ты знаешь, что мне нужно спешить. Давай не будем ссориться. Что случилось? Если что-то от меня требуется, ты только скажи.
– Требуется, требуется…, я тебе уже миллион раз пыталась об этом сказать, а что толку? Ты сейчас уйдешь, а я снова останусь одна. И никому нет дела. А тут еще Павлушка заболел. Придется весь день дома сидеть, не сходить никуда. А ты, небось, опять раньше одиннадцати не вернешься. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать? Счастливой? Я уже устала от всего этого. А у тебя все служба, служба. Если б я знала, что все так будет… – она тяжело вздохнула.
С тоской взглянув на часы, Игорь сказал, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие:
– Тамара, давай не будем сейчас. Я постараюсь сегодня прийти пораньше, и мы с тобой обо всем поговорим.
– Ты уже сколько раз мне это обещал, и что? Так ничего и не изменилось.
Тамара явно не хотела прекращать разговор, но у Игоря уже совсем не оставалось времени, поэтому он обнял жену и, поцеловав ее в щеку, сказал:
– Извини, милая, мне нужно идти.
Он поднялся и решительно отправился к двери, услышав позади только очередной вздох Тамары.
«Ну, почему все так? Ну, что ей еще нужно? Чем ее не устраивает наша жизнь? – Думал он, выходя из подъезда. – Вроде бы и так все делаю для нее, а ей всегда что-то не нравится».
Наблюдая за ним из окна, Тамара грустно опустилась на стул на кухне, пожала плечами и снова прочитала короткое четверостишье, оставленное Игорем у нее на подушке.
«Ну, зачем я опять так? – со вздохом подумала она. – Зачем я снова испортила ему настроение?»
Незаметно для себя она погрузилась в воспоминания…

***
…Звонок.
На мониторе высветилось имя абонента. Это была Ленка, ее подруга еще со школьных времен.
Тамара нехотя ответила на звонок.
– Але.
– Тамарка! Тамарка, это ты?
– Что ты хотела, Лен?
– Это ты только сейчас пришла?
Тамару сразу начал раздражать ее тон.
– Да, только сейчас пришла, и что?
– Ну, ты даешь, девка! И что, ты все это время с этим, как его там, …попом гуляла?
Тамаре стало неприятно.
– Слушай, Ленка, мне сейчас говорить совершенно не хочется. Если тебя интересует только то, где я была, то я была с отцом Осией, и мы с ним гуляли весь вечер. Что ты еще хочешь знать?
Какое-то время телефон молчал. Видимо ее подруга никак не могла сообразить, что же еще такое спросить. Тамара боролась с сильнейшим желанием повесить трубку и прекратить этот, как ей казалось, бессмысленный разговор. Наконец Ленка прервала молчание и спросила:
– Ну, и… как он? Ничего?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, это… – Ленка замялась, не зная, какими словами уместно выразить то, что ей хотелось спросить. – Э-э… как мужчина он… ничего?
Тамара ответила, не скрывая своего раздражения.
– Лена, он священник. Понимаешь? Он не такой, как все эти грязные потные мужики, с которыми ты гуляешь.
– А ты, как будто бы, не гуляешь?
Тамара замялась. Подруга была права. Однако Ленка не унималась и продолжила свои глупые рассуждения.
– Да и потом, что священники, не люди, что ли? Они такие же мужики, как и все. Вон, Иринка рассказывает, у нее клиент был. Так тот вообще пастор, как его, этих, протестантов, во. Эти же ребята вообще ни-ни. А вот, видишь, люди как люди, оказывается. Ничего земное им не чуждо. Так что, этот твой, как его, поп, тоже, наверняка, нормальный мужик. И денег у него, должно быть, порядком. Попы же, знаешь, как зарабатывают, о-го-го! Ты давай, не теряйся, девка. Бери его за бороду и в оборот, раз он сам к тебе в руки просится…
Неожиданно Ленка осеклась. В телефоне раздались короткие гудки. Тамара отключилась. Разговор был ей неприятен. Ленка попыталась еще несколько раз набрать номер подруги, но безрезультатно. Тамара слишком хорошо ее знала и была уверена, что Ленка будет доставать ее звонками почти до утра, если она оставит включенным телефон. Глядя на экран, она поморщилась. У нее было чувство, что кто-то грязными, как после туалета, руками берет чистого невинного младенца.
