Глава 2. Военачальник

- Олвек! Олвек, нет… нет…- он закричал и неуклюже побежал, прихрамывая на раненную ногу.
Темный маг, Хозяин Дома, не спеша шел, догоняя бегущего воина, который увязал по щиколотку в песке. Повелитель Тьмы, как его звали в Темной Крепости, смог заманить двоих друзей на верную погибель, разъединил их и спокойно разделывался с каждым по очереди. И первый уже был на пороге смерти.
В слепой ярости бегущий выкинул руки, и свет, вырвавшись из его ладоней, оттолкнул Темного Владыку на несколько шагов назад - воин был магом и пользовался необычной Стихией: Стихией Света, а луч, которым он воспользовался, стал настолько частым оружием, что маг уже не мыслил себя без него. Луч стал частью тела, такой же необходимой, как рука или нога.
Добежав, воин упал перед смертельно раненым другом на колени, пытаясь оценить повреждения, но тело умирающего было искромсано настолько сильно, что надежды уже не оставалось.
- Олвек, Олвек… Только не умирай! Слышишь? Я… я вытащу тебя… Пожалуйста, только не…
- Тсс…- его друг с трудом поднял руку и прижал палец к его губам, - Сивард…, -умирающий закашлялся, поперхнувшись кровью, но на его искаженном болью лице появилось некое подобие улыбки: Олвек всегда был жизнерадостным малым, и это качество не покинуло его даже сейчас.
Темный Владыка поднялся с земли и легко, не проваливаясь, пошел над песком, Его энергии хватало, чтобы беспрепятственно ходить по воздуху, словно бы тот был твердым. Маг, которого звали Сивардом, прошептал заклятье, создавая над собой и другом световой щит – Пусть магический барьер и не остановит страшного противника, а лишь на время задержит Его, но за выигранное время он, Сивард, что-нибудь придумает, чтобы спастись обоим.
- Сивард…- едва слышно прошептал Олвек, силы уходили из него также стремительно, как вытекала кровь из его тела. – Обещай мне… жить за себя и … за меня…Я верю…
Хозяин Дома подошел к ним и презрительно посмотрел на две скрюченные фигуры под щитом, Его взгляд словно бы говорил:
«Вы что, надеетесь выиграть? Или отсидеться под этим жалким недоразумением вместо магической оболочки?»
Повелитель Тьмы поморщился, мол, сколько можно сопротивляться? И ударил легкой, длинной катаной по защите, и щит задрожал, закачался, но выдержал. Пока что.
- Я вижу в твоей… в твоей жизни много боли, но в тоже время… радости, больших побед и не менее больших поражений. Ты … должен жить… обещай… обещай мне, - задыхаясь, сбивчиво шептал Олвек, нервно глядя слабеющими руками друга, прижавшегося к нему. Сиварда колотило, он понимал, что не сможет помочь, понимал, что проиграл.
- Я не смогу… как мне жить без тебя? Я не знаю…Олвек, ты последнее, что у меня осталось…- Сивард закусил губу, стараясь не кричать от чувства безнадежности и тоски, ведь по грязному лицу друга все было понятно: он умирал, и жить ему оставалось от силы несколько часов, даже если удастся каким-то чудом сбежать отсюда. А такого подарка ждать не приходилось – Темная Крепость своих не отпускает.
- Живи так, как будто мы не были знакомы… как будто… ты смог выжить сам… в той битве…- Олвек снова закашлялся, из его носа потекла тонкая струйка крови.
Умирающий сжался, стараясь хоть как-то облегчить страдания, но этим вызвал еще более невыносимую боль
- Тебе достался более жестокий путь, чем мне… живи…сражайся…ты же…
Темный Владыка ударил второй раз, и от щита стали отламываться мелкие кусочки. Они, острые, как битое стекло, падали вниз и, раня своего же хозяина, исчезали, не долетая до земли: это был волшебный, нематериальный щит - он работал, пока у создавшего его были силы, а потом исчезал, разбившись на тысячи осколков.
- Сивард…
Наконец, оболочка рухнула – ей было не справиться с Тем, Кто разрушал ее, Сивард сжал руку друга, понимая, чтО сейчас будет. Нет, его не убьют, ему уготован гораздо более страшная судьба, Олвек-то умрет, и для него все кончится, а вот Сиварду умереть не дадут. Железная рука крепко сжала плечо воина, тот дернулся было, попытавшись скинуть ненавистную ладонь, но пальцы сжались лишь сильнее, безжалостно вгрызлись в плоть. Повелитель Тьмы спокойно пошел, попросту таща пленника по земле за собой, Сивард, вырывался, упирался ногами в песок, борясь из последних сил… но его старания были тщетными, и его, как легкую куклу, утаскивали все дальше и дальше.
- Сивард! – крикнул Олвек, с трудом приподнялся, перевернувшись на живот, он хотел что-то сказать, но вопль выпил все силы, и Олвек упал лицом в песок, замерев мертвым телом.
- Нет!! Нет!! Олвек!! – Сивард закричал так, что все связки должны были порваться в горле, но друг не ответил.
Олвек лежал на лазурно-голубом песке, на который с шумом накатывались бездушные волны Великого моря, а под ним расплывалось кроваво-красное пятно.
- Нет!!!- крикнул Сивард и…
Он проснулся от собственного крика, резко сел, задохнувшись на мгновение: видение было настолько реальным, что он забыл, что спит. Он очень хорошо помнил день, когда убили Олвека, несмотря на то что прошли уже сотни лет. Да какие сотни, уже почти тысяча лет миновала… Он помнил даже этот голубой песок и то, как ярко светили солнца, он помнил все из того дня, в который Темный Владыка забрал его в Дом, пленив на долгую тысячу лет, все мелкие детали. Сиварду часто снились сны, именно они помогли ему не сойти с ума, пока он сидел в одной из камер Темной Крепости без света и тепла. Сны помогли вытерпеть ему голод, жажду и страшные пытки, которые оставили следы на всем его теле, ведь с тех пор, как он попал в плен, прошли столетья, и никто уже не помнил, что именно у него хотели выпытать, но от него не отстали: его пытали ради удовольствия. Те, кто не имел силы издеваться над своими сослуживцами, вымещал свою злобу на таких, как Сивард, - беззащитных, скованных по рукам и ногам пленниках. Сны переносили его в какой-то другое измерение, где не было ни боли, ни Тьмы, которая медленно, но неостановимо наползала на беззащитный мир, но до сегодняшнего дня все сны были про кого-то другого – про его семью и друзей, про исторические события, про что угодно, но только не про него самого. Он не помнил, чтобы сам участвовал во сне до этого. Даже если ему снились события его жизни, он словно смотрел на них со стороны, не участвуя в происходящем. По крайней мере, так было раньше.
