Дед

                Да…, внученька, жизнь прожить – не поле перейти!
                Мы с дедом счастливые: богато у нас на детей, на внуков! А теперь и правнуки прибавляются. Счастливые! Вниманием детей и внуков не обделены. Вместе уже почти семьдесят лет. Не испытали одинокой старости и на здоровье сильно не жаловались.
                А детство… Да, детство – не сахар было! Дети войны. Голодно и холодно было. Знаешь, что такое «тошнотики»? Дай Бог и не знать! Это искали мы в огородах зимой картошку, оставшуюся по недогляду в земле. А потом из нее лепешки делали, вот это и были тошнотики.
                Я с братьями рано осиротела. Одни как-то жили. Помню запас картошки в подполье у нас был. Услышали случайно разговор двух подозрительных мужиков около нашего дома. Мол, дети одни дома, наведаться надо к ним ночью, может харчи какие водятся. Не стали мы рисковать. Ушли в ту ночь ночевать к дяде своему. Мало ли, лихие люди, еще чего доброго и отправили бы на тот свет, не поглядев, что дети.
                А дед?! Нет, в войну не воевал. Я же говорила, что дети войны мы. Но рано он начал работать! Во время войны на чем тыл держался? На бабах, да на детях! Вот и он сызмальства в поле. В войну-то, да и сразу после, с топливом проблемы были, так трактора на «газочурке» были. Там топка, в которую, действительно, полешки, чурочки по-нашему, кидаются. А там из них уж газ какой-то горючий вырабатывался, вот он уже и шел в двигатель трактора. Мощность не ахти, конечно, кака была. И прожорлив был двигатель. Полосу трактор в поле проедет и снова его заправлять этими чурками надо. Вот дети и готовили в то время это топливо.
                А дед-то геройский! Отец-герой, да и я с ним -  мать-героиня! Десять ведь детей у нас. А дед служил, конечно. В первой половине пятидесятых прошлого века уже. В Китае, на Квантунском полуострове. В то время как раз у них в стране заваруха была. Чай-Канши какой-то. Наш-то на посту часовым стоял. Под «грибком» ночью. Нагнулся чего-то и… В это время в столбик «грибка» нож по рукоятку втыкается. Законно в него метили. Ну он, недолго думая, в том направлении из пэпэша весь барабан и выстрелял. Нашли потом по следам крови схрон «чайканшиста». А деду благодарность и отпуск дали. Не поехал в отпуск, раньше в запас просто уволился потом. «Медаль советско-китайской дружбы»  при увольнении получил. Нет, не покажу! Дети, еще маленькими были, затаскали куда-то «на игрушки».
                Потом он у нас тружеником почетным и заслуженным стал. Трактористом и комбайнером был. Первые места в соцсоревнованиях, грамоты, премии… «Медаль ВДНХ» есть. Чуть Героем Социалистического Труда не стал. Интриги там какие-то были - другому дали. А он «Орден Трудового Красного Знамени» получил! Получил орден-то, а потом после какого-то банкета ехали в автобусе по берегу Шилки. Кто-то чего-то не так сказал, попрекнул или пошутил. А ты же знаш, дед-то шутки не очень понимат. Холерик же чистой воды, импульсивный донельзя, психануть же на ровном месте может. А тут за живое зацепили. Еще ведь и подвыпивши был. Психанул да и бросил орден в Шилку. Хорошо хоть удостоверение-то осталось. Да, в обшем-то, он Ветерана Труда бы и без него получил. Наград хватает. Сколько значков «Ударник пятилетки такой-то» только.
                Чудаковат-то он у нас, конечно, всегда был. Такой случай знаш был?! Иду значит я с фермы домой, а он с чемоданом из дома мимо меня. И главно молчком. Я тоже молчу, наблюдаю. Садится, значит, в моторку… Ну в лодку. «Казанка» у нас была. Завёл и поплыл куда-то по Шилке-то. Захожу в избу. Ребятишек спрашиваю: «Чо, отец-то? Куда собрался?». Да он, мол, пьяненький и сказал, что во Вьетнам поехал. А в то время как раз войну мериканцы устроили во Вьетнаме. Вот он, видимо, из чувства интернационального долга и собрался пособить братскому вьетнамскому народу в его борьбе с периалистами. Основательно собирался – даже сала в чемодан положил. Явился на следующий день, как проспался-то. Где уж его нелегкая носила?!
                А тут недавно ключ потерял! Да как потерял?! Сам куда-то укромно убрал. Сарайку, точнее флигелек, на замок амбарный закрывает. Тут сын с внуком приехали, в соседней станице живут, в Романовке. Серёжка Толиком приехали наведать, да помощь какую оказать. А дед же всегда работу найдёт: то столбик бетонный врыть в землю основательно, то траву уронить подросшую. В общем надо во флигелек попасть. А ключа найти не может. У деда-то характер какой? Шебутной, мягко сказано! Холерик! Носится по хате, там посмотрит, сям! Шифонер откроет, в визитке в прихожей по карманам пошарит! Или «Я (мол), его сюда на гвоздик вешал!». Ну никак! А у него как что, так он же на меня начинает волну гнать. Я, мол, куда-то, чего-то и не так! Ни чем, мол, я не интересуюсь и в таком духе. Надоела мне его возня. В прихожей в углу, где одёжа верхняя, уличная, по карманам прошлась и минуты не прошло как нашла ключ! Прятальщик! «На!» ему. А он сразу же сама любезность: «А где был?...». Вот так и живём, внученька! Почти семьдесят лет, не поле перейти!