Глава 6 Корень зла

                Глава 6

                «Корень зла»

                "Почему я всю жизнь бессердечие вижу?
                Я хотел вас любить, а теперь ненавижу!
                Постепенно мне ненависть стала кумиром -
                Я пошел на войну. На войну с вашим миром."

                (Весса Блюменбаум)

I

Первое, что делает Артур, проснувшись, – идёт к вольеру Ублюдка. Он бы держал пса в доме, если бы не склочница мать. Старуха ненавидит собаку. Сам же мохнатый зверь предпочитает игнорировать пожилую скрюченную женщину, похожую на запятую, нарисованную в потрёпанной тетрадке не слишком ретивым первоклассником.
Время от времени Артур наблюдает сюрреалистичную по своей сути картину: его залившая бельма алкоголичка мать швыряет в животное веником, потом в изгородь летят один за другим тапки, ботинки и прочие попавшиеся под руку предметы.
- Сатана! Дьявольское отродье! Тьфу на тебя, нечестивый!
Затем женщина либо начинает шептать многочисленные молитвы, либо, устав, плетётся спать. Иногда засыпает прямо на крыльце. Всё это время Ублюдок, ловко уворачиваясь от брошенных в него вещей, смотрит на свою обидчицу как интеллигентный турист – выпускник философского факультета Кембриджа – на проказницу мартышку, швыряющую собственные фекалии в посетителей зоопарка. Глядя на это из окна своей комнаты на втором этаже, Артур часто думает, что порой в клетках сидят не те, кто должен там быть изолирован.
И ведь пёс-то злющий. Любого другого за такие шалости разодрал бы в клочья. А тут проявляет завидное терпение. Видно, чувствует, что пахнущий алкоголем примат – родственник любимого хозяина. 
       Каждое утро перед работой мужчина проводит со своим единственным другом. Благо, женщина, которая его – Артура – родила (он предпочитает это выражение эмоционально окрашенному слову «мать»), всегда спит до обеда. А потом прогоняет похмелье, следуя заветам старины Гиппократа - леча подобное подобным. 
Ублюдок всегда ждёт товарища, выйдя из будки. Радостно молотит хвостом воздух. Как только Артур входит в вольер, - пёс встаёт на задние лапы. Передние кладёт на плечи хозяина. Каждая лапа величиной с человеческую голову. Принимается лизать лицо мужчины влажным языком.
- Фу, гадость какая. – притворно сетует на телячьи нежности лохматого друга.
На самом деле, эти минуты – лучшие за день.
Артур убирает в вольере, чешет довольную собаку за ухом, потом идет к воротам. Каждый день в назначенное время местный мясник доставляет Ублюдку завтрак – огромную мясную вырезку с кровью. Хозяин хорошо оплачивает товар, но он всегда сочный и отборный не только поэтому. Несколько лет назад Орлевский буквально вытащил из петли жену мясника, которая находилась на суицидальном этапе послеродовой депрессии. Хватило пяти сеансов. До этого помочь не смог никто.   
Кормит пса прямо с рук. Огромные, похожие на заточенные мечи, зубы резко, но аккуратно, отрывают от мяса кусок за куском. Артур не помнит ни единого случая, чтобы Ублюдок поранил, или хотя бы поцарапал его во время игр и еды.
Не забывает поставить в вольер ведро с водой, чешет мохнатому зверю подбородок и отправляется на работу. За секунду до того, как выехать со двора, не отказывает себе в удовольствии взглянуть на пса в зеркало заднего вида. Ублюдок провожает хозяина как в последний раз. А потом всегда встречает так, словно они не виделись целую вечность.   

II

Нино Сербалидзе внимательно прислушивается к собственным ощущениям. Оркестром её чувств дирижирует страх. То тут, то там слышны скрипичные партии азарта и куража. Гудящей органной токкатой вступает тщеславие. На сцене появляется любопытство. Манящим меццо-сопрано запевает оно сладкую арию, достойную мифических сирен. Именно на этой ноте журналистка переступает порог больницы, в которой волк маскируется под невинную овечку.
Другой прикормленный мент не задавал лишних вопросов. Пробил по базе. Владельцев подобных авто в области оказалось только два.  Одна машина по доверенности сейчас испытывает на себе сомнительные радости столичных пробок. Да и цвет у неё не совпадал. Вторая принадлежит психологу многостаночнику, который на поверку оказался дипломированным специалистом, да ещё и автором множества научных статей в отечественных и международных журналах. 
Мужчина явно не дурак. Тем приятнее будет прижать его к ногтю. Степень героизма всегда определяется сложностью препятствий, преодолённых на пути к подвигу. Бэтмен без Джокера был бы лишь городским сумасшедшим, любящим переодеваться в странную одежду.   
