Добродетели и Пороки

Пересказ сказки «Добродетели и Пороки» М.Е.Салтыкова-Щедрина


Добродетели с Пороками всё время враждовали.
Причиной тому Зависть… Коварна злыдня та…
Пороки жили весело… и те не бедовали,
Но всё же посерее… мечтали: «Нам бы так!

Вот нам бы научиться в делах, как те, ловчить-то!»
Хотя, чего скрывать? Ловчили тоже лихо -
И сами кого хочешь смогли бы обучить-то
Обтяпывать делишки не на показ пусть – тихо…

Сейчас уже не вспомнить, с чего всё завязалось,
Где, в чём начало распри? И – кто кого задел?
Но, будто - Добродетели… Тогда так всем казалось…
Порок шустрей был много… в шелка и слуг одел…

Вот те и не поспели, чем страшно возмутились:
«Красуйся до поры… Мы всё ж почтенней будем
И в рубище своём!» Порок развеселился: «Скажите-ка на милость,
Кто в том мешать вам станет? Мы точно не осудим!»

Насмешки обижали… И те пошли в атаку –
На перекрёстках встанут и пристают ко всем:
«Не правда ли, признайтесь, мы вам милее всяко,
Хотя и не в шелках, но вне Пороков стен?»

Прохожие ворчали: «Поразвелось-то сколько
Салопниц приставучих – спокойно не пройти…
Идите себе с Богом!» - на их вопросы только…
А те к городовым: «Как можно допустить

Такое вольнодумство, распущенность в народе?
Порок же всех подмял – не слышали? Не знали?»
Городовые смотрят, сочувственно к ним, вроде…
А сами тем Порокам с почтеньем козыряли…

Остались Добродетели ни с чем в итог демарша.
С досады пригрозили: «Наступит горький час,
Ответите за всё… за непотребство ваше –
На каторгу пойдёте… там ищут уже вас!»

Порокам ни по чём - вперёд бегут, смеются:
«Нашли чем напугать – то будет, или нет!
Вы в ней уже с рожденья! – хохочут, слёзы льются –
И там вам оставаться до окончанья лет!»

Не утихала распря, лишь больше разгоралась,
Переходила даже в кулачный часто бой.
Но, как бы Добродетель ни тужилась, старалась
Победу ухватить, оставить за собой,

А всё не получалось – фортуна изменяла…
Пороки… их же много… навалятся гурьбой,
Да в кандалы куют – нередко так бывало…
Сиди, мол, да помалкивай, наедине с собой…

Ивану-Дураку случилось пройти рядом.
Замедлил скорый шаг, принялся наблюдать
За ходом той баталии не шибко умным взглядом,
Потом по свой дурости решил совет подать:

«Ой, глупые, вы глупые… Увечите друг друга,
А  то в ум не возьмёте, что «из одних ворот»,
Что прежде одинаково из свойств едина круга,
Допрежь того, как вышел случайный разворот!

Всё каверза людская – от ней вы зародились.
Пороки, Добродетели… одно перед другим…
Одни где поднажали, другим что попустили –
Колёсики сломались и стало всё иным…

И вышла в свете смута, не нужная всем свара.
Вы лучше, вот что сделайте – попробуйте пройти
К истоку, что вначале… пора иссякнуть пару!
Быть может, в чём сойдётесь… Всё, мне пора идти!»
                ***
Ивановы слова не зря меж ними пали –
Та битва прекратилась… задумались всерьёз…
Во-первых, потому, что вряд ли ожидали
От дурака Ивана… нелепость чаще нёс…

Но больше Добродетели метались в рассужденьях,
Поскольку животы их от голода свело.
Пороки же меняться не стали в убежденьях –
В канальство возвратились, где сытно и тепло.

«Легко всем рассуждать, коль лично не касается… -
Сказало Благочиние, не раз, не два вздохнув –
В чужих проблемах каждый, как надо разбирается…
Что слушать Дурака? Чушь явную ввернул…

Всегда Пороки были и были Добродетели.
И слыхом не слыхали про свойства тыщу лет!
Эт, надо что ввернул… а ну их всех – радетели…
Наивностью доверься, и втиснешься в куплет…»

Молчит Смиренномудрие. Но вскоре поддержало:
«Я тоже так вот думаю… чай, не глупей его!
Слыхали про те свойства, и видим где тут жало:
Одни в парче да бархате, в избытке есть всего.

Другие в затрапезе по целым дням не евши…
Ивану с полагоря – куску любому рад.
Мамон набил мякиной, за прочими поспевши,
И прав во всём на свете, сам чёрт ему не брат!

