Роберт Говард - Беспокойные воды

Robert Howard: Restless Waters

     Я помню ту ужасную ночь в «Серебряном башмаке» поздней осенью 1845 года как будто это было вчера. Снаружи ревел ветер, порожденный ледяной бурей, и сыпал мокрый снег, который стучал в окна, подобно костяшкам скелета. Расположившись у огня в таверне, мы могли слышать сквозь звуки ветра и падающего мокрого снега грохот седых волн, бешено бившихся о пустынное побережье Новой Англии. Корабли в гавани маленького портового городка в такое время стояли на двойных якорях, а капитаны искали тепла и общения в тавернах у пристани.
     В «Серебряном башмаке» в ту ночь сидели четверо мужчин и я, мальчишка-разносчик. Здесь были Эзра Харпер, хозяин; Джон Гауэр, капитан «Морской девки»; Джонас Хопкинс, юрист из Салема; и капитан Старки со «Стервятника». Эти четверо мужчин сидели за тяжелым дубовым столом перед огромным пламенем, которое бушевало в камине, а я сновал туда-сюда по таверне, выполняя их пожелания, наполняя кружки и подогревая пряную выпивку.
     Капитан Старки сидел спиной к огню и смотрел в сторону окна, в которое стучал и бился мокрый снег. Эзра Харпер примостился справа от него в конце стола, капитан Гауэр устроился на другом краю, а адвокат Джонас Хопкинс сидел прямо напротив Старки, спиной к окну и лицом к огню.
     - Еще бренди! - взревел Старки, ударив по столу своим большим узловатым кулаком. Это был крепкий гигант среднего возраста, с короткой черной бородой и глазами, блестящими из-под густых черных бровей.
     - Холодная ночь для тех, кто находится в море, - сказал Эзра Харпер.
     - Еще более холодная для мужчин, которые спят под водой, - сказал Джон Гауэр угрюмо. Это был высокий худощавый мужчина с темным и мрачным лицом, странный своенравный человек, о котором рассказывали сомнительные истории.
     Старки яростно рассмеялся:
     - Если ты думаешь о Томе Сайлере, то тебе лучше всего оставить при себе свое сочувствие. Земля лишь выиграла от его ухода, а море не стало лучше. Подлый бунтовщик-убийца! - он проревел последние слова с внезапной яростью и громко ударил по столу, оглядываясь вокруг, как будто призывая кого-нибудь оспорить это.
     Насмешливая улыбка промелькнула на зловещем лице Джона Гауэра, а Джонас Хопкинс наклонился вперед, его проницательные глаза яростно сверлили Старки. Как и все мы, он знал историю Тома Сайлера, рассказанную капитаном Старки: как Сайлер, первый помощник на борту «Стервятника», пытался подтолкнуть команду к мятежу и пиратству, а после был выведен на чистую воду самим Старки и повешен в море. Это были тяжелые дни, и слово капитана в море было закон.
     - Странно, - сказал Джонас Хопкинс, его худое бледное лицо было повернуто к капитану Старки. - Странно, что Том Сайлер обернулся негодяем, ведь он был таким уважающим законы парнем до этого.
     Старки только презрительно хмыкнул и осушил свою кружку. Он был уже пьян.
     - Когда твоя племянница Бетти выходит замуж за Джозефа Хармера, капитан? - спросил Эзра Харпер, стремясь перевести тему в более безопасное русло. Джонас Хопкинс откинулся на спинку стула и переключил внимание на свой ром.
     - Завтра, - прорычал Старки.
     Гауэр коротко рассмеялся:
     - Жена или дочь нужна Джо Хармеру, раз он хочет жениться на девушке, которая намного моложе его?
     - Джон Гауэр, ты сделаешь мне одолжение, если займешься своими проклятыми делами! - взревел Старки. - Дерзкая девчонка должна быть вне себя от радости, выходя замуж за такого человека, как Хармер, являющегося одним из самых богатых судовладельцев Новой Англии.
     - Но Бетти так не думает? - настаивал Джон Гауэр, словно намеренно нарываясь на неприятности. - Она все еще скорбит о Дике Хансене, не так ли?
     Пальцы на волосатых руках капитана Старки сжались в огромные кулаки, и он впился гневным взглядом в Гауэра, словно в своих расспросах о его личных делах тот зашел слишком далеко. Затем капитан одним глотком проглотил свой ром и хлопнул кружкой по столу.
     - Это все девичьи капризы, - сказал он мрачно. - Если она хочет тратить свою жизнь, оплакивая бродягу, который сбежал и утонул, это ее дело. Но мое дело - увидеть, как она выходит замуж должным образом.
     - И сколько же Джо Хармер заплатил тебе, Старки? - прямо спросил Джон Гауэр.
     Это перешло все границы вежливости и осмотрительности. Огромное тело Старки взметнулось со стула, и капитан с ревом перегнулся через стол с красными глазами от выпивки и ярости, подняв свой железный кулак. Гауэр не двинулся с места, он сидел, улыбаясь и  прищурив глаза, выглядя очень опасным.