Делиться эксклюзивом со своей вшивой газетёнкой, конечно, было бы глупо. Громкий материал распахнёт перед ней двери любого издательства страны. Это уже не бессмысленный копирайтинг, а полноценное журналистское расследование. Скоро её имя появится на устах у обывателей, а значит – и на слуху у воротил      масс-медиа. Нужно будет только изловчиться, чтобы не продать себя задёшево.
Для перестраховки оставила письмо с деталями расследования на столе съёмной квартиры. В случае провала, хозяйка жилплощади придёт через неделю за квартплатой и обнаружит наводку на Двоеводского Оборотня. Связать пропажу журналистки с оставленной информацией смогут даже недалёкие местные выпускники полицейских колледжей.   
Главное, показать, что она контролирует ситуацию. Для чего первым делом следует ошарашить подозреваемого внезапным вопросом. Неожиданность сыграет ей на руку. Но и о правильной постановке вопроса не следует забывать. Идеальный грязный приём журналистики применил сказочный Карлсон, который спросил озадаченную фрекен Бок: «Ты перестала пить коньяк по утрам? Отвечай – да или нет». Безупречная ловушка! Ответ «да» означает, что женщина пила раньше. «Нет» - значит, продолжает пить и сейчас. Хуже всего для жертвы вопроса оскорбиться, пустившись в сбивчивые объяснения в попытках защитить поруганную честь. Ибо оправдываешься – стало быть, виноват!
Подобным образом решила действовать и Нино. Вдруг в голову ей влезает мысль, что своего героя с пропеллером Астрид Линдгрен, по слухам, списала с любителя полётов – фашиста Германа Геринга – второго человека Третьего Рейха. Забавные параллели. Бурное воображение рисует ей картину, как она кружит вокруг Двоеводского маньяка с привязанным к спине вентилятором, повторяя фразу, сказанную сказочным персонажем: «Спокойствие, только спокойствие, сейчас я вас настигну! Вот тогда-то мы похохочем…»
Удивительная штука подсознание. Женщина решилась на самый рискованный поступок в жизни, а оно подсовывает ей смешные картинки и глупые ассоциации. Впрочем, это действует успокаивающе. По крайней мере, Нино удаётся победить дрожь. В дверь она стучит уверенной рукой профессионального журналиста.
- Прошу Вас, входите!
Надо же, какой вежливый. Неужели, ошибка? Отступать поздно. Ставки сделаны, господа. На кону карьера.

III

Не вошла. Заплыла. Словно гордый лебедь по озеру в парке. Молча села напротив мужчины. Следует заметить, тот оказался довольно импозантным. Открытая улыбка, приятное лицо. И эти глаза! Казалось, они смотрят прямо в душу, видят тебя насквозь.
Какое-то время сидели молча. Доктор даже откинулся на спинку дорогого кожаного кресла. Улыбнулся ещё шире. На этом моменте Нино непроизвольно отвела взгляд.
- Ну что же. В гляделки я у Вас выиграл. Вы победили в молчанку. Теперь можете сказать, с чем пришли.   
Женщина ещё сильнее расправила плечи, изобразила свой самый хищный взгляд, которым обычно пугала и завлекала мужчин. Медленно произнесла заранее заготовленную первую фразу:
- Скажите, что заставляет Вас убивать? И планируете ли Вы продолжать свои зверства?
Нино буквально впилась взглядом в собеседника. Пыталась различить малейшие подёргивания мимических мышц оппонента. Не уловила ни страха, ни удивления. Только ещё шире расплылась обаятельная улыбка. В уголках глаз появилась паутинка насмешливых морщинок - «гусиных лапок».
- Свой вопрос Вы задаёте, основываясь на … - делает пригласительный жест рукой, словно предлагая войти диалог на эту тему.
- На определённой информацией, которой владею. – решительности тона позавидовала бы сама Маргарет Тэтчер.    
 - Понимаете, маленькое знание – хуже дремучего невежества, ибо оно вселяет в своих обладателей ложную иллюзию, что они знают всё. 
- Повторить вопрос? Мне не сложно.
- Вы выбрали неверную стратегию. Взять внезапным штурмом можно лишь крепость слабой психики. Так нужно «колоть» подозреваемого с очень низким уровнем интеллекта. В противном случае следует сначала войти в доверие к своей жертве.
- Жертве? Странно, что Вы употребили именно это определение. – женщина начинала волноваться. Нащупывала каждое слово, как опытный канатоходец, идущий над пропастью, нащупывает ногами верёвку.
- Вы – журналисты – страшно любите вырывать слова из контекста. Помню одну историю. Папа Римский приехал с официальным визитом в Торонто. Самый нахальный корреспондент пролез вперёд и поинтересовался, как понтифик относится к тому, что в их городе открылись официальные публичные дома? На что изумлённый наместник Бога на Земле переспросил: «А что, в Торонто есть публичные дома?». Утренний выпуск газеты вышел с огромным заголовком на развороте: «Первым делом Папа Римский поинтересовался, есть ли в Торонто публичные дома?».    
