Первый день, последний день...

Если вы считаете, что сицилийская «Коза-Ностра», неаполитанская «Каморра», японская «Якудза», китайская «Триада», русская мафия или чикагские гангстеры до сих пор являются непревзойденными по наглости и жестокости в преступном мире, то вы безнадежно отстали от своего времени. В двадцать первом веке, на первое место по безнаказанности, мстительности, всепроникающей осведомленности и сеющей ужас жестокости, по праву выдвинулась «Мара Сальватруча», что с преступного сленга переводиться как  «Бригада сальвадорских кочевых муравьев», мафиозная структура, зародившаяся в Центральной Америке, в Сальвадоре.
Если волею случая, вам, по какой-либо причине, посчастливилось, конечно же, в кавычках, столкнуться с «Мара Сальватруча», то лучше как можно быстрее свернуть с той дороги, по которой ползут «сальвадорские кочевые муравьи»! Иначе, что скорее всего, ваш труп вскорости обнаружат где-нибудь в сточной канаве со следами ужасных прижизненных пыток, с вырванным сердцем, выколотыми глазами и выпущенными наружу внутренностями или вовсе без них. Да, да такое случается с врагами Мары даже чаще чем это себе можно представить!

Эзотерик в названии этой мафиозной общины увидит грозные предзнаменования свойственные последней эпохе существования Вселенной и человека – Кали-юге, которую иначе называют железным веком; ибо Мара в индуизме – злой дух, тот, кто несет гибель, в Буддизме – демон искуситель, воплощение смерти, а в славянской мифологии Мара – богиня зимы и смерти. Нет, конечно, любому ясно, что ни о какой мифологии речь не шла, когда кто-то из обычных сальвадорских парней окрестил своих товарищей этим именем в первый раз. Но все же есть в этом что-то мистическое и зловещее, хотя, может быть, я преувеличиваю, и все это домыслы и теории, а на практике все просто до тривиальности; и «Мара Сальватруча» это просто «Бригада сальвадорских кочевых муравьев», группировка уличных банд готовая на все ради денег и власти…
      

1

Завтрашний день для Гильермо Рамоса  должен стать особенным. Гильермо исполниться пятнадцать лет и как ему обещал его старший брат Доминго, он  пристроит его в свою клику. Мать суетилась, заботясь о праздничном столе. Младшие братья и сестры, предвкушая завтрашнее угощение,  старались выведать  у нее, какого размера будет торт и будет ли на столе жареный маниок и «Карне гизадо», а также будет ли мать как обычно угощать соседей «Пастелес де карне», своими фирменными пирожками с говядиной. Модеста, так звали мать Гильермо, отмахиваясь от малышни,  говорила, что это великий секрет, что то, что будет на завтрашнем столе, будет там лишь по воле Оскара Ромеро, сальвадорского архиепископа, которого папа римский Франциск причислил к лику святых, и не им капризничать, если чего-то из их любимых блюд, завтра на столе не окажется. Один Гильермо не интересовался тем, что занимало его младших братьев и сестер. Он знал, что все, что будет на завтрашнем столе и вообще – всем своим благосостоянием, тем, что они не голодают и могут вовремя оплачивать счета, Рамосы обязаны пропавшему два года назад отцу и старшему брату Доминго, а вернее их членству в «Мара Сальватруча».

Он весь день ходил по квартире с важным видом, показывая всем, что завтра они увидят не того Гильермо, к которому привыкли, а настоящего мужчину, такого же как и их старший брат Доминго, такого же каким был их пропавший без вести отец – Кармело Рамос.
Отец семейства Рамос пропал после операции, которую проводило правительство в их районе против организованной преступности с применением бронетранспортеров и привлечением армейского спецназа. Многие говорили, что видели, как его труп армейцы запихивали в грузовик вместе с трупами других членов его «клики», убитых в перестрелке, а потом увезли в неизвестном направлении. Знающие люди рассказывали, что тех членов банды, которые погибали в перестрелках, иногда забирала полиция или армейцы для идентификации.  Куда их отправляли после, никто не знал, но вернее всего, их либо сжигали в крематории морга, либо закапывали где-нибудь в джунглях. Похоже, что так и было, иначе отец давно бы дал о себе знать, ведь с того злополучного дня прошло уже два долгих года.

- Гильермо, – позвала мать, – мальчик мой, сходи в мясную лавку, купи три килограмма говяжьей вырезки. На обратном пути загляни в кондитерскую на углу улицы и узнай, будет ли готов торт завтра к обеду. Вот деньги! – мать положила на край стола несколько банкнот.