Он подождал, пока успокоится сердце, которое колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. На душе было гадко, заныли старые, давно забытые раны, особенно сломанная стальной схваткой Темного Владыки кость на плече. Сивард натянул вязаную тунику и спустил ноги на пол, он знал, что не уснет больше.
Прошло уже тринадцать лет с того момента, как Сивард бежал из страшной тюрьмы, отнявшей у него несчетные годы жизни, и поселился в ближайшем городе, что звался Солнечным. Никто из жителей не знал, откуда он пришел, а спросить они не решались, сам же Сивард никогда не говорил об этом – уж больно тяжелыми были воспоминания. Да и зачем кому-то знать, что он маг? Не то, что он опасался изгнания, он уже ничего не боялся в этой жизни, потому что уже прошел через все мыслимые кошмары. Он не хотел, чтобы его опасались, чтобы ему не верили, вот и молчал.
Сивард был Героем Древности, существом, которое возглавило Армию Света в Последней битве. Он сразу же отправился в стражу Солнечного, когда пришел в себя после побега, потому что не мыслил себя без сражений, и нашел армию в плачевном состоянии. Честно говоря, он не хотел заниматься управлением, но жить без работы тоже не мог – так уж был устроен, а служить солдатом и не быть замеченным, при способностях Сиварда, было просто невозможно. Он мало того, что мог сражаться практически бесконечно и с любым количеством противников, так еще и знал много всего про Древние времена.
Он рассказывал про битвы, про ошибки полководцев, про тактику и стратегию, и вскоре слух прошел по всему городу, что появился великий воин. Он сам не считал себя гением, хоть, безусловно, являлся им, он просто был из другого времени – более жестокого, более страшного. Тогда каждый умел сражаться, это было необходимо, чтобы просто выжить, но времена поменялись, старые техники были забыты, все пришло в упадок, поэтому жители и смотрели на него как на гения. Карьера Сиварда взлетела стрелой, и буквально через несколько месяцев он стал военачальником. Теперь у него всего было в достатке, но он продолжал радоваться простейшим вещам, как, например, теплый ковер на полу, куда опустились сейчас его ноги, ведь он помнил время, когда вместо ковра, у него под ногами были лишь грязные холодные плиты каменного подземелья.
Сивард встал и вышел на балкон - он жил в ратуше на самой вершине холма, где стоял приютивший его город, и отсюда открывался, наверное, самый красивый вид на спящие улицы. Военачальник любил смотреть на них: узкие, кривые переулки сбегали вниз, извиваясь, как тонкие ручейки. Пусть, этот город не был очень богат, зато полон добрыми, счастливыми людьми, которые не брезговали и принимали в свои дома нищих путников, не имеющих возможности даже постой себе оплатить. И никто не думал, что тот гость, которого ты привел в свой дом, может взять нож и убить и тебя, и твою семью, никто не искал предателей, оборотней и шпионов, потому что мир настал, война ушла в историю. Это была его мечта, ставшая реальностью.
Утро было совсем раним и холодным, звезды и луна уже ушли с неба, приближался рассвет, город был особенно красив и мил в голубоватой дымке тумана, но Сивард знал, что скоро взойдут солнца, и вся эта волшебная, таинственная красота сменится рутинной, повседневной жизнью, но пока что Солнечный спал, и это было прекрасно. Небо посветлело, на горизонте появилась бледно-розовая полоса, которая стремительно разгоралась. Сивард зажмурился, улыбаясь, - он любил рассветы. Вернее, он любил все, после бесконечной темноты заточения, но рассветы особенно. Ему казалось, что рассвет – это рождение нового, счастливого дня для всех жителей города и для него, Сиварда. Сначала, когда он только обживался после побега, он ходил, озираясь, по привычке, въевшейся в тело, искал магов, затаившихся среди мирных жителей, и ожидал, что из-за любого угла может выскочить страшная тварь, которая хочет, если не сожрать тебя, так вселиться в твое тело, но постепенно расслабился, стал таким, каким мечтал стать: спокойным и простым. Пусть осторожность и подозрительность остались, но он хотя бы смог жить как обычный житель, по крайней мере, он очень старался. Сивард стал в какой-то степени счастлив, для него началась тихая, мирная жизнь, такая жизнь, о которой он не смел даже мечтать, сидя во тьме.
Полоса стала ярко-красной, и первое солнце появилось из-за горизонта. Город постепенно оживал: где-то хлопнула дверь и, проснувшись, залаяла собака, Сивард улыбался, глядя вниз.
Скоро он пойдет к стене, проверить, как следят дозорные – каждодневная обязанность тщательного полководца в мирное время. Как стратег, он не мог не учить людей, за которых стал ответственен, приняв пост военачальника, элементарному выживанию. Пусть большинство не верило, что Темная Крепость до сих пор существует, но Сивард-то знал наверняка – он пришел оттуда не так давно. День полностью вступил в свои права, улицы стали наполняться народом: жизнь в городе начиналась рано, а днем, в самую жару, временно прерывалась, чтобы ближе к вечеру возродиться снова и кипеть до самой темноты.
Солнечный был городом торговцев, сюда съезжались умельцы со всех краев, чтобы приобрести или продать что-либо. Город всегда славился своими роскошными ярмарками, и даже в Древнейшие времена редко разорялся магами из Дома, что создавало призрачную иллюзию безопасности. К Солнечному привыкли настолько, что даже расположение его никого не пугало, а стоял тот не очень-то хорошо: западнее других городов, значит, ближе всего к Темной Крепости.
В Солнечном жили приветливые люди, которые с радостью принимали торговцев - это и стало решающим фактором, и за многие годы устоялось мнение, что город просто создан, чтобы торговать со своими соседям, потому стал центром ярмарок и рынков, узловой точкой на пути развития разных народов. Здесь было безопасно, и от этого много как продавцов, так и покупателей. Город всегда владел неплохой, по сравнению с другими народами, армией, да и его бургомистры отличались мудростью и ответственностью. Поговаривали, что первого правителя Солнечного на престол посадил сам Лунный Страж или Вересковый Воин, возглавивший Армию Света. И это была сущая правда: Сивард до сих пор помнил храброго мальчишку, которого лично короновал, и всегда смеялся, слушая истории про самого себя. Особенно когда они были выдуманными. Это было забавно: жить живой легендой, слушать байки про себя, помня, как все было на самом деле.
Сивард вошел обратно в комнату, быстро переоделся, спустился вниз и, пройдя по полутемному коридору, который соединял первый этаж ратуши и подсобные помещения, попал в конюшни, где уже, несмотря на ранний час, работал конюх. Парнишка, видимо давно, проснулся или вообще не ложился этой ночью, и чистил лошадей, что-то насвистывая сквозь зубы.
- Доброе утро! – приветливо поздоровался Сивард.
Конюх вздрогнул, явно не услышав, как вошел военачальник, взъерошил волосы и выпрямился перед своим командиром.