     - Сядь, Старки! - вмешался Эзра Харпер. - Джон, в тебя словно дьявол вселился сегодня. Почему мы все не можем выпить вместе по-дружески...
     Этот философский дискурс был внезапно прерван. Тяжелая дверь распахнулась, порыв ветра заставил свечу танцевать и дико мерцать, и в вихре мокрого снега мы увидели девушку. Я метнулся вперед и закрыл за ней дверь.
     - Бетти!
     Девушка была худенькой, почти тощей. Ее большие темные глаза дико сверкали, а красивое бледное личико было залито слезами. Ее волосы ниспадали на стройные плечи, а одежда вся промокла и была потрепана штормом, сквозь который она с трудом пробилась.
     - Бетти! - прорычал капитан Старки. - Я думал, ты дома в постели! Что ты здесь делаешь - да еще в такую ночь, как эта?
     - О, дядя! - воскликнула она, слепо протягивая к нему руки, не обращая внимания на остальных, кто был в таверне. - Я пришла сказать тебе еще раз! Я не могу завтра выйти за Джозефа Хармера! Не могу! Это Дик Хансен! Он зовет меня сквозь ветер, ночь и черные воды! Живой он или мертвый, но я принадлежу ему, пока не умру, и я не могу... не могу...
     - Убирайся! - взревел Старки, топая и размахивая руками, словно помешанный. - Вон отсюда, возвращайся обратно в свою комнату! Я зайду к тебе позже! Молчи! Завтра ты выйдешь замуж за Джо Хармера, или я забью тебя до смерти!
     С громким всхлипом она упала перед ним на колени, а он с ревом поднял свой огромный кулак, словно собираясь ударить ее. Но одним кошачьим движением Джон Гауэр вскочил со своего места и отшвырнул разъяренного капитана спиной на стол.
     - Убери свои руки от меня, ты, проклятый пират! - яростно крикнул Старки.
     Гауэр мрачно ухмыльнулся.
     - Это еще нужно доказать, - сказал он. - Но коснись хотя бы пальцем этого дитя, и мы увидим, как быстро «проклятый пират» сможет вырезать сердце у честного торговца, который продает свою кровь и семью скупцу.
     - Оставь его в покое, Джон, - вмешался Эзра Харпер. - Старки, разве ты не видишь, что бедняжка вот-вот потеряет сознание? Давай, милая, - он наклонился и осторожно поднял ее, - пойдем со старым Эзрой. В верхней комнате горит теплый огонь, а моя жена даст тебе сухую одежду. В такую жестокую ночь не следует девушке показываться на улице. Ты останешься с нами до утра, дорогая.
     Он поднялся по лестнице, наполовину неся ослабевшую девушку, а Старки, посмотрев им вслед несколько мгновений, вернулся к столу. На некоторое время в зале воцарилась тишина, а затем Джонас Хопкинс, не встававший со своего места, сказал:
     - Странные истории ходят по округе, капитан Старки.
     - И что это может быть? - вызывающе спросил Старки.
     Джонас Хопкинс набил свою длинную трубку на тонкой ножке виргинским табаком, прежде чем ответить.
     - Я разговаривал сегодня с некоторыми парнями из твоей команды.
     - Хм! - словно выплюнул Старки. - Мой корабль только утром вошел в порт, а к ночи уже поползли какие-то сплетни.
     Хопкинс жестом показал мне принести уголек для своей трубки. Я послушался, и он сделал несколько затяжек.
     - Может быть, есть причины для этого, капитан Старки.
     - Ну, говори же! - рявкнул Старки сердито. - На что это ты намекаешь?
     - На борту «Стервятника» говорят, что Том Сайлер никогда не был повинен в мятеже. Говорят, что ты ложно обвинил и повесил его, несмотря на протесты экипажа.
     Старки яростно, но глухо засмеялся:
     - И на чем основана эта дикая басня?
     - Говорят, что, стоя на пороге Вечности, Том Сайлер поклялся, что ты задумал отправить его на тот свет, потому что он узнал о том, что случилось с Диком Хансеном. Но прежде чем он смог сказать больше, петля оборвала его слова и его жизнь.
     - Дик Хансен! - Лицо Старки было бледным, но тон его оставался вызывающим. - В последний раз Дика Хансена видели на пристани Салема ночью, больше года назад. Что я мог с ним сделать?
     - Ты хотел, чтобы Бетти вышла замуж за Джо Хармера, который был готов купить ее у тебя, словно рабыню, - спокойно ответил Джонас Хопкинс. - Об этом все знают.
     Джон Гауэр согласно кивнул.
