Гусиные истории

Думаю,
что у каждого охотника никогда не сотрется из памяти свой первый трофей,
добытый на охоте самостоятельно. Эти незабываемые моменты остаются на всю жизнь
и нет-нет да и выплескиваются эмоции в кругу коллег и друзей за рюмкой чая. При
этом все рассказывается в тонких деталях и эмоционально! Что и говорить, иногда и с
преувеличениями... Такова видимо русская натура, получается все, как в картине Василия
Перова " Охотники на привале". Итак, к делу! Однако, скажу честно,
буду описывать эту историю без преувеличений и приукрашиваний! Тут не соврешь,
как тогда будут читать мои опусы родители и земляки - сельчане. В этом случае
стыда не оберешься и как им в глаза потом мне смотреть!
>Итак, мне никак не забыть одну из первых своих охот, того первого добытого гуся
 не затерять тех ощущений, испытанных при виде пикирующей после выстрела
птицы. А как забыть те чувства гордости, переполнявшие тогда мой насыщенный
адреналином организм! И тот сладостный момент когда я проводил рукой по
запорошенным снегом перьям гуся! Эта заснеженная птица мне тогда казалась такой
огромной и какой-то особенной! На самом деле, вес ее был чуть больше двух килограммов. Но это все от
волнения и отсутствия опыта, с возрастом размеры добытых гусей казались малыми
и несопоставимыми с тем первым трофеем! К сожалению, и сама охота стала обыденным делом!
   Те события, о которых идет сказ, происходили на севере Красноярского края в
окрестностях села Ворогово. Наше село протянулось тремя-четырьмя улицами
вдоль одной из самых величайших рек мира Енисея - батюшки, ширина которого напротив поселка составляла около четырех километров. Ниже по течению реки в нескольких сот километрах от нас в месте впадения реки Нижняя Тунгуска в Енисей находился районный центр
Туруханск, где в двадцатых годах в течении нескольких лет отбывали ссылку
революционеры, известные советские политические деятели, сам Иосиф Сталин (Джугашвили)
и Лев Каменев (Розенфоль).
Своим пребыванием там они принесли сумасшедшую известность этому поселку и всему району в целом. И
в моей жизни административный центр Туруханск оставил след, да еще какой! Я там
учился на водительские права и открыл в местной автошколе практически все
категории шофера, А, В, С и даже получил удостоверение тракториста или, как
раньше любили говорить, механизатора.
  Однако перейдем к моему поселку, где я учился охотничьему ремеслу и который мне
снится чуть ли не каждый день. Мое родное сельское поселение Ворогово окаймлено
со всех сторон водной гладью, с одной стороны неширокой речкой Шар, с другой открывается живописный вид на
реку Енисей и близлежащие окрестности и по сути расположено на
острове. Аж дух захватывает от такой картины! Численность населения нашего
поселка составляла тогда около двух тысяч человек, сейчас и того меньше. С
распадом СССР и отсутствием рабочих мест, обширным половодьем, когда весенние
наводнения продолжались почти каждую весну, многие жители попросту
разъехались... Даже не верится, что такое благополучное село стало опустевать! Староверам,
некогда проживавшим на труднодоступных речках впадающих в Енисей, с
большим трудом приходилось против горного течения каждую осень завозить себе
пропитание на зиму. Вот они и стали массово обживать наш поселок. И теперь они только
забрасывают вверх по течению припасы для зимней промысловой охоты, а это уже
намного экономней для каждой семьи. Наше село относится к районам Крайнего
Севера и жили там люди различных национальностей, а именно русские и коренные
народности: кеты, селкруты, эвенки и даже ненцы. Жить на Крайнем Севере среди
коренных национальностей и не быть охотником просто невозможно. Для большинства
жителей охота является частью жизни, вековой традицией. Мы, молодежь, учились у
взрослых выживать в условиях Севера, добывать пищу и многому другому. Тамошние
суровые условия жизни заставляли быть настоящим мужчиной, а иначе нельзя,
пропадешь. С возрастом такая закалка меня неоднократно выручала! Жили мы на Севере очень
весело и дружно, помогали друг другу, каждый делился, чем мог. Закончилось у тебя сено,
на, пожалуйста, возьми или ребенок у кого- нибудь заболел, тут же подъедет машина, либо
запрягут шустрого коня и отвезут в больницу, а если что - то серьезное тут же прилетит
вертолет. С размахом провожали сельчане ребят в армию, встречали с почестями дембелей с воинской
службы, справляли шумные свадьбы. Не забывали жители и своих предков, на
местном кладбище всегда было ухожено, на могилках росли цветы. Вот в таких
условиях благодушия я и мои сверстники воспитывались.
  Основное направление деятельности нашего совхоза была добыча и производство пушнины,
этим делом занимались охотники - промысловики, а под производством понималось
клеточное выращивание чернобурых лисиц. В совхозе числилось две фермы. Старая
звероферма располагалась в пяти километрах от поселка в сосновом бору, а новая, более современная
- ниже поселка, по течению реки в полях, сразу за свиноводческими и
животноводческими комплексами. Работы всем селянам хватало, без дела никто дома не
отсиживался. Да и за свой труд жители села получали приличную по тем временам заработную плату.
