Анафема

Анафема



   Скажу сразу, что никакой хулы на Бога и Духа в работах Л. Н. Толстого нет! А подписав «Отстранение» Л. Н. Толстого от Церкви, православное духовенство расписалось в окончательной утрате своей веры в Бога.

   Желание каждого верующего человека прийти к Богу, и прийти, разумеется, единственно возможным – честным путем, является естественным и справедливым желанием, не вызывающим никакого протеста. Но в случае с Львом Николаевичем Толстым, которого все мы знаем как человека прямого и исключительно честного, произошло обратное – церковь запротестовала против прямоты и честности.
   Почему?..
   Любой здравомыслящий и верующий в Бога человек согласится с тем очевидным фактом, что люди не вправе отлучать других людей от церкви, если это Церковь Божья. Церковь Божья есть Свет, который светит всем одинаково без исключения, и Свет этот от Бога, а не от человеков. Человек, кем бы он ни был, не вправе заслонять Свет, исходящий от Бога людям. Отбирать то, что тебе не принадлежит, это преступление, а отбирать то, что принадлежит Богу, — это преступление вдвойне. Если православное духовенство причисляет себя к служителям Церкви Божьей, то их действия преступны. И это преступление не против того человека, которого они якобы изгнали, а это преступление против себя, против своего разума, совести и своей души. Это преступление против Бога.
   Глупость духовенства, отстранившего Толстого от церкви, очевидна. Ещё более глупо выглядят священники, пытающиеся это «отлучение» обелить и принудить прихожан уверовать в эту глупость. Но остаётся вопрос: глупость ли только является виновницей поступков духовенства? По незнанию это произошло или по умыслу? Не ведали они, что творили, или знали, что делали, и грех их на них?
   Предположим, что высказывания Льва Николаевича Толстого могли поколебать церковные устои. Предположим…
  Возникает вопрос: зачем он это делал? Хотел разрушить несущую конструкцию или указывал на ошибки в этой конструкции, которые приведут к обрушению всего здания? В работах Толстого самым очевидным образом просматривается стремление укрепить веру в Бога и очистить путь к Нему от всего непонятного. Сделать этот путь ясным и понятным для всякого человека. То, что делал Толстой, это на самом деле то, чем должна была заниматься церковь. Церковь обязана работать не покладая рук, расчищая путь к свету и выводя к нему людей из мирского мрака. А церковь вместо этого сама погрязла в мирской суете. Церковь на протяжении веков совершила немало ошибок, и это нормально, потому что священники тоже люди, но то, что церковь занималась сокрытием или оправданием этих ошибок, это уже ненормально. Более того, правило «не выносить сор из избы», а в их случае, «не признавать и скрывать свои ошибки» стало для церкви главным правилом. Это правило для внутрицерковной братии имеет продолжение: «Это мы только для внешних скрываем свои ошибки, а внутри себя мы эти ошибки проанализируем и исправим», но по факту вместо исправления неправильностей начинается работа по выдумыванию разнообразных замороченных толкований, скрывающих истинные смыслы, и всё неправильное обретает вид «непререкаемой истины». И, конечно же, эта неправильность не только раз и навсегда потеряет возможность исправиться, но будет лежать в основании того здания, которое они строят. Толстой указывал на фундаментальные ошибки церкви и предупреждал, что такое здание не устоит. И оно действительно развалилось, остались только подпорки (те самые хитроумные толкования, скрывающие ошибки). А хозяева этих руин делают вид, что ничего не произошло, и продолжают вязнуть в мирской суете и откровенных грехах. Поэтому любой человек, высказывающий справедливый упрек в адрес попов: «Вы сначала на себя посмотрите, прежде чем учить меня жизни», невольно бьёт по самому больному месту и становится для церкви врагом. Лев Николаевич высвечивал поповские грехи не ради удовольствия, а ради истины. Найти достойный ответ церковь не смогла ни тогда, ни сейчас, и поэтому вместо аргументированных ответов у попов истерические выпады в сторону Толстого: «сам дурак и безнравственный безумец». Такая истерика обличает самих попов, потому что надо самому быть безумным, чтобы обвинить Льва Николаевича в безумии или безнравственности. Но, несмотря на это, церковные деятели не унимаются и пытаются надеть на Льва Толстого смирительную рубашку.
Зачем? К чему этот цирк?..
