Спасти его любой ценой. Глава 37

В течение дня несколько раз выхожу за калитку в надежде увидеть Кречета. Но его нет. А к вечеру «домик», сооруженный Градовым для пса, оказывается разрушенным. Видимо, он кому-то очень помешал. Из-под обломков шифера достаю миску, в которой была вода. Забираю ее в дом. Хозяйка все время придумывает мне какие-то дела. У меня даже нет времени, чтобы найти и покормить Дрему. А когда я об этом заикаюсь, Вера Никитична успокаивает меня, что кот голодным не останется. Захочет кушать, обязательно явится. Коты – они такие. И действительно, вечером, когда вся семья, и мы с Градовым собирается за ужином, в дверях появляется знакомая фигурка. И топает на коротких лапках прямо на кухню. Как быстро он обжился тут, однако. Во мне играет ревность и облегчение одновременно. Я же понимаю, что скоро мне придется уйти из этого мира. И Дрема  снова останется один. А тут есть надежда, что у него появился свой дом и хорошая хозяйка, которая не оставит его голодным на улице. Крысолов. Хм. Надо же. А самого чуть нечисти не съели в подвале. Михаил Иванович угощает своей наливкой и «сыпет» своими прибаутками. Откуда он столько их знает? От особо «перченых» Вера Никитична машет на него руками и краснеет. А когда он выдал: «Есть ещё порох в пороховницах, и ягоды в ягодицах», шлепнула мужа полотенцем. Тот не обиделся, рассмеялся и в ответ и брякнул: «Любимая, таких как ты не было, нет и больше нафиг не надо», сложил губы трубочкой и звонко чмокнул воздух. Все за столом рассмеялись, а я вспомнила такое же движение Домового. И тоже рассмеялась вместе со всеми.

Ужин прошел весело, но я еле дотерпела до его завершение, потому что глаза у меня закрывались. Не привыкла я к такой бурной деятельности в течение дня. Почти не присела! Усталость навалилась на меня каменной глыбой. Поэтому я постаралась побыстрее помочь убрать со стола, принять душ и удалиться в свою комнату. Там первым делом я закрываю окно. Хватит с меня вчерашних комариных песен. Вспоминаю, что на кровати оставила себе сладкий сюрприз – конфетку. Сейчас она подсластит мой вечер. Но на подушке я нахожу только ярко-красную обертку. Конфеты в ней нет. Кто-то уже ею полакомился. И, кажется, я знаю, этого похитителя чужих конфет. Огорченно вздыхаю. Но делать нечего. Перекладываю пустой фантик к себе в карман джинсов. Завтра выброшу. Скидываю одежду и с неимоверным удовольствием забираюсь под одеяло. Сейчас засну! Ведь прошлой ночью нормально поспать мне так и не удалось. Слышу, как в дверь кто-то скребется. Тихо, но настойчиво. Нехотя выскальзываю из-под одеяла и приоткрываю дверь. За ней – никого. Но по моим ногам проходится нечто мягкое и пушистое. Опускаю глаза на пол и вижу, как в комнату проскальзывает Дрема.
- Ага! Явился, блудный сын, - шиплю я ему. – А то, может, и спать к Вере Никитичне пойдешь? Что уж там.
Кот не обращает на мое ворчание никакого внимания, одним прыжком вспрыгивает на кровать и устраивается на подушке. Ложусь рядом и спихиваю наглеца с моей подушки. Но он быстро возвращается обратно, сворачивается клубком и начинает свою песню. Она меня успокаивает, и я начинаю дремать. Наконец-то.