- Доброе утро, господин Сивард, - гаркнул он и добавил, уже чуть поспокойнее: - Вам лошадь оседлать?
- Ты уже успел почистить ее?
– Я встал пораньше и начал с вашего коня. Мне как раз сегодня нового сена привезли, так что он покормлен, господин.
Сивард улыбнулся: в чистых, стараниями целой бригады служащих, конюшнях действительно пахло свежим сеном.
- Да, оседлай его, пожалуйста, - сказал Сивард.
Конюх мгновенно бросил щетку, выпер руки о штаны и бросился выполнять поручение. В конюшне Лунного Стража долгое время не любили – уж больно быстро он поднялся с самого низа на самый верх, но вежливое отношение и похвала сделали свое дело. Пусть прошла тысяча лет и все вокруг изменилось до неузнаваемости, но путь к сердцу людей остался тем же: ласка, доброе слово, похвала… кому, как не Сиварду было знать это?
- Ваш конь готов, - радостно сообщил парнишка, вырывая военачальника из раздумий.
Тот улыбнулся и посмотрел на оседланного коня.
- Красавец, - прошептал Вересковый Воин и погладил животное по белоснежной холке.
- Ага! – поддакнул конюх. - Не буду вас задерживать, господин. Раз уж вы встали пораньше, значит, вас ждут важные дела.
Парень придержал коня, пока Сивард заскакивал в седло.
- Удачного дня! – военачальник махнул рукой на прощанье и выехал на заполненные людьми улицы.
- И вам, господин! – крикнул вдогонку конюх и поспешно затворил двери, закрываясь от наступавшей жары.
Сивард вел коня шагом, с трудом проезжая сквозь толпу. Уже сейчас, когда одно из двух солнц- близнецов вышло на небо, было достаточно душно, и жители спешили закончить свои дела, чтобы во время самой жары отсидеться дома, хоть это стало уже скорее традицией, чем реальной нуждой. В Древние и Древнейшие времена, когда климат был жестче, людям реально надо было прятаться куда-нибудь: если ты оставался на солнцепеке, то был велик шанс погибнуть, но сейчас это было не так, и существа уходили, лишь соблюдая непонятную им традицию, перенятую от предков. Мир стал таким: традиции, обряды, обычаи – все потеряло смысл, но продолжало бездумно выполняться.
Когда Сивард выехал на главную площадь города, его, как всегда, оглушил шум торговых рядов - вокруг спешили по своим делам приезжие и жители, а из пестрой толпы то и дело раздавались приветственные выкрики: существа узнавали его. Да его сложно было не узнать: Сивард был высок, статен, в большинстве случаев носил белую с серебром одежду, принятую при дворе. Не то чтобы он старательно следовал придворной моде, просто уже привык к этому цвету. Много столетий назад, еще до пленения в Доме, он носил именно эти цвета, за что его и прозвали Белым Воином.
Он был красив: тонкое, аристократичное лицо с приятной улыбкой и мягкие голубые глаза, которые светились изнутри добротой, покоряли сердца многих существ, и даже тонкая полоска шрама, проходившая через всю левую половину его лица, не уродовала военачальника, а добавляла мужественности его молодому лицу. Высокие скулы и нос с горбинкой, длинные белые волосы и высокие брови - все в нем было изящно и светло, но так отстраненно и чуждо, что он казался внеземным существом, которым, по сути, и являлся. Он даже человеком-то не был.
Лунный Страж доехал до знакомой лавочки, где торговал пекарь, приютивший его, когда он только появился в городе, спешился и привязал коня за небольшой колышек у лавки.
- Доброе утро, дядюшка Гьерн! Как сегодня идет торговля? – приветливо поздоровался Вересковый Воин.
- Батюшки, какие люди! – воскликнул старичок, отрываясь от раскатки теста. – Ты что-то сегодня рано, сынок. Что-то случилось? Сны мучают?
- Ты как мысли читаешь! Да так, ничего особенного, просто неприятный сон, - зачем пекарю было знать? Сивард не желал больше приключений – за его полутора тысячелетнюю жизнь их было предостаточно, да и рассказывать про себя он не любил. – Как там тетушка Лейла?
- Да ничего, - откликнулся Гьерн. – Вот она тебе передавала, - пекарь вынул откуда-то из-под стола буханку свежего хлеба и крынку с молоком.
- Спасибо, - улыбнулся Сивард. – Это вам, - он протянул Гьерну небольшой мешочек, набитый монетами. Сивард так и не привык копить деньги, и он все отдавал приютившей его семье.
- Да что ты, родной, - укоризненно сказал пекарь, отодвигая протянутую руку, - нам чужого не надо. Это твои деньги, сынок.
- У меня все есть, дядюшка, даже небольшой запас на черный день. Вы мне жизнь спасли, я теперь в неоплатном долгу, так хоть немного радости вам доставлю, - Сивард улыбался тепло, но настойчиво – он не привык отступать.
- Да ты думаешь, будто мы тебя из-за денег спасали?
- Нет, конечно, - военачальник вложил мешочек в руку Гьерна.
Тот улыбнулся и покачал головой:
- Ну уж нет. Сегодня не возьму, иди, на себя потрать, - решительно заявил Гьерн и вернул деньги. - У нас и так, слава светлым Солнцам, все хорошо, ведь, видя тебя, к нам в лавочку народ тянется.
- Это не из-за меня, - возразил, улыбаясь Сивард. – Это все твоя превосходная выпечка. Да вон там уже, и покупатели нашлись, - Лунный Страж кивнул в сторону женщины с корзиной, которая явно направлялась к лавочке старого пекаря.
- Иди, иди уже! – шутливо воскликнул Гьерн, - Сейчас все будут на тебя смотреть, а не на мой хлеб!
- Можно я заеду к вам вечером? Помогу чем-нибудь и тетушку проведаю. Я давно у вас не был.
- Конечно можно! Я всегда тебе говорил: приезжай всегда, когда сможешь. Мы ждем тебя каждый день с утра до вечера, а ты, обормот, разрешения спрашиваешь. Ты нам как сын, утешение в старости.
- Я обязательно приеду вечером. Теперь не буду отвлекать тебя от работы, удачного дня! – обещал Сивард, привязывая корзинку с хлебом и молоком к седлу.
- Ждем тебя, - кивнул Гьерн, уже поворачиваясь к подошедшей женщине.
Вересковый Воин отвязал коня и, легко вскочив в седло, поехал сквозь толпу. Сегодня был странный день: несмотря на достаточно ранний час, на улицах было душно. Военачальник медленно продвигался вперед, улыбаясь своим мыслям: чем гаже было в душе, тем лучезарнее он становился, и только задумчивые глаза выдавали его с головой, он глядел перед собой, почти не видя ни жителей, ни домов. Ему казалось, что сегодня даже в воздухе, словно бы перед грозой, витает что-то… что он не мог объяснить. Внезапно он понял, что слышит все голоса на площади, понимает, что говорит каждый из пришедших на утренний базар. Он слышал монотонный гул, но мог сказать, что произносит тот или иной человек.