- Откуда Вы знаете, что я журналист? – постаралась скрыть замешательство женщина.
- По Вашему умело составленному вопросу-наживке. Вот только если карась клюёт на хлебушек, то щуку следуют ловить на живца. Этого вы не учли. Не печальтесь. Тонкостям дела в институте не учат. Всё приходит с опытом.
Сербалидзе пуще прежнего растерялась. Врач же вёл себя в крайней степени гостеприимно. Даже дружелюбно. Спокойно поднялся, ободрительно похлопал расстроенную девушку по плечу.
- Не переживайте. Хватка у Вас явно есть. Можете даже выложить диктофон на стол. Из сумки запись будет, словно из бочки. 
- Как догадались про диктофон?
- Я не виню Вас. Просто мы оба знаем, что отчётливее всего человек помнит то, чего на самом деле никогда не было. Сознание любит заполнять пробелы памяти яркими красками воображения. Всегда уместно иметь при себе точную стенограмму разговора. К тому же, это неплохая улика.      
Нино достала из сумочки телефон, поставленный на запись. Положила на стол. Странно, но доверительный тон Артура действовал на неё успокаивающе. Она чувствовала себя Кэрролловской Алисой, которой снится фантастический сон. Но если книжной девочке угрожала всего лишь безвредная колода карт, то в её случае опасность была настоящей.      
Мужчина сжал руками спинку её стула. Наклонился к самому затылку. От чего от шеи девушки вниз по спине побежали странные мурашки, сочетающие в себе волнение с возбуждением. Артур мечтательно втянул ноздрями воздух, коснувшись кончиком носа её волос.
- Этот парфюм прекрасно Вас характеризирует. Сочетает в себе агрессивный мускусный аромат кожи с лёгкими нотками пионов. Вы словно кошка, сидящая в засаде. А меня считали мышкой. Не правда ли?   
- Уже не считаю. – почувствовала, как щёки наливаются румянцем.
Доктор вернулся на своё место. Вальяжно развалившись, спросил:
- Заметили, что произошло?
- О чём Вы?
- Учитесь. В будущем пригодится. Словно в шахматах, я подсунул вам пешку. Якобы оговорившись. Сказав слово «жертва». Вы уцепились за него. И пока радовались своей маленькой победе, я ушёл от мата, которым грозил первоначальный вопрос. И теперь, заметьте, мы говорим уже не обо мне, а о Вас.
Нино вдруг осознала, насколько очаровывает и увлекает её этот разговор. Из пяти минут беседы с этим человеком она узнала больше, чем из всей методичной литературы в учебном заведении. 
- А как бы вскользь упомянув о будущем, я усыпил Вашу бдительность. Вы ведь расслабились на этом моменте? Мелькнула мысль: «Если он говорит, что это пригодится мне в долгосрочной перспективе, значит, я выйду из этого кабинета живой».
Сербалидзе призналась себе, что и в этом он был прав.
- Давайте лучше поговорим о маньяке, - предложила она нарочито отстранённым тоном.
- Желание клиента – закон! Начнём с толкования понятий. Чтобы быть уверенными, что говорим на одном языке. Что же, по Вашему мнению, означает это громкое слово?
- Так называют людей, по которым плачет тюрьма.
- Не совсем верно. Этот термин произошёл от греческого «maniakos» - человек, одержимый манией – психическим состоянием, для которого характерно полное сосредоточение на одной конкретной идее. С этой точки зрения все достижения человечества созданы маньяками. Гомер, Моисей, Аристотель, Будда, да Винчи, Коперник, Бетховен, Белл, Королёв, Леннон, Эйнштейн. Все они были одержимы. Каждый собственной манией.
- Бросьте. Вы на полном серьёзе ставите этих великих людей в один ряд с убийцами? Не думаю, что гении были склонны к жестокости.
- Как знать. Однажды у меня обследовался шеф-повар крупного ресторана, утверждавший, что готов убить за умение всегда делать соус бешамель лучше, чем в заведении конкурента.
- Прямо как Моцарт и Сальери.
- Почему нет? Приготовление пищи – сродни искусству композитора. То же самое сочетание нот. Просто одни воспринимаются ухом, другие – языком.
 - Речь не о перфекционизме. – обрубила нить размышлений собеседника Нино. – Я о тех зверствах, которые творят нелюди.
- Известно ли Вам, что количество так называемых маньяков всегда значительно выше в тихих, безсобытийных промежутках истории? Знаете, почему?
-Уверена, что сейчас узнаю.
