Отрывок из романа Сказание об Анжелике

(В соавторстве с Дм. Лейбенко)

** *

– Даже если ты невысоко над землёй, падение может быть чрезвычайно опасным, если ты паришь над бездной.
– Если вопрос звучит просто, необязательно, что и ответ будет про-стым.
– На простой вопрос не всегда можно дать простой ответ.
– Если после пищи хочется пить, это пища «горячая», согревающая.
– Пепельница не должна стоять там, откуда на вас дует ветер, доносит запах. Жёлтые банановые шкурки, полежав один час на пепельнице, становятся черного цвета. (Столь же убивающее значение имеет сигаретный пепел для всего живого?) (Интересно, как насчёт иных видов золы? Антибиотик.)
– В избрании избранника жизни нужно быть осторожным: обращать внимание на его профессию и профессию его родителей, чтобы не пород-ниться с потомками палача.
– Говорят «дурной пример заразителен». Заразит не пример, заразит глупость.
– В любви, как и в джиу-джитсу, против тебя может быть использована твоя собственная сила.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– В жизни каждого человека куда больше упущенных возможностей, чем он думает.

* * *
1. – Почему она сказала: «Давай останемся друзьями», – через сорок минут после встречи возле её работы, мы успели доехать до Сквера Революции?
Нет, нет, она сказала сразу, что-то, что не будем встречаться, тогда, возле работы, потом повторила.
Не решилась? Считала так безопаснее? Вспомнила? Колебалась?
2.– Почему С. Н. сказал мне через два года, что у неё родилась  дочь? Он это всем говорил? Или решил, что именно мне это интересно? Откуда он мог знать?
3. – Откуда Лялька, спустя год я спросил её об этом, знала, кто я, даже если она однажды, в октябре восьмидесятого увидела нас вместе? (Да и видела ли она нас?) Третьего октября? Ведь мы ушли после начала занятий. До этого были в пустой комнате.
4. – Кто тот парень, который три года спустя стоял на том же месте у входа в метро, с которым она, наверное, вела ту же беседу, что и со мной? Неважно, мало ли кто он был.
5. – Не была ли она изначально  «засланным казачком», так как «они» хотели выбить меня из колеи. Может из мести?
– Да в чем собственно вопрос? Она была гораздо старше тебя, может на годы, может на века, гораздо развитее. Пока ты служил в СА, её жизнь шла полным  ходом. И тогда в октябре восьмидесятого, ей просто захотелось отвлечься, или развлечься, может её просто потянуло, и если ты приглядишься, то даже то, как она взяла тетрадки из твоих рук и положила в свою сумочку, когда вы переходили дорогу, это говорит о чём-то.