Вон там, в самом углу, у горшечного мастера, женщина спорила с продавцом о цене, а у большого фонтана, который располагался прямо по посередине площади, ссорились дети. Такое случалось с ним когда-то давно, в минуту опасности, когда, чтобы выявить предателя, нужно было услышать все разговоры одновременно, он вынужден был рассредоточить внимание подобным образом. Тогда-то он справился, но зачем это было сейчас? Сивард не понимал, какое отношение это имеет к сегодняшнему дню, что он должен услышать.
- Доброе утро, господин Сивард! – тонкий, детский голос прорвался на первый план, вытеснив все другие: тот, кто звал его, очень хотел, чтобы его услышали, это явно чувствовалось.
Лунный Страж выпал из мира голосов, куда погрузился против своего желания, слегка запутавшийся в себе, его словно по голове ударили, вытрясая, и стал оглядывать людской поток, пытаясь найти ребенка, который позвал его - никогда еще он не встречал существа, способного напрямую обратиться к нему, использовав рассредоточенное внимание. Он услышал веселый смех и, наконец, понял, где позвавшее его дитя.
Маленькая девочка стояла на крыльце одного из домов. Она была какой-то неопрятной, словно о ней никто давно не заботился: одежда, явно не с ее плеча, мешком висела на ее худеньком теле, из-под короткой, рваной юбчонки торчали грязные, расцарапанные ноги, рыжие волосы были заплетены в тонкие, неаккуратные косички, но самыми удивительными были ее огромные, зеленые глаза – что-то колдовское в них было. И эти глаза смеялись над ним. Девочка подняла руку и помахала ему, Сивард улыбнулся и помахал в ответ.
На крыльце рядом с рыжей девчушкой сидела девушка, вероятно, ее сестра. Она была полной противоположностью зеленоглазой девочке: высокая, толстоватая, с густыми каштановыми волосами, косами уложенными вокруг головы. Она спорила с разносчиком сладостей громким, сварливым тоном. Вересковый Воин подождал, пока она договорится с продавцом и громко спросил у толстухи:
- Можно я прокачу твою сестру вниз по улице?
Ему просто захотелось, чтобы эта маленькая, растрепанная девочка была счастлива сегодня. Приятно иногда дарить такие маленькие радости, тем более что ему это ничего не стоило, да и общаться с народом тоже было необходимо, только тогда станешь хорошим правителем. Это он на своем опыте усвоил.
Девушка, которая уже собралась уйти в дом, недовольно повернулась к нему, но увидев, кто обратился к ней, слащаво заулыбалась, сумев сдержать раздраженный крик, которым она собиралась наградить «нахала».
- Конечно… конечно можно! В белом домике с резными ставнями живет моя тетка, вы можете оставить ее там. Там еще петушок на крыше.
Сивард кивнул: он знал этот красивый, ухоженный дом.
- Иди сюда! – крикнул он девочке.
Та радостно сбежала с крыльца и пересекла улицу. Сивард успел заметить, что бежала она не как обычный ребенок, а сильно прихрамывала на левую ногу.
Он наклонился и, подняв, посадил ее в седло перед собой, тронул поводья.
- Как твое имя? – спросил он, как только отъехал от крыльца.
- Найна, - ответила девочка, - а почему ты такой грустный сегодня? Я вижу тебя здесь каждый день, и ты всегда улыбаешься, когда едешь вниз по городу, но сегодня что-то случилось, и ты был похож на… на, - она замялась на мгновение, а потом все-таки выговорила: - на мертвеца.
- А ты знаешь, как выглядят мертвецы? – тихо поинтересовался Сивард.
От девочки в эти мгновения веяло чем-то мрачным, совершенно не свойственным детям ее возраста.
- Да, - также тихо ответила она. – Мою семью убили. Всех. Маму и папу, братьев и сестер… это было, когда последний раз пришли какие-то грабители из лесов. Теперь я живу у дяди, он приютил меня. А у мертвых остекленелый взгляд, они ведь больше ничего не видят, такой пустой, что проваливаешься куда-то, когда им в глаза смотришь… - едва слышно прошептала она.
Сивард молчал, задетый историей маленького ребенка: он считал, что ужасы войны уже кончились. Он сам многое видел, когда был ребенком, и ему было больно слышать, что он так и не сумел остановить ту войну, что отняла у него самого семью. Пусть боевых действий и сражений и не велось, но, раз случались такие истории, значит, бой еще не был окончен, идеальный мир, к которому стремился военачальник, еще не был выстроен.
- Меня считают сумасшедшей, и дома не любят. Дядя считает, что меня надо держать под замком, чтобы я не заразила других, - спокойно сказала девочка.
 Она словно бы уже привыкла к этому.
- А сама-то ты считаешь себя такой?
- Я? Конечно, ведь дядя не может лгать. Я сошла с ума, когда убили мою семью, но… Сивард, ты можешь мне сказать, - она повернулась, - я их больше никогда не увижу, даже когда умру?
В ее огромных глазах стоял вопрос. Она, наверное, никогда не плакала дома, боясь дяди, да и вообще не плакала, потому что не умела.
- Найна, понимаешь, смерть – это не выход. Ты должна бороться, ведь я знаю, ты – очень сильная. Я…
- А где твоя семья, Сивард? – внезапно спросила Найна, перескочив с вопроса на вопрос.
- У меня не было семьи…
- Тоже убили?
В конце улицы показался чистенький белый домик с цветочными горшками на окнах.
- Держи, - Сивард снял с груди маленькую брошку в виде цветка, в середину которого был вставлен камень небесно- голубого цвета. – Он поможет тебе. Просто… если будет совсем одиноко, ты можешь найти меня. Знаешь, я видел много ненормальных, и я могу тебе твердо сказать: ты в своем уме. И кто что говорит тебе – все глупости. Ты очень, очень сильная, держись и приходи ко мне, если захочешь, конечно.
Почему-то военачальник знал, что это не простая встреча и что еще много раз Найна окажется рядом.
Девочка смотрела то на него, то на брошку.
- Тебе правда не жалко? Дяде для меня лишнего лоскутка не даст, а ты – такую красивую вещицу. Почему я не твоя дочка? – жалобно проговорила Найна, и ее глаза наполнились невыплаканными слезами. - Ты бы не умер тогда, а сейчас бы заботился обо мне.
- А ты бы хотела… ну, другую семью? Тех людей, которые бы тебя по-настоящему любили бы? – внезапно спросил военачальник – он был падок на быстрые решения, да и опыт у него был немалый.