Жили работники совхоза в сельской местности, а получали получку, как
городские рабочие, да еще ко всему прочему имели солидные северные надбавки! Таковы тогда были непонятные законы, живешь в деревне, но работаешь в совхозе - получай двести рублей в месяц и того больше. Если деревенский житель вкалывает в колхозе, то начисляются ему всего рублей тридцать и живи, как хочешь! Парадокс и только! Была еще одна немалая привилегия работникам Севера для выхода на пенсию! При непрерывном стаже надо отработать всего двадцать пять лет, как офицерам в армии. Какие еще доходы мы имели? Охотники в зимний период промышляли дорогой пушниной, а с весны по осень занимались на
своих закрепленных участках заготовкой рыбы, в основном это были не промысловые
породы, щука, окунь, сорога, налим, лещ. Всю рыбу они сдавали в заготконтору, где
ее солили, прессовали в дубовых бочках и на баржах сплавляли в районный центр Туруханск
или в краевой центр Красноярск. Добыча рыбы и, в первую очередь пушного зверя, являлись
хорошим подспорьем для достойной жизни сельчан. Не надо забывать, по традиции мы еще с энтузиастом
бочками собирали в лесу грибы, ягоды, такие как брусника, черника, голубика,
клюква. Ее там, хоть косой коси, до того было много в те времена! Помышляли местные жители и шишкованием, кедрового ореха в округе в урожайный год навалом, только не ленись, собирай. Да еще в своих огородах сельчане для заготовок сажали всякую
всячину, картошку, капусту, морковь, свеклу. На столах у сельчан не сходили щи
из свежей и квашенной капусты, борщи с жирной сметаной, наваристая уха,
рассыпчатая вареная картошка с грибами, разносолье, всякое варенье и многое
другое. Всего не перечислить, все свое, экологически чистое и вкусное! Вдобавок на столах сельчан
не переводились блюда из различной дичи. Их тоже не перечесть, среди них
медвежатина, лосятина, зайчатина, утятина, гусятина.
 Помню самое интересное время для рыбной ловли, конечно, было осенью. В этот период больше всего мне нравилось неводить нашим семейным неводом, кстати, вторым по длине после совзхозного. Когда шел ход тугуна, небольшой, но удивительно вкусной рыбешки, уф аж, сейчас только при одном воспоминании можно подавиться слюной. Так вот после рыбалки, когда мы минут сорок возвращались на лодке домой, каждый раз по традиции, мы промывали тугуна в большой миске в Енисейской воде и тут же обильно присаливали мелкой солью. И не поверите, уже через двадцать минут эту мало соленую вкуснятину можно было с аппетитом уплетать с черным хлебом.
   Учился я тогда в девятом классе, детворы в селе хватало, поэтому - то классы были
заполнены с лихвой. Школа у нас была десятилеткой и представляла собой два
деревянных невзрачных длинных здания, расположенных на одной улице напротив
друг друга. В одном здании учились только старшие классы, там имелся длинный
коридор посередине и классы размещались по обеим сторонам. В другом здании
классы располагались с одной стороны, тем самым расширялся коридор, в котором
проходили все линейки школьников. Было еще одно высокое деревянное здание в
котором находился спортивный зал. Понятно, что он нам пацанам нравился больше,
чем другие два и на уроки физкультуры мы бежали с превеликим удовольствием.
Мой отец любил говорить: "Физическая подготовка для будущего охотника
просто необходима, без мускулистых рук и ног в тайге делать нечего!" Зимой
пацаны чуть ли не каждый день катались на лыжах по глубоким сугробам, а иначе
даже до школы не доберешься, в Сибири метет постоянно. В школе и зимой и летом проводили
всякие зарницы, эстафеты, лыжные забеги, пионеры тогда с большим энтузиастом помогали своим трудом ветеранам
и одиноким людям, пилили и кололи дрова, таскали воду из колодца, убирали снег во дворах,... Помню на одном лыжном соревновании, я чуть не
занял одно из первых мест, каково же было мое состояние, когда за пятьсот метров до
финиша у меня поломалась деревянная лыжа, но я все же умудрился на одной доковылять и занял в десятке достойное восьмое место. Вот он итог физической подготовки!
Нам молодым не всегда доверяли моторы и нам приходилось накачивать свои мышцы в лодке на веслах, у каждого на берегу имелась своя привязанная
посудина, без которой вообще не обойтись. Самостоятельно плавать на лодке с моторомя начал только с восьмого класса! Зимой раз в три дня мы проверяли подледные
сети, этим делом занимались даже в суровые морозы - в минус двадцать - тридцать и того больше. Страсть к свежей рыбке, наверное в крови, у людей, живущих на берегу водоемов! При вынимании рыбы из ячеек сетки, чтобы не отморозить руки в ведре специально разжигались дрова и
периодически над огнем грелись руки.
 Вдобавок еще постоянно приходилось дома по
хозяйству распиливать деревья и колоть дрова... В общем, физической подготовки
для будущих охотников хватало вдоволь. Деревенская жизнь, ничего не поделаешь!
   Осенью когда совхоз не справлялся с уборкой картошки, свеклы, турнепса, капусты,
все классы, начиная с седьмого по очереди снимались с уроков и направлялись на
помощь взрослым! Работали до седьмого пота, сачкование тогда не
приветствовалось, тумаков быстро огребешь! Больше всего нам школьникам было убирать картошку, но нам
это делать нравилось больше всего. Мы любили запекать картошку на костре, и это
было кульминацией нашего выезда, как прощальный костер в пионерлагере. Да, чуть
не забыл про тяжелый труд во время сенокосной поры, там навкалываешься так, что
до кровати еле добираешься. А что делать, скотины во дворах и совхозе хватало,
а ей полагается в длительный зимний период давать сено. Так что любовь к спорту
и труду нам прививали с детства.
