Спасти его любой ценой. Глава 39

Остаток пути проходим молча. Градов несколько раз останавливается и сверяется с тем, что ему начертил Павел на обычном листе, вырванном из ученической тетради. Я стою рядом и вслушиваюсь. В верхушках деревьев нескончаемо шумит ветер. Он спускается по стволам вниз, раскачивая ветви, и разлетается в стороны уже у самой земли. Вот с сосны сорвалась шишка. С легким стуком о сучки она падает вниз, шлепается на прошлогоднюю листву и замирает. Иногда слышится скрип дерева. Звук высокий и жалобный. Его перекрывает стрекот потревоженной нами сороки. Она взлетает на самую вершину первого попавшегося дерева и уже оттуда жалуется на нас, нарушителей ее спокойствия, всему лесному сообществу. Своим криком она тревожит других птиц. Лес вдруг наполняется гомоном. Это плохо. Мне кажется, что из-за этого я не услышу нечто важное. Несколько раз мне кажется, что кто-то следует за нами по пятам. Я резко оборачиваюсь, но за стволами деревьев никого не вижу. Кречет тоже прислушивается. Его уши все время в движении. Но признаков тревоги на его морде я не вижу. Меня это слегка успокаивает. Вдруг вот появляется еще один звук. И он не принадлежит ни лесу, ни животному. Это звук двигателя. Градов тоже его слышит, отрывается от листка бумаги и поворачивает голову в сторону приближающегося звука.
- Пошли скорее. Вертолет прилетел. – И уже не обращая внимания на план, начерченный ему Павлом, спешит в направлении нарастающего гула.

Я следую за ним. Браслеты становятся все горячее. Опасность совсем рядом. По телу походит неприятная дрожь предчувствия беды. Ускорю шаг, чтобы поскорее вырваться из ставшего страшным леса. Пытаюсь даже бежать, но под ноги все время попадаются  скользкие корни, острые сучки, а сухая трава обвивает ступни, и  я рискую растянуться на сырой земле. Градов уходит все дальше. Кречет уже трусит рядом с ним. Кричать о том, чтобы они меня подождали, считаю ниже своего достоинства и я, дрожащая от первобытного страха, но очень гордая, стараюсь молча догнать спутников. Да, вон уже появился просвет между плотными ветвями деревьев. Там поляна. Та сама, к которой мы так стремились. Осталось совсем чуть-чуть. Там безопасно. Я делаю усилие и вырываюсь из плена леса на ярко-освещенное солнечным светом пространство. Останавливаюсь и зажмуриваюсь на несколько секунд.  Чувство опасности заставляет тут же открыть глаза. Уже вижу стоящий метрах в ста вертолет и шагающего к нему Градова. Но не успеваю сделать первый шаг, как мою грудь стискивают жесткие объятия,  и невероятная сила отшвыривает меня обратно под тень деревьев. Я пролетаю несколько метров и с оханьем падаю на спину. Прошлогодняя листва слегка смягчает удар об землю. А сверху тут же наваливается нечто темное, лохматое и дурнопахнущее. Оно смахивает на огромного медведя, хотя передо мной зависла огромная волчья морда. И снова глаз у существа нет. Но изнутри черные провалы горят темно-бардовым светом. Пасть широко распахнута и тянется к моему горлу. Два саблевидных клыка покрыты черным налетом и с них свисает вязкая, смердящая слюна, которая вот-вот упадет мне на лицо. Существо утробно рычит и прижимает меня к земле двумя лохматыми и грязными лапами, пытаясь зубами дотянуться до моей шеи. Я вцепилась руками в свалявшуюся и сильно влажную шерсть чудовища, и упираюсь ими изо всех сил, не давая ему достать меня. Извиваюсь всем телом, и как только могу, дрыгаю в воздухе ногами, желая пнуть тварь в спину. Но явно проигрываю врагу.  Открываю рот, набираю побольше воздуха и хочу заорать на весь лес. Вдруг откуда-то из центра туши появляется еще одна конечность, и она очень похожа на лапу обезьяны. Такая же волосатая, но с шестью скрюченными пальцами. Она хватает меня за горло и еще сильнее прижимает к мягкой земле. Дышать становится совсем невозможно. Я хриплю и еще сильнее извиваюсь, стараясь вырваться. Жалею, что не могу воспользоваться защитой браслетов, которые пылают на моих запястьях, причиняя мне еще большую боль и усиливая мои страдания. Но если  оторву руки от шеи чудища, его зубы тут же достигнут своей цели. И  ойкнуть не успею, как мое горло будет растерзано огромными клыками. Где же сумка с кинжалом? Чувствую, как от перенапряжения, начинают трястись руки. Меня надолго не хватит. От недостатка воздуха перед глазами замелькали черные мушки. Собираю последние силы и с трудом отпихиваю от своего лица вонючую пасть. Понимаю, что это всего лишь временно. Больше на такие усилия я  не способна. Смрадное дыхание врага вновь приближается, отворачиваюсь в сторону, чтобы не видеть, как его зубы вонзятся в мою шею. Сквозь мутную пелену и мушки вдруг замечаю, как к нам на огромной скости несется Кречет. Шерсть вздыблена, глаза пылают зеленым, морда оскалена, острые зубы яростно обнажены. А еще мне кажется, что он стал в несколько раз крупнее. Почти бредовое видение. Но это, наверное, от того, что  совсем задыхаюсь, и у меня темнеет в глазах от напряжения. Вязкая и отвратительна слюна все же капает с клыка моего