Глава 3 Продавцы слов

                Глава 3

                «Продавцы слов»

                «Если встретите человека белее мела,
                худющего, худей, чем газетный лист, —
                умозаключайте смело:
                или редактор, или журналист.»

                (В.В. Маяковский)

I

Нино Сербалидзе уже больше часа апатично разглядывала неровный стык на обоях в кабинете главного редактора газеты «Двоеводский вестник». Всё это время Анжела Геннадиевна на правах начальника с остервенением отчитывала подчинённую за то, что та написала статью про маньяка в группе «Фейсбука».
- Ты, это самое, работаешь на мою газету! Пока ещё работаешь! Так почему, мать твою растак, делишься интерновской информацией в сети, а не в родном издательстве?
- Инсайдерской информацией. - уточнила виновница скандала, - Вы бы не разрешили написать обо всех кровавых подробностях. А интернет всё стерпит. Да и люди заслуживают знать правду.
Нино была права. Как выразился бы ректор её журфака: «Ограничено права». На самом деле главная причина заключалась в том, что ушлая редакторша непременно присвоила бы заслуги себе. Тираж, конечно, взлетел бы. Но зарплату местные писаки получали почасово, а не от количества проданных экземпляров печатного издания. А Сербалидзе хотела славы, жаждала признания. Работа в захудалой редакции гнилого городишки отнюдь не являлась пределом мечтаний амбициозной девушки. Справедливости ради, стоит заметить, что основания для амбиций были весьма весомыми. Золотая медаль в школе, президентская стипендия, красный диплом государственного университета. А теперь она на побегушках у глупой утки с ботоксными губами-варениками и силиконовыми сиськами. Хотя, положа руку на сердце, новая грудь шефини была сделана отлично.
Сотрудники редакции откровенно недолюбливали начальницу. Пока все они трудолюбиво лезли вверх по карьерной лестнице, Анжелка воспользовалась лифтом. Лифт звали Сергеем Михайловичем, и он являлся хозяином газеты. Образование у руководительницы было среднее. Даже не средне специальное. После школы смазливую деваху с треском выгнали из бурсы, где та пыталась получить квалификацию повара. И хоть она так и не научилась варить борщ и готовить съедобный салат «Оливье», зато поняла, что природа наделила её привлекательной внешность. Чем не капитал? Бог дал ей красоту, дьявол вручил косметику. Остальное – дело техники. Только не будь дурой. А лучше – будь. Большинство мужчин боятся умных женщин. Да и любят они дам не за качественно сделанный омлет, а за французскую рифму к названию этого блюда.
Анжела презирала знаки препинания. Ударения в словах ставила с помощью встроенного ей в мозг рандомайзера. Да вообще она вертела эту вашу грамматику и орфографию на большом толковом словаре своего финансового покровителя. И пусть девушка «одевала», а не «надевала» одежду, зато эти шмотки были куплены в дорогих магазинах и менялись каждый день. После её нечастых визитов журналисты по два часа проветривали помещение от стойкого запаха дорогих, но безвкусно выбранных духов. На её огромные губы уходили килограммы ярко красной помады. Накладные ресницы во время вождения едва не упирались в лобовое стекло. А личная маникюрщица буквально озолотилась на данной клиентке, обожающей узоры и стразики на ноготочках. Длине последних могли позавидовать Росомаха и Фредди Крюгер. Среди подчинённых давно не утихали ожесточённые споры на тему: «Как начальница подтирает задницу такими длиннющими ногтями?». Посовещавшись и устроив коллективный мозговой штурм, пришли к выводу, что никак. В конце концов, красивый маникюр или чистая задница – личный выбор каждого.
Вопиющая безграмотность и вызывающая внешность – это ещё полбеды. По своей сути наша страна – подобие сложного часового механизма, в котором стрелки, шестерёнки и прочие элементы установлены не на тех местах, где должны быть, а на тех, куда их по блату впихнули другие детали со связями. Поэтому устройство, задуманное как хронометр, показывает влажность, вес, температуру. Да что угодно, кроме точного времени. Чаще всего, подобный гаджет не функционирует от слова «совсем». Но к этому все давно уже привыкли. Воспринимают как данность. Ужасно то, что никчёмные, неуместные детальки не просто занимают чужое место, но ещё и считают себя лучше, важнее и нужнее других, на самом деле работающих частей совместного механизма. Вот и с Анжелой было то же самое.
- Да я тебя – дурочку - уволю. И никто на работу не возьмёт – такую запись сделаю в рабочей брошюре.
- В трудовой книжке, - поправила Нино.
- Поговори мне! Кто твой информатор в ментуре?
- Не скажу. Журналистская этика.
- Наплевать мне на твой этикет.
- Этику.
- Один хрен.
От начальницы пахло элитным алкоголем и сигаретами. В девять часов утра! От дальнейших унижений Сербалидзе спасло истошное петушиное кукареканье из телефона. Прочитав смс, приободрилась.
- Моя птичка щебечет о новом убийстве. Так писать статью в соцсети или в газету?
- Чёрт с тобой, - прошипела гадюка, - напечатаем. Эт самое, катись сосиской.
- Колбаской.
- Да хоть чикенбургером.

