Микеланджело Буонарроти. Часть 2

  МИКЕЛАНДЖЕЛО  БУОНАРРОТИ   (1475 – 1564)
                ВАЯТЕЛЬ, ХУДОЖНИК, ПОЭТ
               

      Шёл уже закат Ренессанса: надвигались первые костры инквизиции, испанская гегемония, уничтожение Флорентийской республики, оскудение ремесленничества. Искусство, как моллюск, пряталось в раковину, принимало придворный характер, от поэзии оставалась красивая оболочка утончённости, угодничества либо шутовство, нарочитая непристойность и вульгарность бурлеска. Но это не про Микеланджело.
 
      Художник навсегда покидает Флоренцию и в 1534 году переселяется в Рим.      

Надёжнее брони в борьбе с судьбой,
Вернее средств пока не отыскалось,
Чем плач и просьбы. Мне они не щит.
Жестокость и Любовь дают мне бой.
У той оружье – смерть, у этой – жалость.
Та умерщвляет, эта – жизнь щадит…
 
     Свою любовь он встретил в 60 лет. Виттория Колонна, внучка герцога Урбанского, вдова полководца Пескаро – поэтесса эпохи Возрождения. Она интересовалась не только искусством, но и науками, философией, религией.

      Десять лет длилось общение, переписка,  обмен стихами. Эта дружба смягчила для него потерю отца, братьев. Любовь платоническая, но страстный по характеру Микеланджело, как в камне, высекал в строках своих стихов великую истину любви. Тяжкой утратой стала для него смерть Виттории.

Глаза мои, вам должно знать,
Что дни бегут и что всё ближе время,
Когда для слёз закроются пути.
Не хочет жалость вас смыкать,
Пока моя мадонна бремя
Здесь на земле благоволит нести.
Но если милость даст войти,
Как всем, кто благ, ей в царство света,
Моё живое солнце это,
Взнесясь горе, нас кинет навсегда,
На что ж глядеть, что медлить здесь тогда?

        В счастливейшее для него время знакомства он создаёт знаменитые произведения: роспись алтарной стены Сикстинской капеллы – «Страшный суд». Шесть лет он работал в полном одиночестве.
 
      Его Христос здесь отличается от смиренного пастыря заблудших душ – это, по словам самого художника, - «лезвие суда и гиря гнева».
 
    Замысел грандиозен и, завершив работу, Микеланджело достиг вершины своей земной славы.
 
     Он забывал обнажить перед Папой голову, и Папа не замечал этого.

     Короли сажали его рядом с собой.

    Но… «искусство ревниво и требует всего человека», - говорил мастер. Ласку и участие он познал лишь на закате жизни, а в стихах так и остался поэтом-гражданином.

    Вот пример: Джованни Стронци написал типично приветственное гладкое четверостишие в честь статуи Ночи (гробница Джулиано Медичи):

Вот эта Ночь, что так спокойно спит
Перед тобою, - Ангела созданье.
Она из камня, но в ней есть дыханье:
Лишь разбуди – она заговорит.
 
   Микеланджело отозвался великолепными строчками:

Мне сладко спать, а пуще – камнем быть,
Когда кругом позор и преступленье:
Не чувствовать, не видеть – облегченье.
Умолкни ж, друг, к чему меня будить?

     Да, со словом он обращался, как с мрамором, уверенно отсекая лишнее, весомо и плотно ощущая ткань стиха, соединяя слова, как глыбы камня, – прочно и навсегда.

      Его переводили Тютчев, Рильке, Вознесенский. Поэты оценили и ясные, лёгкие ранние стихи (их около десятка), и поздние (их двести), величавые, скорбные, наполненные горечью и болью, соединившие бытие и мир духовный:

Здесь делают из чаш мечи и шлемы
И кровь Христову продают на вес;
На щит здесь тёрн, на копья крест исчез, -
Уста ж Христовы терпеливо немы.

Пусть Он не сходит в наши Вифлеемы
Иль снова брызнет кровью до небес,
Затем, что душегубам Рим – что лес,
И милосердье держим на замке мы.

Мне не грозят роскошества обузы,
Ведь для меня давно уж нет здесь дел;
Я Мантии страшусь, как Мавр – Медузы;

Но если бедность славой Бог одел,
Какие ж нам тогда готовит узы
Под знаменем иным иной удел?

    Он выбрал свои ценности: Искусство, Смерть и Любовь.
 Вот прекрасный перевод А.Вознесенского:

Любовь моя, как я тебя люблю,
Особенно когда тебя рисую!
Но вдруг в тебе я полюбил другую,
Вдруг я придумал красоту твою?

Но почему ж к друзьям тебя ревную,
И к мрамору ревную, и к углю?
Вдвойне люблю, когда тебя леплю.
Втройне, когда я точно зарифмую.

Я истинную вижу красоту.
Я вижу ту, что существует в жизни,
Чего не замечает большинство.

Я целюсь, как охотник: на лету
Ухвачено художнической призмой,
Божественнее станет божество.

       Не приукрасить, а увидеть и донести до зрителя божественное начало красоты, сойти в ад, и вознестись в рай, и рассказать правду – в этом он был равен великому Данте Алигъери.

      Микеланджело умер 18 февраля 1564 года. Тело погребено в церкви Санта Кроче во Флоренции. Бюст высится над тремя аллегорическими статуями, олицетворяющими Ваяние, Живопись и Архитектуру.
 
    Там нет музы поэзии.  Сам он считал себя только скульптором, ведь зачинателем скульптуры был сам Создатель, слепивший из земли первого человека. 
 
   Завещание мастера лаконично: «Я отдаю душу Богу, тело – земле, имущество – родным».

    А свой талант он завещал всему человечеству.

     В заключение пусть прозвучит сонет Микеланджело, со строчек которого я начинала мой рассказ о гении Высокого Возрождения.

     В возвышенных строках - гордость и величие истинного художника:

Надёжная опора вдохновенью
Была дана мне с детства в красоте, -
Для двух искусств мой светоч и зерцало.
Кто мнит не так – отдался заблужденью:
Лишь ею влёкся взор мой к высоте,
Она резцом и кистью управляла.

Безудержный и низкопробный люд
Низводит красоту до вожделенья,
Но ввысь летит за нею светлый ум.
Из тлена к божеству не досягнут
Незрячие; и чаять вознесенья
Неизбранным - пустейшая из дум!