Просыпаюсь от громкого храпа. Неужели Дрема так умеет? Но это не мой кот. Мощный храп раздается из-за стены. Это же какие легкие надо иметь, чтобы издавать такие звуки? Спать под них точно невозможно. Не привыкла я к такому шуму. Шесть лет пребывала в полном беззвучии. А тут такое. Но снова спать под подушкой не хочется. От безделья в голову тихо вползают мысли, которые я гнала оттуда весь день. С самого завтрака. Мне вдруг стало очень интересно, кто я. А еще где я родилась. И о моих родителях. Живы ли они?. Сколько времени прошло после той аварии, которая разделила мою жизнь на земную и неземную? Складываю в голове цифры и даты. Ужасаюсь, осмысляя результат. Около шестнадцати  лет. Ну, плюс-минус год-два. Понимаю, что сейчас занимаюсь запрещенным в Искуплении делом – пытаюсь вспомнить то, что нельзя. Потому что за этими воспоминаниями возникнет желание рвануть в родные места, увидеть родителей, а возможно и кинуться в их объятия. Но остановиться я уже не могу. Глядя на семью гостеприимно принявших меня людей, мне хочется знать о своей. Есть ли у меня братья и сестры? Или я одна на всем белом свете? В предположение Градова о детском доме мне верить не хочется. Через несколько часов раздумий, мне стало казаться, что я помню мамины руки и голос отца. Вопросов становилось все больше. Да хотя бы то, почему я так просто и легко говорила на чужом языке? Прямо, как на родном. Странно же? И я решаю сделать то, из-за чего могу навсегда лишиться шанса на вечную жизнь – нарушить закон Искупления и выяснить мое прошлое. Признаться честно, в этом нет особой необходимости. Ведь когда я выполню задание и вернусь в искупление, мне вернут память. Или нет? Решено. Буду пробовать узнать о моей семье. Но каким образом? Громко вздыхаю и переворачиваюсь на левый бок. Сама вряд ли я справлюсь. Но вот Градов…У него возможностей больше. Но согласится ли? Он же такой…вредный. Снова громко вздыхаю и переворачиваюсь на правый бок.
- Чего не спишь?
Он сидит на спинке моей кровати и с хитрой улыбкой смотрит на меня. Интересно, как давно? И вообще, что ему тут надо?
- Ты конфету у меня «стырил»?
- Я.
-Не стыдно воровать? – Храп за стеной настроения мне не прибавляет.
- Я думал, ты для меня оставила. Тебе жалко, что ли?
- Ладно. Проехали.
- Чего злая-то такая? – Домовой слегка болтает ножками.
- Спать хочу. – Мой голос срывается на жалобный тон.
- Так спи. Вот странная! Хочет и не спит.
- Не могу. Храпят. – Я киваю на стену из-за которой раздаются перекатистые звуки.
- Можешь сделать так, чтобы не храпели?
На лице Домового появляется неподдельное изумление.
- Нет, конечно. Одно дело комаров разогнать, а совсем другое хозяину дома указывать. Не буду же я ему нос затыкать.
Из моей груди вырывается стон.
- И что мне делать?
- Так иди на сеновал. Там и тихо и прохладно. Нашла проблему. – Даже в полутьме я вижу его хитрую улыбку. Или мне кажется?
Сначала мне эта мысль кажется абсурдной. Я? На сеновал? Но подумав немного,  понимаю, что тут выспаться я не смогу. Так и буду лежать и слушать громоподобный рык до утра. А завтра снова хозяйка дома найдет мне кучу работы. Да, я просто умру тут. И я встаю, натягиваю на себя джинсы, футболку и беру в руки кофту. Подумав немного, вытаскиваю из сумки кинжал. Мало ли. С ним спокойнее. Хоть ночь стоит ясная, тихая. Но прекрасная погода вовсе не значит, что темные силы спят. Самое их время. Оглядываюсь на мирно спящего Дрему. Зависть берет! Ему «по-барабану» и комары, и храп. Тихо покидаю комнату, направляясь во двор и далее в пристройку, где днем видела сено.

Луна хорошо освещает мне путь. Прямо, как фонарь за моей спиной. В пристройку она не проникает, поэтому приходится долго стоять на пороге и ждать пока глаза привыкнуть в полной темноте. Единственный источник света – мои браслеты. Не понимаю их знаков. Впервые такое. Они переливаются и белым и красноватым светом. Тревожно. Сердце стучит в ушах. Приходится несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы немного успокоиться. Через несколько минут я начинаю различать звуки, доносящиеся с той стороны, где стойло для коз. Кто-то что-то с аппетитом жует. Они и во сне едят что ли? Но именно эти звуки меня успокаивают. Кроме того, здесь же есть Амбарник. Он бы обязательно предупредил меня об опасности, если бы такая существовала. И я осторожно двигаюсь в сторону сложенного сена. Дойдя до него, опускаюсь на колени и ползу туда, где помягче. Задеваю что-то похожее на бревно. В голове мелькает мысль: «Откуда в сене бревна?» И в этот момент мне навстречу из кучи сена встает нечто огромное и лохматое. В полутьме можно разглядеть, что у него есть голова, а из нее торчат какие-то антенны или рога. Ни плеч, ни рук не вижу. Но тут же понимаю, что ошиблась. Рука, почему-то одна, у чудовища все же есть. И она тянется ко мне. От страха я роняю кинжал и кофту. Они шлепаются где-то рядом. Сразу вспоминаю сполохи на моих браслетах. Предупреждали же меня об опасности! А теперь что остается? Открываю рот и успеваю завизжать. Но вскочить и убежать не удается. Рука хватает меня за запястье, дергает на себя, повалив на сено, и голосом Градова спрашивает:
- Чего ты орешь?
