О Вещем Олеге замолвите слово. Продолжение5. быть

О Вещем Олеге замолвите слово.
  Продолжение. 5.

       быть человеком... суметь...

     ЭТО, НАВЕРНОЕ, СУДБА...


По иронии судьбы, Олег прибыл в колонию именно в тот день, когда случилась беда: произошло обрушение стены... Заключенные, их мало кто считал за людей, лежали в коридорах сотнями... Кто-то стонал, кто-то истекал кровью. Олега провели вдоль этого бесконечного ряда нуждающихся, торопя и толкая сзади.

 -Подождите! – резко крикнул он глядя прямо в глаза канвоира, - Если сейчас же не оказать помощь, многие не доживут и до утра!!!

- Я не уполномочен...

-Прошу вас... Я ведь врач... Не могу, не имею права так мимо проходить!

-У вас сейчас вообще нет никаких прав!

-Семёнов! Отставить! Позволь ему помогать. Он и вправду хирург. Причем хороший! Я как раз его дело читаю...



Когда открыл глаза, было уже светло. Кто-то рядом, совсем рядом разговаривал шёпотом. С другого конца послышалось как кто-то вполголоса делал замечание:

-Ну-ка не разговаривайте! Он всю ночь вас спасал! Дайте ему отдохнуть!

Руки, ноги как ватные, тело чугунное, глаза даже поварачиваться не хотят. В памяти он попытался восстановить картину вчерашнего дня. Сколько же их было, операций? Открытых переломов и увечий, практически несовместимых с жизнью...

В голове шум, ясное дело – от переутомления. Но вдруг мелькает ясная мысль, даже вслух:

-Больные!!!

Эта мысль звучит откуда-то изнутри, из самых твердых участков мозга, звучит как приказ... Как приказ! Приказ!!!

-Есть к больным!

И начинается, вернее продолжается то, что и вчера... Бесконечная борьба за жизнь каждого пострадавшего. Он врач. Он хирург. Он – единственная надежда тех, кто сейчас лежит беспомощным прямо на полу в этих бесконечных коридорах уцелевшего корпуса. Вчера ему, уже еле стоявшему на ногах, когда принесли очередного “тяжёлого”, вдруг надзератель сказал:

-Этого можно и не спасать... Он нам не нужен!

Не нужен? Человек, что лежит сейчас у него на операционном столе – не нужен? Он  раненный, он пострадавший, он нуждается в помощи. И Олег – возможно, его единственная и последняя надежда! И ему, Олегу, военврачу, военно-полевому хирургу, капитану медицинской службы будет какой-то полупьяный сопливый лейтинант говорить, кого спасать, а кого не стоит? 

-Отставить! Покиньте стерильную зону!

В воздухе мелькает резиновая дубинка, но не успевает завершить своё злодеяние: десяткок больных, ожидавших помощи доктора, как муравьи, облепили и обездвижили надзерателя. Благо, кто-то из руководства оказался рядом: злодея удалили.

-Что ещё требуется? Может помощника подобрать?

-Да... Асситента... При операции помогать... И ещё... Спирта не хватит... Осталось ещё человек на 10... А если тяжёлые – и того меньше... Бинты, йод... Ну, вы и сами знаете...

-Вы работайте. Я другого, более толкового надзерателя сюда... Все вопросы через него. Не беспокойтесь. Помогайте всем, кого можете спасти.

А в это время пациент, в критическом состоянии лежал на столе, приспособленном под операционный и с надеждой смотрел. Он был в сознании и отчетливо понимал, что время сейчас работает против него. Любое промедление может... Стоп! Отставит! Здесь не место философии! Здесь счёт идёт в обратном направлении: успеет – спасёт! А если нет... Олег  о таком и думать даже отказывался. И он делал то, на что дал клятву: он спасал...

-Тебя, Вещий Олег, сам Бог к нам, пожалуй прислал... Если сможешь меня вытянуть – всё для тебя сделаю... Всё! Слышешь? Зуб даю... А если не сможешь... Я не в обиде... Ты хоть попытался...

-Больной, силы берегите... Они вам ещё понадобяся! Вот, сейчас заштопаю – будете как новенький!

-Как давно меня на “Вы” никто не называл...

...И вот теперь Олег проснулся полусидящим возле этого самого, совсем седого, со впалыми глазами и выглядещего не по возросту старым пациента. А он смотрел на Олега и улыбался:

-Ну, Вещий Олег, отдохнул хоть чуток?

-А почему Вы меня так называете?

-А что, не нравится? Ты же святой человек! Ты всегда появляешься там, где любой другой, как бы ни старался – не выдержал бы, не смог бы... А ты... Даже сюда попал из-за того, что помог безнадёжному.

