Университет

Я спешил, уже опустились сумерки на белоснежные крыши университета и после занятий, длившиеся словно вечность, мне выпала возможность наконец то вернуться к своим исследованиям в области физиологии. Занятия закончились в срок, и я немедленно поспешил в корпус, где располагалась лаборатория и обретался мой учитель, однако мне всё время казалось, что крепко опаздываю. Добравшись наконец то до двери кабинета физиологии, я отдышался и смело вошел внутрь. Кабинет содержал в себе великое множество всевозможных приборов, о назначении многих из которых, можно было только догадывался, я протиснулся мимо двух столов, заваленных этими загадочными приборами, и уселся за стол, высотой мне чуть ниже плеча, с двумя моими приборами: реограф и кардиограф, которые требовались мне для исследования работы сердца и кровенаполнения сосудов мозга.

Из соседнего кабинета ко мне вышел мой добрый учитель, он сел рядом со мной, стол ему доставал ему до груди, и мы начали разговор, обсуждали в первую очередь прочтенный мною материал о физиологии нервной системы и в частности мозга, ибо в физиологии сердца я разбирался достаточно хорошо, однако, хоть я и отвечал достаточно точно, однако многие детали от меня ускользали, оставляя бреши в знаниях общих, что не позволяло мне в полной мере понять работу мозга, и от ожидание обвинения в недостаточной расторопности и старательности даже снова спровоцировало нервное заикание.

Закончив обсуждение, учитель снова удалился к себе, мой взгляд скользнул на большие часы, висевшие над дверями, они показывали половину двенадцатого, это означало, что до начала исследования оставался ещё час времени. На столе были разложены мои тетради и пара книг, для того, чтобы ещё раз пройтись по материалу перед тем, как приступить к практическим действиям. В числе прочих бумаг, на столе оказалось письмо, на конверте которого было сказано, что оно прислано от профессора медицины. И действительно, по утру я получил это письмо при входе в университет. Я развернул конверт и быстро пробежался глазами по строкам, написанные твердой строгой рукой, что ни единая буква не выбивалась из строк. В письме говорилось о приглашении меня на разговор с самим профессором в другом корпусе университета, попасть туда можно было лишь выйдя из корпуса физиологии. Поскольку до исследования оставался ещё час, я решил, что ещё можно успеть на встречу, дабы не заставлять профессора меня ждать. Собрав письмо обратно в конверт, я спешно покинул кабинет, спустился по длинной лестнице через несколько этажей и выбежал из здания на каменный мост через замерзшую реку, однако моё возбуждение предстоящей беседой было столь сильно, что холод вовсе не ощущался.

Пройдя через длинный мост, с которого были видны лишь смутные очертания реки в ночной мгле, я спустился по каменной лестнице в нижний город. Воодушевленный скорой встречей с профессором, в раздумьях и с улыбкой я шел по большому проспекту, освещенному неяркими фонарями, где на момент моего путешествия не было ни души, однако проспект начал быстро сужаться и пропали фонари, и я даже не заметил, как оказался на узкой тропинке в снегу между двумя большими деревянными домами, которые выглядели будто бы необитаемыми. Вокруг не было ни души, только лишь темнота и слышен был лишь дальний вой ветра, я обратил внимание на конверт, который ещё был в моих руках, повертев его в руках, попытался найти на конверте адрес того корпуса, откуда он был отправлен, однако после внимательного осмотра конверта и письма, адрес так и не нашёлся, только множество подписей самого профессора.

И в этот момент я ощутил окружающий меня холод и горечь от своей невнимательности и торопливости, что заставили меня спешно покинуть университет. Глубоко вдохнул и ещё пару потоптался в снегу и развернулся, дабы отправиться обратно в университет и успеть к началу исследования. Но пройдя несколько шагов по тропинке, на моём пути выросли две фигуры, во мраке подворотни отчётливо рассмотреть их было сложно, однако впередиидущая фигура была невысокой полноватой девушкой, или же она была плотно закутана в одежды, а позади неё шёл щуплый парень, и, увидев меня, он испуганно дернулся и нырнул куда-то за сугроб, видимо скрываясь в одном ветхом доме. Девушка же наоборот, не убежала, а двинулась на меня, и в легком неярком свете, отраженном от снега, лицо девушки на секунду осветилось, показав своё уродство, она была изувечена, будто бы обожжено.

