Плагиат. Как совет не читать Ад Ивлукича

               
     Опять лохматый с набитым кашей ртом лезет в избу, трусит рукой мелко, ногой скребет по немытому полу, пугает висящим к плечу ухом. Ибрагим цокнул и легко взвился с кровати, выхватывая кинжал.
     - Кынжал выдышь ?
     Хрипит страшно черкес, глазами вращает, а мужик бросатся обратно к двери и кричит бабьим голосом :
     - Чикалду вдупель !
     Не понять ничего, но в сенках кто - то большой ухает, дверь плечом пробует.
     - Ведмедь !
     Аж пронзило Прохора. Вот как смерть принимать - от обычного шатущего медведя, обидно, даже до тайги, по сути, и не доехали, всего - то тысячная верста к Иркутску, по местному разумению - околица. Подумаешь, тыща верст ! Да у нас до Москвы не верстами меряют, а годами : сюда на двадцать каторжных, туда три года скачи, хрен доскачешь, а если и доскачешь, то на хрена ? Чего в этой поганой Москве не видали сибирские люди, на людей лишь похожие, но никогда людьми, как и все россияне, не являвшиеся ? Театр большой да малый ? Чурок бешеных ? Говна на лопате да жидов охапкой ? А тута - простор. Выйди в поле и бросай гранатами в портреты вождей, встань посреди Иркутска и свистни - тут же вылезет мертвец и засвистит в ответ. Ты пока в карте - схеме свистов копаешься, он тебя и перекусит, снова под землю утрамбуется и до следующего вождя не вылезет. Помнится, один каторжный рассказывал. Есть такая мразь сумасшедшая со справкой из дурдома по фамилии навроде Хильштайна, так его чисто зонами выбирали в делегаты, вся Золотая ветка с Буреполомом единогласно выбрала скота в ЕдРо, одна прибыль - пархач проклятый, а так даже ведь по роже видно, что псих полнейший, вон зенки шароебятся, квакает и визжит, уважения требует. Атомной бомбой, падло, тебе уважение. А тебе, Кристина, за говенную попытку вернуться в игру ( чего никогда не будет ) - плагиат. Из Ивлукича. Как крайняя степень моего отвращения, но и признавая в то же самое время : красивая ты баба. Как Хоркина или Канделаки, они ведь тоже красивые, но точно так же в хер не тарахтят, как и все твои поганые заслуги перед уё...ным режимом дураков и бандитов. В общем, плагиат.
                Это, любимая Идойа, суть соцсетей
                Ад Ивлукич
                Моей любимой Идойе Дуранте
     Дон Мигель, встав на четвереньки, словно гигантский таракан, приставил к голове хитро сложенные ладони, сделавшие его похожим в неверных отсветах костра на чудовищное насекомое, пополз, волоча за собой левую ногу, оставляя на холодном песке извилистый след. Он дополз до меня и задрал обезумевшее лицо :
     - Слушай, сахиб, слушай и внимай легенде не об Избавителе, а о людях - собаках.
     Я тихо вздохнул, уже несколько привыкнув к его рассказам, неизменно заканчивающихся кровопролитием и уничтожением внешних форм.
     - Брат - огонь, позвав однажды Дедушку - коня, пришел вместе с ним в стойбище людей - собак, раскинувшееся по Филистимлянии от Альбукерке и до самой - эвон кому ! - до Жмеринки. Люди - собаки засунули его в квадратики из металла, назвав  " Зиппо ", а Дедушке - коню стали поклоняться, поставив его на постамент и изукрасив орнаментом. Посмотрели люди - собаки и решили, что хорошо. Но рядом жили люди - говно и им здорово не понравилось, что люди - собаки поклоняются Дедушке - коню. Решили они украсть Дедушку - коня, оставив людям - собакам постамент. И однажды ночью украли.
     Дон Мигель замолчал, не мигая всматриваясь в пламя костра.
     - Короче, все умерли, - закончил за него историю я, вставая. - Айда, дон Мигель, бросать в речку камешки, пердеть и петь песни.
