de omnibus dubitandum 119. 132

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.132. А ВОТ МАТЬ, ТА МОГЛА...

    По всем дорогам скакали гонцы с воззванием «Братьям донцам от станичного сбора Мигулинской станицы». «Скоро, скоро наступит то время, когда мы, казаки, скажем свою волю открыто», — гласило воззвание и заканчивалось призывом: «Да здравствует наше будущее. Да здравствует донское казачество. Да здравствует Войсковой круг» {ГАРО. Ф. 55. On. 1. Д. 712. Л. 4.}. Округ гудел, как потревоженный улей. В самой Вёшенской было неспокойно. Революционно настроенные казаки-фронтовики поняли сущность окружного «Совета», несколько наиболее боевых готовили переворот.

    Сослуживец и друг Подтелкова Василий Кухтин тайно привез из Каменской оружие и распределил, кто будет брать здание телеграфа, кто разгонит или перебьет «Совет». Известие об уничтожении Тираспольского отряда сотрясло станицу. Местные интеллигенты живописали зверства «красногвардии» и героизм мигулинцев, вставших как один на защиту родимого края. Фронтовики заколебались.

    В группе Кухтина объявился предатель. За день до намечавшегося выступления, 3 мая, окружной «Совет» собрал съезд представителей станиц и, в связи с «вторжением на донскую землю разнузданных красногвардейских банд», объявил округ на военном положении. Вся полнота власти передавалась вновь назначенному заведующему военным отделом «Совета» полковнику З.А. Алферову*.

*) АЛФЁРОВ Захар Акимович (дон.)(1874-1957) - как-то отправленный Красновым в отставку генерал Семилетов не без язвительности ответил штабникам: «На запрос Ваш, к кому перешли дела бывшего моего отряда, доношу, что они в настоящее время ни к кому не переходили, в будущем, надеюсь, перейдут в историю». (на фото: первый атаман Верхне-Донского округа Захар Акимович Алфёров изображён вместе с племянником Северьяном в эмиграции. Источник: МУП "Редакция газеты "Тихий Дон")

    Захар Акимович Алфёров, о котором пойдет сейчас речь, не писал подобных дерзких ответов и не претендовал на место в истории, не был блестящим «оперативником» вроде Денисова или Сидорина, не возглавлял лихой партизанский отряд, подобно Семилетову или Чернецову, не пользовался громкой славой Гусельщикова или Мамантова, — спокойно и методично нес службу Дону, являя образцы организаторского и административного мастерства, ибо порядок, дисциплина и организованность были присущи Донским казакам так же, как и порыв и удаль.

    Он родился 20 марта 1874 года в семье простого казака Еланской станицы. Отец его дослужился до урядника в 16-м и 33-м Донских полках. В войнах не участвовал.

    Общее образование Захар Алферов получил «домашнее». В 1895 году закончил Новочеркасское юнкерское училище по 1-му разряду, получил офицерский чин хорунжего, выпускаясь в 1-й Донской казачий полк. Отслужив положенный срок в полку, был зачислен обучающим офицером в родную станицу Еланскую, преподавал азы военного дела молодым казакам. Женился Захар Акимович поздно, детей не имел. Дом его на краю станицы, заполненный охотничьими трофеями хозяина, напоминал музей.

    Отличительной чертой Алферова было постоянное стремление расширить свой кругозор, повысить образование. В 1906 году он закончил Академию генерального штаба по 2-му разряду, а в 1913 году — Петербургские военно-педагогические курсы, после чего получил назначение в Ташкент инспектором кадетского корпуса. Кстати сказать, преподавание в военных училищах и кадетских «корпусах общая черта в биографии братьев Калединых, П.Х. Попова, П.Н. Краснова и многих других.

    В 1-ю мировую войну Алферов не нашел случая отличиться, на фронт впервые попал 7 января 1917 году — в чине войскового старшины, в 24-й Донской полк. Ни боевых наград, ни ранений не имел, но, тем не менее, пользовался авторитетом, и весной 1917 года вместе с М.В. Кривошлыковым и еще тремя казаками был выбран от станицы Еланской на Войсковой Круг. Вскоре он производится в полковники (старшинство с 6 декабря 1916 г.), командует 24-м полком и исполняет обязанности начальника штаба 4-й Донской дивизии.