Он разбирался в людях и знал, что то, что он задумал, будет хорошо.
- Я бы хотела, да кто меня возьмет? Даже дядя не против отдать меня. Он говорит, что я лишний рот в его и так большой семье, - уныло пожала плечами девочка.
- Я знаю пару, у которых нет детей, но они мечтали бы о ребенке. Эти люди спасли мне жизнь, выходили, когда я только появился в городе. Они очень добрые и не станут тебя обижать. Поедем, спросим твоего дядю, - Сивард повернул коня и пустил его рысью по опустевшей улице.
Уже скоро они достигли дома, где жила Найна, и Лунный Страж спешился и, привязав коня, постучался. Здание словно бы поглотил звук, и несколько минут не давал ответа, а потом дверь, скрипнув, отворилась, на пороге показался невысокий, толстый человек. Он явно был богат: на его расшитом поясе висел туго набитый кошелек, да и одет он был весьма неплохо. Сразу видно- ростовщик.
- Что вам надо, господин? –проговорил он, сгибаясь в низком поклоне.
- Хотел поговорить об Найне, - сухо сказал Сивард, и на его красивом лице застыло неприязненное выражение – он был воином и терпеть не мог людей, наживавшихся, давая деньги в долг.
- Да вы проходите в дом, господин. Не стойте на пороге, - за хозяином дома появилась его жена, не менее толстая женщина с льстивой улыбкой на круглом лице. – А ты, простофиля, что ж не пригласил дорогого гостя войти? Проходите, будьте как дома! Девочки, - крикнула она куда-то вглубь, - поставьте-ка самовар! Дорогой гость пожаловал!
Сиварду не хотелось входить внутрь: не любил Лунный Страж подлиз, что выказывали свое раздражение на слабых, таких существ в его жизни было предостаточно, но делать было нечего, и он нехотя вошел.
Приемная комната, куда попал Вересковый Воин, была обставлена с всевозможным богатством: по стенам висели вышитые полотна, в середине на большом ковре стоял длинный тяжелый стол, вокруг которого были расставлены не менее тяжелые стулья с вытянутыми вверх спинками и над которым висела стеклянная лампа, по стенкам и дну ее ползали светящиеся жуки. Такие насекомые водились только в Зачарованном лесу, а эльфы, что населяли его, давным-давно оборвали свой контакт с жителями других городов. К тому же еда для этих жуков была особенной, и достать ее было непросто, зато при правильном прикорме, насекомые могли жить по несколько сотен лет. Содержание светящихся тварей свидетельствовало о немалом достатке семьи.
Когда Сивард вошел, у него сразу закружилась голова – в помещении было невыносимо душно, пахло какими-то духами, словно бы кто-то оставил открытие коробочки с ароматами. Лунный Страж тяжело сел на предложенный ему стул, хозяин ушел куда-то вглубь, а беседовать с гостем осталась его супруга.
- Так что вы хотели сказать про Найну? Неужели эта негодница успела и вам досадить? Ух, сколько она сил из нас выпивает! С тех пор как умер ее отец, сводный брат моего мужа, так мы о ней заботимся, не жалея сил, - говорила она, улыбаясь фальшиво и широко, а глазами она пожирала статную фигуру, словно ощупывая ее.
Сиварду было некомфортно здесь, он чувствовал себя неуверенно, как будто сидел голым.
- Дело не в этом. Я хотел бы ее у вас забрать, - борясь с собой, проговорил он, стараясь не показать внутреннего раздрая.
- Найна, радость моя, - обратилась хозяйка к девочке, - иди-ка поиграй в свою комнатку, мы с господином Сивардом все обсудим и позовем тебя. Иди, иди, - прибавила она, заметив, что Найна не двинулась с места.
- Я не пойду, - тихо, но решительно сказала девочка, уцепившись за спинку стула, на котором сидел военачальник.
- Зачем же ее уходить? Пусть останется, - заступился за рыжую Сивард, подозвал Найну и усадил ее к себе на колени.
- Ай-ай! Какая мы своевольная! - воскликнула женщина. - Вся в покойного папашу: он тоже был редкостный упрямец. Вот не захотел переселиться в город, уперся, как всегда, сколько мы не предлагали, сколько не упрашивали – все впустую. Да вот и поплатился. Жизнью заплатил, болван он эдакий, да пусть сам, вместе с ним и жену убили и ребятишек…
Льстивый голос хозяйки дома уходил все дальше и дальше, пока почти не исчез совсем, остался где-то далеко фоном: Сивард уже не обращал на него внимания, его волновала только девочка - Найна на его коленях вся напряглась, как маленькая пружинка, когда разговор зашел про ее отца. А когда женщина стала ругать покойного, рыжая сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, пронзая их до крови. Она была странной, в ней была сила, природу которой Лунный Страж пока что не понял до конца, и эта сила настораживала бывалого воина, заставляла его волноваться за здоровье ребенка.
«Найна?» – тихо позвал Сивард, но он не произнес ни звука вслух, обратившись к ней с помощью мысли. Девочка не ответила, словно не услышав.
«Найна!» – крикнул он, но ответа не последовало.
Дело принимало серьезный оборот. Сивард закрыл глаза и вошел в сознание девочки - там было пусто и тихо, лишь вдалеке, почти на самом горизонте возвышалось что-то. Вересковый Воин прошептал заклятье и через секунду оказался у строения: это была простая кирпичная стена, которая уходила куда-то за пределы видимости в обе стороны, преграждая путь дальше.
«Найна!» – снова позвал он, и его голос эхом разлетелся по пустынным холмам.
«Сивард! Сивард, помоги мне!» – раздался испуганный голос девочки откуда-то из-за стены.
- Не бойся, я уже иду. Слышишь, держись! – крикнул Лунный Страж и, выхватив катану, рубанул ею по стене.
Страшная сила отбила его удар и отшвырнула и меч, и самого военачальника в сторону, кто-то захохотал из-за стены, заглушая испуганный крик Найны, а потом Сивард вывалился из ее сознания, выкинутый тем, кто поселился там.
- Найна! – закричал он уже в голос и, вскочив со стула, поднял девочку в воздух.
 Она не подавала признаков жизни, ее голова, как у тряпичной куклы, упала на грудь: девочка перестала дышать.
- Я не отдам ее тебе! – прорычал Сивард и уложил тело на стол, не обращая внимания на испуганный вопль хозяйки дома.
Лунный Страж и раньше имел дело с подобными тварями, но к своему ужасу, забыл, как с ними бороться и теперь был вынужден произносить изгоняющее заклятье, чтобы вытравить тварь из сознания, потому что он не помнил, как уничтожить монстра, не убив ребенка. Но он не успевал: Найна, повинуясь злой воле твари, уже несколько раз порывалась встать, выламывая руки, когда Сивард удерживал ее.