    Охотничий сезон в наших краях начинался с прилётом первых водоплавающих птиц, а
вот закрывался строго по срокам охоты. Никто с этим не шутил, браконьерство не
приветствовалось, дичь в весенний период по сравнению с осенним не добывалась впрок. Собираться на весеннюю охоту стрелять в гусей и селезней я
начинал только тогда, когда лично видел прилетевшую дичь. Этому меня опять же
научил отец. Так случилось и на этот раз. Как помню, произошло это третьего мая
в самый разгар рабочего дня. Зима еще не хотела сдавать свои позиции, за
околицей лежали сугробы, снега еще было больше метра. Все жители с нетерпением
ждали весны, после продолжительной и холодной зимы. Морозы иногда доходили до пятидесяти
градусов со знаком минус и носа из избы не высунешь. Помню, тогда в первые
майские дни мы с батей, раздетые по пояс и разомлевшие от работы и весеннего солнца, сидя на
третьем винце будущей бани, увидели в небе первых лебедей. Как заворошенные мы наблюдали за этим зрелищем. Этих красивых птиц было
всего пять и все же они летели клином, вожак который направлял небольшую стайку
парил в небе первым и по двое птиц немного сзади, образуя правильный четкий
треугольник. Ворчливые лебеди все время перекликались в воздухе на своем красивом только
им понятном языке. А буквально на следующий день в небе раздались долгожданные
крики гусей, стая численностью в двадцать голов, летела также грациозно, только
их гомон намного отличался от белоснежных лебедей.
     С этого момента началась непосредственная подготовка к охоте, та приятная
суета, которую целый год ждешь. Из кладовки я извлек шесть фанерных профилей,
которые в прошлый год изготовил по образцу, который дал мне опытный гусятник
нашего поселка Виктор Кукис. Жил он недалеко по нашей улице и частенько
заходил к нам поболтать и приносил свежие новости. Он же меня неплохо научил
манить горлом гусей, без всяких на то манков, которых в то время и не было.
Решив, что профилей для охоты мало, смастерил еще столько же. Однако их
смастерил с более толстой фанеры, на всякий случай, для устойчивости от порывистого ветра. С
патронами в то время всегда был страшный дефицит, до сих пор не пойму:
"Почему?". Тогда патроны в пачках по десять штук привозили в местное
сельпо в небольших количествах. Очередь занимали аж с шести утра, и по общей
договоренности, исходя из количества желающих, их распределяли всем поровну!
Поэтому основной боезапас снаряжался заблаговременно самими охотниками
кустарным образом, закупались отдельно гильзы или использовались от предыдущих
патронов, порохом и капсюлями делились по - братски друг с другом, а пыжи делали сами из старых валенок. Патроны я
изготавливал не спеша, с января месяца, по вечерам, в охотку по пять-десять
штук за вечер. Они ничем не уступали заводским, а иногда даже превосходили. И уже к
весне заводских и самодельных патронов накапливалось в достаточном количестве, порядка пятьсот -
шестьсот штук. Исходя из остатков патронов от весенней охоты, на осень также снаряжалось заблаговременно, только
вдвое больше! К тому же снаряжал я их в расчете на батю, разве можно забыть
родного отца, привившего мне охотничью страсть, и обучившему всем премудростям
охоты? Да и он был уверен, что сын про него не забудет.
     А теперь пора писать о той самой охоте. Время, как уже отмечал, начало мая, снега в полях по
пояс, а в лесу и того больше. Ночью температура держалась еще до минус шести
градусов, а в обед бывало доходило до плюс пяти. Сосульки за этот период
свисали с крыш до метра, потом все опять застывало, и по полю можно было ходить, как по асфальту, наст достигал до пяти сантиметров. На этот раз пришлось пригласить на охоту
моего знакомого Пашку, скотника с животноводческой фермы. Охотником заядлым он
не считался, но что поделаешь, такова жизнь? Никто из настоящих охотников не
хотел портить праздника. Что и говорить, пили мужики на селе
безбожно, если начнут - не остановить, могут и на недельку за гулять! Спасали строгие жены, где криком, где кулаками выбивали эту дурь из головы мужей. Послушные главы семей, как правило, сдавались и на следующий день с больной головой шли на работу. А что поделаешь? За прогулы в совхозе карали строго!
Решаем с ним выехать на денек недалече верхом на лошадях, он по разрешению
завхоза арендовал за бутылку самогона мерина с фермы, я же поехал на своем любимом черном рысаке. Когда ехали охотиться на длительный срок
лошадей с собой не брали, с ними тоже мороки не оберешься, надо кормить, поить, ухаживать. Кроме того, они
могут запросто спугнуть дичь. Мой четырехгодовалый американский рысак, звали его Прибой,
был таким же ретивым, как и я, единственное чем он уступал перед местными
аборигенами, так это выносливостью. К сожалению, на длительный быстрый темп езды его не хватало, это были последствия ипподромных забегов. Коня когда - то списали с бегов, история о том как его загнали
умалчивает, однако же своей красивой черной и мускулистой мастью он превосходил
всех своих сородичей! Ах, какая у него была красивая рысь, особенно при беге в легких санях! Мы с ним понимали друг
друга с полуслова. Итак, мы едем искать
в полях первые весенние проталины, то есть любимые места для остановки гусей. К
всеобщему удовольствию сельчан, все поля, выше и ниже поселка, скашивались, как
частниками для своей домашней скотины, так и работниками совхоза. Позже когда
выпадал осенью снег, все зароды с полей вывозились, в результате километров
пять основная центральная дорога с полей накатывалась до такой степени, что
любой бы городской асфальт ей позавидует!
