часть 26

Уже утрачены покой и сон,
Сменила майка ваш парадный китель,
А шепот заменил привычный баритон?
Я поздравляю, вы теперь – родитель.

В процессе взросления жизнь приобрела зацикленный ход. Дом, работа, дом, работа. Друзей заменили коллеги, потому что общение с ними стало самым частым. Как можно успевать жить, если все силы остаются в пределах трудовых обязанностей? Правильно, только на работе.
Через несколько месяцев после увольнения, я вновь вернулась на прежнюю работу в ту же самую организацию. Помимо приобретения и усовершенствования своих знаний, это время принесло мне приятные воспоминания. Их мы создавали самостоятельно. В фото и видео форматах остались не только клипы, но и тосты, песни, танцы, сцены актерского мастерства. Может это была моя жизненная миссия: дарить людям бессмертие?
В один сентябрьский день идя по трудовому пути, я споткнулась. Преграда оказалась незапланированной, и с каждым месяцем она приобретала более округлую форму в районе моего живота. Новая беременность. Согласиться на такое добровольно невозможно, поэтому воля случая примет решение о согласии за вас.
За чередой трудовых и творческих обязанностей время до моего отпуска пролетело незаметно. Никакая тошнота, сонливость и прочие сопутствующие раздражители в этот раз не запомнились мне столь ярко. Огромную роль играло время года. Самое худшее сочетание: беременность, работа и лето. С наступлением осени пришел конец моей карьеры. Почему-то во второй раз уходить было легче. Может потому что в этот раз я не осталась один на один со своими «скучаниями». Время отпуска по беременности и родам можно было смело отнести к новой работе. А профессия – носильщик. Огромный шарообразный живот сопровождал меня всюду. Хотя он был все время спереди, и со стороны выглядело как будто преследователь это я.
Каждый день приближал нас к моменту прихода нового человека. В суете дней, в волнении от предстоящих родов, в чувстве неведения скрывался один очень важный человек. Это врач. Мне досталась чудесная вовлеченная в работу женщина. Видно было, что эта система ведения приема ей не нравилась. Из-за большого потока пациентов, она не запоминала ни людей, ни их истории. Зачастую уставший взгляд был обращён к компьютеру, но стоило ей склониться к животу беременной женщины с деревянной трубкой стетоскопом, её лицо тут же озарялось искренней улыбкой. В эту секунду картина новой жизни обретала объёмную форму.
- Напрягся! Чувствуешь? – и взгляд полный азарта тотчас устремлялся в моё лицо.
- Чувствую. А сердце слышите?
- Слышу! – кивая и улыбаясь произносила врач.
Женщина вновь садилась за компьютер для заполнения данных по наблюдению, а негодование и раздражение садились на неё. Зачастую мне становилось плохо после долгих ожиданий своей очереди в душном коридоре. Но стоило зайти в кабинет, как приятный и лёгкий голос врача приводил моё состояние в полное умиротворение.
Беременность не может быть безграничной, исход всегда один. Меня не пугал день родов, наоборот, я жаждала его наступление. Передвигаться стало в тягость, процессы сидеть и лежать тоже вызывали дискомфорт. Поэтому желание родить было вызвано утомлением, а не физиологией.
Во власти бессонницы я провела последние предродовые ночи. Необычные ощущения начались в пять утра. Те роды, что показывали по телевизору, совершенно не похожи на то, что происходило в жизни. Ночью появились лёгкие щипки в нижней части живота. Они активизировались в цикличный временной промежуток. Таким было начало. Я разбудила Енота фразой: «Кажется, я рожаю». Совершенно не спеша, собрав вещи, мы самостоятельно добрались до роддома, с намерением узнать то ли это самое. Меня забрали без выяснения серьезности намерений нового человека.
Вся моя одежда была отдана Еноту. Взамен я получила белую сорочку, едва закрывавшую бёдра. Из запасов больничного одеяния был выдан ещё халат. В таком виде меня отправили с тремя огромными пакетами вещей в родовой зал. Все только просыпались, у врачей началась пересменка. С момента появления щипков прошло около двух часов. Со мной прибыли ещё трое женщин. Всех разместили в индивидуальные родовые залы. Посреди комнаты располагалась кровать, по обе стороны которой стояли две тумбы. Мне было велено убрать в них свои пакеты. Вдоль стен ровным строем стояли стеклянные столы со всевозможным медицинским оборудованием.
Неприятные чувства внизу живота усилились. Они были похожи на удары током от запчасти газовой зажигалки, которая даёт искру. Искра била непрерывно около шестидесяти, семидесяти секунд через каждые пять минут. Но этого было недостаточно. Поэтому меня отправили на этаж к беременным женщинам, лежавшим на сохранении. Часы шли, боль усиливалась, но роды не наступали. Схватка достигала силы равной скручиванию кожи в спираль. Представьте, как на эту боль реагирует ваш мозг. Время действия было таким же, но интервал между его наступлением сократился до трёх минут.