мучителя мне на щеку, мои руки отказываются сдерживать напор врага и  почти ощущаю свою смерть…В это мгновение Кречет бурей налетает на тушу, прижавшую меня к земле и словно пушинку сметает ее с моего обессиленного тела. Сразу же я обретаю способность дышать, хотя горло нещадно дерет изнутри и меня бьет сухой кашель. Но мой враг не сразу сдается. Он крепко держит меня своими лапищами и с  силой тащит за собой по влажной листве. А потом  я еще несколько раз кувыркаюсь через себя, натыкаясь на валяющиеся рядом сухие палки и сучья. Останавливаюсь лишь, когда налетаю на поваленное бревно, поросшее зеленым мхом и лишаем. При этом чувствительно  приложившись к нему раненым плечом. Оно тут же напоминает о себе острой болью. А ведь до сих пор совсем меня не беспокоило. Почти уже затянулось и даже перестало ныть по вечерам. Мне захотелось скрючиться в клубок и замереть в таком положении, пока не утихнет невыносимая боль, пронзившая все тело. Но у меня нет на это времени. Превозмогая кашель, вскакиваю и оглядываюсь туда, откуда несутся звуки яростной борьбы: рык, хрип, стоны. Ничего разглядеть не могу. Только серо-черную тучу, которая катается по листве. Ищу глазами сумку с кинжалом. Она там, где  только что валялась я под темной тушей. С низкого старта бросаюсь за своим оружием. Подбежав, падаю на колени, и меня сворачивает очередной приступ изнуряющего кашля. Но терять драгоценное время нельзя. Выхватываю кинжал и хочу кинуться на подмогу Кречету. Даже приподнимаюсь слегка с колен, но тут же падаю на землю снова, сбитая ударом в спину. Невероятных размеров птица налетает на меня сверху и валит ничком, не давая возможности защищаться. А потом со всей дури лупит меня крыльями по голове и спине, стараясь разодрать одежду, а потом и кожу цепкими когтями. Стараюсь прикрыть голову руками. Куртка трещит, но рвется не сразу. А я, улучив момент, резко переворачиваюсь на спину и выкидываю вперед руку с кинжалом. И попадаю прямо в крыло, которое в этот самый момент в очередной раз опускается мне на голову. Существо издает нечто, похожее на отчаянный вой и отлетает от меня на небольшое расстояние.  Это дает мне несколько мгновений развернуться к нему лицом. Но встать даже на колени времени нет. Тварь снова атакует меня. Обеими руками хватаю Символ Веры и замыкаю его с браслетами. Тут же вокруг меня появляется светлый, защитный купол. Существо со всего размаху врезается в него и размазывается по его поверхности.  Так и висит, обхватив полусферу крыльями. Успеваю его разглядеть. У него тело гигантской летучей мыши. Два широких крыла, заканчивающихся двупалой клешней с длинными когтями. Одно крыло теперь имеет внушительную резаную дыру. Это я постаралась. Голова существа больше напоминает хищную птицу: удлиненная, с двумя темными глазами и огромным заостренным к низу клювом. Он широко раскрыт, и я вижу несколько рядом зубов, как у акулы на картинке в книжке. А еще у него человеческие ноги. Только покрыты они черными перьями. Тварь отлепляется от моего купола и начинает долбиться в него, делая перерывы на то, чтобы взять очередной разгон. С каждым ударом чувствую, как жизненная энергия уходит из меня, и я слабею. Удар. Надо что-то делать. Удар. Нельзя вот так лежать, поджав ноги и ждать, пока враг пробьет мою защиту. Удар. Не размыкая рук, делаю усилие, перекатываюсь и встаю на колени. А эта гадина снова собирается кинуться на меня. И я собираюсь с силами, вдыхаю полную грудь воздуха и размыкаю руки. Купол исчезает мгновенно.  Я не успела еще полностью стать на ноги и встречаю тварь, стоя на коленях. Широко размахиваюсь и втыкаю в тело врага кинжал. Он раскален до ярко-алого цвета и входит в жертву, как в масло. Существо вновь воет, вероятно, от боли, и отпрыгивает назад. Кинжал также легко выходит из его тела, а на его месте остается глубокая рана. Из нее потоком льется черная грязь. В нос снова бьет жуткая вонь. Но враг не падает замертво. Он словно не замечает своей раны, и опять кидается на меня. Хватит! Надоело! Достали, суки! Меня с головой накрывает ярость. Я вскакиваю на ноги и рвусь ему навстречу, но столкнуться мы не успеваем. Моя рука делает крестообразное движение до того, как гадина успевает щелкнуть своим клювом. Она замирает на мгновение, потом распадается на четыре части и со звуком сдувающегося шарика тает в воздухе. А вот смрад остается. Я стою еще некоторое врем, не веря, что все закончилось. Ноги и руки противно трясутся. Снова возвращается боль в плече и сухой кашель, о которых я забыла в пылу боя. Тошнит от гадостного запаха. В руке я сжимаю кинжал. Он сразу потух, как только растаяла в воздухе поверженная гадина. Сзади раздается шорох и рычание. Резко оборачиваюсь, готова снова вступить в драку, и даже заношу над собой свое оружие. Но за моей спиной не враг. Это Кречет. Стоит широко расставив мощные лапы. Он огромных размеров. Достает мне почти до плеча. Шерсть дыбом, глаза горят зеленым, из пасти течет черная грязь. Наши головы на одном уровне. Мы смотрим друг другу в глаза.