Как назло, первый выходной выпал на девятое мая. По сложившейся традиции деревня,
включая родителей, собралась утром пойти к клубу для празднования Дня победы,
где чествовали сельских ветеранов войны. Но мой охотничий молодецкий азарт не остановил
меня, оседлав жеребца, прикрепив к седлу профили и надев рюкзак с провизией, я
отправился к компаньону. Напомню, вылазка наша намечалась однодневной, по сути разведывательной, поэтому много вещей брать с собой не стали. Но оделись по зимнему, все – таки такая погода обманчива, при езде верхом на лошади при порывистом ветре зябковато, жуть как до костей пробирает. Я,
как водится, одел валенки на резиновом ходу, меховую собачью шапку, овечьи
рукавицы на веревках, ватный бушлат и штаны, это снаружи, а снутри пододел теплое
бязевое трико. Где верхом, где ведя под узды коней, мы вклинивались в
белоснежные и бескрайние поля... И вот три часа пути позади… Время подходило к часам двенадцати, когда наконец -
то впереди обозначились две подходящие проталины, разъединенные между собой
небольшой полузамерзшей лужей. То, что для охоты надо, лучше не найти! Отметив нужное место вешками из веток ивняка,
решаем проехать чуть дальше вперед. Проехав с полкилометра на пригорке обнаруживаем
еще одну проталину, но гораздо меньшую первых двух и без наличия рядом воды.
Осмотревшись с пригорка в бинокль и не заметив больше подобных проталин,
возвращаемся на прежнее место. Разгрузившись и расседлав коней (седла мы
использовали на охоте как сидения - прям. автора) отгоняем их подальше, метров за сто,
привязав к деревьям за длинные веревки в овражке с прошлогодней травой.
Посовещавшись меж собой, решаем организовать два скрадка по обеим сторонам лужи, а
профиля поделить поровну, выставив их у каждой проталины. Скрадки изготовлялись
на месте из
>подсобного материала, нарезались из кустов ветки, которые втыкались по кругу в оттаявшую
землю, далее рвалась прошлогодняя жухлая трава, и ей обвешивались
>ветки, чтобы не было заметно ни единого просвета. Иногда для этих целей использовали прихваченный из дома
старый брезент. Наконец - то все приготовления к предстоящей охоте завершены. "Теперь можно
перекусить, не грех и праздник отметить" - произнес с радостью мой
спутник и подмигнул мне. "Праздник памятный, отчего
же не поднять сто граммов за наших дедов, за всех, кто приблизил победу в
Великой Отечественной войне" - ответил я как ни в чем не бывало. Все мы хотели казаться
взрослыми, а не закомплексованными школьниками. Мой отец говорил: " Охота
в таежной части - тяжелый труд, требующий силы и здравого рассудка, а пьяный
охотник - это настоящий самоубийца, может запросто замерзнуть, утонуть,...". Были не единичные случаи, когда мужики из нашего поселка, которым в этом состоянии море по колено, выезжали на буранах, проваливаясь в майны или в наледь, отмораживали себе руки и ноги. В восьмом
классе, когда я как - то насмотревшись на старших сверстников, пригубил впервые спиртное, и естественно, это было замечено родителями. К чести моему отца порки я не удостоился, за что до
сих пор выражаю ему уважение, он посадил меня рядом с собой и
провел поучительную беседу. "Сынок, - сказал он мне, - никогда не таскай из дома
спиртное по науськиванию своих друзей. (Ведь я уже бегал тогда каждый выходной
на танцы в клуб, а чем еще местным парням там заняться, остается только выпить и
подраться - прим. автора) Ты лучше подойди ко мне и попроси, мол
отмечаем то-то и то-то, а еще лучше приведи друзей к нам домой, выпейте тут и
закусите хорошенько, это значительно лучше чем сидеть без закуски и что - то непонятное пить". Мое
мировоззрение после этого разговора сразу к этому негативу изменилось,
наверное поэтому я до сих пор не курю и практически не пью. К сожалению, во время той охоты, выяснилось, что мой напарник уважал больше водочку, чем охоту. Вот что значит пословица:
"Знай, с кем пьешь!".
Наше совместное питие запрещенного самогона привело к печальному исходу, моего
друга удивительно быстро развезло. Лучше бы он остался в деревне праздновать,
там в этот праздник всякий мужик его поддержит и даже угостит с лихвой. Пей, не хочу! !Я же, твердо
решил добиться намеченной цели, ограничился небольшой стопочкой и забрался в тесный скрадок. К часам эдак
трем, мой дружок, видимо, опустошив весь спиртной запас, закинул на плечо седло и
продефилировал в сторону коней. Оседлав мерина, он с третьей попытки запрыгнул
в седло и по - английски без прощальных слов, покачиваясь в седле словно
маятник, двинулся в сторону деревни. Я же остался ждать своего часа, зарядив
свое ружье крупной дробью - единичкой, также перезарядив забытое напарником ружье
более мелкой дробью - тройкой и четверкой. " На всякий случай, а вдруг на лужу приземляться уточки " - наивно подумал я и невольно посмотрел на часы. Стрелки часов приближались
к пяти, обернувшись к ржавшему жеребцу, я заметил вдалеке небольшую полоску в
небе, двигающуюся в мою сторону. С замиранием сердца я
>приник к окулярам бинокля. ( Подарок отца
на мое день рождения. - прим. автора). Да, это были они, восемь грациозно летящих шеренгой гусей.