- Потому что в неспокойные времена люди с талантом жестокости делают головокружительные карьеры. Вспомните любую войну, католическую инквизицию, опричников Ивана Грозного, приспешников фашизма, комиссаров, пытавших людей в застенках КГБ.
- Многих из них заставляли проявлять садизм.
- Безусловно. Вот только упрямая статистика гласит, что в крупных концлагерях- Освенциме, Бухенвальде, Дахау - процент самоубийств среди охранников был выше, чем среди заключённых. Роль палача не каждому по плечу. Зато тот, кто брал на себя это бремя в периоды революционных переломов, мог заслуженно рассчитывать на медали и ордена. Кровожадность может стать работой. У каждого своё призвание.
- Вы говорите о других эпохах.
- Совсем нет. Тридцать процентов ментов и сейчас идут в профессию исключительно для того, чтобы потворствовать своей садистической натуре. Это же легитимный способ получать зарплату за безнаказанную жестокость.   
- А мне кажется, что некоторые люди просто не умеют повелевать собственными желаниями. – ядовито парировала сотрудница газеты.
- Вынужден Вас предостеречь. Не думайте, что Вы владеете мозгом. Это мозг владеет Вами. В Вашей хорошенькой голове содержатся миллионы нейронов. Их больше, чем звёзд на безоблачном ночном небе. Именно мозг принимает все решения за несколько мгновений до того, как совершите то или иное действие.
Ещё старина Карл Густав Юнг писал, что психика человека подобна книжному шкафу, в котором на одной полке стоит садизм, а на другой - сентиментальность. И эти полки никак друг с другом не пересекаются. Некоторые палачи искренне любили собственных детей. Известны случаи, когда закоренелые преступники, рискуя жизнью, спасали людей из пожара. Академик Павлов резал собак без обезболивания. Но совершил много важных научных открытий. Иосиф Сталин писал лирические стихи про луну и фиалки. И, как обиженный мальчишка, нагадил на церковный алтарь, когда его исключили из семинарии. Влад Цепеш, ставший прототипом графа Дракулы, являлся тонким ценителем музыки, что не помешало ему посадить на кол несколько тысяч человек.    
- А в итоге именно вампир стал одним из самых притягательных и сексуальных образов в кино и литературе. Откуда в людях эта склонность к эстетизации зла? – Нино давно интересовала эта тема. Не у кого было спросить.
- Людей во все времена интересовало такое таинственное, и, вместе с тем, банальное явление, как смерть. И что наступает после неё. Поэтому в массовой культуре и стали столь популярными зомби и вампиры. Это два облика смерти: прагматичный и романтический. Первые – гниющие, полуразложившиеся твари, лишённые разума. Вторые – бессмертные существа, наделённые сверхспособностями. К тому же, добро всегда на вид простовато. Зло же часто выезжает на стиле. Униформу немецких нацистов в своё время создала небезызвестная фирма «Hugo Boss». Нельзя отрицать, что их дизайнерские решения выглядели весьма солидно и эффектно. Не осталась в стороне от этой мерзкой идеологии и знаменитая Коко Шанель. 
- Может Вы ещё и объясните, почему люди так просто переходят на тёмную сторону силы?
- Потому что грех сладок. В Римской империи гладиаторские бои с удовольствием посещали дети и беременные женщины. Живая кровь для них превращалась в эстетику.   
- Но ведь есть явно хорошие и плохие поступки?
- Ещё великий Сократ объявил целью всей своей жизни отыскать ответ на вопрос: «Почему люди, зная, как поступать правильно, зачастую поступают наоборот?». Да и что можно считать истинно верным поведением? В Библии Бог уничтожает племена, стирает с лица земли целые народы. А в Евангелие от Матфея Иисус Христос прямо говорит: «Не мир Я вам принес, но меч…». При этом, полагаю, никто не посмеет упрекать священное писание в аморальности.
- Но ведь можно попытаться оставаться человеком. – не унималась Сербалидзе, уже с куда меньшим рвением.
- А что это значит? Громкие слова! Патетика. Казуистика – подведение частных понятий под общую догму. Шекспир однажды написал на эту тему убедительные строки: «И зверю дикому не чуждо сострадание! Мне состраданье чуждо – значит, я не зверь». Думаю, этим сказано всё. Возможно, быть человеком, означает – быть свободным от условностей морали и химеры совести.
- Зачем Вы мне это рассказываете?
- Это я к тому, что к поступкам каждого человека ведёт своя тропинка сквозь заросли предубеждений. Вы достаточно умны, чтобы преодолеть этот путь.
- С чего Вы взяли, что я умна? Или это банальная лесть?
В глазах Артура сверкнуло озорство. Игриво подмигнул ей. Совсем по-мальчишески.
