Генерал по званию, Человек по призванию

Это очерк о Человеке, о Генерале, с которым моя служба во Внутренних войсках МВД СССР и России сводила не раз.Его, к сожалению, уже нет в живых.Но он достоин того, чтобы люди о нём знали и чтобы хранили память о таких людях, каким был этот ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК

                ***

   …Виктор Сергеевич Гафаров…
Первая наша встреча произошла теперь уже в далёком 1981 году, когда я был в опале после тяжелейшего ЧП, происшедшего в моей Магаданской роте.
    Близился мой «чёрный юбилей» – два года моего пребывания в должности командира взвода 1 роты 1 батальона 62-й конвойной бригады, что базировалась во Владивостоке. И скажу честно: после нелёгкого хлеба ротного командира, на взводе мне было вполне уютно. Достигать каких-либо высот в службе мне тогда совершенно не хотелось. И то сказать: при разборе Магаданского ЧП комиссия из Москвы нанесла мощный, сокрушительный удар по моей психике! Справедливости ради отмечу, что наказаны за то ЧП были многие офицеры. по сути, почти не имеющие никакого отношения к причинам происшествия. Такова тогда была наша войсковая действительность. Но это совсем другая история…
     А пока, я «сидел на взводе», во Владивостоке, ровно и удобно. Опытному офицеру, прошедшему ротное звено командовать взводом – всё равно, что напевать любимую песенку…
    Примерно в это же время командиром бригады был назначен подполковник Виктор Сергеевич Гафаров. Кто такой? Никто из нас особенно и не ведал. Планов я, никаких не строил, хотя и не ставил креста на офицерской карьере.
     И вот, в один из апрельских дней, меня вызвали к командиру бригады, к нему, к Виктору Сергеевичу. Я нисколько не удивился, понимая, что взвод мой –  отличный, опыт работы на роте есть, а «за битого – двух небитых дают». Ну, и так далее, в таком же духе. Понимал, в общем, что вызвали меня «сватать» на роту.
     Прибыл, вошёл, доложил. Ну, а в том, что я не ошибся в цели моего вызова к комбригу, убедился сразу, как только начался разговор.
Да, Виктор Сергеевич предложил мне должность командира роты в посёлке (тогда это был посёлок) Большой Камень (Приморского края). Батальон взводного состава реорганизовывался в батальон, состоящий из рот. Одна из рот численностью 186 человек была предложена мне.
Честно признаюсь: мне, ох, как не хотелось, покидать насиженное место и снова надевать на себя хомут ротного! Кто не знает, что в наших войсках всё в те времена держалось на ротном звене? И что труд ротного, если, конечно, он, ротный, настоящий офицер, дело весьма непростое и нелёгкое…
     Зная состояние дел в предложенном мне подразделении, я отказался. Там не было ни какой-либо маломальской дисциплины, ни воинского порядка, ни офицеров, способных и желающих работать по-настоящему. И я отказался…
Виктор Сергеевич не торопил меня, но сказал: «Иди, подумай. Завтра вызову». Но на завтра я своего решения не изменил, и когда комбриг снова вызвал меня на разговор, я ему об этом доложил. Он внимательно выслушал все мои доводы, вплоть до моего «просто не хочу», долго объяснял и так знакомые мне, простейшие истины. Но я упёрся. Тогда Гафаров В.С. предложил: «Пойдем Владимир Сергеевич, прогуляемся по штабу!».
     Мы «гуляли»  по длинному коридору штаба…
Он обнял меня, как лучшего друга, за плечи и снова и снова объяснял мне и так довольно ясную концепцию нужного ему кадрового назначения. Но я, обиженный Московской комиссией и психологически неготовый к работе на роте, всё упирался и упирался…
