Орёл зелёный, Орёл красный, Орёл белый

Часть первая. Зелёный город
Орёл встретил нас мягким крупным дождём. Капли шлёпали по листьям тополей и лип, почти не просачиваясь на макушки прохожих. Знали б мы тогда, в какую «мокруху» попадём через несколько часов!
Сразу поразило обилие роскошных крупных и разноцветных ирисов. Они дразнили нас лиловыми и фиолетовыми, нежно-жёлтыми, как сливочное масло, и ярко-оранжевыми языками. Хотелось сначала даже назвать Орёл город-ирис, но в течение тех двух суток, что мы по нему гуляли, столько имён ему присвоили: город красных, зелёный город, город белый…

Город очень-очень зелёный. Конечно, играет роль время нашей поездки – начало холодного лета, из-за чего ещё свежа листва, и обильное цветение майских деревьев: рябины, калины, белой акации, – накладывается на летние: шиповник, пионы, те же ирисы. Много воды. Две реки – Ока и Орлик – сливаются в черте города, практически в его центре. Удивительно тёмная (но утверждают, что она бывает несравненно прозрачной) вода, особенно в Орлике, который течёт лениво, медленно, наверное, от того, что вот-вот вольётся в Оку, смешает с ней свои воды, и пропадёт в её глубине. Охотно отражаются в водах и прибрежные деревья (почему-то не ивы, как в нашей московской области), и храм, стоящий на высоком берегу. На стрелке – стела с гербами областных городов: Ливны, Кромы, Новоархангельск, Болхов, в который мы намеревались съездить, но не случилось. В другой раз – обязательно!

Много мостов, штук двадцать, не меньше, и через Оку, и через Орлик. Сразу вспоминается другой чудесный город Тутаев, раскинувшийся на двух сторонах Волги, где добраться с одного берега на другой можно либо на пароме, либо на моторке. В Орле мосты автомобильные, железнодорожные, пешеходные.
В названии одного моста орловчане постоянно путаются: то называют его Александровским, то Ленинским… Открыт в 1880 году, назван Александровским в честь 25-летия царствования Александра II. В 1919, естественно, переименован в Ленинский. В августе 1943 года фашисты его взорвали, не заморачиваясь тем, как он называется, в честь ли вождя мирового пролетариата, в честь ли монарха… С 2007 года после очередного ремонта и реконструкции этот мост исключительно пешеходный. С него открывается великолепный, даже в некотором роде величественный, вид на пешеходную же улицу Ленина.

К мосту через реку Орлик с романтическим названием «Белый лебедь» ведёт не менее романтическая, хотя и несколько экстремальная лестница, ступеньки которой просто сварены из прутьев арматуры, причём заметно и неоднократно подновлённые металлическими прутами другой толщины. При этом в каких-то ста метрах – парк «Дворянское гнездо», с непременным атрибутом такого рода парков – ротондой, то есть, как и везде, есть вид парадный и повседневный, привычный. Колоннада ротонды, разумеется, не остаётся девственно чистой, посетители оставляют автографы. Всюду так, мы привыкли! Но одна надпись замечательна «Ева+Халид», запомнилась.

Самый известный, наверное, мост «Красный» через Оку. Стальной, двухпролётный, в историческом центре города, соединяющий Гостиную улицу на левом берегу с Московской улицей на правом. Мариинский мост (так он назывался до революции) построен в 1879 году инженером Лебединским. Взорван немцами, в 1950-м восстановлен. Сейчас мост в лесах, на реставрации, обещают открыть 22.11.22 – красивая дата! Этакая её симметричность, правда, настораживает, не похоже на деловой план.

Уверена, с моста открывается превосходный вид, тем более что рядом, на стрелке, возвышается Богоявленский собор, пожалуй, самый красивый храм в Орле. Это утверждение может быть спорным, но то, что Богоявленский собор самый старый, сомнению не подлежит. Постройка каменного собора относится к концу 17-го, началу 18-го веков на месте сгоревшего деревянного. В 1900 его реконструировали, перестроили колокольню, которая семьдесят лет опасно кренилась. Судьба Богоявленского собора повторяет судьбу почти любого другого храма России: в 1939 его разобрали по кирпичикам, замазали-заштукатурили уникальную живопись 19-го века… От полного уничтожения спасла охранная грамота государства, как памятника архитектуры. И только в 2014 году вновь зазвонил колокол, молчавший почти сто лет.