- Кречет, - я делаю к нему шаг. Не боюсь его такого ни капельки. Наоборот, чувствую в нем защиту. От того, что он рядом, я снова теряю всю свою храбрость, а с ней и силу. Ноги подкашиваются, и я падаю на землю, слегка проваливаясь в прошлогоднюю листву. Тянусь к псу:
- Кречет.
Его глаза гаснут, делая ко мне несколько шагов, он уменьшается в размерах. В шею мне уже тычется обычная серая, вислоухая собака с мокрым носом и чуть шершавым языком. Меня накрывает паника. Да, вот сейчас, когда все уже закончилось. Хотя, закончилось ли? Браслеты все такие же красные, хотя и не жгут уже запястья. Но опасность не миновала. Она все еще тут. В этом лесу.
- Кречет, хороший мой. – Я обнимаю его за шею, прижимаюсь к собаке и сквозь слезы шепчу,- не уходи, пожалуйста. Не уходи. Не бросай меня.
Пес терпеливо стоит и ждет, пока я успокоюсь. Лишь слегка качает своим хвостом и чуть слышно поскуливает. Сколько времени походит, я не знаю. Но слезы высыхают, паника походит. Я вновь могу соображать. Отстраняюсь от Кречета и осматриваю его. Никаких ран на его теле не нахожу. Вот, пожалуй, только на ухе небольшая царапина. Но это ничего.

Со стороны поляны слышится усиливающийся звук работающих винтов. Вертолет готовится к взлету. Потом совсем рядом раздается голос Градова:
- Светлана, ты где?
Поднимаюсь на ноги, отряхиваю налипшую на джинсы листву и траву. Беру с земли свою сумку, кладу внутрь кинжал. Спасибо, он снова помог сегодня. Снимаю куртку и оцениваю грандиозность катастрофы. На спине она разодрана на длинные полосы. Конец куртке. Засовываю ее под ближайший корень могучего дерева и приваливаю еще  листьями. Так не видно. Запускаю пальцы в волосы и треплю их, чтобы вытащить все, что в них могло застрять в процессе драки. Плечо ноет. Что б вас! Но делать нечего и я иду на голос Градова. Он, кстати, уже в нескольких шагах от места битвы. На слабых ногах выхожу из кустов ему навстречу. Он недовольно оглядывает меня:
- Где ходишь? Говорил же, что нянчиться не буду. Не отходи от меня ни на шаг!
В своем недовольстве, он не требует от меня ответа на свой вопрос. Ну и ладно.
- Пошли обратно. – Он замечает, что я молчу, и уже более миролюбиво говорит:
- Будь рядом. Парни передали, что бандиты активизировали поиски. Прямо, копытами землю роют. За информацию о твоем местонахождении Трофим обещает громадные деньги. А у меня в пятой точке свербит. Чувствую я, что-то в ближайшее время случится. Будет заварушка. Будет.
Последние слова он говорит уже скорее себе, чем мне. А на его губах играет многозначная улыбка. И она мне не нравится! Градов вдруг оглядывается и добавляет:
- Я передал своему человеку твою просьбу. Найти информацию об автокатастрофе. Но сильно не надейся. Мало исходников.
Мне сейчас не до аварии. Устала. Но я вежливо отвечаю:
- Спасибо.
Градов снова смотрит на меня изучающее.
- Ты чего такая? – Он протягивает ко мне руку и вытаскивает из волос застрявшие в них листья и траву. – Спала, что ли где-то в кустах?
