Пара слов об актёрской отсебятине

   Хотелось бы сказать пару слов об актёрской отсебятине.
   Отсебятина – штука настолько разная, настолько несхожие причины её порождают, что нельзя вот так прямо и однозначно сказать, что это  – нетерпимое зло. Конечно, каждый автор болезненно воспринимает замену слов. Он над ними думал, колдовал, искал наиболее точные, передающие его чувство и мысли. Он радовался им как откровению, когда наконец-то они вставали – те самые, необходимейшие, на правильное, единственно верное место. И тут вдруг актёр со сцены ляпает невесть что и зритель остаётся в полной уверенности, что это и есть текст самой пьесы, что автор именно это имел в виду. Что это он родил на свет корявую бессмысленную фразу не имеющую ни внутреннего ритма, ни подтекста. Это весьма болезненный удар. Смею вас уверить – только отсутствие молотка в руках и воспитанность драматурга защищают искорёжившего произносимые монологи и реплики от возмездия.
   Конечно, актёр, вышедший на сцену с кое-как затверженной ролью, поступает непрофессионально, проявляет неуважение к сцене, к своим коллегам, к зрителю. Казалось бы – это аксиома. Но!.. Всякое ведь бывает. Бывают психологические срывы, когда внезапно из головы вылетает текст – вот напрочь его отсекает, и ты словно голый перед ждущим залом.  Можно, конечно, – я такое однажды видела, правда на концерте и произошло это с человеком на сцене случайным, – можно сорвать с головы шапку, швырнуть её оземь, метеором влететь в туалет и запереться там, переживая провал как крушение жизни. Но истинный актёр понимает, что не вправе, что бы ни случилось, ломать , срывать спектакль. Он должен, он обязан выплыть, заменив кусок текста так, чтобы зритель не заметил сбоя, а если не выйдет это сделать –  обыграть. Актёр может выйти на сцену больным – и это случается не раз – преданный театру человек способен отыграть немалый и непростой спектакль с температурой под сорок, со сломанной ногой, с дичайшей головной болью, и отыграть блестяще, но вот уж его нельзя будет винить в том, что вместо реального текста он произнесёт ту самую крамольную отсебятину.
А ещё возможны срочные вводы, когда вся надежда на спрятанные шпаргалки и подсказки партнёров.

     Это – одна сторона вопроса.
А есть ещё свободное обращение с текстом от имени персонажа, то, что живёт в театре со времён масок.
Бывает, что актёр,  в целях дешёвой популярности, заигрывает с залом, пытаясь привлечь к себе внимание, вызвать смех и рукоплескания незатейливой публики.
А бывает, что находится, слово, точное, уместное, которое герою просто необходимо сказать вот здесь и сейчас. Именно не актёру – герою. Очень часто такие слова врастают в пьесу, словно там были всегда.
Так что – непростая это штука – актёрская отсебятина.