- Хорошо, мама! – отозвался Гильермо и направился к входной двери обуваться.

Малышня тем временем начала кричать и пританцовывать.

- Ура! Торт! Торт! – кричала младшая сестренка Кристабел, любимица Гильермо.

Гильермо надел кеды, и завязывая шнурки, спросил:

- Эй, детвора, кто видел мои ключи?

- Я, я, я видела! – подняв руку вверх, закричала Кристабел и убежала в комнату.

Через мгновение она вернулась, неся связку ключей, гремя ими как маракасами.

- Спасибо, моя умница, – улыбнулся сестре Гильермо, погладив сестренку по голове, - завтра, самая большая роза с торта твоя!

Спускаясь по лестнице, Гильермо постучал в дверь квартиры где, жил его друг Мануэль. Дверь открылась, на пороге стояла мать Мануэля.

- Здравствуйте, сеньора Лючия! Мануэль дома?

- Мануэль, к тебе твой друг Гильермо! Может, хоть сейчас, ты выйдешь? – крикнула, развернувшись в сторону комнаты сына сеньора Лючия. 

Снова повернувшись к Гильермо, сеньора Лючия сказала:

- Сегодня утром он получил от меня подзатыльник за брошенные в коридоре носки. После этого закрылся в своей комнате и даже обедать не выходил! Обидчив как нежная девчонка из соседнего дома, которая весь день играет на своем пианино!

Гильермо густо покраснел. Дело было в том, что он был влюблен в эту девушку. Она была его возраста, правда училась в другой школе, более респектабельной чем та, в которой учились Гильермо и Мануэль. Звали ее Лилиан. Лилиан была жгучей брюнеткой с огромными глазами. Она была еще по девчачьи нескладной и худой, однако, в ней уже можно было рассмотреть будущую красавицу достойную уехать в США и стать популярнейшей актрисой в Голливуде, о чем Лилиан, как и тысячи других сальвадорских девушек, в тайне мечтала. Дверь комнаты открылась, в проеме показался Мануэль.
 
- Привет, Мануэль! Не прогуляешься со мной? Тут недалеко, а потом можно будет поиграть в мяч, – спросил Гильермо у вышедшего в коридор друга.

- Конечно, прогуляюсь! – решительно сказал Мануэль.

- Вы только посмотрите на него! А меня разве не нужно спрашивать? – возмутилась сеньора Лючия.

- Мам, прекрати! – недовольно буркнул Мануэль.

- Ну, хорошо, хорошо! Слава богу, что ты вышел из своей комнаты живым! Я уж думала, что ты там умрешь с голода. Я тебя отпущу только с одним условием, сначала ты должен пообедать!

- Сеньора Лючия, мне некогда ждать, когда Мануэль поест. Мама ждет меня с покупками! – сказал Гильермо, глядя в глаза сеньоре Лючии.

- Что ж, тогда я сделаю тебе пару бутербродов, Мануэль! Только не вздумай их выбросить или скормить бродячим собакам!

- Сделай мам, можно даже три. Я проголодался! – улыбнулся матери Мануэль.

- Значит, больше не будешь на меня дуться?

- Нет, мам! – произнес повеселевший Мануэль.

- А тебе, Гильермо, сделать бутерброд? – спросила у Гильермо сеньора Лючия.

- Можно, сеньора Лючия. Но только один, я сегодня хорошо пообедал!

Мать Мануэля ушла в кухню и, пока тот натягивал рубашку и надевал кроссовки, сделав бутерброды, положив их в бумажный пакет, вернулась обратно.

- Вот держи! – протянула она пакет сыну.

Мануэль принял пакет из рук матери, и они с Гильермо покинули квартиру. Молодые люди вышли из подъезда  как раз в тот момент, когда черный «Форд» остановился у соседнего дома, на противоположной стороне улицы, и из него вышла Лилиан. В ее руках была папка с нотами. Отец Лилиан, что-то сказал ей, и поехал дальше по улице к стоянке на углу.

- Привет Лилиан! – крикнул Гильермо  махнув  ей рукой.

- Привет! – как всегда с ноткой высокомерия в голосе ответила Лилиан.

- Погуляем сегодня вечером, Лилиан? Я угощу тебя мороженым! – немного смутившись от того, что наконец-то решился на это, сказал Гильермо.

- Вечером я буду заниматься музыкой! – коротко ответила девушка, дав понять, что не горит желанием продолжать разговор.

- А завтра? У меня завтра день рождения, может, сходим в кино? – удивляясь проснувшейся вдруг смелости, спросил Гильермо.

