Любитель японского стиля

  5. Любитель японского стиля

                Было говорено, что утрата культуры оборачивается утратой свободы.
 
                "Земледельческий журнал",  1835.

  Собственно, наш лектор-писатель и сам толком не знал, что такое красота. Конечно, в голове его поскрипывали слова Достоевского о том, что красота спасет... Но не более того. Наоборот, эта фраза казалась ему сомнительной и какой-то, что ли, поверхностной. Да и туманное будущее глагола "спасет"... Лучше спустился бы какой-нибудь мыслитель с зияющих высот своего духа и растолковал бы, почему прекрасная дама не разродится никак. Однако ничего такого писатель говорить не собирался: надежнее обратиться к проверенному. Он стащил с полок кучу книг, и скоро под прилежной рукой надергался ряд цитат, от которых сделалось совсем тошно. Н.Рерих, например, утверждал: "Знаком красоты открываются врата запечатанные", а Н.Клюев: "Не железом, а красотою купится русская радость", Н.Бердяев, напротив, считал: "Россия не любит красоты, боится красоты, как роскоши, не хочет никакой избыточности". Конспектируя, писатель влепил вместо "железом" "жезлом", и, пробуя что-нибудь понять, ничего не нашел, как плюнуть и скомкать лист. Кстати подвернулись японцы со своими разнообразными "Записками". Шерстя "Записки у изголовья", он наткнулся на "то, что пленяет утонченной прелестью" и "то, что великолепно", "что неприятно слушать". Так какой-то Сей-Сенагон предлагал свои размышления. Еще раньше писатель читал другого японца - Кавабату, и, помнится, что-то дрогнуло в душе то ли от самой вещи, то ли от мысли, что автор как бы причислен... Да что разглагольствовать? - нобелевский лауреат тысяча девятьсот незабвенного года, когда премию давали за разные озарения-откровения, а не за вклад не известно чего не известно во что. Писатель стащил с полки и упомянутого сэнсэя, тотчас погрузился в его лауреатскую речь, словно по заказу названную: "Красотой Японии рожденный". С тем взялся за тезисы, разогнался и пошел строчить; именно конспектирование япона-сан Кавабатова открыло ему, что автор приглянувшихся "Записок" - женщина. "Вот тебе и Сенагон-Сей, придворная дама, национальный гений, чуть не попал впросак". Однако напрасно обеспокоился: гении тем и хороши, что пребывают в забвении - и, слава Богу: целее будут. Между прочим, управиться с красотой лектор предполагал к обеду, иначе "Круглый стол", куда протащил его литературный приятель, - к чертям, а это значит: не фигурировать, не состоять, не числиться, в то время как печатный станок тискает и употребляет... Господи, кого только не? - недосказавших, недоблудивших, недолизавших.

Продолжение следует