    Весь 1917 год северные станицы Донецкого округа боролись за отделение и создание нового округа. Он был создан, Алферова заочно избрали окружным атаманом. Донское Правительство утвердило избрание, и Захар Акимович отбыл с Северного фронта на Дон, куда приехал 11 января. Бои с красногвардейцами задержали его в донской столице. 10 февраля, вместе с группой депутатов Войскового Круга, он отправился в станицу Константиновскую — готовить условия для работы в случае захвата Новочеркасска большевиками. Но Круг был разогнан Голубовым, разбежавшиеся делегаты в Константиновской не собрались, и Алферов решил ехать к месту службы в станицу Вешенскую, где, по слухам, не было еще Советской власти. По дороге, в хуторе Чекалове, Чертковской станицы, он был арестован, доставлен в Морозовскую, а затем в Новочеркасск, в распоряжение следственной комиссии Ревкома. Сидел на новочеркасской гауптвахте, но по следствию был оправдан и освобожден, после чего уехал на родину.

    16 (29) апреля, во время 2-го Окружного съезда Советов, одноименную власть в Вешенской безболезненно свергли, а Алферова 20 апреля (3 мая) избрали командующим войсками округа. Все это время власть по форме оставалась Советской, и лишь после организованного Алферовым разгрома и уничтожения Подтелковской экспедиции была восстановлена атаманская власть, а Алферов избран окружным атаманом.

    Окружив себя способными помощниками (Савватеев, Ситников), он провел громадную организационную работу, много способствовал освобождению Хоперского, Донецкого и Усть-Медведицкого округов. И когда получил самостоятельную задачу — перерезать Грязе-Царицынскую железную дорогу, смог бросить на север более двух дивизий из одних только верхне-донских полков, сформированных за два месяца. Операции развивались удачно; кроме того войска Алферова в начале августа захватили уездный город Богучар — первый крупный населенный пункт вне пределов Войска Донского. Тогда же Алферова вновь избрали на Большой Войсковой Круг.

    Однако тылы верхне-донцов разъедали интриги. Размахнувшегося Алферова, получившего за взятие Богучара генеральский чин, сосредоточившего в своих руках власть гражданскую (окружной атаман) и военную (командующий войсками Северо-Западного района), усиленно «осаживали» и «окорачивали» местные доброжелатели. Заместитель его К.К. Дронов и атаман станицы Каргинской Ф.Д. Лиховидов составили донос, тепло встреченный в штабе Донской армии. 8 (21) октября 1918 года приказом № 1014 Алферов освобождается от атаманства и остается лишь командующим войсками. Окружным атаманом сделался «войсковой старшина в отставке» К. Дронов.

    Этим дело не закончилось. Вскоре Алферов был вызван в Новочеркасск, где у него потребовали объяснений но поводу многочисленных преступлений, разоблачаемых в упомянутом доносе. Политический и контрразведывательный отделы Донской армии начали расследование по «делу Алферова и его окружения». Самого Захара Акимовича чуть было не отправили в отставку, но выехавший в Вешенскую для следствия генерал Пастрюлин особой вины за ним не нашел.

    Атаман Краснов, человек на редкость беспристрастный, пресек эти интриганские игрища. «Полковника Дронова, способного на низкую клевету и подлый, ложный донос, немедленно по телеграфу удалить с должности окружного атамана, а дело прекратить», — гласила его резолюция. На должность окружного атамана назначили лицо нейтральное — генерала Усачева. Алферова отправили в отпуск, который из-за болезни затянулся надолго.

    Во время развала фронтов Донской армии, восстания 28-го Верхне-Донского полка Алферов, числившийся в отпуске, пытался по мере сил спасти положение на Верхнем Дону, но реальной власти не получил. По решению Краснова, она сосредоточилась в руках его главного недоброжелателя — Ф.Д. Лиховидова, нового окружного атамана.

    Уехав с отступающими частями в Новочеркасск, Алферов, как делегат Большого Войскового Круга, вновь включился в работу, сосредоточился на общественной и административной деятельности, вел от имени Круга переговоры с А. И. Деникиным. От поста окружного атамана, предлагаемого ему окружным совещанием, решительно отказался. В Донской армии отныне высоких чинов тоже не занимал.

    В конце октября 1919 года, когда наметился конфликт между «сепаратистами» и «единонеделимцами» па Дону, генерал Богаевский пригласил Алферова возглавить Совет Управляющих (донское правительство) с целью создать компромиссную власть. На посту премьер-министра Захар Акимович пробыл полтора месяца, подвергался критике со стороны «социалистов» Агеева и Дудакова и в преддверии разгрома, в ситуации, когда обычно лихорадочно меняются правительства, был заменен па Н.М. Мельникова.