- Если у тебя была приличная рубашка и брюки, то возможно, я бы согласилась. Но, я думаю, у тебя их нет! Так что купи себе сначала приличную одежду, а уж после приглашай на свидание! – сказала Лилиан, открыв дверь подъезда.

- Ловко она тебя отшила! – сказал, почесывая затылок Мануэль.

- Ничего, с завтрашнего дня я работаю с братом! Я куплю себе  костюм и машину, и тогда посмотрим, как поведет себя эта гордячка! – сплюнул на асфальт Гильермо.

Мануэль уже не однократно слышал о том, что старший брат друга обещал тому, что после достижения пятнадцатилетнего возраста возьмет его в «клику», к которой принадлежит. Он в тайне завидовал Гильермо и надеялся, что друг не забудет о нем и замолвит за него словечко, когда обживется среди «бродячих сальвадорских муравьев».

- Ладно, пошли, а то мать ждет меня с говядиной к завтрашнему дню! – толкнул Мануэля локтем в плечо  Гильермо.

2

Доминго пришел домой, когда уже вся семья Рамос, кроме Гильермо спала. Младший брат ждал его, изо всех сил борясь со сном. Было уже почти полночь, когда Доминго вошел в  их с младшим братом комнату.

- Не спишь? – включив свет, спросил у брата Доминго.

- Нет, жду тебя, - ответил Гильермо.

- Правильно! – сказал Доминго, взглянув на часы. – Через пять минут тебе исполниться пятнадцать. Я буду первым, кто сделает тебе подарок!

- А что это? – оживился Гильермо.

- Хитрец! И вообще, с сегодняшнего дня переставай задавать лишние вопросы! Пять минут подожди и сам все увидишь! – сказал Доминго, сев в старое, потрепанное кресло.

- Хорошо, – вздохнул Гильермо, посмотрев на часы.

Эти пять минут, что оставались до полуночи показались Гильермо вечностью. Наконец, Доминго посмотрев на свои «Ролекс», сказал:

- Поздравляю тебя, братишка! С этого дня ты настоящий мужчина, как я и твой отец! Одну минуту.

Доминго вышел из комнаты и через мгновение вернулся с небольшой картонной коробкой. Он поставил ее на стол и, улыбнувшись, сказал брату:

- Это подарок от меня!

Гильермо взял коробку в руки и ощутил, что то, что в ней находится, было довольно увесистым.

- Открывай, не бойся! Он тебя не укусит! – рассмеялся Доминго.

- Кто он? – посмотрел на брата Гильермо.

- Откроешь, узнаешь! – лаконично ответил старший брат.

Гильермо разорвал скотч и, вскрыв коробку, вытряхнул на кровать содержимое. Это был пистолет! Настоящий! Американский! Мелкокалиберный «Смит-Вессон» сорок первой модели, черный вороненый с коричневой ручкой. У мальчишки перехватило дыхание, а старший брат смотрел на Гильермо и улыбался. Гильермо взял в руки пистолет и поцеловал его, а после кинулся к брату на шею.

- Спасибо, Доминго! Спасибо! Это самый лучший подарок за всю мою жизнь!

- Спокойно, спокойно! Я смотрю, ты сейчас расплачешься! А мужчина, тем более Рамос плакать не должен.

- Я не буду плакать!  Просто это как чудо! – вытирая выступившие слезы, сказал Гильермо.

- Никакого чуда, братишка! Это не ахти себе, какая пушка, но для начала вполне подойдет. Завтра, после того как посидим за столом с матерью и младшими, поедешь со мной. Дело пустячное, как раз для новичка. Войдешь вместе с нами в один магазинчик, хозяин которого отказался платить нам. Мы поговорим с ним, а ты просто постоишь на входе. Идет? – спросил Доминго.

- Еще спрашиваешь, брат! – громко ответил Гильермо.

- Тише, мать и малышню разбудишь! Это еще не все братишка!

- Не все? – удивился Гильермо.

- Да, есть еще кое-что.

Доминго встал и, открыв шкаф, достал машинку для нанесения татуировок.

- Снимай майку, брат! Сегодня я лично сделаю твою первую татуировку, – сказал Доминго, распутывая провод.

Доминго показал брату рисунок с надписью «МС-13».

- Знаешь, что это значит? – спросил он.

- Конечно, «Мара Сальватруча 13»! – ответил Гильермо, снимая майку.

На следующий день после праздничного застолья, Гильермо следом за старшим братом засобирался уходить. Модеста знала о делах старшего сына, так же как и делах пропавшего мужа. Теперь пришло время  еще одному мужчине из Рамосов начать взрослую жизнь. В комнату к переодевающимся братьям попросилась сестренка Кристабел.

