Соблазнение Сибири Ярмаком Тимофеичем

                или Сказания Белой Арапии не предназначены для русскоязычных читателей               
     Всем на диво Жопень - городок ! Идут ли веслами сбочь непонятные обликом пошехонцы, так непременно вымаячат по - над буераками тёсные сосены детинца Жопеньского, ишь, переливаются навозными кучами под щедрым татарским солнышком. И кажется, что и солнышко на руку царю Московскому, светит да не греет, лютостью питая согласных со всем пошехонцев, после митинговой активности нашедших себя терсящимися куканом глупой косоглазой девочки Машеньки Алехиной, тупее которой, видит Епанча - князец малой, лишь долгий в рост божок девки непотребной Машки поганый кальмар Олешка Навальный, устремившийся яростно на красную зону на шоколадный отряд маслокрадов позорных именно глупостью, так как еще сам Штирлиц всемерно одобрял пастора Плятта бегать с плакатиком по Ундер - дер - Линден, обличая донельзя коррумпированного маршала авиации, против коего и посоветовал коварно выступить Олешке с ордами противоборствующий изнутри системы толстому Герману либеральный такой гауляйтер Кох.
     - Эвон, - шумит ушами дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, а в самом конце обнаружил Машкова в сапогах и с рожей такой, что закурил сирый дедка, будто сиромаха воя на ледяную извечно тута луну, - Жопень - городок !
     - На штурм ! - рычит спьяну какой - то могучий дядя с подбитым глазом и бережно перевязанной тряпицей ногой, купая бороду в струящихся от пополночи на закат волнах Жэпэ - реки, что и дала жизнь с именем вставшему на горизонте здоровенной говенной кучей городку, славному каторжной слезой да кровавым потом засеченных по идее великого русофобства несчитанных - немеряных никем людишек, скотинки боговой, падали двуногой, плесени проклятой, скота неизменного, и составляющего всегда самую коренную суть народца великоросского. - На слом !
     Прокричит так - ту да рылом в мешок и уткнется. В мешке юбка алая, косынка красная, кожанчик шоферский, картуз с пулей пробитым козырьком, сухарь, портянка и льготный кредит на любую херню, что глазцы косые слепит похлеще трудового кодекса со столь умалившимися буквицами, что и пензия с судом независимым кажутся обманом, внедренным каким - то Запад на погибель землице русской. Эко ! И деды, бывалоча, за трудодень вполпьяна, а никакой независимости до начала июня начала девяностых и не слыхивали. Вышли тогда от людей племени нохча Руслан Хасбулатов, от води жорной в навоз генерал Руцкой, от жидовни тошной в блевоту Борис Немцов, от сектантов велиих лысый Киндер - сюрприз, а от прочих мудаков, объединенных языком, наречием и глупостью, сам доцент Собчак с чумаданами бабок и даже лавэ, вышли, значится, да и порешили объявить независимость, а от кого - не сказали. Так и пошел по сраной до Святости руси гулять - буррагозить праздничек пресветлый, день Независимости России, пока не сгнила поганка Россия и слава Богу.
     - Давай, - подзуживает дедка Орелик рваны ноздри могучего дядю, ковыряя веслом спину горбатую.
     И дает могучий дядя. Восстает и ревет ослом кашгарским. Про дедов, про Рейхстаг, про предательскую и рыжую Ландер, сверкнувшую мандой на прощанье дуплям скудоумным, остающимся тута, про ширь и рост поширше, поширше, про ПТУ закрытые и фашистов в Киеве, про старичка Байдена, что прислушается к дегенерату Бабченке да как ахнет трехдюймово и все тогда белые штаны обнаружат у себя под подушками. Типа подарунок от чеченского Деда Мороза, что штаны кожей с ног сымает свинорезом, искренне не видя в северном соседе людей с человеками. Потому как люди так не живут.
     - Глохни, - руководит дедка Орелик, сплавляясь самоуком на карбазе к самой к пристаньке Жопень - городка. Весело на пристаньке. Там вон зубы вышибают, тут сапогом учат баб косматых, слева триста, справа сто. Встает наотмашь дедка Орелик и кричит, хитро прижимая кулачки к рогам : - О, темпора ! О, море !
     Проклинает, стал быть. Кощунствует. И невдомек дедке с Машенькой Алехиной глупой, что страну такой народ делает. А раз так, а это ведь именно так, то и поросла вся Русь Святая окончательностью сплошняком Жопень - городками, а будучи направляемой стратегически гением прямиком в Изабеллу Кларк - именоваться ей отныне Жопопут.