Кстати о храмах. Их здесь гораздо меньше, чем в Ярославле, например, или Калуге… Многие, как и большинство построек города, утрачены в войну, но крайне редко встречаются и новодельные храмы, во всяком случае, не так часто, как в Москве, где их по пять на каждом километре. И ни одной богомольной старушки не семенило в воскресенье, во всяком случае, нам не встретились благочестивые горожане, спешащие на утреннюю службу. Отсутствие храмов, в общем-то, объяснимо. Город, разрушенный в войну, отстраивался в 50-60 годах, потому и архитектура, в основном, того времени; и церкви, разумеется, не поднимали, а многие в двадцатые-тридцатые годы погублены рабоче-крестьянским государством.
Отношение же немцев к православным святыням вызывает во мне оторопь. В Воскресенском Ново-Иерусалимском мужском монастыре, в воссозданном на русской земле комплексе святых мест Палестины, во время войны располагался немецкий госпиталь. Немцы – тоже христиане, тем не менее, сожгли Крест, абсолютную копию того, что Иисус нёс на Голгофу! Да, разумеется, по их представлению, они пришли в варварскую страну, с варварской культурой и религией, но крест! На пряжке немецкого солдатского ремня креста, врать не буду, нет, но надпись «С нами бог!» разве не к тому же Иисусу Христу, Богу нашему обращена?! Хотя – о чём я? Как будто забыла, что вытворяли мои земляки и соотечественники, все сплошь бабушками тайно крещённые, в заброшенных руинированных церквях.

И как продолжение истории с Крестом из Нового Иерусалима – взорванные, истреблённые осквернённые немцами церкви на интернированных территориях. Всё, что не доделала Советская власть…
А вот Ахтырский кафедральный собор в Орле, закрытый по решению Орловского ЦИК в 1939 году, наоборот, открылся для богослужений в 1942 году во время оккупации города немцами. Не потому ли, что после молитвы перед иконой Ахтырской Божьей Матери одной из приближённых царствовавшей в то время императрицы Елизаветы Петровны баронессы фон Вейдель, аристократки явно немецкого происхождения, явилась к ней Пречистая Дева с предсказанием, вселив веру в чудодейственность иконы? Или я излишне мудрствую?

Впечатляет храм во имя Благовещения Пресвятой Богородицы в Орловском Свято-Успенском мужском монастыре. Особенно поразительно то, что два года назад в Нижнем Новгороде мы восхищались Сормовским Спасо-Преображенским Собором необыкновенной красоты. Спасо-Преображенский («копеечный», строился на отчисления из рабочих зарплат) построен в 1903 году в неовизантийском стиле. Таких в России всего три, храм Благовещения в Орловском Свято-Успенском монастыре – четвёртый – заложен в 2013 году, в 2019-м освящён. В начале девятнадцатого века территория Успенского монастыря преобразовывается в Архиерейский дом, строится архиерейская резиденция. Из строений архиерейского дома сохранилась лишь двуглавая Троицкая церковь-усыпальница. Архиерейский дом упоминается в произведениях Николая Лескова «Мелочи архиерейской жизни» и Ивана Бунина «Жизнь Арсеньева».