- Признайтесь. Вам ведь тоже знакомо это ощущение, когда в комнату входит солидного вида человек, и ещё слова не успеет сказать, как Вы понимаете, что пришёл он не в пальто, а в пальтЕ. И он его не надел, а одел.
Нино задумалась. Непроизвольно кивнула:
- Да, понимаю, о чём Вы. Встречала таких людей. Но это вопрос моды.
- Нет. Это вопрос показухи. Зависимости от взглядов других людей. Я каждое утро наблюдаю из окна своей комнаты, как сосед идёт в туалет на улице, зато с «Айфоном» в руках. Для него собственные удобства менее важны, чем статус в глазах окружающих, большинство из которых ему даже не знакомы. Такой вот обманчивый эффект элитарности.
- Что Вы этим хотите сказать? – начала терять терпение журналистка.
- Только то, что быть рабом своей мании не хуже, чем поклоняться культу общественного мнения. Возможно, маньяки просто более свободны, чем остальные.   
- С детства нас учат, что люди одинаковые. – отметила Нино, сама в это не веря, отчего в голосе отчётливо послышалась фальшь, которую психолог, судя по самодовольной усмешке, тут же безошибочно уловил. 
- Мы стараемся подвести себя под общий знаменатель. Особенно в юности. В пубертатном периоде у неокрепшей психики два главных страха. Первый: неужели, я такой же, как все. Второй: неужели я НЕ такой, как все. Эти взаимоисключающие параграфы социального устава и ломают в нас личность. Здесь, - доктор демонстративно постучал себя по височной доле головы, - Мы разные. Поэтому важен индивидуальный подход. Самое сложное – подобрать правильный ключ к замку сознания конкретного человека. Дальше всё просто. Известный психолог Роберт Дилтс как-то сказал, что жаркое из тигра готовится так же легко, как и жаркое из кролика. Исключение только в том, что добыть тигра гораздо сложнее.
Сербалидзе непроизвольно улыбнулась. Тигра она встретила впервые. Этому событию предшествовали долгие годы кроличьей диеты, у которой всегда был привкус скуки. Глупые пушистики сами прыгали ей в пасть. К хищнику же невольно испытала уважение.         
- Я поняла Вашу метафору. Мне куда более интересно, почему люди становятся маньяками?
- Есть теория, что виною всему генетическая детерминированность на пренатальном этапе развития эмбриона. Иногда этому способствует травма мозга. Особенно зоны гипоталамуса, которая отвечает за агрессию. Я сам много раз общался с пациентами с подобными психопатическими расстройствами. И пришёл к выводу, что переходу на тёмную сторону силы чаще всего предшествует триггер – спусковой механизм, превращающий безвредную палку в несущую смерть стрелу. Одним и тем же ножом можно как почистить картошку, так и зарезать человека.
- И какой триггер у Двоеводского маньяка? – женщина подалась вперёд, чтобы не пропустить ни слова.
- Я расскажу Вам. Только попрошу повесить на двери кабинета объявление, чтобы никто не помешал нашей беседе.
Врач распечатал что-то на листе А4. Пробежался по тексту глазами. Достал из ящика стола острый канцелярский нож. Звонко щёлкнул им у самого уха журналистки, выдвинув лезвие на несколько делений. В этот момент Нино вздрогнула, вспомнив порезанные лица убитых девушек. Но Артур всего лишь сложил листок пополам и ловко отрезал часть без текста. После чего убрал нож и протянул бумагу вместе с канцелярской кнопкой.
- Прикрепите, пожалуйста, с той стороны. Если Вас не затруднит, конечно.
Обычный текст крупным шрифтом: «Приём отменён. Приносим извинения за неудобства».
Выйдя в коридор, женщина увидела парочку смешливых медсестёр и какого-то парня, ожидающего своей очереди в соседний кабинет. Сейчас ещё можно было привлечь внимание, позвать на помощь. Более того, всего каких-то несколько шагов отделяло Нино от лестничной площадки. Достаточно было десятка секунд, чтобы оказаться у выхода. Это было проверкой? Вероятно. Возможность уйти была. Она предпочла остаться. И это только её выбор. Или нет?
Вернулась в кабинет. Заняла прежнее место. Теперь уже скорее непринуждённо, чем осанисто. На этот раз глаза собеседника грустили, что контрастировало с улыбкой. Он даже выпил воды из кулера, перед тем, как сказать:
- Память – как пробоина на дороге жизни. Человек мог бы мчаться в светлое будущее, если бы она периодически не возникала перед ним и не отрывала к чертям колёса. 
После этого он надолго затих. Пауза так затянулась, что Нино даже собиралась кашлянуть, чтобы напомнить о своём присутствии. Взгляд Артура потух. Казалось, он смотрит внутрь себя. Но вот мужчина начал повествование:
- Я расскажу Вам об одном мальчике …

IV

      … Его детство пахло алкоголем, сыростью и одиночеством. К этим ароматам примешивался запах сгоревшей пищи – в те редкие моменты, когда мать пыталась играть в «идеальную семью», которая существовала только в её воображении. Знаете, как та вечно счастливая династия из рекламы майонеза.