II
И Нино покатилась. По правде сказать, она обожала выезды. Усидчивость никогда не являлась её сильной стороной. Разве что во время сочинительства статей. Но это тоже движение. Да ещё какое! Поймать нужный образ, или схватить подходящее слово, которое так и норовит упорхнуть, - для этого требуется поистине акробатическая сноровка ума. Чем не вид спорта? Прокачиваешь мозговые извилины научными изданиями, увеличиваешь словарный запас при помощи художественной литературы, доводишь до совершенства владение приёмами полемики, штудируя труды великих философов. Три подхода в день. Это пять –шесть книг в неделю. Со временем утяжеляешь смысловую нагрузку, выбирая всё более изощрённых, мастеровитых писателей. Только спортсмены выводят себя на пик к большим соревнованиям, а участники интеллектуальных дисциплин обязаны быть в форме всегда. Проявишь малейшую слабинку, - обнаружишь себя листающей картинки с котиками, или, чего доброго, «Instagram» какой-нибудь тупой курицы, знаменитой исключительно тем, что умеет круче йога с тридцатилетним стажем выгибать спину под таким невообразимым углом, чтобы на одном и том же фото одновременно демонстрировать и грудь, и попу.
Вот уж действительно: «Не позволяй душе лениться». Стоит на мгновение предоставить мозгу отдых – тут же скатишься до уровня тёти Моти с соседнего подъезда, которую ничего в жизни не интересует. Кроме скидок на поддельные сумочки «Jimmy Choo», да глазированных сырков по акции в ближайшем «Ашане». Брррр! Ужас какой. По-научному - консюмеризм – неупиваемая чаша человеческой жадности. Жажда совершения зачастую бессмысленных покупок. Ходит этот самый консюмеризм по городам и весям, да нашёптывает на ухо со смартфонов, билбордов и телевизоров: «Потребляй. Потребляй.» Вот и превращаются нормальные с виду женщины в пропащих потре****ей, а некогда адекватные мужчины в унылых потре****унов.       
По приведённым выше наблюдениям девушки не трудно заметить, что отношение Нино к людям зачастую варьировалось от брезгливо-пренебрежительного до откровенно презрительного. Так уж повелось с младых ногтей. Даже её собственные родители потеряли в её глазах авторитет лет с десяти. Она к тому времени переросла их в плане желания познавать мир и потребности саморазвития. Ей хотелось в художественный музей, а эти глупцы тащили её к другим детям, с которыми приходилось бегать и прыгать. Словом, страдать фигнёй. Или, как выразилась бы она сейчас, – творить чепухуйню. 
Ещё шесть лет ушло на получение базовых практических навыков жизни. И в юные шестнадцать Сербалидзе навсегда сделала ручкой родному посёлку городского типа. Единственное, что её при этом огорчало, что вот станет она всемирно известной, покорит сердца всех живущих на планете, и однажды повесят на школе, где она мучилась, мемориальную табличку: «Здесь училась …». Или, чего доброго, населённый пункт переименуют в её честь. Вот уж чего совсем не хотелось. Потому что все её достижения в жизни состоятся вопреки, а не благодаря малой Роднине. А в итоге посторонние люди незаслуженно откусят кусочек от пирога её выстраданной славы.
Впрочем, дела пока что продвигались ни шатко ни валко. Следовало для начала набраться опыта. Так и осталась после окончания двоеводского университета журналистики работать в местном издании. Вне конкурса – как лучший выпускник. Ничего. Вот заработает здесь три года стажа – и пойдёт штурмовать столичные журналы. Тогда и окажется гордое имя Нино Сербалидзе у каждого на слуху. 
А пока что подающая надежды девушка коротала время как могла. Друзьями не обзавелась. Да и надо ли? Всё равно скоро уедет навсегда. Для серьёзных отношений тоже не выпадало возможности. На кого попало время тратить не хотелось, а в здешних широтах водились лишь нищие молодые нарциссы да скучные старые толстопузы при деньгах. Первые пытались самоутвердиться, прибавив себе солидности за счёт эффектной барышни рядом. Вторые – наоборот - молодились. Будто секс с юной девой стирал пару десятков лет из паспорта и столько же килограмм жировых накоплений. Кроме любви к Сербалидзе, объединяло и тех, и других одно: с ними было невыносимо скучно. Поэтому Нино никогда не встречалась с кем-то одним. Обычно она тасовала своих ухажёров, как опытный шулер колоду. 
Влюбляться или серьёзно увлекаться ей никогда не приходилось. Это добровольное безумие настойчиво обходило красавицу стороной. Со временем девушка решила, что любовь – это выдуманная эмоция, которую писатели придумали для того, чтобы увеличить продажи произведений собственного сочинения. Мнение про это чувство теперь хранилось на пыльных антресолях сознания Нино, вместе с вампирами, драконами, зомби и прочими фантастическими тварями.    
В сухом остатке люди делились для Сербалидзе на два чётко обозначенных лагеря: те, которых можно использовать в достижении собственных целей, и прочие - абсолютно бесполезные. Последние становились для девушки невидимками. Кому нужен человек, с которого не вытрясти ни услуги, ни копейки? Такой сгодится разве что для фона, на котором журналистка будет блистать.
Ещё одна непреложная истина, которую усвоила Нино, проделывая путь от невинности к опыту, - каждый хочет казаться лучше, чем есть на самом деле. Наш мир чуть менее, чем полностью, состоит из притворщиков. Причём большинство из них настолько заигрались, что не выходят из образа даже наедине с собой.
Справедливости ради, стоит заметить, что в юности девушке доводилось переболеть амурными увлечениями. В очень лёгкой форме. Опасной любовной лихорадки с ломкой костей и высоким градусом страсти не случалось никогда. Так – банальный насморк, сам собой проходивший за пару дней. Всё дело в том, что мужчины, которыми она увлекалась, в итоге оказывались мыльными пузырями, дутыми величинами. Очень скоро Сербалидзе понимала, что они во всём хуже неё. А главное – никогда не сумеют дорасти до её уровня. Вот искре интереса и не удавалось разгореться. Потому что невозможно разжечь огонь чувств в вакууме отсутствия желания каждую минуту жизни познавать человека, который рядом. Для того, чтобы вспыхнуло пламя любви, нужен воздух почитания человека, а ещё лучше – ураган восхищения. Только так разгорается настоящий пожар души. Единственной личностью, способной вызвать у Нино неподдельный восторг, являлась она сама. Поэтому и любила она только себя.  Зато искренне и неподдельно. Ухаживала, баловала, постоянно хвалила и делала комплименты. Это не был классический случай нарциссизма. В конце концов, у неё объективно имелись все основания гордиться человеком, которого она вылепила из той же глины, из которой многие другие склепали лишь пустых керамических кукол – терракотовую армию посредственности. У самолюбия есть ещё одна приятная сторона – эти чувства всегда взаимны.   
Жаль только, что потребители её продукта – статей газеты «Двоеводский вестник» - никогда не смогут по достоинству оценить талант журналистки. Что с них взять? Ты приносишь им изысканный деликатес, а они видят в нём всего лишь подпивасную закуску. Это огорчало юное дарование.
Обладая миллионом прекрасных качеств, будучи неоднократно поцелованной Богом при рождении, Сербалидзе так и не рассмотрела лес за деревьями. Не поняла самого главного – нельзя презирать своего читателя. Нужно чтить, ценить и даже обожать его. Лишь тогда можно робко надеяться, что этот замечательный человек, обнимающий сейчас глазами каждое заботливо подобранное слово, захочет на какое-то время остаться в созданном тобой мире, чтобы дослушать до конца историю, которую ты так сильно хочешь ему рассказать.   