История собора Успения Богородицы, давшего название монастырю, начинается в 17-м веке, когда сгоревшую дотла (кроме главного собора) Богоявленскую обитель решили перенести на берег Оки в версте от города, заложив сначала, как водится, деревянную, а потом и каменную церковь Успения Богородицы. История в окончании своём чудовищная, дикая, но, увы, не единичная. Чего только не пережила эта Успенская церковь в современной послереволюционной истории: и фабрика-коммуна там была по типу показанной в фильме «Путёвка в жизнь» (по свидетельству очевидцев беспризорники катались в гробах с Успенского кладбища по Оке); и лыжная база; и госпиталь; и лагерь военно-пленных; и литейный цех, и школа для заключённых в Воспитательно-трудовой колонии; и Лечебно-Трудовой профилакторий для алкоголиков… Всё вынесла, хотя и с потерями в облике и убранстве, простояла до 1980 г и снесена в канун Московской Олимпиады, несмотря на то, что как памятник XVII века, охранялась государством, потому как стояла на пути следования Олимпийского огня. Каково?
***
Два года назад примерно в это же время года мы ездили в Злынь (село предков, Орловская область, Болховский район), и тогда осталось непередаваемое ощущение волнующихся трав, бескрайних равнин, округлых холмов. И в этот раз, отправившись в Спасское Лутовиново (на двух автобусах с пересадкой в Мценске), пережили такое же стеснение духа от трогательных пейзажей. Вот когда окончательно понимаешь свою русскость, на генетическом, что ли уровне? Берёзы, ромашки, луга... Маленькие деревца бегут наперегонки с косогора на косогор, карабкаются на пологие, в мягких очертаниях горушки – взобраться бы вслед за ними, оглядеться, ветра глотнуть, чтоб дух занялся от восторга. А какие сказочные речушки попадаются на пути: Зуша, Оптуха, Лисица, Кола…

Ржавый Пазик не торопится, пыхтит и дребезжит, дорога – в тесной зелени. Хорошо!
А тот дождь, который утром первого дня не протекал сквозь листву, к вечеру напитался силой, и, заманив нас фиолетово-розовым, сиренево-лиловым неземным каким-то закатом, вылился на город Орёл и на нас мощным, лихорадочно-весёлым потоком. С одним зонтом на двоих мы спрятались под дерево (по-моему, это был тополь), но спасения от дождя не нашлось и там. На остановке в пятидесяти метрах от нас жались друг к другу люди, но мы не отважились пересечь эти метры. Через дорогу сияла (другого слова не найти в этой ситуации) и звала огнями «Пятёрочка». Добравшись до неё минут через тридцать, когда дождь слегка поутих, начерпав полные кроссовки воды в образовавшихся реках и морях, решили исключительно в профилактических целях купить красного вина и выпить его в гостинице перед сном, разогрев в микроволновке. Но продажа спиртных напитков в Орле и Орловской области – до 21го часа! То-то мы встречали днём радостно-возбуждённых мужчин с пластиковыми пивными полторашками в пакетах. Они знали! А мы в тот вечер остались мокрыми, как мышь, но сухими, как лист.

Часть вторая. Город красный
На пересечении улиц Тургенева и Ленина (с одной стороны, это и логично) Горком! Горком, Карл! Красный серпасто-молоткастый над входом, Ленин со Сталиным укоризненно смотрят из пластикового окна, с фотографии, конечно.  На табличке, если приглядеться, различим значок «КПРФ», но общее ощущение того, что я провалилась в 1970 год, не оставляет. Впрочем, антураж советского периода присущ всему городу, лишь «Пятёрочки» и «Магниты» выбиваются из общего стиля. Ни тебе газонокосильщиков (и травы на обочинах разбитых шоссейных дорог в рост человеческий), ни туристических автобусов, ни доставщиков еды на велосипедах, ни самокатов. Да какое там! По таким-то, с позволения сказать, тротуарам. Только дети и катаются, мелькая колёсиками разных цветов, вокруг стелы, установленной в честь 400-летия города.