- Что тебе, Кристи? – спросил Гильермо.

- Гильермо, мама сказала, что ты уходишь на работу. Это правда?

- Да Кристабел, правда. Сегодня вечером не жди меня! Ложись спать.

- Гильермо, если ты идешь на работу, то значит, ты будешь получать за нее деньги, так? – спросила Кристабел, глядя большими карими глазами на брата.

- Верно, Крис, твой любимый Гильермо скоро станет миллионером! – рассмеялся Доминго.

- А если ты будешь получать деньги, то ты, конечно, сможешь купить мне большую куклу? – проигнорировав фразу старшего брата, спросила Кристабел.

- Конечно, сестренка! – обняв сестру  и подняв ее на руки, сказал Гильермо.

- Только чтобы она обязательно была блондинкой! – попросила Кристабел.

- Как скажешь, Кристабел! – опустил сестру на пол Гильермо.

- Идем, Гильермо! Кончай эти телячьи нежности! – похлопал брата по плечу Доминго.

В подъезде, на лестничной клетке их уже поджидал Мануэль. Он, с едва скрываемым чувством зависти, проводил Гильермо до самой машины. Доминго открыл дверцу и сев на сиденье, повернул ключ зажигания. Мотор завелся, а Гильермо, задержавшись, пообещал другу, что поговорит сегодня же с Доминго по поводу его просьбы.

- Гильермо, садись в машину! – крикнул старший брат.

- Ну, Мануэль, мне пора! Завтра встретимся, все расскажу.

Гильермо сел в машину брата и захлопнул дверь. Доминго посмотрев в зеркало заднего вида,  убедившись, что помех нет,  надавил на педаль газа.

3

Галантерейный магазинчик Альваро Гонсалеса находился на самой окраине Сан-Сальвадора. Все предыдущее время Гонсалес исправно платил дань клике, к которой  принадлежал Доминго Рамос, но в этом месяце, Альваро платить отказался. Надо было доехать поговорить с этим человеком, поставить его на место. Это дело и имел в виду Доминго, когда брал с собой младшего брата. Ничего особенного, Доминго и еще два члена клики войдут в магазин, а Гильермо предстоит постоять на входе и если он увидит кого-либо подозрительного, сообщить об этом старшим.

Доминго и два его товарища по клике Жозе и Руфино вошли внутрь магазина, а Гильермо, как и было условлено, встал у входа и начал внимательно всматриваться в прохожих. Он чувствовал кожей живота свой «Смит – Вессон», заткнутый за пояс. Это чувство вселяло уверенность и могущество в сердце мальчишки. «Только бы выдался случай достать его и пустить в дело!» - думал Гильермо, - «Уж я не подведу!». Тем временем, к магазину подъехала машина и остановилась. Гильермо напрягся. Из автомобиля вышла женщина бальзаковского возраста. Она что-то сказала водителю и после этого пошла в сторону входа. Когда женщина приблизилась к Гильермо, тот сделал шаг в сторону, пропуская ее. Женщина презрительно покосилась на Гильермо и, открыв дверь, вошла внутрь. Водитель, тем временем, вышел из автомобиля , достал сигарету из пачки и закурил.

-Эй, малый, – крикнул он Гильермо, – ты швейцаром работаешь? Если да, то почему не открыл дверь синьоре? А если нет, то чего трешься у входа?

- Не твое дело! – огрызнулся Гильермо.

- Ах ты, щенок! Видно, давно тебя никто не таскал за уши! – сказал водитель и, бросив сигарету, подошел к Гильермо.

Он поднял руку намереваясь схватить мальчишку за ухо, но остановился, почувствовав, как что-то твердое уперлось ему в живот. Он опустил глаза и увидел, что мальчишка держит пистолет чуть ниже его пупка.

- Не шути, парень! Это же настоящая пушка! – дрожащим голосом сказал водитель.

- Конечно, настоящая! А ты, что думал? – ухмыльнулся Гильермо.

Как раз в это время из магазина вышел Доминго с друзьями.

- Что за дела, братишка? – спросил Доминго, оценив ситуацию.

- Этот мужик хотел потаскать меня за уши! – ответил младший брат.

Доминго достал свой пистолет и, приставив его к виску водителя, сказал:

- Тебе что, жить надоело?

- Простите! Я не знал! Я думал, это швейцар! – заикаясь, ответил водитель.

- Это Гильермо Рамос! – закричал Доминго. – Запомни это имя, ублюдок!