III
Информатор провёл Нино на место преступления. Дисциплина в отделении полиции хромала на обе ноги. Что было выгодно представителю масс-медиа. Двое сотрудников органов курили у берёзки. Один дрыхнул в «бобике», надвинув фуражку на глаза.
Валера даже сбросил журналистке на «Вайбер» несколько фото, сделанных ранним утром, когда бригада только приехала на вызов. Это стоило девушке половины сбережений, отложенных на переезд в столицу и обещания выпить с молодым человеком кофе после работы.
Она и сама сделала серию снимков с разных ракурсов. Но на первую полосу, безусловно, попадут именно фото на рассвете. Уж больно эффектно смотрелось бездыханное тело на фоне кроваво-красных лучей восходящего солнца. Ещё и тени причудливо смешивались, напоминая задний план знаменитой картины Эдварда Мунка «Крик».
Сознание тут же принялось генерировать подходящий продающий заголовок. «Кровавая охота», «Тайна тихого леса» и даже «Рассвет мертвецов» - в качестве аллюзии на знаменитый хоррор Джорджа Ромеро.   
Само убийство в точности копировало предыдущие. Разве что трупное окоченение в этот раз заставило голову жертвы застыть слегка под наклоном. В совокупности с разрезанными от уха до уха щеками, это делало убитую похожей на Джокера в исполнении Хоакина Феникса. 
Тело обнаружил местный житель, под прикрытием рыбалки чуть свет, сбежавший от сварливой жены в объятия природы и самогона. Мужик тут же вызвал полицию. Больше ничего полезного бедолага сообщить не смог. Его всего трясло. Сначала Нино списала это на похмелье, но, присмотревшись, поняла, что это увиденное так потрясло неокрепшую психику мужчины. А может, наоборот, ненормально спокойно смотреть на зверства, не чувствуя ничего, кроме любопытства.
Стоит признать, что Двоеводский Оборотень вполне мог стать билетом молодой журналистки в более крупное издательство. С этой точки зрения происходящее было как нельзя кстати. Кому война, а кому мать родная. Иначе говоря, кому маньяк, а кому отец карьеры.      
- И никто ничего не видел? Не НЛО же её сюда забросило автостопом по галактике?
- Дык ночью дело было. В лесу. Какие тут свидетели? – старший сержант зевнул, после чего апатично закурил. Угостилась сигаретой и журналистка.
- Ещё какие-то интересные детали есть? Ну там следы маньяка, его кровь, сперма? Всякий шок-контент для читателя.
- Пока что не нашли ничего. И вряд ли найдём. Гад очень осторожный. За что тебя, Нинка, люблю – что не строишь из себя девочку-припевочку. 
- А чего сопли на кулак наматывать? Коль по каждому реветь – озвереешь, как медведь.
- Круто. Не слышал такого.
- Сама придумала. Только что. Будешь использовать – засужу. Ладно, алоха, что по-гавайски означает «прощай Валера, пиши, если будут новые улики».
Сотрудник полиции проводил журналистку похотливым взглядом, буркнув под нос:
- Красивая, гадина. Жалко, шибко умная.