- Ненавижу! Ненавижу тебя! – кричала она, надрываясь и захлебываясь воздухом, но Сивард знал, что кричит не ребенок, а тварь внутри нее.
Найна встала в очередной раз, руки девочки захрустели, когда Сивард попытался уложить ее обратно, и Вересковый Воин был вынужден отпустить ребенка – он все еще надеялся вытащить Найну из страшного плена и не хотел ломать ее тело. Рыжая села на столе и несколько секунд, словно не видя, смотрела на военачальника пустыми глазами, а потом, перевернувшись на четвереньки, медленно поползла к хозяйке дома. Та завизжала и попыталась убежать, но, запутавшись в длинном платье, упала на пол, Лунный Страж прыгнул через стол и встал между монстром, в которого превратилась девочка и испуганной женщиной.
- Убирайся прочь! Я приказываю тебе именем того, кто послал тебя.
- Ты не знаешшшь его имменни, - прошипела тварь и улыбнулась, на мгновение показавшись из тела девочки.
- Ты не посмеешь тронуть никого в этом доме. Попытаешься – и я уничтожу тебя, - Сивард выхватил клинок – уже вполне реальный - и тот засветился бледным белым огнем.
- И деффчонку тожже, - откликнулась тварь и, оттолкнувшись ногами Найны, прыгнула.
Сивард знал, что ему надо убить Найну, потому что, если он этого не сделает, монстр, ее захвативший, будет становиться сильнее и сильнее с каждой убитой жертвой. Время замедлилось для него. Он поднял меч, ожидая пока девочка-монстр сама на него напорется. Ему было больно, почти физически: Найна, с ее ужасной историей успела понравиться ему, но… у него не было выбора, он не помнил, как бороться с монстрами подобного вида. Тысяча лет в тюрьме стерла часть его знаний, и ему пришлось долго и упорно трудиться, чтобы восстановить хоть что-то. Ему казалось, что того, что он уже вспомнил, будет достаточно, чтобы жить в спокойном мире, но нет. И ценой этому стала жизнь Найны.
Внезапно что-то засветилось на груди рыжей, и этот свет во мгновение ока стал нестерпимо ярким. Он отшвырнул Сиварда с поднятым мечом, хозяйку, которая снова пронзительно завизжала, стулья и все, что оказалось на его пути. Тельце девочки зависло в воздухе, с ее груди ослепительными волнами разливалось сияние. Тварь испуганно завизжала и вышла из тела, Лунный Страж, продолжая падать, выкинул руки вперед, своей волей посылая магический луч в показавшегося врага. Он хорошо помнил, как бороться с духами, и это знание из него не могло выбить ничто на свете. Монстр, вселившийся в тело Найны, не мог противостоять и, предсмертно пискнув, рассыпался, исчезнув, как дым.
Свет погас также внезапно, как и появился, девочка упала на пол, Сивард приземлился в нескольких шагах от нее.
- Найна! – позвал он, перемещаясь к девочке.
Та лежала, не подавая признаков жизни, тогда Вересковый Воин положил руку ее на грудь и, прошептав заклятье, резко надавил. Рыжая всхлипнула и задышала, а через несколько секунд она уже очнулась и, зарыдав, повисла на шее Сиварда. Тот прижал ее к себе, нежно гладя по голове:
- Тише, тише. Все уже хорошо, все кончилось. Не бойся, все хорошо, - шептал он, стараясь успокоить ее.
Девочка дрожала, да и Сиварда потряхивало от пережитого, он поднялся и сел на какой-то стул, не опрокинутый волной света. Хозяйка тоже встала и теперь смотрела на Сиварда и девочку испуганно и зло. Ноги явно ее не держали, потому, поставив стул, она плюхнулась, трясясь всем телом.
- Так… что с Найной? – спросила она, прерывая повисшую тишину.
- Я забираю ее, - холодно отрезал Сивард, не переставая гладить девочку, взгляд его мягких глаз внезапно стал льдисто холодным и строгим.
- А в чем же дело? Просто скажите, насколько и когда, а мы уж ее соберем. Вы человек добрый, заботливый и я не знаю, о чем и речь…
- Я забираю ее навсегда.
- Да… как же, - хозяйка даже поперхнулась. От ее страха не осталось и следа. – Она же, когда вырастет, будет хорошей работницей. Как это вы ее просто заберете? Мы значит, ее растили, все ей отдавали, от самого сердца отрывали, а вы – пришли и забрали? Нет! Эдак дело не пойдет.
- Что вы хотите? – устало спросил Сивард - ему было мерзко до тошноты от того, что эта женщина хочет еще и денег получить. Работорговля какая-то получается…
- Да разве ты, Найна, хочешь уйти? Уж как мы тебя ласкали, как за тобой ухаживали. А ты бы стала за нами ходить в нашей старости.
Найна повернула к ней распухшее, заплаканное лицо, но в ее взгляде не было ненависти, лишь презрение.
- Лгунья, - прошептала она и отвернулась.
- Да как ты смеешь тетке хамить! – взъелась хозяйка.
- Что вы хотите? – еще раз спросил Сивард, обрывая вопль женщины.
- Да за людей нынче платить принято, батюшка! – снова засюсюкала женщина.
Вересковый Воин презрительно поджал губы, а потом достал из кармана туники мешочек, который утром не взял дядюшка Гьерн, и швырнул его на стол.
- Здесь – деньги, которые мне бургомистр платит за месяц вперед. Найну я забираю. У нее есть какие-то вещи?
- Да за вещички то отдельная плата причитается, - откликнулась хозяйка, уже глядя не на Сиварда, а на кошелечек.
- Найна, - тихо позвал он.
К его удивлению, девочка откликнулась.
- Да, - тихо ответила она.
- Есть у тебя здесь любимые вещи, которые ты бы хотела увезти от сюда?
Девочка кивнула и достала из-под одежды брошку, в виде цветка с синим камнем посередине.
- Тогда идем скорее отсюда, - сказал Сивард и, подняв ее на руки, вышел из дома.
На улице было уже очень жарко и душно, но даже этот воздух, в котором висела пыль, поднятая многочисленными прохожими и так и не опустившаяся, показался Лунному Стражу живящей прохладой. Все жители уже давно разошлись по домам, прячась от зноя, военачальник отвязал коня и, усадив девочку, вскочил в седло.
- Найна, мы едем домой, - сказал он и пустил застоявшегося коня рысью по пустым улицам. – Мою тетушку зовут Лейла. Она уже не молодая, невысокая, чуть повыше тебя. Она очень добрая и умеет вкусно готовить. Ее мужа зовут Гьерн, он пекарь, может, видела его лавочку у фонтана? Еще тетушка шьет – она швея, но у них нет детей, а на кукол шить она не хочет. Думаю, они тебе понравятся. Они добрые, честные люди и очень хотят ребенка. Как раз такого, как ты.