-А вы откуда знаете? 

-Здесь всё как в аквариуме. Ещё до твоего приезда уже было известно. И то, что под трибунал попал, из-за сынка генеральского... Кстати, после смерти отца этот болбес... Тоже недолго протянул... 

-Вам надо отдохнуть...

-Успею... Успею ещё отдохнуть. Минутка появится – приходи. Я всегда тебе буду рад. И благодарен.


...Так... Про Юру...

Недорассказал...

В общем, выздоровел тогда после операции. Единственное, что было плохо – не мог он нагинаться вперёд так, как обычные люди: ведь теперь три позвонка у него стали единым: специально изготовленный из титана, тифлона и фторопласта протез, хоть и амортизировал – но недостаточно. Иначе при больших деформациях могли пострадать нервные магистрали... Но Юра всё таки был счастливым человеком: если б тогда не оказался Олег невольным свидетелем аварии, не оказался бы первым возле него – всё могло бы закончиться ещё тогда. Или чуть позже – на карете скорой помощи. Либо уже в больнице... При таком-то главвраче...

Но Юра выжил. Не просто выжил – стал даже здоровым и подвижным, как и раньше. Но счастье длилось недолго. Через 3 года, при очередном приезде в Москву, опять случилась авария. Пьяный водитель, управлявший шикарным джипом, зацепил на большой скорости попутную машину, потерял при этом управление и пролетел через разделительный газон на полосу встречного движения. На это ушли секунды... Двигаясь по многополосной дороге высокого качества всегда слегка расслабляешься, уже привычными становятся даже машины, что едут справа и слева от тебя. Подсознательно следишь за тормозными огнями машины спереди... Юра тоже ехал как часть, элемент этого единого потока, в котором все были равны, все подчинялись одним и тем же правилам дорожного движения.

Но тут появляется тот, кто считает себя выше остальных. Что правила не для него, что ему дозволено всё! Результат... 

Результат такой самоуверенности да вседозволенности, как и следовало ожидать, десятки разбитях машин, множество пострадавших... А в этом случае – нарушитель протаранил машину Юры слева под прямям углом. Имплантант сорвался.  Время дала обратный отсчет. Теперь те позвонки, куда вспавлены фиксирущие штифты, потрескались. Организм медленно, но упорно отторгал сместившийся имплант. Образующийся опухль увеличивался не по дням, а по часам.

Узнав о произошедшем от жены Юры (она тоже была тогда в машине, но к счастью серъёзных травм не получила), она приехала в мастерскую сразу же, как только разрешили выйти, Олег сразу же помчался туда. Это оказалось совсем у другом конце города. Найти знакомых там, в той больнице, не удалось: его даже к больному не пустили.

Все попытки и старания только осложняли положение. При втором же визите Олега заключили под стражу за предыдущую операцию...  Это стало уже приговором для Юры. Значить операцию делать никто не собирался! Правда, обещали операцию. Платную. И сумма была такой, что семья такие деньги найти просто не могла! И Олег теперь за решёткой… Нашли способ… Бобла срубить… Деньги на операцию приносили самые разные люди: со всей области, продали и квартиру, и гараж, и садовый участок… И всё равно не хватало… А время шло! И каждый день, каждый упущенный день отнимал у Юры шанс на жизнь…

*

Разбираться долго не стали... Следователь просто написал цифру с пятью нулями и показал:

-Это в у.е. Время у тебя 2 дня. Потом я дело сдам в суд. Опаздаешь – пеняй на себя.

*

Вот так и оказался Олег за Уралом...


И этот день, и следующий, и ещё последующие 10 дней проскочили как один. Рядом с теми, кто в нём нуждался, с теми, многие из которых просто не дожили бы даже до следующего дня. Тюремная больница, где работали всего два человека, в ту злополучную ночь тоже обрушилась. Взрыв котельной был настолько сильным, что обрушились почти все здания, что его окружали. И, ясное дело, везде были люди. Кого-то кирпичом ударило, кто-то обжёгся паром или горячей водой. Таких, кому нужна была операция в более серьёзных условиях стационара, Олег сразу отправлял в городскую больницу. Таких было тоже много... Почти 10 человек... Но если уж быть совсем более точным, то 8... И выжили из них только двое...

Узнав об этом, Олег места себе не находил: был бы хотя бы один профессиональный ассистент, он бы их всех вытащил! Ведь бывало намного хуже! Там, на поле боя случалось такое... Это Афган, а не участковая больница! И порой бывало, что в самое спокойное, казалось бы время, попадала в засаду и принимала бой совсем ещё неподготовленная группа новобранцев с небольшим сопровождением. На этих серпантинах, где каждый метр дороги как на лодони, а скалы и даже просто горы – отличное место и укрытие для противника, да ещё если заминировано... И привозили к нему тогда всех... Кого как... А кого и по частям... И тех, кто в БТРе горел, и тех, кого просто шальная зацепила...