Думать в такие моменты невозможно, поэтому чтобы отвлечься, я включила любимую музыку. От палаты до конца коридора была минута медленной ходьбы. Когда вас щипает и мучает человек, то всегда есть шанс вырваться, избежав данной пытки. Но в родах куда бы вы не шли боль не пропадёт, даже если побежите, попрыгаете, сядете. У окон, завершающих длинный коридор, меня настигал пик боли, вызванный схваткой. Согнувшись пополам, приходилось собирать последние силы, чтобы терпеть.
Состояние доходило до изнеможения. По решению врача меня вернули в тот же родовой зал, но ни стоять, ни лежать, я уже не могла. Зашла медсестра и поставила укол. Вот тогда боль усилилась в тысячу раз. Представление о родах у меня было сформировано. Я посмотрела некоторое количество видео фрагментов, проработав этот процесс в теории. Они всегда содержали крики, нецензурную речь и потные лбы будущих родителей. Когда боль перестала концентрироваться в нижнем районе живота, а распределилась по всему телу, мозг перестал думать вовсе. Присев на мягкий шар, предназначенный для фитнеса, я могла наблюдать только за часами, висевшими под самым потолком. Даже в запредельно критичной ситуации интеллигентный человек не изменяет своим убеждениям. Всё, что я могла вымолвить в тот момент это: «Божечки, как больно». Перерывов для отдыха больше не было. Были боль и адская боль. Требовалось срочно разорвать отрезок, по которому этот невидимый враг двигался. Мозг – живот, живот – мозг. В период концентрации боли в голове, я начинала бить ногой о железный каркас кровати, создавая новый пункт перемещения для моего врага. Благодаря согнутой в колене правой ноге, намерено причиняющей себе дискомфорт, я стала контролировать силу боли.
В тот момент на моей стороне появился ещё один воин – медсестра. Она проявила искреннюю заботу, пытаясь растереть поясницу, помочь умыться и, как верный оруженосец, все время носила за мной мокрое полотенце. Понятно, что через медперсонал проходит большое количество женщин. Интересно проходит ли то добро, что испытала я, через всех нуждающихся в нём беременных дам на стадии родов. Почему доброта стала вымирающей щедростью? Не удивлюсь, если в скором времени она станет дополнительной платной услугой. В магазинах, приобретая товары, будет звучать вопрос: «Дополнительную страховку оформим, а доброту оплачивать будете или не пройти ли вам куда подальше?»
Так прошел ровно час, а роды всё ещё не начинались. Благодаря уколу в область позвоночника, мне дали отдохнуть и поспать. Чтоб получить спасительную вакцину пришлось самостоятельно заползти на разложенную родовую кровать, принять позу эмбриона и даже с наступлением прихода схватки лежать в неподвижном положении около минуты. Я увидела лицо врача-акушера, она пожелала крепкого сна и предупредила о скором начале родов. Я не знаю сколько продлился мой сон; час, два или пару минут, но это было лучшее время за последние сутки.
Меня разбудили со словами: «Пора рожать». Весь процесс я не чувствовала всю нижнюю часть своего тела. Врач оказалась не менее интересным человеком. Она не давала возможности проявлять жалость к самой себе, колко подбадривая ту мужественность, которая живёт в любой хрупкой женщине.
- Я тебе помогу, но рожать будешь сама, – сказала она, закончив эту фразу улыбкой.
Меня разместили в полусогнутом виде на кровати, которая в одну секунду стала креслом. Врач, поставив рядом табурет, взобралась на него. Она это сделала, чтобы в процессе родов было удобно слушать сердцебиение нового человека с помощью всё той же деревянной трубки. Боли не было совсем. От меня требовалось лишь выполнять команды.
- Тужься! Три раза в двадцать секунд. Не тужься!
Весь процесс проходил под её руководством. Медсестра и я лишь выполняли команды. В какой-то момент, они прекратили все действия. Всего происходящего я не видела, но приостановка была ради того, чтобы я взглянула туда, откуда рождаются дети.
- Смотри!
- Не буду… давайте продолжать, – настаивала я.
- Быстро смотри! Процесс сразу ускорится.
Я посмотрела. Там была видна затылочная часть головы, густо покрытая черным пушистым волосом.
- И вот это ваш ускоритель? – удивленная и не впечатлённая спросила я.
- Ничего не чувствуешь?
- Нет, давайте дальше тужиться, исходя из ваших команд.
Спустя минут десять, оголив верхнюю часть моего тела, медсестра положила мне на грудь фиолетовый комок живого существа. Он скованно и резко водил своими худыми руками по моей коже, иногда царапая острыми ногтями. Все закончилось. Парень оказался большим, здоровым и с огромным желанием пить материнское молоко. Уже спустя полчаса нас перевели в общую палату. Детей оставляли с матерями, несмотря на последствия родового процесса. По решению нашей новоиспеченной бабушки нас перевели в платную комфортабельную палату с индивидуальными уборной и душем. Но проблема с ветхими окнами, пропускающими зимние суровые порывы ветра, этим не решилась.