Не выдержав моего  упрямства, Виктор Сергеевич начал на меня порыкивать, как выходящий из терпения лев или тигр. А потом и вовсе закричал на меня, даже притопнув ногой: «Да, твою же мать! Ну, как ты не можешь понять! Ну, пойми же, наконец, что сейчас ты мне нужен там, а не здесь! Там, понимаешь!? Нужен, понимаешь!? Нужен! Понимаешь, это МНЕ, СЕЙЧАС нужно! А вот когда что-то нужно будет тебе – я в лепёшку расшибусь, но сделаю! Понимаешь, твою мать!»…
     Шныряющие по штабу офицеры приостановились и притихли. В этой напряжённой тишине я, ошарашенный напором комбрига, на одном дыхании выпалил: «Всё понял, товарищ, подполковник! Есть убыть в Большой камень принимать роту!»…
     Так я снова стал командиром роты, уже третьей на моём счету, ибо до этого командовал двумя ротами 1-й конвойной во Владивостоке и 7-й конвойной в Магадане. Теперь мне предстояло командовать моей третье ротой, которая  занималась охраной контрагентских объектов. И было их ни много ни мало – а, двадцать два!..
     Это «сватовство» меня на должность командира роты и мужское поведение Гафарова я не могу забыть и не забываю никогда. Тем более, что сопровождалось оно, как вы понимаете, вполне себе ненормативной лексикой!
А чего греха таить? Виктор Сергеевич умел разговаривать с подчинёнными на их языке. И правильно делал! Порой, такие вот, упёртые ослы, как я в то время, только и понимали рык, да мат! И я не думаю, что это как-то оскорбляет добрую память об этом замечательном Человеке и Офицере.
     Но Гафаров В.С. умел быть разным. Интеллектуальным и высокообразованным, и рубахой парнем (правда, никогда не сваливающимся в панибратство), и своим среди чужих, и чужим среди своих. В редкие минуты, когда удавалось с ним пообщаться, с ним можно было интересно поговорить и о литературе, и об искусстве, и о политике, и о психологии, которой я уже тогда начал интересоваться. Да и просто, поговорить на житейские темы. И всегда у него для любого из нас находился  и совет, и крепкое словцо, и вдумчивые ответы на те вопросы, которые мы, его подчинённые, ему задавали, и именно те интонации, которые соответствовали любому моменту. Одно только надо понять: не был он ни хамелионом, ни приспособленцем. ОН СЛУЖИЛ РОДИНЕ будучи настоящим Офицером и Человеком…
     В дальнейшем я не раз имел возможность убедиться в замечательных человеческих и профессиональных качествах Виктора Сергеевича. Командуя ротой, на которую он меня «сосватал», я честно и добросовестно стремился поправить в ней дела. И медленно, но верно они шли в гору. 
    Однажды комбриг, возвращаясь из командировки, заехал и в наш батальон. Не бахвалясь скажу, что моя рота заметно отличалась от других подразделений в лучшую сторону и по дисциплине, и по войсковому порядку. Но, конечно же, сделано было ещё не всё, как я бы хотел это видеть. Тут, в основном, мешало отсутствие финансовой и материальной базы. А кому оно не мешало в те годы? Каждый ротный вместе со своими подчинёнными «добывал» всё, что мог, как мог и где только мог!
     Виктор Сергеевич осмотрел внутренний порядок в подразделении, опять приобнял меня за плечи и сказал: «Понимаешь, Володя! Вот вроде всё у тебя хорошо, вроде бы и порядок есть в хате. А чего-то не хватает. Вот, казарма, она у тебя и есть казарма! А надо, чтобы солдат приходил со службы в уютный дом! Понимаешь? Вот ты сам, закрой глаза и представь себе, что бы ты хотел видеть в этом помещении, какие колера стен, какие полы, шторки, полотенчики, тапочки, какой свет? Ну, в общем, ты понимаешь, да?..»
 