     - Она хотела выйти замуж за Дика Хансена, и ты обманом заманил его на борт британского китобойного судна, отправлявшегося в четырехлетний рейс. Затем ты стал болтать везде о том, что он утонул, и собрался заставить Бетти выйти замуж за Хармера против ее воли, прежде чем Хансен смог бы вернуться. Когда тебе стало известно, что Сайлер все узнал и может рассказать Бетти, ты пришел в отчаяние. Я знаю, что ты на грани разорения. Единственным шансом для тебя были деньги, которые тебе обещал Хармер. Ты убил Тома Сайлера, чтобы заткнуть ему рот.
     Снова наступила тишина. Снаружи в ночной темноте пронзительно завывал ветер. Старки сцепил свои большие пальцы вместе и сидел молча, о чем-то задумавшись.
     - И ты сможешь все это доказать? - наконец с усмешкой спросил он.
     - Я могу доказать, что ты почти банкрот, и что Хармер обещал тебе деньги; я могу доказать, что ты избавился от Хансена.
     - Но ты не можешь доказать, что Сайлер не собирался поднять бунт, - крикнул Старки. - И как ты докажешь, что Хансена обманули?
     - Сегодня утром я получил письмо от моего агента, который только что прибыл в Бостон, - сказал Хопкинс. - Он видел Хансена в азиатском порту. Молодой человек сказал, что намеревается покинуть корабль при первой возможности и вернуться в Америку. Он попросил передать Бетти, что он жив и все еще любит ее.
     Старки оперся локтями о стол и уткнулся подбородком в кулаки, как человек, который видит, как все его замки рушатся вокруг него и перед ним предстают лишь красные руины. Затем он передернул своими могучими плечами и яростно засмеялся. Он осушил кружку и поднялся на ноги, разразившись диким хохотом.
     - У меня еще осталась пара карт в руке! - он крикнул. - Том Сайлер в аду с петлей на шее, а Дик Хансен - по ту сторону мира! Девушка находится под моей опекой, она несовершеннолетняя и выйдет замуж за того, на кого я укажу. Ты не можешь доказать того, что говоришь о Сайлере. Мое слово закон в открытом море, и ты не вправе требовать от меня отчет о том, что я делаю на борту своего корабля. Что касается Дика Хансена, моя племянница выйдет замуж за Джо Хармера задолго до того, как этот молодой болван вернется из своего путешествия. Скажи ей, если хочешь. Иди и скажи ей, что Дик Хансен все еще жив! 
     - Это я и собираюсь сделать, - сказал Джонас Хопкинс, вставая. - И должен был сделать раньше, если бы не захотел сначала познакомить тебя с фактами.
     - Какое большое благо он вершит! - закричал Старки, словно дикарь. Он казался каким-то свирепым зверем, оказавшемся в безвыходном положении, бросая вызов всем нам. Его глаза ужасно сверкали из-под скалистых бровей, а пальцы сжались, словно когти. Он схватил со стола кубок с выпивкой и взмахнул им.
     - Да, иди и скажи ей! Она выйдет замуж за Хармера, или я убью ее. Хитри и замышляй, репейная свинья, но ни один живой мужчина не сможет меня остановить, и ни один живой мужчина не сможет спасти ее от того, чтобы она стала женой Джо Хармера!
     Вот мой тост, вы, съежившиеся трусы! Я пью за Тома Сайлера, спящего в холодном белом море с петлей на своей предательской шее. За моего помощника Тома Сайлера, который болтался и танцевал на салинге...
     Это было безумие; я отпрянул от взрыва ужасающего триумфа этого человека, и даже на лице Джона Гауэра не было улыбки.
     «За Тома Сайлера!» - взревели ветра в ответ. Мокрый снег безумными пальцами бешено забарабанил в окно, как будто сама черная ночь стремилась проникнуть внутрь. Я съежился у огня за спиной капитана Старки, но неземной холод окутал меня, как будто сквозь внезапно открывшуюся дверь ветер из какой-то другой сферы подул на меня.
     «За Тома Сайлера...» Капитан Старки поднял руку с кубком, его взгляд, скользящий по залу, остановился на окне, отделявшем нас от внешней тьмы. Он застыл, его глаза расшились, вылезая из орбит. Кубок выпал из его руки; издав один-единственный смертельный крик, капитан рухнул грудью на стол - мертвый!
     Что его убило? Как говорят, слишком много выпивки и пламя в его злобном мозгу. И все же... Джонас Хопкинс в этот момент повернулся к лестнице, а взгляд Джона Гауэра был прикован к лицу Старки. Только я взглянул в окно и увидел там то, что взорвало мозг капитана Старки и оборвало его жизнь, как ведьма задувает свечу. И это видение преследует меня по сей день и будет преследовать до самого дня моей смерти.
     Окно было покрыто инеем от холода, и свечи призрачно мерцали напротив него, но на краткое мгновение я ясно увидел ее: темную, туманную фигуру, похожую на отражение человеческого тела в беспокойной воде. И лицо принадлежало Тому Сайлеру, а на его шее болталась темная петля!