Я притих, словно часовой, застывший на посту у знамени части, и внимательно наблюдал за ними через щели скрадка. Не долетев метров пятнадцати до жеребца и, видимо, испугавшись его,
птицы резко отвернули на ту проталину, с которой я осматривал местность.
Разочарованию моему не было предела, ведь скоро начнет темнеть. Однако вскоре я успокоился. "Главное на охоте - терпение и только терпение" - учил меня отец и я не только терпел, но и размышлял. " Гуси все - равно должны возвратиться сюда, ведь мои проталины намного
лучше других и вдобавок наполнены водой" - твердил я себе. Однако, напрасно прождав часа полтора, решаю
попробовать их подманить, а что еще остается. В то время гусиных манков у меня не было, поэтому манил
гусей дедовским способом - ртом, как учил один опытный гусятник. Фамилию его я не помню, но знаю , что он классно изготавливал сельчанам лодки на любой вкус. Прокричав пару
раз, я глазам своим не
поверил, напуганные до селе гуси, как по команде, поднялись на крыло и полетели
в мою сторону. Я опять весь сжался и замер, то ли от волнения, то ли от от холода, с каждой минутой дыхание учащалось. Эти минуты мне показались вечностью, я все порывался выскочить из укрытия и начать палить по птицам. Сжав зубы, борюсь с суетой, терплю и терплю. Вот они уже летят над моими профилями. Что делать? Мне бы в этот момент их пропустить мимо меня
и бить под перо, но опыта у меня в то время явно не доставало. Едва они поравнялись
со скрадком на высоте приблизительно метров сорок и я не выдержал. Я пулей выскочил наружу, поднялся во весь рост и взял на мушку своей тулки - горизонталки шестнадцатого калибра одного из пернатых, как советовал мне мой отец.
(Выцеливай всегда конкретную птицу, не стреляй в стаю - прим. автора). Я с волнением произвел выстрел, затем не выдержал, и тут же, без всяких
промедлений, - второй. Вот досада, не попал! Не может быть такого, раздражался я.
В это время растревоженные птицы, подняв оголтелый крик, молниеносно тучкой стали набирать высоту. Не знаю почему, видимо от досады,
я судорожно начал кричать им вслед: «Падай!", "Падай!» И, наверное, наверху меня
услышали, даже не знаю кто, боженька или птицы?! И каково было мое удивление, когда один из гусей стал медленно отделяться от стаи, отклоняясь все левее
и левее
вниз и, пролетев небольшой редкий лесочек, спикировал на поле. С радостными криками и
воплями я ринулся в сторону коня, чтобы верхом побыстрее добраться до своего
трофея. От суеты и волнений, я также как и Пашка запрыгнул на своего мерена только с третьего захода. Но не всё оказалось так просто. Проскакав сотню метров, я направил его
в прогал между деревьями и там вдалеке увидел сбитого гуся, чернеющего одиноко
на снегу. А над ним с противным карканьем кружило воронье…В то время за каждые
сданные две лапки вороны, в совхозе выдавался один патрон. И это правильно и
не только потому, что эти живодеры зарились на мой трофей. Они приносили
урон всем мелким животным,
таким как зайчата, утята, молодым ондатрам и многим другим. На первом этапе своей жизни,
все они становились легкой добычей воронья. Из-за этих браконьеров, ударив коня
под бока, я стрелой понесся к долгожданному
трофею, которого мог лишиться за просто так. Но не тут-то было… С виду ровная
заснеженная целина таила под собой глубокую ложбину, в которую конь под своей тяжестью проваливался
по грудь и гасил свою прыть. Спрыгнув с коня, я попытался тянуть его за поводья,
однако метров через пять сообразил, что при таком темпе от моего гуся вороны
оставят одни кости.
Бросив жеребца барахтаться в этой жидкой снежной каше, где пешком, где ползком я начал
приближаться к желанному трофею, очень жалея что не взял с собой еще и лыжи. Не забывал оборачиваться и посматривать на лошадь. Как он там, вылезет, не вылезет! Все смешалось в голове! Не забываю еще на
ходу стрелять в сторону приставучих падальщиков. Задыхаясь, из последних сил, весь мокрый я рухнул возле трофея и с дрожащими руками ощупал птицу. Счастью моему не было предела,
гусь оказался цел и невредим! Моя напористость и выстрелы не дали воронью
сделать свое пакостное дело. В руках у меня был тот самый редкий гусь -
гуменник, я его определил по серовато - белой окраске и черному клюву с
оранжевой полосой посередине. Благо познания по биологии были неплохими, по
этому предмету у меня в школьном журнале стояли одни четверки и пятерки. Вот и
пригодились мои познания!