Ты был не нужен ей со своими детскими рассказами о тяготах военной службы, со своими стихами угловатыми и примитивными. Она была уже вполне взрослая, сформировавшаяся женщина. Может даже рассказы Ляльки о том, что она ...... равных нет, «с несколькими за одну ночь», были правдивы. Она пыталась уйти в это от своего горя. И уходила так, что прирождённые ....., такие как Лялька, были шокированы, и завидовали ей исподтишка самой черной завистью. Потом, наверно, родные, отправили её на лечение в психбольницу. Это вовсе не исключено.  Он ..............., и распутством она ещё и карала себя, её преследовало чувство вины. Она бросила институт, её изолировали, лечили, и потом, вернувшись, она несла на себе этот отблеск трагедии, он-то и притягивал нас к ней, и естественно губил. Она была бы у меня первой, я мог бы стать сто первым. Именно этот знак беды будет притягивать ко мне женщин три года спустя.
… Отсюда и её связи с Лялькиной компанией, её просто раскручивали от центра, она не дорожила жизнью, и, конечно, ей хотелось иной раз исповедаться, и может она каждый раз плакала на груди нового человека, давая себе этим разрядку. Я напрасно искал причину  разрыва в себе, каким бы я не был, и чтобы между нами не происходило, итог мог быть скорей всего один и тот же.
А моё прошлое её просто не интересовало, да и что могло понравиться в нём, в армии, двадцатилетней девушке? Ей что, было не о чем думать? Была ли она в двадцать лет целомудренна? Вряд ли. Может быть, если бы ты обошелся с ней более вольно, ты бы получил всё в первый вечер?
«Ну вот, ты уже целуешься». Ты отстранился. Это был не вопрос, не протест, это была констатация факта. Она была к этому совершенно готова, и может быть ждала и хотела этого. Скорее всего, так. Мужчины её круга развращены и циничны, подлы, как правило, вряд ли общаясь с ними, она могла видеть от них иной подход. « Какие хорошие у тебя руки», – это могло проистекать из стороны её души, не задетой жизнью, ещё из той детскости, которая, ещё, частично в ней оставалась. Слишком откровенное доверие к незнакомому чужому человеку, это синдром вагонного попутчика, говорят не ради него, ради себя, всё равно с кем, ведь он выйдет на следующей станции, и всё забудет, и они никогда не увидятся. Вот меня и столкнули с подножки поезда. Поезда судьбы.
Могла ли она оставаться старой девой, будучи из своего круга? Вряд ли.
 Может её привлекала ещё и моя неискушённая натура, конечно, она это почувствовала. Привлекла на миг, для разнообразия. Это её реплика, с облегчением в том смысле, что хорошо, что ты не из высшего света, что у тебя простые родители. А дело было просто – графиня решила развлечься с конюхом. Конюх оказался непонятливым, тем хуже для него – в шею его.
Она позвонила в тот же вечер, как получила номер телефона и обещала позвонить. Меня еще не было дома. Зачем? Она знать могла, что я еще не вернулся. Но она позвонила. Зачем? Прозвонить телефон, выяснить его принадлежность. (Свой она не дала.)  Что она могла хотеть, хотеть сказать, если мы только что три с половиной часа подряд разговаривали? Что такое она могла через полчаса пожелать сообщить? Полчаса, сорок пять минут, (я вернулся наверно через час). Разве что сказать о разрыве – нет. Она звонила. Она обещала позвонить – она позвонила. Её совесть была чиста. Она сдержала обещание. Она обещала, она позвонила, не её вина, что меня не было дома.( Хотя она знала, что дома меня оказаться не может, но это уже не её дела, что меня не оказывается дома, когда она звонит.) Поэтому и то, что она сказала «Давай останемся друзьями», не сразу, а когда мы уже добрались до института, она еще раз всё взвешивала, что же со мной делать – удержать, отпустить…
«Дальше будет труднее». О, она знала, о чём говорит. Может она просто пожалела меня, и решила не запутывать в своей орбите. Среди своей толпы. Именно поэтому она со странным взглядом и странной интонацией сказала о том, что видела пачку из-под моих сигарет возле своей работы.
Значит, она ждала, знала, что я буду разыскивать её, значит – это ожидалось. И случилось не в первый раз?
Её возможно полная откровенность в первый вечер, это был может и ход, способ вызвать на это и меня. Я ответил на вопрос, что я делал, – «Жил». (Очень умно ответил, не правда ли?) Мне надо же было просто признаться, что мне в общем и рассказывать нечего, но я постеснялся. Она же могла принять это за скрытность.
Именно оттуда, из её Цели, свихнуть головы побольшему количеству парней, ее уже несло, она просто собирала коллекцию голов, «охотница за головами».
Её вопрос, когда я провожал её до метро, и мы прошли сквер: «Ты рассказал обо мне своей маме?» Я ответил – нет. Она ждала этого с тайной радостью, но не потому, что хотела бы этого всерьёз, а так как ей это было привычно, это было квитанцией, что цель достигнута, объект взят.
Её избранник закончил дневное отделение, если его взяли в армию на полтора года. Наверно он был из её круга. Его отец встречает её у метро, из института, пока жених ушёл на полтора года. Не очень похоже на образ жизни слесаря, отца слесаря. Редчайший в моём понимании случай.
– Был ли и сердечный приступ, который создал наши встречи уловкой? Не исключено.
Подумай как жила молодёжь  в те годы, в том городе, особенно верхнего круга. Какие могли быть нравы, обычаи. Твоя собственная исключительность ничего не исключает.

Четыре года спустя на мой вопрос-просьбу о фотографии она ответила: когда буду менять паспорт.
Очень язвительно. Перечитывая об этом, то, что я написал тогда, я не мог удержаться от смеха.
VIII
Мне кажется сейчас, что вчера 6.6.6. в день числа зверя, в этот день, что бывает раз в тысячу лет, я решил загадку истории моей любви. Теперь я владею ключом, который открыл этот ларец. Приподнял завесу.
06   06   06
Шестого июня шестого года.
Эти силы помогли, позволили мне понять и решить всё, что я пожелал. Этот день бывает раз в тысячу лет.
Мне повезло, что я ждал всего двадцать шесть лет.
Стены Анагора.  (Дино Буццати)

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
– Дочь, твой новый поклонник говорит, что покончит с собой, если ты не выйдешь за него замуж.
– Ах, мама, они все твердят одно и то же.
– Ну, может оставить в живых хоть одного?
(Из анекдота)