   Допустим, что Толстой не прав и мыслит, по мнению церкви, неправильно. Самое первое, что должна сделать церковь, так это дать спокойные и ясные разъяснения  Толстому. Разве не странно, что церковь этого не сделала? Ведь если человек высказывает неправильную мысль и если есть тот, кто эту неправильность видит, осознает и, соответственно, может объяснить, то почему же он этого не делает? Неужели Лев Николаевич Толстой не способен был понять ясно изложенной мысли?.. Ещё как способен. Но ему никто не ответил, потому что никакой ясной и правдивой мысли у «защитников Церкви» не было. Они испугались правды и разоблачения, и, увидев свой собственный испуг, испугались ещё больше. Ничего, кроме пафосного и ядовитого пустозвонства, в высказываниях церковных мыслителей не оказалось. Не было той спасительной мысли, которая могла бы вернуть «заблудшую овцу» (Льва Толстого) на прямой путь. Все эти многошумные увещевания, оскорбления и проклятия в адрес Льва Николаевича не могли иметь цели помочь человеку, а совсем наоборот — имели определенную, продуманную цель, где уже как раз видна была конкретная мысль. И мысль эта была губительная — уничтожить Толстого, чтобы избежать позорного разоблачения своих грехов. Их цель заключалась не в том, чтобы поскорее пойти и вытащить из ямы заблудшую овцу (что и является основным долгом пастыря), а совсем наоборот — запугать и загнать овцу так, чтобы она из ямы никогда не вышла, а если вдруг выйдет, чтобы угодила в пропасть. Вот какой жуткий и безнравственный смысл виднеется в действиях церковной верхушки. Ведь невозможно себе представить, что Иисус Христос, вместо того чтобы дать простой, прямой и ясный ответ, избегает ответа или отгоняет от себя какого-нибудь человека, задавшего ему прямой вопрос. Поэтому все их многословные и многоскорбные речи лживы!
   Ведь Толстой говорит о совершенно очевидных вещах и протестует против дел и слов священников, искажающих Слово Христа, которые несовместимы с понятием «христианство». Православной церкви надо было не прятаться от высвечивания проблем, а, наоборот, вытаскивать всё на свет божий. Не конфликтовать, а вместе с Толстым находить выход из конфликтной ситуации (чего, в действительности, и хотел Лев Николаевич). Даже если бы все вопросы остались без ответа, то церковь осталась бы на высоте или, по крайней мере, не упала бы так низко и не растеряла бы последние крохи своего авторитета. Потому что священники исполнили бы главное – не устрашились бы пожертвовать своим именем ради правды и ради достижения истины. Более того, жертвуя своим самолюбием и честно признавая свои ошибки и ошибки своих предшественников, священники поставили бы себя ближе к людям и возвысились бы в их глазах. Потому что люди увидели бы, что для церкви важнее чистота внутренняя, а не внешняя видимость непогрешимого благообразия.
   Вместо всего этого они, от страха за себя (не Бог же испугался Толстого), стали бить человека, задавшего неудобный вопрос. Бить, прикрываясь именем Божьим, и бить от имени многомиллионных прихожан, которые и понятия не имели, в чем суть дела. А суть дела проста!..
   Церковь, образовавшаяся на фундаменте Божественного Слова Христа, на протяжении всех этих веков стремилась укрепить свое положение в мире и в стремлении этом постепенно стала для князей мира союзником. Заигравшись с мирской властью, церковные деятели и не заметили, как сами стали князьями мира сего. Они сами стали Кесарем! Посадив на царский трон ими же помазанного «помазанника», через него получили власть судить, казнить, развязывать войны, облагать людей и их имущества налогами, обирать вдов и сирот. Они стали тем, что противно Слову Христа! Но самое страшное это то, что они, осознав свое положение, не ужаснулись, а наоборот – всеми руками вцепились в эту вожделенную власть. Они стали перетолковывать Евангелие в надежде, что смогут прикрыть все свои безобразия. Принуждали людей верить в свое толкование – в свое «евангелие». И изоврались так, что повелели платить кесарево Богу, а Божье – кесарю. Но люди видели этих попов и царей, видели безобразную жизнь этих безбожников и не верили их словам. Душу свою народ не отдавал ни попам, ни царям. Своим поведением эти кесари в рясах перекрыли людям путь к Богу через Церковь. Именно против этого восставал Толстой. Он призывал церковную власть одуматься и снова встать на нерушимый фундамент Слова Христа. Но, видимо, уже было