Нежно прижав к себе птицу, я уже обессиленный от эмоций и усталости пополз
обратно к скраду. К моей радости коняга отчаянно взбрыкивая в снегу, за это время смог
развернуться и добраться почти до края ложбины. От него, как и впрочем и от
меня, шли клубы пара, а мое раскрасневшееся лицо походило на помидор. Уже
вместе барахтаясь и оступаясь, к нашей радости через некоторое время мы
выбрались на твердый грунт. Вскоре, растерев коня мягкой ветошью, приторочив к
седлу нехитрый скарб с пожитками и на видное место повесив гуся, я не спеша
трусил домой. Проезжая по деревне с одного края на другой, я с гордостью
выслушивал поздравления подвыпивших односельчан. Еще пуще краснея от радости, губы
невольно растягивались в улыбку! Ведь это был не только первый в моей жизни
гусь, но и первый добытый в этом сезоне среди бывалых деревенских охотников! Вот где настоящее охотничье счастье!
    Радости отца не было предела! Батя до надоедливости все расспрашивал и
расспрашивал, его интересовали все детали охоты. Он знал, что я настырный и
если что задумаю, не
отступлюсь! Приняв поздравления и расспросы, передав коня бате, я рванул
ощипывать свой трофей в сарай. Вдогонку отец выпалил: " А какой подвид
твоего гуменника, Восточно - Сибирский, тундровый, ...." Дальше я ничего
не слышал и мне в тот момент было не до этого. Мне очень хотелось, чтобы к
праздничному столу мама успела приготовить еще одно блюдо из дичи, которую
добыл лично ее сын. Для охотника, тем паче для начищающего, это очень важно! А
подвид того первого моего гуменника я так и не узнал! Я тогда очень устал и мне
смертельно хотелось кушать!
Ах, как моя мамуля тогда приготовила гуся! И чем только она его не нашпиговала,
и яблоками и клюквой,..! Вдобавок с мамиными печеными пирожками получилось просто
объедение!


Заколдованная птица
>Вспоминая те годы северного лихолетья, а именно охоту и рыбалку и сравнивая их с теперешними, мне кажется
>порой, что раньше всё было намного проще и занятней, но вместе с тем сложней. Посудите сами. От охотника требовалось совсем немногое, всего на всего только желание охотиться, а также профессиональное мастерство. Ни тебе электронных манков с полуобъёмными
>профилями, ни всяких твистеров, воблеров, поролонок и других разных дорогущих прибамбасов,
>без которых сейчас не может обойтись современный охотник и рыбак тогда не использовали и не могли пользоваться. Время было другое, их попросту не имелось в помине, а с другой стороны такие вспомогательные средства, вследствие технического прогресса при обилии живности на сибирских просторах мне бы не хотелось тогда иметь. Мы были романтиками и хотели походить на героя повести Владимира Арсеньева Дерсу Узала и брать с собой в походы самое необходимое, только патроны, соль, спички, муку и учились выживать в тяжелых таежных условиях.
>В то время пролетающие гуси то ли были непривередливыми и
>реагировали даже на нераскрашенные фанерки, используемые в качестве приманки. Их мы вырезали со старой фанеры, выброшенной на свалку за ненадобностью. А хищная рыба бросалась не на заводскую сверкающуюся блесну, а на самую обыкновенную
>алюминиевую ложку! Самодельные блесна деревенские ребята изготавливали сами вручную своими руками, кто как мог! Для этого отламывали у основания ручку
>ложки, обрабатывали напильником острый срез на месте излома и аккуратно пробивали с двух сторон маленькие
>дырочки, куда крепились вертлюг и тройник. Но у меня кроме всего прочего самой фишкой был прикрепленный к такой блесне еще красный
>лепесток, вырезанный из пластиковой ружейной гильзы. Эти яркие и вертящиеся лепестки эффективно привлекали к себе хищную рыбу, отчего они частенько их с жадностью обрывали, поэтому я делал эти прибамбасы с большим запасом. Я долгое время держал свое ноу-хау в секрете, но как-то проболтался в школе однокласснику и с этого момента лепестки стали использовать все наши любители рыбалки. Весенний период охотничьей поры на Севере, хотя и слишком короток по продолжительности, однако
>являлся самым любимым для меня и моих односельчан временем. Такое предпочтение сказывается обилием разнообразной дичи, те же разновидности пернатых птиц весной гораздо преобладают над осенними видами. В это
>время, когда просыпается природа после длительной зимней спячки, шеренгами над полями носятся красивые шилохвости, парами пикируют
>кряковые и гоголи, стайками со свистом пролетают чирки-свистунки и чирки-трескунки.
>Тогда изредка нет нет да и попадались длинношейные крохоля, встречались и серые
>утки, а также не менее красивые широконоски. В это время солнце пропекает, становится теплей и не надо на себя напяливать массу теплых вещей, под тяжестью которых чувствуешь себя загипсованным.
