Предисловие

«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!» - это отчасти верная поговорка, особенно когда дело касается рассказов о чём-то таком, чего не наблюдал никогда слушатель или читатель. Так бывает, когда, например, рассказывает тебе путешественник о каком-то экзотическом плоде, называет его форму, цвет, запах; говорит о его сладости или кисловатости, а представить его становится не легче, чем плод с дерева познания добра и зла из Библии. И как ни создаёшь у себя во рту имитацию вкуса и аромата, подлинности не получишь! Если же рассказчик добавляет к устному описанию ещё и изображение плода или видеоролик, в котором виден такой плод, то информации становится куда больше. Хотя, всё равно, полностью вкусить этой экзотики не удастся, если только в конце-концов не вручат тебе этот фрукт в натуральном виде.
Примерно так выходит со многими рассказами о былом, которое не «пробовал» читатель. Нельзя совершенно заменить натуральность описанием или изображением, или даже другой натурой, как нельзя, согласно поговорке, дважды войти в одну и ту же реку. Читатель будет брать образцы, с которыми сталкивался в своей жизни, и вставлять их на места, описываемых автором. И ничего с этим нельзя поделать — таково свойство течения времени: другие материалы, другие продукты, другие запахи, другая техника, другая архитектура... И только люди со своими достоинствами и недостатками остаются похожими во всех временах. Они и есть главное в любых воспоминаниях о прошедшей жизни. А вещи... Что вещи?! Не было бы людей — не было бы кому что-то рассказывать про какие-угодно вещи, не правда ли?!

На закате жизни частенько вспоминается её восход. Какие тогда были краски этого восхода? - вспоминаю сам, то восхищаясь, то ужасаясь, и хочется поделиться этими описаниями с другими людьми, - чаще, молодыми или совсем юными, потому что ровесники хранят свои, очень похожие воспоминания. Родившиеся в двадцать первом веке или накануне его, как замечаю, хотя и знакомятся с историей по долгу учёбы, или просматривают фильмы, ощущать «вкус» века двадцатого не могут, по той же причине, как и я не могу помнить ощущения «вкуса» века девятнадцатого, и даже начала двадцатого, потому что невозможно быть свидетелем того, что не видел и не слышал лично наяву. Хотя, да, есть и такое выражение: врёт как свидетель! Что можно ответить? Только сказать другую популярную фразу: хотите верьте, хотите проверьте! Поверить можно, проверить затруднительно. Поэтому не назову свои воспоминания протоколами для истории, а называю их просто «Воспоминания далёкого детства», и они, подчиняясь художественной литературе, то дробятся, то сливаются в своих действиях на отдельные самостоятельные повествования, которые входят в цикл рассказов, не запланированные счётом, но ограниченные периодом 50-х и 60-х годов, потому что детство каждого человека всегда привязано к определённому, и не очень длинному, отрезку времени.

15.06.21.

Из Интернета: Е. Петраков. Бутырская улица (у фабрики-кухни), 1960 г. (Г. Дергачев: Москва. Район, где начиналось моё детство).