А нас на той мякине не проведёшь – не пробуй!
Мы знаем, где зимуют те раки – не соврёшь.
Сколь писано про это умами высшей пробы –
Тома перелопать, а всё одно найдёшь,

Что мы – чин Добродетели – стояли одесную,
Пороки же – ошуйно… Порукой сама Жизнь.
И вдруг, как ни с чего, взять линию иную:
По слову того Ваньки вдруг «свойством» обзовись?!

По мне, так «человеком» и то в сто раз милее…
Как он сказал-то?  Просто? Чего ещё желать?
Иная простота и воровства подлее –
Иль мы того не видели? Иль нам того не знать?

Подит-ко, эдак спросту коснись чего не стоит,
Так с первого же шага в капкан и попадёшь,
И голову в нём сложишь – на вовсе успокоит
Лукавство «простоты» той, когда того не ждёшь…

О «свойствах» думать нечего, но делать что-то надо,
Какой-то компромисс желательно б найти.
Такой придумать фортель, чтоб был нам как награда,
Чтоб огорчил Пороки, мешая им цвести…

Хотя подчас и им бывает жутко плохо:
Намеднись Любострастие с поличным взяли в бане,
Да протокол составили… притихнет не на много,
Пусть не на долго – знаем – на вовсе же не канет…

Прелюбосотворение о ту же ночь попалось –
Спустили голой с лестницы… была такая весть!
А Вольнодумство с корнем не раз уж вырывалось…
Примирятся с фортелем – поди, почтут за честь.

В народ, что ль, бросить клич: а вдруг да и подскажут,
А вдруг какое «средствице» да на примете есть?
Не поскупятся, может, содействием уважат,
Пойдут навстречу нам, забыв гордыню, спесь?

На их призыв откликнулся древнейший старикашка,
Известный всем как Опыт (и опыт добродетельный!
Поскольку имел брата порочного и - страшно…),
Что, несмотря на годы, как в юности, был деятельный.

Что предложил? «Сыщите про меж себя такое,
Чтоб сраму не иметь за выбор было свой!
Парламентёрство трудно – навряд секрет открою,
Тем паче средь Пороков, где взгляд на всё иной!

Не всякого пошлёшь, чтоб те впустить решили…»
Ну, что? Искать принялись, да и нашли, конечно!
По статусу – бобылки, что на задворках жили
Торговлишкой вином впотайку, не беспечно…

Умеренность и Аккуратность – вот так в миру их знали.
Впустить-то там впустили, но как раскрыли рот,
Мол, нужно помаленьку, то словно того ждали -
Дослушивать не стали – погнали до ворот:

«Мы эти прибаутки не раз, не два слыхали!
Ступайте себе с Богом, не проедайтесь тут!»
Что их не обкрутить, в ту ночь всем доказали
В трактире «Самарканд» - людской ничто им суд…

Поймали Воздержание с Прелюбынетворением -
Так с ними поступили, что слов не подобрать…
Татары диву дались: «Поглянь, что сотворили –
Во истину Пороки… постыдна эта рать…»
                ***
Смекнули Добродетели, что с кондачка не выйдет,
Манером настоящим за дело нужно браться –
Искать кого другого, да и пути иные,
Чтоб избежать позору, в накладе не остаться…

Случилось про меж них не-знай чему подняться:
Ни курица, ни птица, не рыба, но не рак,
Ни кавалер, ни дама – всего, коль постараться,
Найдётся в межеумке, имелось всё в руках.

Всё в этом существе сопряжено с загадкой –
Начать с происхождения и до последних дней…
Отцом был Любострастие, считавшееся гадким,
А матерью – Смирение… Спозналось будто с ним…

И родилось дитя… Все вместе Добродетели
Вскормили, да вспоили, потом и в пансион
К французке Комильфо отдали как радетели.
Там это Лицемерие вошло в лета. Пардон

За то, что в среднем роде – оно таким и выросло:
Ни он и ни она… Как ни крути – Оно…
Не то, чтобы зловредно, но, как бы, не без умысла,
То, словно на поверхности… а вот уже и дно…

Был пансион виновен в наружном двоегласии –
Там это Лицемерие уменье получило
«По струночке ходить», со всеми быть в согласии,
И «как без мыла влезть»… И это ли не сила?

Плюс ко всему мадам зачем-то рассказала
Пансионерке этой про мать её, отца,
В сердечко неокрепшее вместив соблазнов жало
Желаньем соответствовать обоим да конца…

«Папаша – Любострастие – был моветон предерзкий,
Ко всем щипаться лез… но в обхожденье мил…
А маменька – Смирение – имела норов резкий…
Пришёлся даже кстати – их Рок соединил.