    Вместе с Донским корпусом Алферов эмигрировал из России. Жил в Югославии, где получил должность сотрудника исторического отдела в Генеральном штабе и разрабатывал историю мировой войны. В борьбе, развернувшейся внутри эмиграции, поддерживал «вольно-казачье», националистическое направление.

    После 2-й мировой войны ему удалось выехать из Югославии в Триест, а оттуда в США. Там Захар Акимович и умер в Нью-Йорке в 1957 году.

Литература
1. Казачий словарь-справочник: В 3-х т. / Изд.: А.И. Скрылов, Г.В. Губарев. — М: ТО "Создание", 1992. — Т. 1. — С. 33-34. — (Репринт, изд. 1966 г.)
2. Венков А.В. Печать сурового исхода. — Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1988. — С. 30-31, 34, 36, 51, 80, 83-85, 96, 99, 111, 153.

    Прямо в «Народном доме», где проходил съезд, сторонники Алферова хотели арестовать Василия Кухтина, но тот, на редкость здоровый, отбился и ускакал в Богучар. Вечером того же дня новоявленный заведующий военным отделом приказом «упразднил Советскую власть» и взял на себя функции окружного атамана.

    Захар Акимович Алферов, уроженец станицы Еланской, по мнению очевидцев-земляков, делал карьеру под давлением своей сварливой и энергичной жены, дочери местного купца Симонова. Как и большинство лентяев, он, несомненно, имел задатки организатора. В строй его не тянуло. В 1904 году подъесаул Алферов был отчислен из полка в родную станицу обучать молодых казаков военным навыкам. Так и окончил бы он свои дни в безвестности в захолустной Еланской, но жена заставила его сдать экзамены и поступить в военную академию.

    На страницах романа приписываемого М.А. Шолохову, генералу Алфёрову дана довольно нелицеприятная характеристика, якобы жена за уши тащила его в Академию и далее по службе. На это Фёдор Захарович Алфёров в ходе беседы отреагировал очень спокойно: «Жена? Это вряд ли… А вот мать, та могла...».
(Источник: МУП "Редакция газеты "Тихий Дон")

    Вечно зеленые, но быстро облетающие при поражениях лавры полководца Захара Акимовича не прельщали, и он закончил военно-педагогическое отделение академии, намереваясь посвятить себя святому делу воспитания офицерского корпуса русской императорской армии.

    Война внесла в его планы свои коррективы. Революция застала его на штабных должностях в 4-й Донской дивизии и вновь зашвырнула в родные места. Здесь он и был выдвинут в диктаторы, так как окружной «Совет» свято придерживался традиции, согласно которой в смутное время военная власть передавалась «старшему по службе» среди присутствующих офицеров.

    Сознавая, что его таланты стратега оставляют желать лучшего, Захар Акимович вызвал из Казанской местного руководителя военного отдела генерального штаба капитана О.И. Савватеева и назначил своим начальником штаба.

    Савватеев впоследствии действительно проявил себя талантливым военачальником и достиг в Донской армии высокого положения и заслуженного генеральского чина. Станичным председателям, которых кое-кто уже именовал атаманами, были даны самые широкие полномочия скакать и агитировать за «свою казачью власть на платформе Войскового круга», а сам Алферов окунулся в высокую политику, разрабатывал планы удара на Миллерово и экспедиции в Хоперский округ, на что особо рьяно подбивал окружного атамана не преминувший открыться ему Сидоренко-Дудаков.

    Из двух прямо противоположных направлений миллеровское в данный момент представлялось главным. С юга летели тревожные слухи, что несметные полчища красногвардейцев во главе с самим Подтелковым движутся вдоль полотна железной дороги с Лихой на Морозовскую, разоружают и разоряют окрестные хутора, сжигают их артиллерийским огнем.

    Уже 8 мая началась мобилизация «на Подтелкова». 9 мая с мольбами о помощи прибыли в округ гонцы Милютинской станицы... Грозные «полчища подтелковского нашествия» оказались отрядом в сто человек. Казаки верхнедонских станиц окружили, разоружили и истребили этот отряд — «Подтелковскую экспедицию» — и казнили самого Ф.Г. Подтелкова, председателя Донского советского правительства.