Почему тебя любили женщины все, а она не смогла полюбить? Потому что они любили тебя, когда ты стал носить на челе отблеск катастрофы.
Тебя до катастрофы полюбить не мог никто, в том числе и она.
Дикие звери тянутся лизать свежую кровь, особенно, если она вытекает из разбитого сердца.
Стоит ли любовь судьбы? Стоит ли ставить свою жизнь под лучи этой звезды?
Но ведь выбор прост. Ты можешь отринуть любовь, но она ничего не добавит. Это будет просто жизнь без любви. Вот и всё. Без, но не с чем-то.
Сура Корана 83 14/14
«…Покрыло ржавчиной их сердца то, что они приобретали».
Отказавшись, ты вольёшься в ряды миллионов, миллиардов. Прибавится ли что-то у тебя? В материальном смысле – да, в душе – нет. Притом любовь может подвигнуть тебя и на необычайные материальные достижения.

. . . . . . . . . . . . . . .
– Можно противостоять врагам,
  Но нельзя противостоять богам.

– Чем сильнее человек, тем сильнее и дольше он способен страдать.
– В шедевре, пожалуй, несолидно использовать глагольные рифмы.
– Цветы дарят женщине, чтобы её гормоны вошли в резонанс с гормонами растительного происхождения, пробуждая и усиливая  вожделение.
– Наверное, отсюда, фригидной женщине стоит подолгу вдыхать цветочный аромат.
– Любовница – звучит пошловато, а ведь это, по сути, отражает отношения самого священного союза – любви. Скорее пренебрежительное отношение к этому самому прекрасному слову в человеческих отношениях, – это осевшая зависть ограниченного мещанства.

– Стихи начинают писать не тогда, когда приходит любовь, а когда она уходит. Они просто начинают вытекать вместе с кровью через трещины разбитого сердца. Поэтому на земле не создано ни одного настоящего стихотворения о счастливой любви. Конечно, нарифмовать строчки можно и не дожидаясь ее прихода, но это так и будет – рифмованные строчки, а не стихи.
– Если любовь заменила дружба, не жди, что возможен обратный ход событий.
– Дневники прошлых лет могут спровоцировать возрождение любви. С ними надо быть осторожней.
– Если от человека, особенно противоположного пола, исходит запах косметики – особенно, если необычной, как говорится, открой глаза пошире, внимательно приглядись, найди в нём три недостатка, не исключено, что этот запах используется как гормонально психотропное оружие. Пожалуй, полезно сбить этот (аромат) фон резким, здоровым, свежим запахом: лимона, мяты, кофе (нашатыря). Может сигарет.
. . . . . . . . . . . .
– Единственно, что может как-то,... . . . . . . . . . . .. . то, что браки совершаются на небесах. Если это произошло, значит, это произошло потому, что должно было произойти.
Сама загадочность, таинственность, говорит о том, что это было обречено.
. . . . . . . . . . . .
Слушай, мужчина для того и совершает подвиги, чтобы привлечь внимание Прекрасной Дамы. Здесь речь не обо мне, а о принципе. Тот, кто не хвастается, тот тебя не любит. Другое дело, что это можно подавать умнее, чтобы не бросалось в глаза. Даже птицы в природе меняют оперение на более яркое, надувают зоб и распускают хвост. Конечно, я хочу обратить на себя внимание, показать себя с лучшей стороны. Если бы я этого добился, я бы замолчал, но сейчас мне трудно переключиться, нужно некоторое время.
IX
Ты знаешь, что это почти невыполнимое условие. Я не могу быть без тебя, и тебе известно, что это такое. Кому, как не тебе. Ты сама никогда не перестала бы любить.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . ... ....
Огорчён от слова «горе». Ты не предаёшь никого, не предаёшь память, ты выполняешь волю, разрешая себе жить.
Я борюсь не только за себя, я борюсь за тебя, с тобой же.
. . . . . . . . . .
Разреши мне иногда разговаривать с тобой. Хочешь, обращаясь к тебе, я буду становиться на колени. Я готов делать это где угодно: на улице, в толпе. Я бы давно это делал, но очень боюсь рассердить тебя. Это слово «боюсь», появилось у меня совсем недавно, я думал, что совсем забыл, что означает страх, до этого, насколько я помню, в последний раз я боялся в пятилетнем возрасте  темноты. Но потом у меня появился фонарик и вопрос решился. Но в данном случае фонарик не поможет, и даже два. Не думай, пожалуйста, что я унижаюсь, не презирай меня, никакая сила не заставит меня стать на колени, даже под угрозой смерти я не согласился бы унизиться. Поверь, это уже проверено. Я не унижаюсь, я только хочу, чтобы ты поняла, как я к тебе отношусь. Не станешь же ты презирать меня за то, что не могу бороться с тем, с чем бороться невозможно.
. . . . . . . . . .