Наружность-то её нельзя назвать блестящей,
Но очень мило охала, когда кто ущипнёт,
Вдруг становясь при этом живою, настоящею…
Любой, случившись рядом, про прелесть ей шепнёт…»
                ***
Вот это существо, взгляд долу опускавшее,
Избрали Добродетели наладить разговор
С Пороками, во тьме греха плутавшими –
Изобрести хотелось уклад, иль договор,

Иль образ поведения, угодный тем и этим…
Устроили вначале посланнику допрос –
Способно ли оно быть разом в разном цвете,
На что то изумилось, чуть-чуть подвздёрнув нос.

И тут же показало, на что было способно,
В миг краткий воплощаясь без перемен одежд…
Вот это лицедейство… Что скажешь? Бесподобно!
С таким парламентёром да не иметь надежд?!

К Бизяеву (нотариус) отправились все дружно,
Чтоб выправить доверенность на совершенье дел –
Иначе как нельзя! Всё по закону нужно:
Взялся за гуж, молчи, что слаб, что не хотел.
                ***
В подлый вертеп пороков отбыло Лицемерие.
Идёт, вслух восклицая: «Паскудства-т развелось…»
А мысленно довольством навскидочку измерило,
От зависти сгорая, как складно тем жилось…

Ах, что за ароматы! Со всех сторон пахнуло,
Как море разливанное… Игра, веселья стон…
А город-то каков: вверх-ширь как распахнуло,
Просторно и светло как, противных нет ворон…

По улке Лжесвидетельства, по площади Предательства
Неспешною походкой Срамной прошло бульвар,
Где сам папаша Лжи являлся обязательно,
Поскольку Клеветою навынос торговал.

Увидев Лицемерие, он сильно возбудился:
«Ну, - говорит – напрасно я о себе мечтал…
Куда мне до неё? Я спросту всё стремился,
И не всегда успешно – и с лестницы слетал…

А это вот сокровище прильнёт – не отобьёшься…
Опутает, окружит – сам не заметишь как
Повызудит все соки… Где, не пойми, очнёшься…
Ох, сколько загребущести в девчоночьих руках!»

Пороки разделились: кто – за, а кто-то – против.
Солидные, что жили преданьем старины,
(к примеру: Суемудрие с Гордыней), нос воротят,
Навстречу той не вышли, вправляли всем умы:

«Чего вы всколготились? Подумаешь, событие!
Что это Лицемерие в новинку скажет вам?
Коль истинный порок, зачем ему прикрытие?
Склонить решили знамя к в лукавствии словам?

Оно скорей обучит опасным изворотам
В желании стыдиться… Кого? Самих себя!
Пусть даже делать вид… К таким вот наворотам
Готовы вы, Пороки, обычай наш губя?

Последователь верный немедля отвернётся –
Ого, воскликнет сразу, видать, плохи дела
У наших-то кумиров… конечно, откачнётся,
Коль жить иначе станем!» - в смущенье речь ввела…

Но были другие, что тож не поддержали,
Не потому, однако, что так претило им –
В посредстве не нуждались… их знали, привечали…
Лишь тайно подмигнули: считаем, мол, своим!

Измена, Вероломство, Наушничество тоже
Давным-давно вращались во всех слоях, везде –
Пусть не всегда стелилось удобное им ложе,
Но закрепились прочно не в этой лишь среде.

Но, как бы оно ни было - посольство состоялось!
Прелюбодеянье, Пьянство с Распутством ликовали,
С почтеньем Лицемерью о том сплошь заявлялось,
Овацией восторгов порой рукоплескали!

«Мы жить хотим везде! – кричала молодь всюду –
Вам, старцы, надоело? Ступайте на покой!
Сомненьями не трожьте - блистать в салонах будем!
Нас впишут в хрестоматию истории рукой!»
                ***
Вернувшись к Добродетелям, посланница представила
Заверенный как надо по форме документ:
Согласие достигнуто, установились правила
Общенья, поведения – вражды исчез момент!

Друг к другу ходят в гости с охотою великой
Под ручку с Лицемерием – куда же без него?
Вокруг и тех, и этих плетётся повиликой,
И все-то ему рады, есть дело до всего…

И лишь Иван-Дурак скребёт рукой в затылке –
Никак понять не может с чего такой расклад?
Доверились с чего лукавейшей ухмылке?
С чего вдруг отношения врагов пошли на лад?

Естественнее было бы понять, что они «свойства» -
И эти «добродетели», да и «пороки» тож
Характера людского… чинили беспокойства,
Устраивая распри – без счёту битых рож…

Сошлись на лицемерии… Ведь вот что общим стало!
Но кто бы его слушал? Нет, веры дурням мало…