Сивард пытался разговорить девочку всю дорогу до улицы, где жили его знакомые, потому что после таких страшных потрясений существо может уйти в себя настолько, что перестанет обращать внимание на окружающий его мир. Лунному Стражу совсем не хотелось, чтобы эту девочку ждала такая страшная судьба, но Найна упорно молчала. Когда они подъехали к началу улицы, на которой стоял домик Лейлы и Гьерна, Сивард спешился.
- Найна, давай отведем коня к моему знакомому. Он держит конюшню на этой улице, там о нем позаботятся.
Найна кивнула и молча спрыгнула вниз, не дожидаясь помощи со стороны. Сивард отцепил корзинку, отдал ее девочке:
- Подержи ее, пожалуйста, а я сейчас отдам коня и вернусь.
- Нет! – внезапно выкрикнула она, испуганно хватаясь за его руку. – Не оставляй меня одну! Она вернется! Та тварь вернется за мной, как только ты отойдешь в сторону!
Он сел перед ней на корточки, чтобы было удобнее посмотреть в ее испуганные глаза.
- Я уничтожил того монстра, ин больше никогда не вернется. Смотри, - он взял в руку брошь на ее груди, — это защитит тебя от любых тварей. Они, видя ее могущество, пройдут стороной, а если и посмеют напасть, будут уничтожены светом из камня. Это очень древняя вещь, на которую положили заклинания многие, сильные маги. Ты знаешь Олвека Птицелова? Может, сказки слышала?
Девочка вздрогнула, словно бы ее пронзил холодный ветер, и кивнула – сложно было не слышать историй про него.
- Он тоже колдовал, создавая этот амулет.
Это была чистая правда: маленькую брошь Сиварду подарил еще его отчим, Дэвантер, могущественный маг Древних времен, а потом Птицелов положил на нее свои заклятья, делая обладателя камня почти неуязвимым. Только одна тварь могла напасть, не опасаясь силы камня, но Сивард надеялся, что это страшное существо, призванное Повелителем Тьмы, уже давно погибло, уничтоженное магией Леди Молнии.
- Откуда у тебя такая старая вещь? – спросила Найна, вырывая его из воспоминаний. – Ты убил кого-то, чтобы достать ее?
- Нет… просто… долгая история. Расскажу как-нибудь попозже. Идем, - отмахнулся Сивард, искренне надеясь, что это «позже» не настанет никогда.
Он взял коня под уздцы и, подойдя, постучал в двери конюшни. Ему открыл уже не молодой человек с заспанными, красными глазами.
- Кто пожаловал! – воскликнул он, тут же приходя в себя, увидев, кто стоит в дверях. – Заходите скорее, а то на улице больно жарко.
- Нет, - ответил Сивард, - я к тебе хочу только коня поставить. Я иду к тетушке и очень спешу, правда, у меня нет с собой денег, я тебе их попозже занесу.
- Ну давай, давай, - усмехнулся конюх, - а то тетушка не простит тебе опоздания, а денег мне не надо. Это честь, что твой конь стоит в моем стойле.
Сивард передал конюху уздцы и, взмахнув рукой на прощанье, двинулся вниз по улице, Найна шла рядом с ним, все еще недоверчиво озираясь по сторонам, словно ждала, что монстр выползет из тени или подворотни, но вокруг было тихо.
Вскоре они дошли до домика, который на первый взгляд ничем не отличался от других, но для Сиварда был важен и дорог - сюда его принесли, когда он от голода и ран потерял сознание где-то под стенами города, и с тех пор он довольно часто бывал здесь. Военачальник поднялся на крыльцо и постучал: в домике было тихо, никто не откликнулся на стук.
Найна с недоумением посмотрела на Сиварда.
- Они, наверное, просто не услышали, - ответил он на незаданный вопрос и улыбнулся, чтобы поддержать ее.
На второй, более громкий зов, хозяева отреагировали, и в доме кто-то заходил, а потом дверь открылась. На пороге стояла старушка в простом льняном платье и с чепчиком на голове, ее фартук был белым от муки.
- Сивард! – ласково воскликнула она, и в ее возгласе слышалось удивление. – Мы ждали тебя к вечеру, ты раненько сегодня управился с делами. Проходите скорее в дом, - и она отступила на шаг, пропуская гостей внутрь.
Сивард вошел внутрь, чуть подтолкнул засмущавшуюся девочку перед собой, и закрыл дверь за спиной.
- Тетушка Лейла, – он ласково обнял хрупкую старушку, согнувшись едва ли не вдвое.
- Тише ты, раздавишь же сейчас, – засмеялась она, высвобождаясь из его объятий. - А ты кто будешь? – спросила старушка девочку.
Та смутилась, покраснела, как помидор, и быстро юркнула за спину Сиварда.
- Это Найна, - ответил за нее военачальник.
- Здравствуй, Найна, - приветливо поздоровалась Лейла.
Девочка выглянула из-за своего спасителя, но, увидев доброе лицо старушки, стала чуточку посмелее.
- Здравствуйте, - прошептала она.
Тетушка улыбнулась ее и потрепала рыжую по голове:
- Ну вот и славно! Меня зовут Лейлой, но ты можешь называть меня как захочешь. Сивард вот предпочитает обращаться ко мне “тетушка Лейла”. Да что это я, вы, наверное, голодны. Проходите, проходите скорее на кухню, там как раз подходит пирог с яблоком, твой любимый, Сивард, с корицей, - сказала она, направляясь вглубь дома.
Сивард улыбнулся Найне:
- А ты боялась. Идем, - усмехнулся он.
На кухне было полно всяких разных предметов, о назначении которых даже Сивард не догадывался - эти кухонные принадлежности, как и всегда, были разложены по столам, развешены по стенам, как пучки трав у деревенских ведьм. Сивард с Найной были усажены заботливой тетушкой за стол, та суетилась, быстро подавая посуду и выпечку.
- Тетушка, я не успел выпить молоко. Вот оно, - Сивард протянул корзинку тете.
- Ах ты негодник, - шутливо погрозила пальцем она. – С самого утра ничего не ел, значит! А молоко-то скисло, его теперь только на простоквашу. Ах, Сивард, Сивард! Когда я научу тебя есть по нормальному? А ты? – спросила она у Найны. – Дома тебя совсем не кормили?
Девочка смущенно потупилась.
- Ну что ж, сейчас мы все исправим, - Лейла вытащила из печи большой противень, на котором лежал румяный, свежевыпеченный пирог. На его крышке был выложен причудливый узор из переплетающихся полосок золотистого теста.
- Кушайте, - сказала тетушка Лейла, ставя на стол блюдо с пирогом.
- Где дядя Гьерн? – спросил Сивард. – Мне очень нужно поговорить с ним.