     Мы сели на берегу, свесив ноги над омутом, внутри которого кто - то кашлял.
     - Прикинь, - представилось мне, пока я ощупывал камешек пальцами дона Мигеля, они у него съемные, как антенны на автомобиль, например, - что живет в омуте х...ня какая - нибудь, незнакомая исследователям и охотникам, в самой глубине обитает, километров пять от уровня почвы. И вылезает эта х...ня из омута всякий раз, как люди - собаки и люди - говно встречаются, чтобы заключить рекламный контракт, или мировое соглашение, или договор о, или для борьбы с, или для любой другой хероты, что придумали двуногие специально для тех из них, кто не хочет работать и руководит, направляя остальных в жесткие рамки достодолжности, поясняя свой беспредел государственными интересами или Конституцией законов.
     - Пидарасы, - отозвался дон Мигель, присев на корточки. Он поднатужился и скоро облегчил кишечник, насрав здоровенную кучу говна. Смяв его руками в шар, он бросил шар в речку, не найдя, видимо, подходящего камешка.
     - Или такая хрень, - зевая говорил я, плюнув вслед шару дона Мигеля, - омут этот такой глубокий, что если туда нырнуть, то вынырнешь в шестнадцатом веке. И увидишь в шестнадцатом веке все ту же х...ню и дерьмо, что и сейчас, тот же Байден и Путлер, только вместо телевизора шумные кабаки и базары, а заместо интернета простые заборы. Ходят всякие мудаки и на этих заборах пишут всякую х...ню. Особо талантливые - рисуют углем рожи свои и чужие.
     - А потом приходит тот, кто украл у людей - собак квадратик, названный  " Зиппо ", и поджигает эту херню, заводя карагод с веселыми и пьяными бабами. У одной глаз подбит, у второй триппер, а третья рыжая и заикается, как падло. Ты ей предлагаешь на клыка вальнуть, а она : " Ыка га ык нгы ", ни хрена не разберешь.
    - И от непонимания ты становишься оборотнем, - поддержал я дона Мигеля, задолбавшись ждать Рамоса с его  " Сессной " посреди пустыни, - оборачиваешься в полнолуние человеком - салом, завертываешься в пакет полиэтиленовый и сам относишься на рынок. Лежишь на прилавке, рядом торгуют укроп с редиской, мужик в ватнике стучит сапогом о сапог, выпив литр водки, маленький мальчик с золотухой ковыряет труп собаки палкой, злобно хохоча, а милицейский в ботинках  " Лидер " стоит у пивного ларька и наблюдает за небритыми согражданами, водружающими портрет тети Вали Матвиенко на крышу писсуара. Клошмерль прям.
    - Сучий Рамос ! - выругался дон Мигель, закуривая  " Лаки страйк ". - Обещался еще позавчера прилететь, торчи тут и трави байки. Надоело, - признался он.
    Какой - то шорох заставил нас подскочить. Дон Мигель вырвал из кармана свой тридцать восьмой, а я, пригнувшись, бросился к костру. Плеснул из канистры бензин и высоко взметнувшееся пламя осветило метнувшегося серой тенью койота.
    - Койот, - сказал дон Мигель, пряча пистолет в карман. Подошел к нашим мешкам и потрогал крайний. Тот был полон. На утро мы улетели во Фриско, хренов Рамос прилетел все же.
     Заметка в газете  " Сан - Франциско ивнинг экспресс ". " Недавно на территории Мексики было обнаружено поселение, где проживали доселе неизвестные исследователям люди - собаки. Неизвестный или неизвестные убили всех, отрубив зачем - то у трупов хвосты. Ведется расследование. "
     Мы продали хвосты Гугенхайму и подались на Средний Запад. Рамос обещал свести нас с каким - то хватом Чинаски, нашедшим семитысячный способ превращения цента в доллар, не минуя алкоголизма и наркомании, что звучало заманчиво. В конце концов, можно будет двинуть в Коннектикут, где жил Броунжер Ослиные Уши. Или на восточное побережье, какая, на хрен, разница.