-Я, я, я запомню! Запомню! Гильермо Рамос! Конечно, я запомню! Не убивает меня, у меня семья, у меня четверо детей! – с дрожью в голосе запричитал водитель.

- Ладно, Гильермо, пусть живет! – улыбнулся Доминго, убирая свой пистолет. – Пойдем в машину, братишка! А то здесь дурно пахнет! Или мне показалось?

- Нет, Доминго, тебе не показалось! – вмешался Жозе. – Кто-то изрядно подпортил воздух! И я даже могу предположить кто! Это тот, кого твой брат перепугал до смерти!

Жозе залился громким смехом, а Доминго обняв брата, увлек его к машине.

- Нам пора, Гильермо! Сейчас заедем еще в одно место и на сегодня наша работа окончена! Ты красавчик, брат! Горжусь тобой! Настоящий Рамос! Весь в меня и отца!

Только после того как бандиты сели в машину, водитель смог выдохнуть. Он стоял бледный и потерянный, когда дама бальзаковского возраста вышла из магазина.

- Эй, Хосе, что с тобой? Тебе плохо?

- Нет, сеньора Герерро! Все хорошо! Просто в машине так душно, что мне захотелось подышать свежим воздухом.

- Понятно! Садись за руль, Хосе! Мне еще надо успеть в парикмахерскую, а оттуда к сеньоре Лопес. 

- Да, да, сейчас, сейчас! – ответил водитель, провожая взглядом отъезжавшую машину с причиной его бледности.

Доминго не успев проскочить на зеленый свет, остановил машину перед светофором. Гильермо посмотрел влево, с ними поравнялся черный джип. Его тонированные стекла опустились. Гильермо даже не понял, что произошло. Из окон джипа выставились стволы скорострельных автоматов и те, кто сидел в джипе, открыли шквальный огонь по машине Доминго. Подъехавшие через полчаса к месту происшествия полицейские обнаружили в автомобиле, превращенном в решето, четыре трупа. Никто, ни Доминго, ни Гильермо, ни Жозе с Руфино даже не успели достать свое оружие, чтобы ответить убийцам.
Клики «Мары Сальватруча» нередко враждуют между собой из-за спорных территорий, а галантерейный магазинчик Альваро Гонсалеса находился как раз на границе владения разных банд. По всей вероятности, именно Гонсалес и нанял киллеров из враждебной клики, с которой, возможно, договорился о более низкой оплате за услуги крышевания. Конечно, когда возникает опасность извне, все силы «Мары» объединяются. На какое-то время забываются все обиды и претензии, но в этот злополучный день никакой внешней угрозы мешавшей разборкам между бандами – не было, и  поэтому демон смерти принял в свои объятья четыре новых души.

4

Было уже около полуночи, когда Модеста Рамос уложив детей спать, перемыв посуду, налив  бокал «Совиньон Блан» и, взяв альбом с семейными фотографиями, предалась воспоминаниям. Вот она совсем молоденькая на выпускном вечере, вот она в свадебном платье вместе с Кармело в кругу друзей на их свадьбе. Вот она держит в руках их первенца Доминго, а вот и ее любимец Гильермо верхом на деревянной лошадке, которую подарили семье Рамос ее родители. Модеста сделала глоток вина и перелистнула страницу. В это время открылась дверь комнаты, где спали девочки. В коридор вышла Кристабел, щурясь от света и потирая глаза кулачками.

- Тебе чего, Кристи? – шепотом, чтобы не разбудить остальных детей спросила Модеста.

- Мама, а где Гильермо? Мне приснилось, что он принес мне куклу!

- Они с Доминго еще не вернулись. Иди спать, Кристабел!

- А ты меня поцелуешь?

- Ну, конечно, моя сладкая! Подойди ко мне! – поставив стакан с совиньоном, сказала Модеста.

Дочь подошла к матери и подставила щеку под поцелуй. Модеста нежно чмокнула ее в пухлую щечку.

- Иди спать, Крис! – шепнула Модеста, погладив девочку по спине.

- Хорошо, мама! Только когда придет Гильермо, и принесет мне куклу, ты положи ее рядом со мной!

- Я так и сделаю, моя девочка!

- Теперь дай я тебя поцелую! – посмотрела Кристабел на мать своими большими карими глазами.

Мать, в свою очередь, подставила щеку под поцелуй дочери.

Когда Кристабел ушла, Модеста встала и подошла к окну. Прислонившись лбом к стеклу она начала внимательно всматриваться, в едва подсвеченную фонарями, темноту ночи…

(Фото из открытых источников)