Мужчины в её жизни менялись так часто, что календарные месяцы за ними не всегда поспевали.
Биологического отца герой моего рассказа никогда не знал. Да и не стремился к этому.
Пока родительница мешала водку с пивом и самогон с дешёвым портвейном – было ещё терпимо. Совсем плохо стало, когда женщина начала смешивать алкоголь с религией. В такие моменты ребёнку хотелось провалиться сквозь землю. Пусть даже в Геенну огненную, которой пугала его мать. Это место казалось не таким и ужасным. При условии, что там не будет её.
Ребёнка били за малейшую провинность. Лупили всем, что попадалось под руку: ремнём, тапком, один раз даже ножкой от табуретки. После того случая бедняга неделю не мог лежать на спине.
Побои сочетались с молитвой. Женщина выкрикивала строки Священного Писания, обдавая ребёнка щемящим перегаром, от которого из квартиры сбежали даже тараканы.
Чаще всего во время экзекуций она повторяла своё любимое место из Библии: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его». Когда такую великую книгу трактуют столь мелкие люди, это не менее опасно, чем слепой водитель автобуса, мнящий себя зрячим.
Одним словом, Бог, о котором всё время твердила мать, забитому мальчонке рисовался злобным старикашкой, принимающим ежедневные ванны из детских слёз.
Излишне описывать, как относились к затравленному, бедно одетому однокласснику в школе. Мог бы рассказать сотню ужасных историй на эту тему. Но, предоставлю это Вашему воображению. Только имейте в виду: всё, что Вы себе представите, на самом деле было в разы хуже.   
Чем беспросветнее жизнь человека, тем сильнее он вглядывается во тьму, в надежде увидеть свет. Однажды лучик радости мелькнул и в его мрачном королевстве. К ним в класс перевелась девочка. Нашему парню тогда было двенадцать, и в ней ему понравилось всё: добрые глаза, милая чёлка, нарочитая серьёзность, с которой она отвечала на уроках. Ещё, конечно, то, что она единственная называла его по имени, а не «вонючкой» - как остальные. Но больше всего он обожал её имя – Надежда. Он бы сказал, что это было для него символично, если бы знал такие слова в том возрасте.
Девочка была круглой отличницей. Чтобы иметь с ней хоть что-то общее; вчерашний двоечник твёрдо решил стать самым умным человеком в мире. И оказалось, у него имелись способности к наукам. А ещё он с удивлением понял, что читать увлекательно. Строчка за строчкой узнавая что-то новое. Каждую минуту становясь улучшенной версией себя, которая умнее, чем шестьдесят секунд назад. Это первое, что обязаны донести до подопечных учителя. Жалко, что почти всегда им всё равно. И учебный процесс превращается из удивительного мира познаний в тяжёлую трудовую повинность.
Уже через год наш юный Ломоносов выигрывал все городские и областные олимпиады по любому предмету. Иногда они участвовали вместе с Надей. И тогда он, давая ей шанс, выступал вполсилы. Но и этого обычно хватало для первого места.
К тому же, к тому моменту наш герой практически поменялся с матерью местами. Не в смысле, начал бухать, курить и набивать шишки в молитвенных поклонах. Нет. Он стал заботиться не только о себе, но и взял ответственность за все дела по хозяйству. Мать ведь даже уже приготовленное забывала поесть, если ей не напомнить. Впрочем, такая жизнь приучила его к самостоятельности. Свои плюсы есть во всём.   
Когда мальчику стукнуло четырнадцать, оказалось, что такое родное и знакомое тело, которое носишь не снимая столько лет, способно на фокусы. Он, разумеется, читал об этом. Но в реальности всё оказалось куда более удивительным.
Однажды он рассматривал на фотографии класса свою любимую Наденьку, как вдруг почувствовал приятную тяжесть внизу живота. Словно энергия всего тела сосредоточилась там. Повинуясь инстинктам, парень стянул шорты, и начал трогать себя. Оказалось, это очень приятно. Он настолько увлёкся, что не заметил, как в комнату вошла мать. Всё поняв, она схватила со стола линейку, и принялась лупить его по рукам. А когда линейка сломалась, в ход пошла палка от швабры. Женщина кричала, что в её доме нет места противному Богу занятию. Что это стыдно, позорно, и, конечно же, её извращенец сын будет гореть в аду, если не обуздает демонов страсти.