«Фишка» Орла – город первого салюта. 5 августа в ходе Курской битвы освободили города Орёл и Белгород, в ознаменование чего в Москве вечером прогремел первый в Великой Отечественной войне салют.
Почти в центре, на улице Пушкина разномастные одноэтажные частные дома в разной степени ветхости, общественный транспорт преимущественно пазики, на дорогах встречаются не только «шестёрки», но и автомобили «Москвич», которых я уж сто лет не видела, предостаточно Ауди-100, Ауди-80.
На оборотной стороне памятника Максиму Горькому цитата из пьесы «На дне», сопровождающая меня и моих сверстников всю сознательную жизнь того периода: «Человек – это великолепно! Это звучит гордо», но градус пафоса этих слов значительно снижен тем, что буквы, видать, отрывались, и наклеены вновь кое-как, в некоем беспорядке, словно пустившиеся в пляс.
Если смотреть по вывескам, продаются преимущественно пиво и окна. Купить окно, вставить его и обмыть – в любом значении этого слова.

Жителям от нашего присутствия ни холодно, ни жарко. Вопреки расхожему мнению, что москвичей везде не любят (я такого, к счастью, не испытывала ни разу) горожане равнодушно смотрят сквозь тебя, что тоже очень напоминает советское время.
Но самое страшное, самое ужасное! Объявление: требуются водители на автобус. Зарплата 25 т. р.
Мир перевернулся для меня, я вернулась в своё детство, когда все равны, и все одинаково нищие. Господи, как они выживают? В Пятёрке – наши, московские цены. Мы кричим и плачем, как тяжело, инфляция... Ребята, мы и впрямь жируем по сравнению с ними. Не от того ли повязан вокруг Москвы красный пояс? Да-да-да, дотационный регион, все дела… Но таких – дотационных – тьма (из 85 регионов России доноров только 12), но почему-то нигде это так не бросалось в глаза, как здесь. Больно! Говорят, за работу, если нашли таковую в родном городе, орловчане держатся, боясь больше всего её потерять, кто не нашёл – ездят в Москву, работают вахтовым методом. Не знаю, насколько точно, но думается, действительно так.
***
Находясь в любом городе, в первую очередь мы ищем  модерн. На мой взгляд, в Орле к этому стилю можно отнести два каменных здания.
Первый – самый яркий и в прямом и переносном смысле – дом купцов Серебрянниковых на углу улиц Комсомольской и Красина. Построен в 1906 году, как  доходный дом богатыми и влиятельными Серебрянниковыми. Один из купцов «присутствует» в рассказах Лескова «Несмертельный голован» и «Некуда».
За основу дома взят проект известнейшего особняка Рябушинского на Малой Никитской в Москве, спроектированный Фёдором Шехтелем. Все признаки модерна в Доме Серебрянниковых налицо: асимметрия, эркер, витиеватые орнаменты балконных решёток, лепнина – цветы, листья, гирлянды. Роскошный дом, несмотря на пластиковые окна и убойный бирюзовый цвет. Это второе значение прилагательного «яркий», употреблённого выше. Есть плюс такой расцветки – мимо здания не пройдёшь, всяко, заметишь, но часть лепнины сложно разглядеть в таком кричащем колере.

Второе здание в стиле модерн – Северный банк. На самом деле, Северный банк России, когда только построился, занимал лишь второй этаж, на первом располагалась булочная. Здание угловое, два его крыла – на разных улицах. Угловые здания – это особая прелесть в любой архитектуре, а уж в стиле модерн – тем более. В начале второго тысячелетия надстроили ещё один этаж, несколько изменивший архитектурную стилистику. Даже малоопытным в этом деле путешественникам видна некоторая инородность третьего этажа.
Среди прочих построек особо выделяется кинотеатр «Победа». Во-первых, практически идентичность зданию кинотеатра «Победа» в Москве (годы постройки одни и те же – вторая половина пятидесятых). Но если московский кинотеатр архитектора Жолтовского относят к неоренессансу (Иван Жолтовский тяготел к итальянской архитектуре), то его, практически, брат-близнец из Орла отчего-то считают неоклассицизмом. Есть версия, что это сооружение возведено на фундаменте Георгиевской церкви, но точных сведений нет. Как бы то ни было, обе «Победы» изумительны!

Примечательны конструктивистские здания (ещё одна моя любовь) «Дворец культуры Текмаш» и кинотеатр «Родина».