От её приближения ко мне, моё сердце сжалось от ужаса, и я резко свернул с её пути на соседнюю тропку и быстро-быстро зашагал, пытаясь не перейти на бег, чтобы не привлечь ещё большее внимание. Эта побочная тропа, проходившая под сенью безлистных, тонких, почти острых веток, шла вверх по холму, и я решил, что сейчас выйду к мосту, ведущему к университету. Однако, выйдя на холме, я оказался в некоем сером квартале, где оказался окруженным огромными прямоугольными каменными зданиями, крыши которых исчезали во тьме неба. Между зданиями пробегали узкие извилистые улочки, где не было освещения, и я почти что ничего не видел, но всё же отправился по направлению к университету, как мне казалось. Множество раз я поднимался по невысоким каменным лестницам вверх, но так и не смог увидеть ни огни проспекта, ни замерзшую реку или мост к университету, ни его сияющие крыши.

В определенный момент я понял, что поднялся на холм, который был выше необходимого мне пути. Над высокими домами начали пробиваться робкие лучи утреннего солнца, и, отражаясь от снега, его свет открыл мне вид на город и с высокого холма моё внимание привлек мост вдалеке, тот мост, который был мне так нужен. Я бегом ринулся с холма по каменным лестницам, пытаясь добраться до моста, который уже пропал из поля моего зрения. Выбежав из района больших серых домов и спустившись вниз по холму, я оказался среди множества частных домиков, огражденных широкими чугунными оградами. В отличии от душного каменного района здесь свету ничего не мешало блуждать по заснеженным пространствам, слепя меня своими лучами, отраженными от снега. Прикрывая глаза ладонью, я продолжал бежать мимо черных оград, которые были настолько длинными, что не всегда было ясно, бегу ли я ещё по улице, или уже зашел на частную территорию. Мой путь пролегал мимо множества домиков, которые так же будто бы пустовали, однако в один момент мне навстречу вышла парочка молодых людей, к ним то я сразу и кинулся с вопросом: “Где же находиться университет”. Они мне указали на старинные чугунные ворота, сильно потрепанные временем, а за ними длинная аллея, видимо там располагался путь к мосту. Я незамедлительно ринулся через ворота, чуть не запнувшись за кусок чугуна, выдающийся от ворот, далее, находясь в аллее, сквозь деревья показались белоснежные крыши университета, ярко поблескивая на солнце. Обрадованный я пробежал всю аллею, и за ней оказался мост, но это был не тот мост. Под ним не было замерзшей реки, а вел он к одинокому дому под холмом. Дом этот был обшарпан и сильно потрепан временем, а над дверью висела выцветающая надпись “Адвокат”.

Я взглянул на свои часы, они показывали двенадцать часов тридцать пять минут - я опоздал к началу исследования. Горечь переполнила меня, ведь мой учитель рассчитывал и полагался на меня, и его ожидания относительно меня и нашего исследования не оправдались.

Моя голова отяжелела от печали, я постучал в дверь адвокатской конторы. Мне открыл дверь невысокий щуплый человек, он был хмур, однако в его виде угадывалось что-то знакомое, возможно он был родственником моего учителя, но о родне мы никогда не говорили. Адвокат впустил меня в свою канцелярию. Я отправился на верхние этажи и устроился под крышей на чердаке, здесь был станок для печати бумаг, которые заверял адвокат на нижних этажах, мне было незачем теперь спускаться, мой труд на чердаке обеспечивал мою жизнь, а напротив рабочего места было небольшое окно, выглядывая в которое, в ясную погоду я мог наблюдать сверкающие белоснежные крыши университета, порой я даже видел тот самый переброшенный через замершую реку мост, который вывел меня из университета. Он оказался ниже холма, где располагалась канцелярия адвоката, возможно я мог бы спуститься вниз, сбежать ещё ниже по холму и достичь всё же университета, возможно даже мой учитель снова начал бы со мной работать, но я боялся спускаться из адвокатской канцелярии, возможно я снова не смогу найти дорогу.