Христос Г. Р. Державина

Ода  Г.Р. Державина «Христос»

                К 200-летию появления в печати оды Державина «Христос» (1814)


«Державин был первым живым глаголом поэзии русской», - писал Белинский. Ради справедливости следует добавить: глаголом, «живым» не только своим слогом и яркой образностью, но и своей возвышенной духовностью, взыскующей «Бога живаго».  Поэтому если творчество его стало, по словам  критика, «символом могущества, славы и счастья Руси», то венцом этого блистательного символа без всякого сомнения стали  оды Державина «Бог» и «Христос», вознёсшиеся над его творчеством  подобно кресту над алмазной короной Российской империи. Творчеству Державина повезло  меньше, чем Екатерининской короне, хранящейся в Алмазном фонде России. Если  оду «Бог» ещё  помнят, то оду «Христос»  в 20-м веке предали забвенью.

Что же предстваляет собой это произведение, о котором в своё время так восторженно отзывался Мицкевич, и которое так заботливо старались навсегда похоронить апологеты атеизма?  В оде «Христос»  поэт «как бы на небо восхищенный» дерзновено обращается к самому Христу с  вопросом:  «Кто Ты?», превращая свою оду в молитвенную беседу с Ним. Такого, кажется не делал ещё никто. Разве что Иаков, видевший Бога лицом к лицу и дерзновенно просивший Его: «Скажи <мне> имя Твое» (Быт.32:29). Обращение это у Державина пронизано  таким искренним молитвенным восторгом, что восклицательные предложения в нём сменяют друг друга. При этом ни на секунду не возникает  сомнения в истинности этого неземного восторга, охватившего поэта, и заставившего изречь  возвышеннейшие тайны, созерцателем и слушателем которых он стал.

Желая донести до современного читателя чудное веяние духа державинской оды «Христос», я печатаю её в сокращении, внеся некоторые изменения в текст, для того, чтобы подчеркнуть главную идею этого произведения, рождающуюся в духовном  диалоге  поэта  и Бога.  Да простит меня Державин за эту попытку реконструировать сокровенную суть его оды и те небольшие изменения, которые пришлось сделать ради этого.

                Христос

                «Никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною» (Ин. 14:6)

                <Поэт:>
                О Сый, которого пером,
                Ни бренным зрением, ни слухом,
                Ниже витийства языком
                Не можно описать, а духом
                И верой пламенной молить!
                Твоею благодатью пленный,
                Как бы на небо восхищенный,
                Тебя дерзаю я гласить. — 

                Тебя;  —  но кто же сущий Ты,
                Что человеком чтим и Богом?
                Лице, как солнца красоты!
                Хитон, как снег во блеске многом!
                Из ребр нетленных льется кровь!
                Лучи — всю плоть просиявают!
                Небесный взор, уста дыхают
                Сладчайшим благовестьем слов!


                Кто Ты,  —  что к нам сходил с небес
                И паки  в них вознесся в славе? — 
                Вовек живый и там и здесь
                Несметных царств своих в державе,
                В округе и средине сфер.
                <...>
                Кто Ты,  —  кого из древних лет
                Сивиллы, маги и пророки
                Приход предвозвестили в свет;
                Полк горних сил сквозь блеск далекий
                Дивился с трепетом кому,
                Что Бога и Царя небесна,
                Безсмертна суща, безтелесна,
                Сходяща видят смерти в тьму?
                <...>
                Как!  —  Неба сын Ты?  —  ужас, мрак
                Мои все пробегают кости!
                Ты Бог?  —  но Твой поруган зрак
                От человеческия злости!
                Окровавленны красоты!
                С злодеями на древе крестном
                Висишь в томленьи скорбном, смертном,
                Бледн, бездыханен, мертв!  —  Кто ж Ты?

                Кто Ты? И как изобразить
                Твое величье и ничтожность,
                Нетленье с тленьем согласить,
                Слить с невозможностью возможность?
                Ты Бог,  —  но Ты страдал от мук!
                Ты человек,  —  но чужд был мести!
                Ты смертен, — но истнил скиптр смерти!
                Ты вечен,  —  но Твой издше дух!

                О тайн глубоких океан!
                Пучина див противоборных!
                Зачем сходил Ты с звездных стран!
                И жил в селениях юдольных?
                <...>

                Открой себя, открой, молюсь!
                И се — глас слышу сердца в дверях:

                <Христос:>
                «Доколь воплю, доколь толкусь
                «Воскреснуть в хладных маловерах?
                «О света сын! о раб днесь тмы!
                «Свлеки с себя покров твой бренной
                «И мыслью, верой воскрыленной
                «Мой Промысл о себе вонми:
                <...>
                Ты, в красоту свою влюбясь, 
                Возмнил быть Бог — и возгордился,
                От Единицы отклонился
                И свет Ея в тебе погас*.
                <...>
                Ты сам бы падши не возстал,       
                Когда б  во Мне не воскресился**,
                Не воскресясь — не возсиял,
                Не возсияв  —  не возродился
                В блаженство первородно вновь.
                Се, как смирением, терпеньем,
                Страданьем, скорбью, умерщвленьем
                Возводит всех к себе Любовь!
                <...>
                Я Божий Сын: никто другой
                Слепца привесть не может к свету,               
                Потерянному чувств стезей;
                Лишь словом уст Моих согрету
                Внутрь вскрыться могут очеса***.
                <...>
                Сходил Я к смертну естеству
                От уз греховных мир избавить,
                На прежней степени поставить
                И уподобить Божеству.
                <...>
                <Поэт:>
                О Всесвятый! Превечный Сый!
                Свет тихий Божеския славы!
                Пролей свои, Христе! красы
                На дух, на сердце и на нравы,
                И жить во мне не преставай;
                А ежели  и уклонюся
                С очей Твоих и затемнюся,
                В слезах моих вновь возсияй!

Чему учит нас эта таинственная молитвенная беседа поэта с Христом?

1. Прямому  дерзновенному молитвенному диалогу с Богом. Своим вопросом «Кто Ты?» Державин стирает всякий стереотип, навязываемый ему извне. Он жаждет встречи с Богом живым. Он хочет слышать  о Боге из уст Его, беседуя с Ним лицом к лицу и от сердца к сердцу. Это дерзновение духа, в котором он видит Господа как бы впервые, застыв в благоговенном изумлении. В этом тайна общения с Богом: без посредников и всегда как впервые. 

2. Другая тайна заключается в размышлении о чудной Христовой природе, к которой мы призвыны свыше.

                О тайн глубоких океан!
                Пучина див противоборных!
                Зачем сходил Ты с звездных стран!
                И жил в селениях юдольных?

                Сходил Я к смертну естеству
                От уз греховных мир избавить,
                На прежней степени поставить
                И уподобить Божеству.

                Се, как смирением, терпеньем,
                Страданьем, скорбью, умерщвленьем
                Возводит всех к себе Любовь!

Этому смирению, терпению и смерти для всего преходящего и тленного во время  молитвы мы должны научиться у  Любви, чтобы, познав её божественную природу,  соединиться с нею в одно.

3. Третья тайна в том, что Христос должен воскреснуть в наших сердцах, а мы должны воскреснуть в Нём не в фигуральном смысле слова, а в самом прямом.

                «Доколь воплю, доколь толкусь
                «Воскреснуть в хладных маловерах?

                Ты сам бы падши не возстал,
                Когда б  во Мне не воскресился,
 
4. Это воскресение происходит благодаря тому, что с принятым в наше сердце Христом  очи нашего духа, соединившегося с Христовым духом в одно, «вскрываются» внутрь нас, и через это видение мы возвращаемся в божественную Единицу, от которой мы отпали.

                Ты, в красоту свою влюбясь, 
                Возмнил быть Бог — и возгордился,
                От Единицы отклонился
                И свет Ея в тебе погас.               

                Я Божий Сын: никто другой             
                Слепца привесть не может к свету,
                Потерянному чувств стезей;
                Лишь словом уст Моих согрету
                Внутрь вскрыться могут очеса.

5. А если эти духовные очи вновь затмеваются земными мыслями и чувствами, то слёзы раскаяния, омыв  их, возвращают им чистоту бессмертного божественного зрения.

                А ежели  и уклонюся
                С очей Твоих и затемнюся,
                В слезах моих вновь возсияй!

Перед потрясающей красотой Христа, воссиявшего в слезах кающегося грешника меркнут все материальные и духовных сокровища мира.

Менее чем за два года перед своей смертью Г.Р. Державин благословил в своей оде «Христос» будушие поколения   дерзать в познании  Бога.  Благословил не смущаясь задавать Ему напрямую вопрос «Кто Ты?». Достойны ли мы этого благословения? Это зависит от нашего внимания, к тем сокровищам духа, которые он открыл нам.



Примечания

Чтобы придать полноту  той диалогичности, которая наметилась в начале державинской оды,  текст произведения были внесены следующие изменения:

*Ты, в красоту свою влюбясь, 
Возмнил быть Бог — и возгордился,
От Единицы отклонился
И свет Ея в тебе погас.

                у Державина:

                «Он, <Адам> в красоту свою влюбясь,
                Возмнил быть Бог — и возгордился,
                От Единицы отклонился
                И отблеск в нем Ея погас»


**Ты сам бы падши не возстал,       
Когда б  во Мне не воскресился,

                у Державина:

                «Адам бы падши не возстал,
                Когда б  в  Христе не воскресился».

***Я Божий Сын: никто другой               
Слепца привесть не может к свету,
Потерянному чувств стезей;
Лишь словом уст Моих согрету
Внутрь вскрыться могут очеса.

                у Державина:

                «Так Он един: никто другой
                Слепца привесть не может к свету,
                Потерянному чувств стезей;
                Лишь словом уст Его согрету
                Внутрь вскрыться могут очеса.»


****Сходил Я к смертну естеству

                у Державина:

                «Сходил Он к смертну естеству».