Вичужская старина часть 3

Эта глава написана при деятельном участии моего покойного мужа Владимира Владимировича Кондратьева и нашего сына Николая Владимировича Кондратьева


«О ВЫ, КОТОРЫХ ТРЕПЕТАЛИ ЕВРОПЫ СИЛЬНЫ ПЛЕМЕНА…»

"Много предъявлено и много еще не высказано доблестей,
ознаменованных тем парением духа, который показывает
 свойства народные и жизнь душевную.
Мы видели времена необычайные; видели их и другие народы;
и если собрать и соединить все то, что в них совершилось,
то убедятся, что самоотречение вполне выражает жизнь душевную.
В предъявлении жизни народной, или, лучше сказать, жизни человечества,
есть собрания вековых преданий поэтических.
Соберите все события самоотречения народного, и вы представите
 деятельную поэзию духа человеческого".
С.Н. Глинка "Записки о 1812 годе"

Невозможно представить, кто остался бы  спокоен, когда   "Неприятель вступил в пределы НАШИ и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие Великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и лестию в устах несет он вечные для ней цепи и оковы. "
            И кто не присоединял свое Я  к  возвышенному МЫ , читая или слушая:
"БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ  МЫ АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ,  ИМПЕРАТОР и САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ, и прочая, и прочая, и прочая.........призвав на помощь Бога поставляем в преграду ему войски НАШИ, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его, и то, что останется не истребленного , согнать с лица земли НАШЕЙ. МЫ полагаем на силу и крепость их твердую надежду, но не можем и не должны скрывать от верных НАШИХ подданных, что собранные им разнодержавные силы велики и что отважность его требует неусыпного против нее бодрствования. Сего ради при всей твердой надежде на храброе НАШЕ воинство полагаем МЫ за необходимо нужное собрать внутри Государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой, и в защиту домов, жен и детей каждого и всех.
МЫ уже воззвали к первопрестольному Граду НАШЕМУ Москве, а ныне взываем ко всем НАШИМ верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с НАМИ единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное дворянское Сословие! Ты во все времена было Спасителем Отечества; Святейший Синод и духовенство! Вы всегда Теплыми молитвами своими призывали Благодать на главу России; народ Русский! Храброе потомство храбрых Славян! ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров ; соединитесь все: со крестом в сердце с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют.
Для первоначального составления предназначаемых сил предоставляется во всех Губерниях дворянству сводить поставляемых ими для защиты отечества людей, избирая из среди самих себя Начальника над оными, и давая о числе их знать в Москву, где избран будет Главный над всеми Предводитель.
В лагере близ Полоцка 1812 года Июля 6 дня.
На подлинном собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано тако:
АЛЕКСАНДР.
Печатан в Санкт-Петербурге при Сенате Июля 10 дня 1812 года.

            Выдающийся русский военный историк Антон Антонович Керсновский, создавший в эмиграции в 1933-1938 годах уникальную четырехтомную "Историю Русской армии", отметил: "Пожар Москвы светил на всю Россию, его уголья пламенели в каждой русской груди - под золотым шитьем мундира и под худой сермягой. И вся Россия взялась за мушкеты и самопалы, сабли и топоры, вилы и дубины! Менее чем за два месяца было выставлено 300000 ополчения и собрано сто миллионов рублей."
            Русская провинция встала на защиту Отечества. В рядах ополчения  дворяне, купцы, мещане, крестьяне, студенты, семинаристы - представители всех сословий и званий. И не только регулярному воинству и его полководцам, но и  народному ополчению мы обязаны победой над "дванадесятью языками". Британский дипломат и военный деятель Роберт Томас Вильсон в своих дневниках отметил, что после оставления русской армией Москвы "В нашем лагере уже находятся две тысячи кавалерии из Тульской губернии, не считая ополчения... Еще сорок восемь тысяч ратников двигаются к регулярной армии из соседних губерний... Кроме того, в Казанской губернии генерал Толстой собирает огромную армию".

   Теперь ли нам дремать в покое,
                России верные сыны?!
                Пойдем, сомкнемся в ратном строе,
                Пойдем - и в ужасах войны
                Друзьям, отечеству, народу
                Отыщем славу и свободу
                Иль все падем в родных полях!
                Что лучше: жизнь - где узы плена,
                Иль смерть - где росские знамена?
                В героях быть или в рабах?
                Исчезли мира дни счастливы,
                Пылает зарево войны:
                Простите веси, паствы, нивы!
                К оружью, дети тишины!
...И громче труб на поле чести
                Зовет к отечеству любовь!
(Ф.Н.Глинка  "Военная песнь, написанная во время
 приближения  неприятеля к Смоленской губернии")