>Но сейчас еще на дворе холодно и это всё будет чуть позже, когда совсем
>закончится длительная надоедливая зима со своими капризами, которая
>уже находилась на своем исходе. Следует заметить, зима у нас на севере очень суровая, иной раз температура опускалась
>ниже пятидесяти градусов и при этом с воем дул жгучий пронизывающий ветер. Поэтому одевались люди по-серьезному с поддевками из всего натурального, особое внимание уделялось теплой обувке. В основном приходилось носить валенки, которые почти в каждом доме сами валяли. Отдельные счастливчики одевали унты, при ходьбе в которых по снегу издавался своеобразный скрип. В поселке жили несколько классных мастеров сапожных дел,
>которые шили их по индивидуальным заказам. Такая обувка очень ценилась в поселке и была модной, заказывать такую обувь приезжали к ним даже из соседних районов. При изготовлении унтов мастера внутри использовали шкуру барашка, а снаружи в ход шла собачья шерсть. Ближе к весне морозы сменялись на назойливые ветра и
>вьюги, такие, что снега надувало выше крыши домов и мне приходилось почти каждый день откапывать окна и калитку. Наш амбар с домашней утварью и живностью, которую ежедневно надо кормить, поить, а некоторых и доить, располагался во дворе рядом с домом в метрах двадцати. Он засыпался снегом почти до крыши, ежедневно его откапывать просто не представляется возможным. Поэтому мне еще приходилось для прохода к нему
>прокапывать тоннель глубиной около двух метров, сверху из щитов я делал самодельную
>крышу, которую тут же при первом ветре заносило снегом. А еще снега надувало выше забора, так что калитку не было надобности расчищать. Ходили во всех дворах поверх своих заборов.
>Ну хватит о капризах погоды, пора переходить к описанию самой охоты. Пока же на полях оставалось по колено снега,
>порой задували холодные ветры и не ко всякому месту охоты можно было пробиться.
>И все - таки охотничий азарт брал свое, ничего не поделаешь, охота пуще неволи! Народная молва из других деревень быстро добралась до нашего поселка, гуси в нашем районе уже появились, природа тоже брала свое ! На этот раз невзирая на капризы погоды я решил попробовать забраться как можно дальше от поселка
>вглубь полей. Вездеходной техники естественно в те годы у меня не было и не могло быть, а просить
>драгоценную по тем временам совхозную технику, ДТ-75 или ЗИЛ-131 или ЗИЛ-157, ради
>однодневной вылазки охотников было стыдно, да и совхозное начальство не дало бы такого разрешения. Поэтому в очередной раз седлаем своих безотказных коней, без которых на Севере просто не обойтись. Тронулись в путь чуть свет заря. По дороге то
>и дело преграждают многочисленные низины, где под снегом таится стылая вода. Лошади естественно проваливаются по грудь, продвигаться становится невозможно даже людям.
>Тогда пробуем пробиться берегом Енисея, здесь бровка уже достаточно оттаяла и можно по ней хоть как-то идти, взяв под узды лошадей. На этот
>раз в напарники мне попался настоящий скотник, местный механизатор Петр, к моей стыдливости фамилию его забыл. Он был старше меня лет на десять, опытный и
>надежный товарищ, обонятельный и общительный, этим все сказано! Поэтому я надеялся, что охотничья вылазка пройдет благополучно и будет на этот раз удачной.
>Так, по берегу, мы пробиваемся черепашьими шагами часа два, порой форсируя встречавшиеся низины и
>овражки по-армейски ползком. Коней иногда приходится привязывать к длинным веревкам, заставляя по
>одному перебираться к нам. Они капризничают, не хотят идти, мы их тянем словно упертых баранов за веревку, привязанную в данном случае не за рога, а за уздечку. Вскоре путь преградила большая протока впадающая в
>Енисей шириной до семидесяти метров с большими заберегами, где лед уже подтаял и представлял собой густую кашицу. Идти по такой дорожке, да еще коням боязливо, шли с опаской. Но что поделаешь, нам пришлось вдоль неё уходить в
>поля. Идти по льду, тем более с лошадьми было еще опасней. По пути, а это заняло где-то часа четыре, посчастливилось и удалось даже добыть аж пять ондатр на забереге! Все штатные сельские охотники
>помимо заготовки рыбы, еще занимались и промыслом весенней ондатры, цена шкурки
>которой ценилась больше и значительно разнилась в цене, чем осенняя. И я своим промыслом тоже помогал отцу выполнять выделенный ему
>план добычи пушных зверьков, чем несказанно гордился.
>И что удивительно, чем дальше мы углублялись в поля,
>тем больше становилось проталин. Настроение от их наличия, естественно, резко ползло вверх,
>хотя порой омрачали низины, мешающие продвижению. Вскоре перед нами открылся
>изумительно широкий, метров пятьдесят разлив с большой проталиной. Решаем
>остановиться на этом месте, на наш взгляд, самом удачном из всего увиденного на своем пути. Разгрузившись от багажа,
>отводим лошадей за добрый километр и провязываем их там к одиночным деревьям. И вот наконец-то, соорудив два скрадка на расстоянии
>пятьдесят - шестьдесят метров друг от друга и расставив между ними десятка полтора фанерных
>гусиных профилей, затихаем, как разведчики, в ожидании добычи.
>Вскоре погода резко изменилась и решила нас побаловать, она внезапно выдалась во всей своей красе, стала ясной и солнечной. Мы находились рядом с батюшкой Енисеем., берег, где вот-вот должен начаться ледоход, хорошо просматривался и без бинокля. В этом месте хочется отвлечься и отметить, что ледоход
>для жителей поселка, это с одной стороны большой праздник. Для людей он считался признаком того того, что наконец-то пришла долгожданная весна, тогда и дышится легче и настроение необъяснимо резко поднимается вверх. Когда могучий Енисей со своими многочисленными притоками благополучно трогается,все
>охотники высыпают на берег и салютуют из ружей в воздух. Под эту канонаду местные жители от мала до велика что есть духу кричат "Ура!".С другой стороны ледокол -
>это и страшная опасность, которая подстерегает поселок, так как в любой момент ниже по течению на из лучине реки может
>случится ледяной затор, и поселок тотчас окажется в зоне затопления. В это время у нас в поселке постоянно
>дежурили спасатели, готовые в любой момент сбросить на место затора
>взрывчатку и привести ее в действие, чтобы не допустить этой трагедии.