Кисти заживали почти месяц. Пальцы так распухли, что он неделю не в состоянии был не то, что вести записи на уроках, но и нормально подтираться. Он уже думал, что никогда не сможет владеть руками. Поэтому очень обрадовался, когда однажды указательный палец, хрустя, согнулся. А за ним со временем и все остальные. Привычка задумавшись хрустеть костяшками так и осталась у него на всю жизнь. Хоть за неё тоже приходилось терпеть наказания.       
Из школы выпустился с золотой медалью и грустью от неизбежного расставания с Надей. К тому моменту она встречалась с их одноклассником Сергеем – тупым увальнем, вечно грызущим ногти и отпускающим пошлые шуточки а-ля «гы-гы, эбонитовая палочка». Потом они резко расстались. Ходили слухи про аборт. Через время Надежда начала гулять с парнями постарше. Их было немало. А вскоре перебралась в столицу. Поступила на переводчика. Она уехала, а он остался. Сидел весь вечер хмурый, сделанный из плоти, крови и нереализованных амбиций.
Именно тогда решил сделать своей профессией главную дилемму собственной жизни – попытку понять мотивы поступков этих странных, порою противоречащих не только здравому смыслу, но и самим себе существ – людей. Следует заметить, на этом поприще он добился огромных успехов, став одним из лучших специалистов в мире. Хоть в итоге и пришёл к неутешительному выводу, который наиболее точно можно выразить бессмертными строками поэта и бандита Франсуа Вийона: «Я знаю всё – себя познать не смог».
В молодом специалисте видели потенциал. Его настойчиво приглашали на работу во все крупные столицы мира. Непонятно почему, но оставить мать он так и не смог.
Зато у него появились большие деньги. Что неизбежно, когда самоотверженно занимаешься любимым делом. Это старая идея – что деньги – как собаки – когда гонишься за ними, они убегают. Если же сам начнёшь сторониться их, они нападут на тебя всей стаей.
И раз он был успешен, богат, интересен в общении, да к тому же совсем не урод, к нему тянулись женщины. Некоторым из них мужчина симпатизировал. Но как только доходило до близости тел, всегда случался сбой. Сказывалась детская травма. Становилось стыдно, мерзко и страшно. В ушах звучали крики матери про «деяния сатаны». Вскоре он оставил редкие попытки с кем-то сойтись, сосредоточившись на профессии. Что тоже пошло на пользу.
Однажды он узнал, что любовь всей его жизни развелась с очередным мужем и сейчас живёт в областном центре. Организовать «случайную» встречу представлялось делом пустяковым. Одноклассница была искренне рада его видеть. Даже обняла. Прижалась тёплой щекой. Несколько раз пообедали вместе. Всё складывалось как нельзя лучше. Времени и так было потеряно слишком много. Наш окрылённый перспективами предстоящей радости влюблённый приобрёл участок земли под застройку. Недалеко от места её работы. С прекрасным видом на город с одной стороны и на парковую зону – с другой. Однажды под каким-то глупым предлогом привёз её туда и объявил, что здесь они вместе будут жить.
Он ожидал чего угодно, только не такой реакции. Она начала смеяться над его предложением. Словно он поскользнулся на банановой кожуре, упал лицом в торт, или сделал ещё какую-нибудь хрестоматийную киношную глупость.
- Господи. Как ты мог до этого додуматься? Вот умора!
- А что не так?
- Да всё не так. Мы совсем друг друга не знаем. 
- Ну и что? Я смогу сделать твою жизнь лучше. Это главное.
- Не главное.
- Чем же я хуже всех прочих? Многих других до меня. – в тот момент наш учёный муж начал впервые в жизни выходить из себя.
- Многих других? Так вот кем ты меня считаешь?
- А кем мне ещё тебя считать?! – кричал он. – Чем я хуже твоего мразотного Серёжи?
- Да ты мизинца его не стоишь! – истерически хохоча прокричала в ответ она. И уже не успела пожалеть о сказанных в пылу словах.
Рука машинально замахнулась. Так же непроизвольно ударила женщину по лицу. Она неудачно упала на кусок кирпича, и, спустя мгновение, из-под камня, словно коварная змея, выползла вязкая струйка тёмно-красной жидкости.
Новоиспечённый убийца в панике бросился к машине. Не успел отъехать, как внезапно почувствовал ту-самую приятную тяжесть внизу живота, которой не ощущал с четырнадцати лет. Только теперь сопротивляться зову плоти было в миллион раз сложнее. И он с наслаждением поддался греху.
Потом, конечно, мужчину накрыло ужасом осознания произошедшего. Но когда этот страх прошёл, он впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему неуязвимым. В мире больше не осталось ничего, что сдерживало бы его. Извечный школьный вопрос на сочинении по Тургеневскому «Муму»: «Зачем Герасим утопил собаку перед тем, как уйти от барыни?». Потому что для того, чтобы стать свободным, нужно убить свою душу. Лишиться всего, что боялся потерять.