Он по трое суток тогда оперировал – старался успеть всех... и никогда не делил на молодого или старика, солдата или офицера... Для него существовало только одно деление: по степени тяжести увечья... И он спасал. Спасал, пока мог стоять на ногах, а потом перед очередным пациентом закрывал глаза буквальмо на 10 минут, пока его готовили, и вновь приступал... в этот неравный бой со смертью. Он видел глаза этих пацанов и не мог отступать. И побеждал. Сколько же их было, этих ребят, что если б не он... 

Вот, и у меня же пулю он вытащил... Прямо в гаражных условиях... И ранение то ведь не из простых было: шальная рекошетом попала в спину. В сантиметре от позвончника остановилась. И анестезия фронтовая! Стакан... Да-да! Именно граненный стакан, полный до краев Сибирской водки. 45 градсов.

-Пей. 

-Не хочу...

-Повторять не буду. Но по живому будет больно.

И я пил. Захлёбываясь, скрепя зубами и сердцем.

-Пей до конца. Это не только наркоз, но и лечение... Зачем говорю? И сам не хуже меня знаешь...

И положив меня на капот машины, за несколько секунд вытащил пулю.

-Не ходи больше там, где стреляют. Хватит нам и Афгана!

Тут кто-то добавил вполголоса:

-И Чечни, и Прибалтики, и межусобицы...

 А я, как освободился от “ноши”, расслабился, ватный стал.

-Он сознание потерял!

-Да нет... Спит он... – это был голос Олега. Он был доволен. Операция прошла успешно. Там, где Олег – всегда успешно. – Сейчас, заштопаем, будешь не хуже прежнего... Никто и не заметит даже на пляже...

Добавил он немножко... Приврал, так сказать... Не загарают у меня места увечий... Только краснеют... И болят потом... Ведь много их у меня... Очень много... Теперь уж и сам не помню, сколько. Уже привык. Отвечаю просто: “Подцарапался, наверно...” Многие верят. А те, кто знает, сами того не замечая, поглаживают усы...

Гусары... И смысл слова уже совсем иной. Слова “Гусар”. Здесь звучат слившись воедино и нотки гордости, и нестерпимая боль. И в глазах на какие то доли секунды мелькает изумрудно-хрустальная слезинка – и тут же исчезает. Если в это мгновение взгляды встречаются – время будто останавливается: идёт немая беседа...

“-Ты помнишь...

-А ты помнишь?..”

Помним... И я, и ты, и он... Все мы, Гусары, помним... Невозможно этого забыть... Ведь дни эти и события прописаны кровью... Моей, твоей, его – того, кто остался в том времени навсегда.

Тех, кто остался там.

    Вечно молодым...


***

-Сынок, не думай о плохом. Люди плохими не рождаются. Они такими становятся. Просто не умеют они иначе. Не учили их. Всегда отвечай добром. Не поймут с первого раза... Не отчаивайся – поймут позже... Как же без добра... без добра никак...

Олег открыл глаза. Заснул, оказывается... А ласковые мамины слова будто продолжали звучать...

-Спи, Вещий Олег. Спи. Ты всех переоперировал. Отдохни. Если что, я тебя разбужу. Ты ведь три дня не спал. Спи. Я разбужу...

Тяжёлые веки наливались свинцом, руки, будто ватные – не слушались. Перед глазами вновь появилась мама:

-Молодец, сынок! Ты просто молодец!

Сон прервался очередным громким возгласом:

-Закончили? Безнадёжные есть?

Это начальник тюрьмы сам пожаловал... Олег соскочил, от резкого движения закружилась голова... Двое, они были с лёгкими увечьями и специально дежурили возле Олега, успели его схватить.

-Простите, гражданин начальник, он не спал трое суток...

-Обедать он тоже не ходил. Принесите ему обед, он сам, пока вас на ноги не поставит – даже думать о себе не будет!

*

Дни соединялись с ночами, их сменяло утро, потом вновь день... И так продолжалось как будто вечно... Один за другим выздоравливали подопечные: ожоги заживали, переломы сростались. Работая плечом к плечу с Олегом, многие становились совсем другими: оказывается, заразиться можно не только плохим – хорошим тоже можно заразиться! Помогая другим, человек становится добрее, а значить – и оценка истинных ценностей тоже обретает совсем другой смысл.

   продолжение следует...