Я брыкаюсь, пытаясь оттолкнуть чудище, горло перехватывает ужас, и кричать я уже не могу. Из горла слышится только хрип.
- Да перестань же ты! Успокойся! Припадочная! Светлана!
Перестаю размахивать руками и прислушиваюсь. Голос и правда градовский. Но почему он у чудовища?
- Градов? – Голоса все еще нет. Спрашиваю громким шепотом и быстро дыша.
- Нет, блин, чудище морское! Конечно, я.
Облегченно вздыхаю. Это не темная сила, не распоясавшаяся нечисть и даже не Абдул. Это всего лишь мой собственный «объект». Но дыхание полностью восстановить не могу.
- Что…что ты тут делаешь? – Я пытаюсь успокоиться.
- Сплю я тут. Уже вторую ночь. Тебя как сюда занесло?
Кажется, теперь я понимаю лукавую улыбку Домового, когда он отправлял меня на сеновал. Ах, ты! Старый сводник!
- Храпят так, что не уснуть. А спать очень хочется. Вот я и решила, что смогу отдохнуть на сене. А тут ты…огромный и лохматый. – Сажусь и отряхиваюсь от нападавшего на меня сена. Даже изо рта достаю соломинку.
- А у меня под крышей так душно, что дышать нечем. Здесь хоть прохладнее. – Он возится слева от меня. Значит, покидать насиженное, а скорее «належенное», место он не собирается. Ну и ладно. Пусть остается. Спокойнее будет. Я нащупываю, где сена побольше и перебираюсь туда. Опрокидываюсь на спину, но тут же подхватываюсь и шарю руками по своему лежбищу. Снова натыкаюсь на Градова.
- Что ты тут ищешь? Угомонись уже. – Он шипит, словно разъяренная змея.
- Кофту уронила, когда тебя увидела. Укрыться хочу.
На самом деле, кофта меня интересует постольку-поскольку. Рядом с ней должен быть кинжал. Теперь-то я его не выпущу из рук. Еще несколько раз задев Градова, я все же нахожу и кофту, и свое оружие. Прижимаю его к груди, как самое ценное, устраиваюсь на выбранном пяточке и затихаю. Слышу в стороне тихое дыхание Градова. Спит?
- Саш…Саша.
Сначала тишина. Потом ворчливое:
- Что?
- Саш, а ты можешь узнать для меня кое-что?
И его угла слышится шорох.
- И что?
- Мне бы разузнать об одном человеке. О женщине.
Молчание. Шорох. Надо мной нависает все та же голова с антеннами-рогами . Скорее всего, это - сено, застрявшее в его волосах. И уже не страшно смотрится. Скорее, забавно.
- Зачем? Тебе проблем мало? Еще куда-то хочешь влипнуть?
- Над статьей работаю. Информации не хватает. Поможешь?
- Криминал? – Он все еще нависает надо мной.
- Нет. Просто цепочка событий не складывается. Без информации об этом …хм…персонаже никак не получается. Так поможешь?
Голова исчезает. Снова шорох.
- Вот вы, журналисты, неуемные. – Молчит. Обдумывает?
- Если бы ты меня попросил помочь, я бы не отказала…- Пытаюсь придать своему голосу обидчивые нотки.
- Ладно. Говори.
- Приблизительно пятнадцать-шестнадцать лет назад была авария на дороге. В результате погибла молодая женщина. Сгорела в машине. Мне надо знать, кто она была.
- Это все, что тебе известно?
- Да.
Снова шорох и нависшая надо мной голова:
- Ты знаешь, сколько аварий происходит каждый год, в которых погибают молодые женщины? А тут целых пятнадцать лет назад.
- Приблизительно.
Он громко хмыкает. Козлы перестают жевать.