- Ешь спокойно, - велела Лейла, - он еще не вернулся, но скоро уже будет.
Сивард кивнул и принялся за пирог.
Когда они с Найной наелись, а тарелка почти опустела, в прихожей раздался шум и громкий голос дядюшки Гьерна оповестил их, что хозяин вернулся домой. Он вошел в комнату, красный, запыхавшийся, и удивленно улыбнулся, увидев нежданных гостей.
- Здравствуй, Сивард! – воскликнул он, - Ну и жара сегодня! Я чуть не умер, пока до дома добрался. А кто это с тобой?
- Ее зовут Найна, она мой маленький друг, - ответил Сивард, вставая навстречу хозяину.
- Что ж, здравствуй Найна. Очень рад тебя видеть, - улыбнулся пекарь, протягивая руку девочке.
Та, к удивлению Сиварда, протянула руку в ответ, и Гьерн ласково пожал маленькую ладошку. Пекарь заговорил о чем-то с ней, сев напротив, уплетая остатки пирога, и Сивард понял, что пришла пора поговорить с тетей. Он перехватил взгляд Лейлы и кивком указал на дверь. Та, привыкшая узнавать его жесты, кивнула, и оба выскользнули в другую комнату.
- Кто она, эта Найна? – сразу спросила тетушка Лейла, едва дверь в кухню затворилась за ее спиной.
- Я не знаю, чей она ребенок и мы даже познакомились случайно. У нее убили всю семью еще в нападении, что было год назад, она жила у дяди, где с ней обращались хуже, чем с прислугой. Ты ведь знаешь людей, которые живут в первом доме, если идти с рыночной площади вниз к стене по главной улице?
- Лично с ними я не знакома, но ходят слухи, что они сказочно богаты, - пожала плечами бабушка.
- Это правда. Но ты видишь, какая Найна худая и оборванная? Это все их вина. Они внушили ее, что она сумасшедшая и вообще не ровня всем остальным. Те люди так плохо обращались с ней, так громко и часто бранили ее отца, которого она, похоже, очень любила, что в ее сердце поселилась ненависть. А на это чувство пришла тварь, которая починила Найну себе. Я не хочу объяснять тебе, кто или что это было, просто поверь мне, что это была сильный и опасный монстр. Мне едва удалось спасти и девочку, и ту семью, и я понял, что Найну там оставлять нельзя. Просто ей нужна любовь, забота, чтоб она могла говорить в своем доме, а не шептать, боясь наказания. Мне некуда ее деть – не могу же я ее с собой поселить, но девочка мне больно понравилась. Я знаю, что вы бы очень хотели ребенка и подумал… что вы могли бы позаботиться о ней. Тетушка Лейла, я хочу знать, разрешишь ли ты Найне остаться у вас?
- Сивард, - только и смогла вымолвить бедная старушка, – я даже и не знаю, что тебе сказать. Конечно, мы мечтали о ребенке, но…Та тварь, что напала на нее, не вернется? – опасливо спросила швея, нервно теребя краешек фартука.
- Нет, - покачал головой Сивард, - я уничтожил ее.
Тетушка Лейла опустилась в кресло-качалку, задумчиво глядя на военачальника.
- А теперь честно расскажи мне, кто ты такой. Я хочу знать все, до последней мелочи.
Сивард тяжело вздохнул. Он подозревал, что когда-нибудь все узнают, но надеялся все же сохранить тайну.
- Это слишком долгая история, след которой теряется во тьме Древних веков. Я маг и воин по имени Сивард, но я клянусь тебе, я никак не связан с Домом. Я не шпион оттуда, я их враг, они убили все, что мне было дорого, много сотен лет меня держали взаперти в самой Темной Крепости, но потом я бежал. Помнишь, когда вы только нашли меня, я все спрашивал, сколько лет прошло с Последней битвы? Для меня это было единственное событие, к которому я мог привязаться по времени.
- Как я могу верить тебе?
- Хочешь, я поклянусь на мече? – Сивард протянул руку, чтобы вытащить клинок и исполнить самую страшную клятву. Ведь тот, кто лгал, клянясь на своем клинке, через несколько дней погибал от своего же оружия.
- Нет-нет! – воскликнула Лейла, поднимаясь и останавливая его руку. – Я… я верю тебе. Я возьму девочку и буду заботиться о ней, как о родной дочери, – она потерла виски, пытаясь поверить тому, что сказал Сивард. Верилось с трудом. Не каждый день узнаешь, что существо, живущее под боком, является магом.
- Ты ведь не сердишься на меня, что я сразу не сказал? – тихо спросил Сивард. – Я должен был это сделать, но побоялся за себя и за вас. Эта тайна ведь не испортит наших отношений, а, тетушка Лейла?
Старушка подошла и обняла рослого военачальника.
- Конечно нет, дорогой! – ласково сказала она. – И не волнуйся, я не расскажу никому, кроме, если ты, конечно, не против, Гьерну. Но и с него возьму слово молчать.
- Конечно. Он заслуживает знать правду.
Сивард не стал пугать бедную женщину, что ее могут запытать, доставая это знание, или просто залезть в ее мозг. На душе у него было погано.
- Ладно, идем, - сказала тетя, снова превращаясь в домохозяйку. – А то они там уже засиделись без нас.
Когда они вернулись на кухню, Гьерн все еще продолжал говорить с Найной и, к удивлению Лунного Стража, рыжая разговорилась и даже смеяться стала.
- Найна, - обратилась к ней тетушка Лейла, - мы с дядей Гьерном очень хотим оставить тебя у себя дома, у нас нет детей, и мы будем заботиться о тебе, как о дочке, если ты, конечно, захочешь жить у нас.
Девочка активно закивала головой, засветившись, как звездочка:
- Я хочу у вас остаться, у вас очень хорошо, - она была так счастлива, что ее эмоция наполнила всю комнату невидимым сиянием.
- Ну вот и здорово! – улыбнулся Гьерн. – Мы уже успели подружиться, и я не представляю больше свою жизнь без Найны.
- Тогда, - Лейла заговорчески улыбнулась девочке, - пойдем, подберем тебе ткань на новое платьишко, а то негоже в этих лохмотьях ходить. А вечером сходим к нашему соседу, портному, и купим ту ткань, которую ты захочешь. Согласна?
Найна закивала, еще не веря в свое счастье - еще никогда в жизни ее не уделяли столько заботы и внимания. Старушка взяла Лейлу за руку, и обе ушли вглубь дома, о чем-то беседуя.
- Ну, я, наверное, поеду, - пробормотал Сивард. – Меня еще дела ждут, тебе тут тетя расскажет про меня немного. Ты прости, что сразу не сказал…
- Сивард, даже если ты был разбойником или древним магом, выбравшимся из Дома, я не перестану любить тебя! – воскликнул пекарь, даже не подозревая, что угадал правду.