поздно. Мы стали свидетелями того, как их царство развалилось. Мировые революции отобрали у них власть окончательно. И за это они ненавидят Бонапартов, Гитлеров, Ленинов и Сталинов. И ненавидят они новых Кесарей не за кровавость, которая ничуть не кровавее кровавости своих помазанников – Николаев, Александров, Карлов и Людовиков, а за то, что новые Кесари не видят нужды делиться властью. Церковники превратились даже не в слугу Кесаря, они превратились во что-то ненужное Кесарю, во что-то, от чего непременно нужно избавиться. Они всеми силами пытаются сейчас угодить Кесарю, но прекрасно понимают, что это ненадолго и что их скоро вышвырнут за ненадобностью. Они видят свой конец и огорчены, что потеряли власть безвозвратно, и сокрушаются об этой потере. Но они совершенно спокойны и безразличны к другой потере – к потере Света, дарованного им Богом. Они равнодушны к тому, что сотни миллионов людей отвернулись от них и не видят в них ни добра, ни справедливости, ни сострадания, ни любви, ни разумного слова, ни Божьего промысла. Они равнодушны, потому что уже не знают и не хотят знать, что такое Свет – они полюбили тьму и им комфортно в ней. На их смену приходит антицерковь – «толерантность» и терпимость ко всякой скверне. Этот новый ядовитый мутант ослепляет людей и влечет в безысходную бездну, и Свет спасения, дарованный Иисусом Христом, может быть безвозвратно потерян для новых ослепленных поколений.
   Слова Толстого обличали церковную власть, и она отгородилась от него, как от назойливого луча света. Так поступает только тот, кто, боясь разоблачения, прячется в темном углу. А что ни говори, Лев Николаевич Толстой, как никто другой, подходит на роль разоблачителя. Да, такой, как он, может напугать своей прямотой и честностью! Такой не оставит и последнего камня на камне, если усмотрит в нем ложь. К такому не подольститься, такого не подкупить, не напугать и даже невозможно убить. Потому что, прежде чем он умрет, его нужно подчинить себе или создать видимость того, что Лев Толстой целиком и полностью предался в их «благословенные руки». Но, как мы знаем, Лев Николаевич Толстой ушел из жизни несломленным, обеспечив своим твореньям полную и безоговорочную свободу. Благодаря этому у всех людей и у современных церковных деятелей есть возможность ознакомиться с мыслями Толстого, взглянуть на себя со стороны и понять, что всё это не шутки — всё всерьез. Не думайте, что молитвы, кресты или иконы сами по себе, не подкрепленные делами, могут кого-нибудь спасти. Не надейтесь, потому что дела ваших предшественников худые. Они и лгали, и клеветали, и предавали, и злодеев покрывали ради корысти своей. Они сделали много безрассудных шагов. И если ради избранных Господь терпит это, то кто знает, как долго Он будет терпеть? И «пока не порвалась серебряная цепочка и не раскололась золотая чаша, пока не разбился кувшин у источника» не повторяйте ошибок своих учителей. Потому что подписавшие «отстранение графа Л. Н. Толстого от церкви» обвинили сами себя и подписали себе обвинительный приговор. Ведь не столько важно то, что были или не были «соринки в глазу» Льва Николаевича Толстого, а важно то, что духовенство не хочет смотреть себе в глаза, на «сучки и бревна в своем глазу».
   Толстой честно, прямо и ясно излагал свои мысли, и в ответ на это требовалась такая же честность и ясность. Но в него полетели камни, которые летят по сей день. И всякий, кто продолжает бросать камни в человека, вписывает свое имя в длинный список имен приговоренных. Он ставит под собственным обвинительным приговором свою собственную подпись. Одумайтесь, вы, самозабвенно бросающие камни. Посмотрите на себя — вы превратили себя в чудовище. Вы опустились ниже тех безумцев, современников Христа, что требовали в голос распять Его. Слова Иисуса усовестили даже их, и они не смогли поднять руку и кинуть камень в блудницу. А вы говорите, что чтите Слово Христа, и берёте в руки камни, и кидаете в честного человека. Кто вы после этого?..

   И поэтому у меня только одно объяснение так называемому «отстранению Л. Н. Толстого от церкви» – это трусость и глупость лиц, подписавших этот позорный акт, – это трусость и глупость лиц, одобряющих эту ложь, – это трусость и глупость лиц, продолжающих потакать этим глупцам. Эта трусость и глупость людей, подписавших этот позорный акт от имени православной церкви, произошла ради того, чтобы скрыть своё неверие в Бога.