- Это, конечно, упрощает дело! – Слышу в его голосе иронию, или даже сарказм.
- Машина «Ниссан» темно-красного цвета.
- Номер?
- Не знаю…
- Место аварии?
- Не знаю…
- Имя женщины, возраст. Хоть что-нибудь?
-Не знаю…Хотя. – Мысленно высчитываю, когда я могла родиться. – Год рождения приблизительно… - Называю цифры.
- Мало фактов. Ты по своим каналам пыталась найти информацию? Архив же у вас есть.
- Тогда тебя бы не просила.
 Слышу, как он громко вздыхает и перекатывается на свое место. Очень долго молчит. Я уже отчаиваюсь услышать ответ. Но вдруг в темноте раздается его голос:
- Я ничего не обещаю. Попробую сделать, что смогу.
- Спасибо. – Я вкладываю в это слово всю свою нежность, на которую способна.
- Пока не за что. И не говори, что снова не ожидала от меня помощи.
- Не скажу.
- Спокойной ночи.
- Спокойной. – Я разворачиваюсь к нему спиной, сворачиваюсь клубком. В руках сжимаю кинжал, потому что браслеты все еще играют слабым красноватым светом. Но не теплеют. Это значит, что можно спать спокойно. Ну а то, что они светятся, так ночь же. Время Темных. Они слегка играют даже когда Градов рядом. С ним же всегда Корвус. Успокоенная этими мыслями, я проваливаюсь в сон.

Резко открываю глаза словно от громкого окрика. Вижу над собой жуткую морду. Она склонилась прямо перед моим лицом и внимательно изучает меня. Глаз у нее нет, только черные провалы. Пасть приоткрыта, и я даже в темноте различаю четыре огромных клыка. И чувствую запах. Смрадный, тяжелый, отвратительный. Мы секунду смотрим друг на друга, и морда начинает движение первой. Еще шире открыв пасть, она намерена вцепиться в мою голову всеми четырьмя  клыками сразу. Неизвестная сила подбрасывает меня на сене, я выбрасываю вперед руку с браслетом. От его ярко-красного цвета морда отшатывается и утробно рычит. Кроме браслета таким же пламенем горит и кинжал. Вспоминаю слова Ратника, подарившего мне этот кинжал, а еще движение, которое он тогда показал. И когда мой враг вновь кидается на меня, я со всего маху дважды разрезаю воздух. В одном направлении и в другом, как бы рисуя крест. Морда останавливается, застывает. Потом ее перекашивает, и она  распадается на четыре части, одновременно растворяясь во тьме. Словно, ее и не было. Только вонь еще витает в воздухе. Браслеты и кинжал тут же гаснут. Вокруг тишина. Еще темно. Возможно, я проспала всего несколько минут. Меня трясет от перевозбуждения. Сижу и чего-то жду, прислушиваюсь. Но кроме дыхания Градова я ничего не слышу. Мысленно зову:
- Амбарник!
- Здесь я. Как ты его… Никогда такого не видел.
- Ты предупредить не мог, что он тут? И что это такое?
- А кто же тебя разбудил-то? Орал-орал. Но спишь, как убитая. Думал - уже все. Каюк тебе.
Вспоминаю ощущение окрика при пробуждении. Значит, это Амбарник меня разбудил.
- Устала за день.  Спасибо за помощь. Но кто это?
- Не знаю. Никогда тут такого не появлялось. За тобой пришло. Ох, боюсь я, покоя теперь не будет. Что такое ты притащила в наш дом?
Мне обидно слышать такие слова.
- Я не притаскивала. Они сами явились.
Амбарник ничего не говорит. Я устала сидеть в одной позе. Нельзя же просидеть так всю ночь. Но мне страшно. До сих пор трясет, как в ознобе. А в носу стоит тяжелый смрад. В своем углу зашевелился Градов. Я подползаю к нему. Пусть думает, что хочет! Но мне сейчас очень надо, чтобы кто-то был рядом. Ложусь и прижимаюсь боком к его телу. Он не просыпается. Дышит так же спокойно и глубоко. Слушаю его, уставившись в потолок. Вдруг Градов переворачивается на бок, кладет на меня руку и притягивает к себе. Что-то бурчит мне в ухо, но что именно, понять не могу. Тепло его тела успокаивает, и я постепенно погружаюсь в сон.