***
Топот босых ног по полу вывел ее из задумчивости.
Она подняла глаза. Перед ней стоял маленький Павлик, смешно морща нос и растирая ладошкой заспанный лоб.
– Мама, я чай хочу.
– Хорошо, хорошо, только сначала поешь кашку, и я тебе налью чаю. Так что, иди пока оденься быстренько, а я все приготовлю.
– Мама, я не хочу кашу, – буркнул, было, он, но она, не обратив на это внимания, погладила его по голове и легонько подтолкнула к выходу из кухни.
Нехотя, он пошлепал босыми ногами в детскую, а Тамара поднялась, чтобы приготовить завтрак, но, вдруг обнаружила на плите чай, предусмотрительно подогретый мужем, а на небольшом столике рядом с плитой уже лежали бутерброды по вкусам и привычкам каждого из детей, и стояли чашки на каждого из них, включая небольшую кастрюльку все еще теплой манной каши. Кроме того, на отдельном блюдце лежали ломтики порезанного яблока, и кусок шоколада. Это было для нее.
«Молодец он, все-таки! – подумала Тамара. – Никого не забыл».
Она подняла блюдце и обнаружила под ним маленькую записку.
Доброе утро, милая. Желаю тебе хорошего дня. Твой Игорь.
И воспоминания об их встрече снова полились в ее разуме как могучая широкая река, начиная с того необыкновенного чувства, которое охватило ее, когда Игорь – отец Осия обратился к ней.
***
Его голос всегда казался ей особенным. Она была на службе в церкви всего несколько раз, и всегда, когда отец Осия выходил на амвон и начинал говорить, ее охватывало трепетное благоговение. Однако в этот раз удивительное чувство было несравненно сильнее. Как только звук голоса священника дошел до ее слуха, по всему ее телу прошла сладостная дрожь, а сердце взволнованно заколотилось и как-то радостно запело.
Она не помнила, что она ответила, и как она оказалась рядом с Осией. Все происходило, как в тумане. Они вместе шли по аллее. Вокруг почему-то, несмотря на позднее время, пели птицы, а небо было просто усеяно яркими разноцветными звездами.
Отец Осия говорил, и каждое слово отзывалось в сердце Тамары счастливым всплеском, отчего ей хотелось одновременно плакать и смеяться.
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я не знаю, полюбишь ты меня или нет, но я твердо знаю, что этого хочет Бог. Я буду тебе верным мужем и заботливым отцом для наших будущих детей. У нас будет прекрасная семья, а ты станешь моей помощницей в моем духовном труде.
О, как сладостно звучали его слова! Тамаре казалось, что все ее существо просто тает от восторга и благодарности. В какой-то момент она спросила его, не вполне осознавая, что говорит:
– Святой отец, а вас всегда звали Осия?
– Нет, это мое новое имя, которое было мне дано, когда я получал священнический сан.
– А как вас называла мама?
– Родители звали меня Игорь.
– Игорь, – повторила Тамара, мечтательно улыбаясь. – А можно я буду звать вас отец Игорь?
– Ты можешь звать меня просто Игорь. А если хочешь, ты можешь обращаться ко мне даже на «ты».
 Это было чудесной музыкой в ее ушах. Тамара не понимала, что с ней творится, но, как ей казалось, она влюбилась в этого человека, как говориться, «по уши», и готова была идти за ним на край света.
Думая обо всем этом, наедине с самой собой, она в счастливом недоумении пожимала плечами и улыбалась.
«Я выхожу замуж за священника! Ну, надо же! Неужели это правда? Кажется, я сошла с ума. Точно, сошла с ума. Ну и ладно! Пусть я лучше буду сумасшедшей, но зато счастливой. Я люблю его, и мне больше ничего не надо. Я ему принадлежу, и это моя судьба свыше.