Жемчужиной архитектуры считается здание железнодорожного вокзала.  Современное здание Орловского вокзала было построено в 1949—1950 годах по уникальному проекту архитектора С. А. Мхитаряна в стиле русского классицизма, а старый Орловско-Витебский вокзал (первоначально предполагалось строительство одинаковых в Орле, Туле и Курске) по лично Александром II выбранному проекту Иосифа Тибо-Бриньоля. Иван Бунин в произведении «Жизнь Арсеньева» описал город Орёл и его вокзал: «…тот самый Орёл, которого я еще почти никак не представляю себе, но который уже одним тем удивителен, что там, вдоль вокзала, — великий пролет по всей карте России: на север — в Москву, в Петербург, на юг — в Курск и в Харьков, а главное — в тот самый Севастополь… Случалось, я шел на вокзал. За триумфальными воротами начиналась темнота, уездная ночная глушь… Полевой зимний ветер уже доносил крики паровозов, их шипение и этот сладкий, до глубины души волнующий чувством дали, простора, запах каменного угля. Навстречу, чернея, неслись извозчики с седоками — уже пришел московский почтовый? …Буфетная зала жарка от народа, огней, запахов кухни, самовара, носятся, развевая фалды фраков, татары-лакеи… За общим столом — целое купеческое общество, едят холодную осетрину с хреном скопцы… В книжном вокзальном киоске было для меня всегда большое очарование, — и вот я, как голодный волк, брожу вокруг него, трясусь, разглядывая надписи на желтых и серых корешках суворинских книг. Все это так взволновывает мою вечную жажду дороги, вагонов и обращается в такую тоску по ней, с кем бы я мог быть так несказанно счастлив в пути куда-то, что я спешу вон, кидаюсь на извозчика и мчусь в город, в редакцию…».

Новый вокзал просторен, но без лишних деталей, прекрасные витражи огромных окон с портретами писателей. Возводили его пленные немцы.
Израненный город поднимался из руин и развалин в конце пятидесятых-шестидесятых годов, посему много классических зданий с колоннами, в стиле неоклассицизма: Орловский государственный университет, Библиотека Бунина, Дом книги и жилой дом с библиотекой в первом этаже. Часта лепнина на домах, среди неё много советской символики – серп и молот, в частности. В торговых рядах над современной аптекой сохранилась змея, обвивающая чашу Гигеи – символ медицины.

Часть третья. Орёл белый
Но прежде всего, Орёл – литературная столица. Мы потому так стремились туда! Побродить по музеям, узнать что-то новенькое.
Кроме дома-музея Тургенева с великолепным парком дорожки которого раньше разбегались в виде римскими цифрами написанного числа «XIX» (так замыслила мама писателя), озёрами, беседками, флигелем изгнанника в Спасском Лутовинове (единственное, пожалуй, по-настоящему туристическое место: с дорогими билетами, с экскурсоводом, с дополнительными платными развлечениями типа катания на лодках или лошадях (одна измученная лошадка, запряжённая в коляску), в городе Орёл есть, по крайней мере, пять музеев писателей: Тургенева, Бунина, Лескова, Андреева и писателей-орловцев. Но городские музеи мы осмотрели только внешне: к Тургеневу после Спасского Лутовиново идти показалось излишним, музей Николая Лескова закрыт на реставрацию, в Бунинском нас очень вежливо попросили зайти через час, но мы утопали слишком далеко за это время, чтобы возвращаться. Про Леонида Андреева забыли! Не про самого мастера рассказов, но про его музей в Орле. Вот так! Придётся изучить экспонаты в интернете. Многое, кроме музеев говорит о том, что в Орле жили русские классики: мемориальные таблички, памятники, уже упомянутый выше великолепный дом Книги, величественное здание библиотеки.

И посему Орёл – белый город, белый, как новый лист, ожидающий россыпь первых слов.
«И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге.
Минута — и стихи свободно потекут».
Ну, или не стихи[1].
 [1] И здесь и всюду – мои личные впечатления и переживания. К городу Орлу и его жителям отношусь с уважением. Не навязываю своих исторических и прочих выводов.