Какой она была раньше

Она ходит голой по моей комнате.
Подумать только, еще вчера я не мог опустить глаза что-бы взглянуть на ее ноги.
Коснуться руки что-бы не наразиться на удивленный взгляд.
Вдохнуть аромат ее волос что-бы насладится их очарованием.

А сегодня она без трусов ходит по моей кухне - готовит кофе.

Я ведь раньше боялся даже анекдот пошлый рассказать при ней... мне казалось что она ангел.
Признаться ей что неравнодушен, однажды взял ее за ладонь и она инстинктивно отдернула руку.
Кто ты такой?
Мне лишь позволено было - читать стихи ей...
И немного скрашивать досуг.
Когда больше делать это было некому...

А сегодня я могу подойти к ней сзади, обнять просунув руки под мышками и соединить их прямо под ее грудями. Что-бы соски висели прямо над ними.

Я не мог раньше обнять ее - что-бы это не казалось нелепым казусом. Строгий взгляд ее голубых глаз тут же изучал меня как будто видел что-то странное.
Как недоразумение природы.
 
И я понимал ее.
Я не мог выучить столько иностранных языков как выучила она.
Не имел столько магазинов и автомобилей как имел ее папа.
Не бывал в Париже и Риме.
Не учился ездить на скаковой лошади.
Мы лишь учились с ней - на одном курсе института.

Уверенная и красивая.
Лишь порой ей бывало скучно и тогда... ее взор опускался на того кто случайно оказался рядом.
Как же я старался что-бы это был я!
 
Я выучил все ее привычки и наклонности.
Признавался ей что люблю оперу, Моцарта и Бетховена. Что без ума от японского искусства. Хотя лишь вчера купил книгу что-бы узнать - что это такое?

А она рассеяно слушала меня, сидя на занятиях, задумчиво уставив взор свой куда-то в окно.
Может представляла, какая погода сейчас на набережной Парижа.
Или какая весна будет в Лондоне.
 
Но сегодня она вдруг оказалась на моей кухне. Где ходит голой и отнюдь не стесняясь меня больше. Даже не прикрываясь.

А я лежу сейчас на диване и  задумчиво гляжу на нее, сквозь полуприкрытые глаза.
Думаю, что психология женщины - все-таки отличается от мужской.

Я могу встать и подойти сзади, наклонить ее и поиметь - два раза.
Сказать что хочу так. И она согласится.
Потом я положу ее на диван. И войду спереди. Если сзади - мне надоест это делать.

И больше Бетховен не является главной темой нашего разговора.
Другая тема сейчас - волнует ее более.
Не залетела ли она?
Женюсь ли я, если так?.. А то аборта она боится.
Почему слабый напор воды в ванной. Подмыться нужно непременно...

Гляжу на нее и удивляюсь.
Вчера она была во всем - лучше меня. Умнее. Способнее. Развитее.
В любой беседе - затыкала меня за пояс.
Смеялась над моими планами.
Над моими мечтами.
Над моими слабостями.

И вот, один раз - проявила слабость тоже...

Этого оказалось достаточно.

Теперь она ходит голой по комнате, и я время от времени говорю ей что-бы подставила мне зад - я шлепну ее ладонью по нем.
И тема японского современного искусства - нас больше не беспокоит.

Она не спрашивает - зачем мне это надо? Шлепать ее по заду...
Какая причина этого столь странного деяния?
Не охренел ли я случайно?

А может ей и не надо давать думать?
- Пора! - Говорю ей. Решительно и твердо. Ласково улыбаясь при этом.

Ласковая улыбка - это главное в разговоре с девушкой.

Тогда она меньше задумывается.
Вот и сейчас... она поворачивается и подставляет мне свой сладкий зад..
Гляжу на него задумчиво.
Я могу трахнуть ее, прямо туда. И она будет не против. Я знаю.
Или поцеловать.
Но я просто шлепаю - в зад ладонью - я и так уже перетрахался на сегодня.

Признаться, мне это надоело. Я снова хочу видеть ее такую, как она была вчера.
Сильной, гордой, смелой.
Но не получается...

Жаль.

Может я зря сказал тогда, едва коснувшись чем-то возле ног, что случайно кончил в нее.   Что она теперь будет беременна. Непременно.
И она по неопытности - поверила.
Сначала она визжала как истеричка. Потом плакала.
Потом замолкла.
И вот теперь.. она ходит голой по моей квартире.
Как будто делала это всегда.
И собирается делать это - всю жизнь.

Я хочу видеть ее такой, как она была раньше...
Говорить про японскую культуру.
Про погоду в Париже.
Но в голове лишь музыка Моцарта.
Реквием.
Крутится как заевшая пластинка.