>Сижу в засидке и верчу головой, как перископом, даже по нужде некогда сходить, такова участь охотника. В очередной раз поворачиваю голову и обращаю взор на берег реки, своим зорким глазом замечаю на расстоянии не
>менее полкилометра одинокую точку, двигавшуюся в нашу сторону. Всмотрелся в бинокль и без колебаний понял, это летит долгожданный гусь. Пока я приглядывался к птице, она почему -то резко свернула в другую сторону. Я не растерялся. Мгновенно сложив
>обе ладони у рта, я стал манить его дедовским способом и он к моему удовольствию тут же отреагировал и , как по щучьему велению, медленно потянул в нашу сторону. С
>напарником мы договорились, к кому ближе подлетит птица, тот и будет по ней стрелять. Такова этика охоты!
>И вот из жирной точки через несколько минут уже без бинокля начинают вырисовываться очертания гуся. Без облета проталины птица стала
>снижаться к воде со стороны напарника. Там на севере одиночные гуси, как ни странно, практически всегда
>без всякой разведки, сразу снижались к профилям. Видимо они еще, как и эта водоплавающая птица, были не пуганными и голодными после длительного перелета. Выстрел не заставил себя долго ждать и раздался в момент
>приземления птицы. Гусь, да еще тот самый редкий гуменник, добыт с первого выстрела! Ура! Хотя у этой особи вес меньше, чем у серого
>гуся, ( средний вес его достигает трех - четырех килограммов!) но это самый престижный трофей
>для любого охотника. Тушку птицы мы мгновенно определили среди фанерок в качестве приманки, подперев голову рогулькой.
>Выпив по стопочке мутного самогона за удачу, немного перекусив вареной медвежатиной и слегка согревшись,вновь шустро разбегаемся по своим скрадкам наблюдать за небосводом.
>Время подходило к шести часам вечера, через час надо уже выдвигаться к коняшкам. Не сговариваясь, мы решили заночевать и поставить
>палатку для ночлега, которую я предусмотрительно всегда брал с собой. Но за час еще многое может произойти, глядишь еще подлетят гуси. И в самом деле, вскоре к нашей радости
>я вновь на небосводе заметил очередную жирную точку. Всё идет по прежнему сценарию с одним только
>исключением. Мой напарник по-джентельменски пропускает гуся без выстрела и к моему удивлению он летит аккурат
>в мою сторону. Опять гуменник, обрадовался я. Тем временем он, расправив крылья и пронесшись над профилями наподобие палубного
>истребителя, произвел вертикальную посадку прямо напротив моего скрадка, на расстоянии метров сорока и того меньше.
>У меня в одном стволе ружья был вложен патрон с четырьмя нолями, а другой заряжён более мелкой дробью - единичкой.
>Не знаю, как получилось, но после выстрела единичкой гусь продолжал сидеть, как ни в чем не бывало. Я глазам своим не поверил! Ведь с такого близкого расстояния невозможно промахнуться!
>После второго выстрела я думал, что с такой крупной дробью разнесу птицу в клочья. Но не тут то было, ситуация не изменилась, гусь опять остался на месте.
>Дрожащими руками, не отрывая взгляда от волшебного гуся, который почему - то спокойно
>>двигался в сторону профилей, перезаряжаю ружьё первыми попавшими на ощупь в сумке патронами. Как обычно, в очередной раз надежно прицелился, снова произвел выстрел, затем для надежности делаю второй выстрел. А этому гусю хоть бы хны, сидит живешенький. Да заколдованный
>он, что ли?! Так и вертится в моей голове! Что же это такое творится! Гуменнику, наверное, надоело сидеть под градом
>моей дроби. Расправив крылья, он начинает разбегаться, когда мой очередной
>выстрел слился с выстрелом напарника. Вот только теперь гусь упал замертво. На этот раз мой напарник решил меня подстраховать, за что ему большое спасибо. Почему я, как последний чайник, мазал и почему гусь после первого выстрела не улетел, для нас остались загадкой! Про промахи еще можно как-то объяснить.Наверное, дробины просто облетали его или посыпали свинцовым дождем Наверное это все же связано еще с моей неопытностью в
>заряжании патронов, с неточной навеской пороха, несоответствием дроби, слабой набивкой,.... Ну что сейчас гадать! Однако каюсь, я ведь в то время
>практиковал смешивание
>остатков разных номеров дроби между собой! Если дроби в мешочке оставалось совсем мало я ее высыпал в содержимое другого мешочка более полного. В итоге в одном
>заряде могла оказаться различная дробь от двух нулей до четвёрки или даже пятерки. Но на второй вопрос мы с Петром ответа так и не нашли!
>Подхватив свои вещи и трофеи, а они немалые для первого дня охоты- пять ондатр
>и два гуся, мы отправляемся устраиваться на ночлег. Вечерняя охота удалась на славу! А
>когда подходили к предполагаемому становищу, природа сделала нам еще один подарок.
>Одновременно обернувшись на шум крыльев, мы заметили на небосводе клин низко летящих белых лебедей. Грациозные птицы
>на фоне заката солнца представляли собой такую завораживающую картину, что,
>раскрыв рты и не шелохнувшись, мы долго провожали их взглядом. В состоянии такого оцепене