III

Перед отъездом отправилась побродить по окрестностям. Надеяться, что информатор «прокукарекает» что-нибудь интересное не приходилось. Нужно искать материалы самой. Это в ней говорил плохо замаскированный синдром отличницы. Она не просто должна была что-то делать. Внутренний перфекционист требовал, чтобы девушка делала это лучше всех. Долой полумеры. Никаких отговорок. Пока её троечницы одноклассницы работали секретаршами, залетали в девятнадцать и радовались, если удавалось удержать рядом хоть какого-то мужика, она хотела для себя совсем иного пути. Мир должен быть у её ног. И мужчина не абы-какой, а самый лучший. Взять, хотя бы, Валеру. Ну как с таким жить? Через неделю вздёрнешься от скуки. К мужчине должно тянуть. С ним обязано быть интересно каждую минуту. А пока такого рядом нет, остаётся только использовать остальных в своих целях – ну там для секса или получения информации.
          Философские размышления прервало мелькнувшее на холме оранжевое пятно. Не поленилась забраться наверх. Взглянула на поле, речку, лес. Лепота!  Природе, по большому счёту, пофигу, убили кого в лесу или зачали. Как писал поэт: «Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, Земле — ей всё едино: апатиты и навоз.».
Владельца яркой куртки нашла быстро. Им оказался парень лет пятнадцати. С ним ещё была плохо накрашенная девушка того же пубертатного возраста.
- Хай, пипл! Зачётные места тут у вас.
- Да, ничего. Вид отсюда красивый.
- Инстаграмный. Я ради фоток сюда приехала. Все лайки теперь мои, - подъезжала журналистка к детям на знакомой им кобыле.
- Мы привыкли уже. Ничего интересного.
Предложила сделать селфи. Детвора согласилась.
- Помню. В Ваши годы днями и ночами в таких местах пропадали. Пиво пили, песни орали. А у вас как сейчас с этим?
- Да, те же яйца, только в профиль, - сострил парень.
- Классно подметил, дружище. А сегодня ночью часом здесь не тусили? Да не жмитесь вы, не сдам родителям.
- Меня родаки не контролят. Гуляю, сколько хочу. Был и этой ночью с пацанами. А эта, - показал на подругу, - домой пошла.
- Ты парень явно смышлёный. Случайно ничего необычного не заметил? Может, автомобиль какой неместный? Или человек странный. Отсюда же всё как на ладони видно.
- Да мы не зырили особо. Токо видел тачка выезжала крутая. Лексус. Точную модель не назову. А марку запомнил, потому что тоже такую хочу.
-Ой. Хочет он. Хотелка ещё не выросла, - хмыкнула девушка с некачественным макияжем.
- Могу показать, если хочешь проверить.
- Ладно, ладно. Сейчас загуглю фото машин. Скажешь, какую именно видел. А я потом вам королевский подгон сделаю на вино и сигареты. Лады?
- Да без балды.
Спустя полчаса Нино возвращалась в редакцию практически уверенная, что сенсация у неё в кармане. А точнее – в голове. Всё гениальное просто. Если, конечно, сама ты не овца. Овцой она не была. Скорее голодной львицей в погоне за сенсацией.