- Нет, поскользнулась и упала. Поспишь тут…  - Я оглядываюсь на недавнее поле сражения. Но кроме разворошенных листьев о нем ничего не напоминает.
Градов качает головой.
-Как маленькая, честное слово! Глаз да глаз за тобой нужен. Пойдем обратно. И не отходи от меня ни на шаг. - Он берет мою руку в свою и мягко тянет меня вперед.

Мы идем рядом. После пережитого сердце все еще стучит в ритме сумасшедшей польки. А может оно никак не успокоится, потому что моя ладонь уютно устроилась в широкой ладони Саши? А его большой палец нежно поглаживает мой? От этого прикосновения мне хорошо. Всю жизнь шла бы вот так рядом с ним рука в руке. И лес уже не выглядит таким пугающим. И скрип деревьев под напором ветра не кажется стоном. А мягкая листва на земле не производит впечатление ворот ада. Все только потому, что Градов нежно держит мою ладонь в своей. Мы двигаемся по высокой стороне оврага, на дне которого виднеется болото. Оно затянуто зеленой ряской и только кое-где проблескивают проплешины грязной воды. Отсюда болото не выглядит зловещим. Мы молчим. И в этом молчании нет напряжения. Просто каждый думает о своем. О чем думаю я? Ни о чем. В голове пусто. Я чувствую, что сильно устала. Даже разговаривать не хочу. Хорошо просто вот так идти и молчать. Но, как известно, все хорошее быстро заканчивается. Градов нарушает молчаливую идилию:
- Света, скажи. Почему тебя так интересует эта женщина?
Я прекрасно понимаю, о какой женщине он говорит. Это он про автокатастрофу. Про мою аварию. А, значит, про меня. Что ему ответить? Почему меня так интересует, каким образом я погибла? Кто я была? Где моя семья? Я и себе не могу этого объяснить. За столько времени службы в Искуплении я никогда этим не интересовалась. Моей целью было только выполнение очередного задания и как бы оставить с носом Корвуса и ему подобных. И меня всегда вполне устраивала та информация, которую на тот момент в мой мозг вложили Разумники. Лишнего ничего не надо было. С чего бы в этот раз все по-другому. Я вдруг захотела узнать все о себе. Хорошо осознавая, что это запретный плод. И моему основному делу эта информация никак не поможет. Вот выполню задание, наступит момент, и мне вернут память. Возможно, я тогда пожалею о том, что узнаю. Нет, меня раздирает любопытство сейчас. Глядя на Веру Никитичну и Михаила Ивановича, я вдруг остро возжелала вспомнить своих родителей. А в том, что они были у меня, я не сомневаюсь. Возможно, они все еще на этой земле. Ходят где-то рядом. Хотя, вряд ли рядом. Проводники прокладывают мои маршруты таким образом, что вероятность встречи с родными и близкими исключается…
- Света. – Голос Градова отвлекает меня от размышлений.
- Я не знаю, что тебе ответить, Саша. Скажу одно, я – журналистка. И мне просто интересно раскрутить клубок информации, имея на руках только несколько фактов из жизни этой женщины. Разве это не захватывающе? По крупинкам собрать всю ее жизнь.
По сопению Градова понимаю, что он не разделяет моего журналистского оптимизма. Поглаживание моей руки прекратилось. Он явно обдумывает мои слова.
- Ну, ладно. Я согласен, что вести расследование - это увлекательно. Иногда даже полезно, если оно не угрожает твоей жизни и безопасности. Что-то типа безобидного хобби. Да? Это как складывать пазл из отдельных элементов в общую картину.
О! Да он философ. Но ведь с какой-то стороны он прав. Мне и надо собрать отдельные кусочки моей прошлой жизни в одно целое полотно. Хотя, признаюсь, мне приятнее другое. То, что он пытается меня понять. То есть, постигнуть, как личность. Зачем? Неужели я ему небезразлична? Стоп! Такие выводы делать не будем. Слишком рано. И последствия очень уж болезненные. Хватит уже наступать на одни и те же грабли. А вот поддержать Градова в его стремлении надо бы.
- Да, ты прав. И начинать интереснее с самого малого – с крупиц информации. – Больше даже и не знаю, что еще ему сказать по этому поводу.
- Знаешь, а у нас с тобой есть кое-что общее. – Его вывод меня радует. Особенно следующая фраза. – Я бы сказал, даже много чего.
Я улыбаюсь, потому что права. Чувствую, что небезразлична ему. А потом он все портит:
- Именно это меня и тревожит. Потому и не хочу, чтобы ты была рядом. – Он говорит это тихо, но мне кажется, что мир вокруг с оглушительным треском рухнул. Лес снова становится жутким. Усталость пригнула к земле могильным камнем.