Конечно же, я понимал всё, что он мне говорил. Но где было взять краску, материалы, электрику и всё, что я себе представлял, когда стоя в казарме, закрывал глаза?..
     Время шло. А мы – мы, офицеры и прапорщики роты, всё потихоньку находили: и краску, и выключатели, и люстры, и доски, чтобы перестелить полы. И даже картины-репродукции художников-мастеров, чтобы развесить их в межоконных пространствах. Для чего? Да просто для того, чтобы люди приобщались к культуре, чтобы приходили со службы и радовались искусству. И не тяготились казарменным бытом…
     С этими картинками-репродукциями связан ещё один случай. Во многом показательный…
Каким-то ветром в батальон занесло главного генерала-тыловика войск страны (фамилию его называть не хочу). Естественно, что, как командир бригады, Гафаров В.С. сопровождал его. В казарме всё блистало и ровнялось. Ни пылинки, ни соринки, ни сдвига! Всё было идеально. Генерал ходил по расположению роты, молчал, но почему-то кривил физиономию. А перед выходом из спального помещения потребовал меня пред своими светлыми очами и начал делать мне выволочку за то, что в межоконных пространствах вывешены картины. Мол, что это вы тут, из солдатской казармы  сделали какой-то музейный приход? Вы что тут, с ума все посходили, что ли? Мол, немедленно всё снять, изничтожить и  выбросить на помойку!..
Я попытался возразить генералу, напомнив, ему о том, что шедевры мировой живописи только помогают солдату служить,  и что выбрасывать их на помойку не стоит, как минимум.
Это было моей ошибкой! Ведь есть генералы, которым возражать нельзя!
Генерал побагровел и взревел не своим голосом! И даже притопнул ногой! «Вон, с глаз моих! Комбриг! Убрать с роты этого негодяя!»…
     Мне было обидно. За все мои полугодовые старания по подъёму роты «со дна», я получил вот такое!? И я сорвался! Я быстро прошёл в спальное помещение и начал срывать все картины, приносил и сбрасывал их к ногам генерала. Присутствующие при этом  офицеры испуганно смотрели – кто на меня, а кто в пол. А я бегал по помещению, срывал картины и растаптывал их своими сапогами. Мне было уже всё равно, что будет с моей, так сказать, карьерой…
   Генерал показал на меня пальцем и, обращаясь к Гафарову, мрачно молвил: «Убрать!»…
Я ушёл в канцелярию роты и сидел там, в подавленном состоянии. Было обидно: и в шапке дурак, и без шапки дурак! Столько стараний, дабы поднять роту с колен! Да, конечно, можно было промолчать, стерпеть выходку дурака-генерала.
Но разве можно, разве правильно дураку не говорить, что он дурак, а  подлецу, что он подлец?  Пусть даже он и маршал! Ведь они же тогда всю страну заполонят!  (Как, в общем-то, с годами и произошло…)…
       Я сидел без каких-либо мыслей, в напряжении, «на взводе»…
     Прошло около часа. Как я, уже потом узнал, генерал-тылови уехал, наказав комбригу остаться в моём подразделении и проконтролировать, чтобы «…казарму привели в надлежащий вид». Виктор Сергеевич зашёл в канцелярию роты. Я встал, поприветствовав его, и приготовился к выволочке за свою невыдержанность. Но ничего этого не  произошло. Комбриг спросил как-то по-панибратски: «Сергеич! Слушай, а чайком не напоишь?». И при этом улыбнулся как-то, так понимающе и душевно, что у меня стало легче на сердце.
     Мы пили чай и разговаривали о том и о сём, не касаясь недавнего инцидента. А я всё ждал, когда же он сделает мне выволочку. Но не дождался.               
     Позже Виктор Сергеевич пригласил меня пройти в казарму, приказал принести все снятые и исковерканные моими сапогами картины и приказал солдатам всё повесить на место. При этом, уточнил: «Да! И вон ту картину, где изображена девушка с шикарным декольте, особенно, не забудьте!»..
Это была репродукция картины Огюста Ренуара «Молодая девушка», которая особенно разозлила генерала. Ну, да… Где уж тут, такие, как он, и где  Ренуар?.. И разве такому генералу скажет что-нибудь такой факт, что чуть ли не каждый солдат моей роты знал историю каждой картины в казарме. Да, возможно, мои парни не все знали страны, входящий в блок НАТО. Но зато все они знали, что единственной картиной Франциско Гойи, экспонирующейся в Эрмитаже, был и есть портрет актрисы Антонии Сарате. Но где уж было знать это генералу (фамилию называть не хочу, потому, что, на мой взгляд, фамилии он не достоин)...
     Возможно, всё это и не стоило рассказывать. Ведь можно было бы просто перечислить все замечательные качества Виктора Сергеевича. Но мне кажется, что этот человек заслуживает большего, чем сухие строчки с перечислением его достоинств.
     И в дальнейшем я встречался с полковником, а позже и генералом Гафаровым В.С. и по службе и в быту. Да, собственно, жизнь, как быт, и служба в те годы для нас были едины. Примеров его душевных и служебных качеств – хоть отбавляй! Но, вот отбавлять, как-то нет желания. Потому что Виктор Сергеевич, как Офицер, как Генерал, как Человек всегда вызывал только симпатию. Не знаю никого, кто бы когда-либо на него обижался, даже если он кого-то и матом отчихвостит!
Ну, а чтобы перечислить все его достоинства и рассказать обо всём, что было связано с Гафаровым В.С в моей служебной судьбе, надо писать повесть или несколько рассказов. Но пока не берусь.
     А Виктор Сергеевич, как и раньше всегда вспоминается мной, как пример настоящего душевного, но строгого к подчинённым Человеческого и Профессионального отношения.
Осмотришься вкруг и приходит в голову несколько печальная мысль:
«Как же не хватает России вот таких вот офицеров и генералов! Да просто вот таких человечных людей!»…
И в дни, когда мы с сослуживцами собираемся в компании, я никогда не забываю поднимать, и никогда не забуду поднять тост за этого Человека, за этого Офицера и Генерала!..
Благодарю Вас Виктор Сергеевич, что Вы были в моей судьбе…

24.05. 2021 года.
Владимир СПАСИБЕНКО,
подполковник в отставке.
г. Большой Камень, Приморского края.