Не зная ничего о младенцах, я усердно приобретала новые знания для поддержания жизнедеятельности нового человека. Платная палата позволяла осуществлять посещения близких родственников. Первыми, кто увидел нашего сына были Енот и его мама. Они оба не решились подойти ближе трех метров. Этот маленький новорожденный организм одним своим появлением сменил социальный статус каждому члену семьи.
У нашего сына стремительно начал расширяться круг знакомых. В компании бабушек, дедушки, тети и Енота мы покинули это чудесное неморозоустойчивое здание. Встреча длилась недолго, и уже по истечении двух часов мы вновь остались один на один, но в своем родном и уютном доме. Енот старательно посвятил себя приобретению и доставке всех необходимых благ и документов.
В эти первые пять дней материнства я поняла, что ребенок – это ещё не человек. Он не может позаботиться о себе, не контролирует происходящее, лишён возможности думать. Хотя все же одно было в его власти. Это я. Этот маленький недочеловек легко мог заставить меня раздеться, чтобы пополнить свои запасы свежего молока, мог разбудить, не взирая на часы, мог самостоятельно определить мой рацион. Началась адаптация к новому статусу под названием «родители» и ко всем подразумеваемым под этим словом обязанностям. Тяжелее всего было привыкнуть спать, а точнее молниеносно засыпать. Ребенок в этом возрасте придавался сну постоянно, прерываясь каждые два часа на поглощение молока и пополнение вклада в банке «подгузник». Покормишь, искупаешь и, пожалуйста, спи, но через несколько часов случится тоже самое.
Новые знакомства сына увеличивались с каждым днем. На следующее утро нас посетил курирующий территориальный участок медперсонал. Это был самый бесподобный и слаженный дуэт. Две женщины в возрасте около тридцати пяти лет. Личности абсолютно разные по складу характера, но одна черта, объединяющая их, была заметна с первых минут знакомства. Это доброта. Медсестра оказалась открытым, общительным, дружелюбным человеком, который делает добро, потому что ей не сложно. Это сочетание вежливости, проявление внимания и заботы. А врач при знакомстве подала себя уверенной, ответственной женщиной, говорящей исключительно кратко и по делу. Любой со стороны увидел бы в этом строгость. Но у меня возникли ощущения о наличии уже знакомого мне неумения проявлять свои чувства и эмоции. Это не закрытость, возможно, стеснение. С годами, узнав врача ближе, я поняла на сколько это удивительный человек. Она делает добро, потому что по-другому не может. Что вы в последнее время «не могли»? Встать с первого раза под будильник? Прочитать до конца начатую или запланированную книгу? Или может не смогли остановиться на своей норме в употреблении алкоголя? Человек не может не делать другим людям добро. Это восхищает.
Каждый месяц ребенок приобретал новые умения. Сначала научился переворачиваться, потом пополз, сел, пошел. После этого я мало что помню, потому что мой организм принял вновь нового гостя. Разум беременной женщины не подразумевает процесс мышления и запоминания. Но благо тропа была протоптана.
Вела новую беременность все тот же врач. Все те же лица, процессы. Как будто я попала во временную петлю, и вот вновь лежу на родовой кровати, изнемогая от только что начавшегося приступа боли.
В указанный врачами срок я не почувствовала намерений рожать, поэтому, выждав все допустимые сроки, добровольно отправилась в родильный дом. Предварительно ожидались анализы и процедуры. Меня осмотрела главврач, сделав выводы, что роды вот-вот начнутся. В ту секунду я ощутила себя бутылкой вина, которую откупорили твердым нажатием пальца. Начались легкие щипки. Это было уже знакомо. Я начала ожидать скорое прибытие боли. Никто кроме мамы не знал о происходящем. По истечении трех часов ощущались чередования щипков и искр. Все было терпимо. В этот момент пришел врач и забрал меня в родильное отделение. Мне показалось это странным, потому что боль была легкой. Совершенно не торопясь, мы прошли оформление документов, прибыли в новый, хорошо оборудованный родильный зал. Разгон от щипков до адской боли был равен десяти минутам. Врач отдала медсестрам приказ о подготовке к предстоящему мероприятию. Помимо крутящей и выворачивающей боли начались ощущения тошноты. Мне любезно предоставили металлический таз для решения данной проблемы, но только я соизволила преклониться пред ним, все процессы разом остановились. Поняв, что это начались потуги, собственным ходом в один прыжок я влетела на кровать. Через минуту на меня положили второго сына. А в этот раз даже увлекательно получилось и почти не больно.
Вот таким нехитрым способом я из человека, любящего свободу и приключения, превратилась в порядочного родителя. У каждой формы существования вашей жизни есть плюсы и минусы, материнство тому не исключение. Это время ответственности за чужую жизнь, умение полноценно посвящать себя другому человеку, а еще это неплохая проверка на стрессоустойчивость. Я не призываю всех заводить детей, но когда-нибудь на вашу нерешительность повлияет воля случая.