Что было дальше, Вы в общих чертах знаете. Такова история Двоеводского Оборотня. Приквел к основной части, если хотите.

V

Стало настолько тихо, что звук зажигалки Нино в момент прикуривания показался оглушительным громом, обрушившимся на бесшумный мир.
- Думаю, можем прейти на «ты»? – поинтересовалась Сербалидзе.   
- Главное не на «оно», - улыбнулся доктор. Привычная маска «Мистера позитива» вернулась на место.
Журналистка вспомнила, как читала в статье о Стиве Джобсе про поле искажаемой реальности, которое окружало великого маркетолога. Он умел менять правила игры, ставить всё с ног на голову. Гений не предлагал то, чего хотят люди, а заставлял их желать то, что преподнёс им он. Ведь большинство из нас сами не знают, чего хотят, пока им это не покажешь. Этот факт казался Сербалидзе байкой. Но теперь она явственно ощущала нечто похожее на себе. Задала вопрос, который интересовал больше всего:
- Почему ты рассказал мне? Мог ведь начать отпираться.
Двоеводский Оборотень взял со стола телефон. Остановил запись. Пристально посмотрел собеседнице в глаза.
- По той же причине, по которой десятки пациентов ежедневно переступают порог этого кабинета. Просто хотел поведать свою историю человеку, который способен её понять.
- А я способна?
- Как никто другой.
 - И что же я поняла? – удивилась, различив в собственном голосе едва уловимые нотки кокетства.    
Артур принялся карикатурно принюхиваться.
- Чувствуешь?
- Что? Ничем не пахнет.
- Вот именно! Никакого запаха серы. Рогов и копыт тоже не наблюдается. Я не являюсь амбассадором зла на Земле. Я не радовался, когда охотники убили маму Бэмби. Не смеялся, когда Шрам сбросил со скалы Муфасу в «Короле Льве». Более того! Количество, а, главное, - качество людей, которым я помогаю, несоизмеримо больше, чем тех, кого вычёркиваю из списка живых.
- Не так ли рассуждал один австрийский художник? Имя, кстати, тоже на «А». Кажется, Адольф.
- Вздор! Гитлер был всего лишь больным фанатиком, оторванным от реальности. Он хотел изменить мир, перекроив его под собственные извращённые идеалы. Я же всего лишь пытаюсь найти в этом мире место, в котором лично мне будет комфортно. Без претензии на планетарные масштабы.
- И что для этого нужно?
- Самая малость: совсем немного сдвинуть границу общепринятой морали. Слегка перейти черту навязанных извне социальных ограничений.
- Я попытаюсь понять. Только пообещай своё психологическое кунг-фу на мне не оттачивать. Я тебе не подопытная мышка.
- Хорошо. Хоть факир и перестаёт быть магом в тот самый момент, когда зрители узнают о потайном дне его цилиндра, в котором сидит кролик.
- Спасибо, что поведал свою историю. Я это ценю.
- Мне самому было это нужно. Но не терзают ли тебя подозрения, что я - как опытный электрик - соединил контакты таким образом, чтобы лампочка зажглась, и осветила именно ту часть комнаты, которую я хотел тебе показать? Закамуфлировал своё внушение?
- Нет. Иначе не стал бы на этом акцентировать внимание сейчас.
- Ты права. Только не надейся, что сможешь разогнать сумрак моей души ярким прожектором твоей проницательности.
Ох, не этого Нино ожидала от разговора. Она должна была изобличить зло, а не пытаться понять его природу. Удивительно, но теперь – открывшись - Артур показался ей ещё более привлекательным, чем тот уверенный в себе специалист, который встретил её пару часов тому назад. Когда сильный мужчина не боится показывать женщине свою уязвимость, это по-настоящему цепляет. Словно большой невзрачный арбуз, у которого под толстой коркой находится ароматная нежная мякоть. Вот только доступно лакомство лишь тому, кто сумел этот защитный панцирь вскрыть. Женщина даже прикусила нижнюю губу, - настолько ей захотелось вонзить зубы в манящий сочный деликатес.       
Она поднялась, плавно, словно в трансе, подошла к Артуру. Страстно поцеловала его в губы. Десятилетиями выращиваемое дерево здравого смысла было вырвано с корнями могучим порывом урагана чувств.
Мужчина не стал сопротивляться или останавливать её. Но как Нино не пыталась вызвать настоящую страсть в партнёре, этого ей так и не удалось. Другая бы на её месте обиделась. Нино же это лишь раззадорило.
- Я же предупреждал, - напомнил доктор без тени смущения. – Никогда не получается без ритуала.
- Со мной получится! – сообщила женщина. – Любая проблема всегда содержит в себе решение. В нашем случае один ответ подходит для нескольких задач, - добавила она, мечтательно улыбнувшись.