История одного стихотворения

        История одного стихотворения *
       
        На Пушкинской площади в Москве лет двадцать тому назад стоял киоск. Там круглосуточно продавались газеты, журналы и ещё какая-то канцелярскаямелочь.Киоск арендовали три парня, раненные и контуженные в "горячей точке". Они должны были содержать свои молодые семьи. Работали сутками, посменно передавая обязанности и проблемы друг другу, все трое и "хозяева", и наёмные работники.

        В тот злополучный день один из друзей отработал свою смену и готовился идти домой, другой - зашёл по пути проведать, всё ли в порядке, узнать, как идёт торговля, а третий - пришёл своевременно на своё дежурство за полчаса до его начала и решил купить себе в ближайших киосках еду и питьё. В то время, как два друга отошли к продуктовым точкам, кто-то оставил у киоска сумку. Так бывало и раньше. Хозяин не обнаруживался, дежурный парень вышел в проход и стал просить пробегающих потенциальных пассажиров метро оповестить об оставленной сумке кого-нибудь из милиционеров.

        Раздался взрыв, появилось пламя и удушливый дым. Падали тяжело раненные и обожжённые, кричали от страшной боли, задыхались умирающие. Это была в основном  молодёжь, возвращающаяся с работы, и студенты. Явилась скорая помощь, стали выносить мёртвых. У большинства из них "расплавилась" одежда. На этом самом месте вскоре появилась надпись о непередаваемой трагедии. Поставили крест, зажгли свечи, появились цветы и банки с надписью, предлагающей оказать помощь семьям пострадавших и о сборе  средств для похорон погибшего на "мирном посту", заживо сгоревшего киоскёра...

        Когда я подошла к месту трагедии, то обратила внимание на парня, который сидел у колонны-опоры, согнув ноги, не обращая никакого внимания на проходивших людей. Он не откликался, не вступал в контакт ни с кем. Полная депрессия после очередной "горячей точки" и внезапной гибели друга... Ко мне подошёл ещё один из киоскёров и, зная меня по моим выступлениям и лекциям, попросил помочь его другу, поговорить как взрослый человек, много повидавший в жизни. Я тут же, прислонив блокнот к стене, написала стихотворение по горячим следам, подошла к страдальцу и протянула ему листок с аккуратно переписанным текстом. Он вдруг взял, прочёл, кивнув мне в знак благодарности.
- Может быть, Вы кому-нибудь из журналистов передадите? Я уезжаю сегодня ночью, не успею сама съездить в редакцию...
- Конечно,- согласился он, выйдя из ступора.
- Всё время подходят! - добавил его друг. - Сделаем! Трогательно у Вас это  получилось! Где слова берёте?
       
        Стали подходить люди к листку, приклеенному на стенке, и, прочитав, все просили разрешения переписать текст. Я тоже писала в своём блокноте, раздавала  желающим москвичам и приезжим, пока не закончились листочки. Я даже думала, что текст потерян, забыла о нём за эти годы. Вдруг, позвонила сестра и сообщила мне, что собираясь переезжать за город, стала разбирать старые бумаги, обнаружив текст стихотворения. Оказывается, я позвонила ей и продиктовала по телефону с одного из последних листочка, тут же отдав его кому-то. Я ничего не стала исправлять, не стала редактировать, совершенствовать. Поместила то, что видела собственными глазами, с тем ощущением неисправимого горя от внезапно происходящей в стране капиталистической ломки социалистических общественно-производственных отношений.

        Оставшиеся в живых "афганцы" припомнили и рассказали мне, как к ним несколько раз подходили ушлые предприниматели из всех бывших союзных республик и предлагали продать выгодное для мелкой торговли место при входе в коридоры метро, но каждый раз, конечно, следовал категорический отказ "уступить и договориться". Такова "цена перестройки"!  О, времена, о, нравы...

 *Примечание: речь идёт о стихотворении "Свидание на Пушкинской площади в Москве". См.: Стихи. ру Нина Евгеньевна.