    Это событие достаточно освещено в те времена и советской и белой печатью, а впоследствии ему был посвящен целый ряд исследований. Большинство казаков отнеслось к громыхнувшему над округом событию «внимательно», но держало «нейтралитет».

    Северные станицы замкнулись в сонном оцепенении. Даже идея «поднять Хоперский округ» не всколыхнула их. Всего четыре сотни наскреб округ на этот поход.

    Дудаков, в штатском, но уже под своей фамилией, увел их 20 мая на север, откуда они вскоре вернулись, так как через несколько дней после их выступления Хопер полыхнул сам по себе.

    Южные станицы лихорадило. Проходившие на Царицын по линии железной дороги красногвардейские части порывались отомстить за гибель подтелковской экспедиции. Несколько раз их отряды подкатывались к станице Милютинской, грозились сровнять ее с землей.

    Паниковала Каргинская, в 40 километрах от которой видели большевиков. Ждали, что сожгут они хутора, вырежут всех, кто выше колесной оси. Страшились возмездия и те, кто обманом извел Подтелкова «со товарищи», и те, кто не участвовал в этом злодеянии, но знал о нем.

    Два полка выставили южные станицы округа против большевиков, ходили те полки на Морозовскую, рвались на юг, на соединение с «низовыми» мятежниками. Все это время округ был отрезан от Новочеркасска: от Лихой, на Царицын, разрезая область на две части, протянулись эшелоны отступающей 5-й украинской социалистической армии Ворошилова.

    Чтобы установить связь с Кругом и донским правительством, верхнедонские «лидеры» послали своего представителя есаула Фолометова в Чертково к немцам, а через тех уже вошли в контакт с Красновым, выбранным к тому времени Донским атаманом.

    Первый курьер из Новочеркасска прибыл в округ 18 мая. 25 мая Алферов был утвержден окружным атаманом, в станицах спешно проводились перевыборы власти. Атаман Краснов сулил эпоху процветания и привольной жизни по прадедовским заветам.

    Отбитые у Тираспольского отряда деньги демонстративно были потрачены на открытие в хуторах Мигулинской станицы начальных школ. В окружной станице Вёшенской была открыта гимназия. «В такую минуту возрождения Всевеликого Войска Донского, — рассуждали верхне-донцы, — у власти должны стоять люди положительные и степенные, а не дёры и горлохваты».

    Прежних председателей-атаманов, взявших на себя кровь подтелковцев и Тираспольского отряда, переизбрали. Так, Харлампий Ермаков, вкусивший прелестей атаманской власти и не горящий особым желанием идти опять на фронт, пытался удержаться хотя бы на посту помощника станичного атамана, но не удержался — забаллотировали. Летом по области была объявлена всеобщая мобилизация, но последовавшие волнения и начавшаяся уборка заставили отпустить часть призванных по домам.

    Тем не менее Донская казачья армия росла. Казаки, не вышедшие из возраста срочной службы, и подросшая молодежь были направлены в «Молодую армию». Все остальные начали сводиться в территориальные полки. Каждая станица выставляла по одному такому полку и давала ему свое имя. Имели ли они что-нибудь против советской власти?

    Прежде всего, они толком и не знали, что такое Советская власть, не видели ее у себя в станицах и хуторах в это время. Слухи о зверствах «красногвардии», долетавшие с юга, о хлебной монополии и реквизициях, начавшие доходить с севера и востока, были для верхне-донцов пока только слухами.

    Реальностью была власть, опиравшаяся на подавляющее большинство «низовцев» и на зажиточных по всей области. Реальностью было начавшееся наступление Красной Армии на территории Хоперского и Усть-Медведицкого округов.

    И вот спешно были сколочены полки верхнедонских станиц и брошены на Урюпинскую, где шли бои с отрядами Сиверса и Киквидзе, а заодно и в прямо противоположном направлении, на ближайший к округу город Богучар. «Помните, не спасут Россию ни немцы, ни англичане, ни японцы, ни американцы — они только разорят ее и зальют кровью. Не спасет Россию сама Россия. Спасут Россию ее казаки!» — летели им вслед слова атамана Краснова.

    «Славься Дон и в наши годы!//В память вольной старины //В час невзгоды честь свободы //Отстоят твои сыны», — пели казаки новый донской гимн (слова В. Гиляровского, музыка старинной песни «Всколыхнулся, взволновался...»).