"Высочайшая воля публикована, и собирается тотчас военное ополчение на защиту веры и царя и каждого своего семейства. Этого случая никто не терял, а желал в тогдашнее время каждой быть полезным Отечеству" , - писал в своих воспоминаниях владимирский губернский чиновник Иван Матвеевич Благовещенский, вступивший летом 1812 года прапорщиком во Владимирское ополчение.
            Краткий энциклопедический ответ   на вопрос "Что такое  народное ополчение 1812года?": ополчение 1812 года — это нерегулярные воинские формирования, организованные для защиты России от наполеоновских войск в Отечественной войне 1812 года. Часть ополчения участвовала в заграничном походе русской армии в1813 - 1814 годах.  В Отечественную войну 1812 года общая численность ополчения составляла  более 400 тыс. человек. Были созданы три округа формирования земского ополчения: 1-й — для обороны Москвы, 2-й — для обороны Петербурга и 3-й — для составления резерва. В войне с Наполеоном довелось участвовать ополченцам всех трех округов.
И вновь строки императорского манифеста:
"БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ  МЫ АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ, ИМПЕРАТОР и САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ, и прочая, и прочая, и прочая.
По воззвании ко всем верноподданным НАШИМ о составлении внутренних сил для защиты Отечества, и по прибытии НАШЕМ в Москву, нашли МЫ к совершенному удовольствию НАШЕМУ во всех сословиях и состояниях такую ревность и усердие, что предлагаемые добровольно приношения далеко превосходят потребное к ополчению число людей. Сего ради, приемля таковое рвение с отеческим умилением и признательностию, обращаем МЫ попечение НАШЕ на то, чтоб составя достаточные силы из одних Губерний, не тревожить без нужды других. Для того учреждаем: 1) Округа, состоящая из Московской, Тверской, Ярославской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Калужской, Смоленской Губерний, примет самые скорые и деятельные меры к собранию, вооружению и устроению внутренних сил, долженствующих охранять первопрестольную Столицу НАШУ Москву и пределы сего округа. 2) Округа, состоящая из С. Петербургской и Новгородской Губерний сделает то же самое для охранения С. Петербурга и пределов сего округа. 3) Округа состоящая из Казанской, Нижегородской, Пензенской, Костромской, Симбирской, Вятской Губерний приготовится расчислить и назначить людей, но до повеления не собирает их и не отрывает от сельских работ. 4) Все прочие Губернии остаются без всякого по оным действия, доколе не будет надобности употребить их к равномерным Отечеству жертвам и услугам. Наконец, 5) составляемая ныне Внутренняя сила не есть милиция или рекрутский набор, но временное верных сынов России ополчение, устрояемое из предосторожности, в подкрепление войскам и для надежнейшего охранения Отечества. Каждый из военноначальников и воинов, при новом звании своем сохраняет прежнее; даже не принуждается к перемене одежды, и по прошествии надобности, то есть по изгнании неприятеля из земли НАШЕЙ, всяк возвратится с честию и славою в первобытное свое состояние и к прежним своим обязанностям.
Государственные экономические и удельные крестьяне в тех Губерниях, из коих составляется временное внутреннее ополчение, не участвуют в оном, но предоставляются для обыкновенного с них набора рекрут по установленным правилам.
Москва. 18 Июля 1812 года.
На подлинном собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано тако: АЛЕКСАНДР.
Печатан в Санкт-Петербурге при Сенате Июля 24 дня 1812 года.

Манифест о создании всенародного ополчения для борьбы с Наполеоном через десять дней после его обнародования получили в Костроме, и тотчас же было начато создание Костромского ополчения.
Костромская губерния, наряду с Нижегородской, Казанской, Вятской и Симбирской, входила в 3-й округ формирования земского ополчения, командующим которого был назначен генерал-лейтенант граф Петр Александрович Толстой.

            Граф Петр Александрович происходил из орловской ветви древнего дворянского рода Толстых. Графским этот род стал еще при Петре Великом, когда первый российский император начал награждать европейскими титулами своих ближайших сподвижников. Среди таковых одним из первых был  прадед Петра Александровича, первый граф Толстой - Петр Андреевич, выдающийся государственный деятель и дипломат петровской эпохи, один из руководителей Преображенского приказа и Тайной канцелярии. В графское достоинство П.А. Толстой был возведен 7 (18) мая 1724 года Высочайшим указом Петра I. Это событие совпало с днем коронации Екатерины I, ставшей через год, после смерти Петра, российской императрицей.         
            Правда, в тот раз Толстые недолго носили заслуженный Петром Андреевичем графский титул. 22 мая (2 июня) 1727 года 82-летнего Петра Андреевича Толстого и его детей лишили графского титула и орденов, отправив в заточение в Соловецкий монастырь на Белом море, где бывший граф через полгода и помер. Случилось то, чего опытнейший дипломат и царедворец боялся больше всего: после кончины Екатерины I на престол взошел внук Петра Великого Петр II.
Новый самодержец любви к Толстым не питал, поскольку Петр Андреевич в свое время нехорошо обошелся с его отцом, царевичем Алексеем Петровичем: он его и арестовывал, и даже собственноручно пытал вместе с Петром.
Кроме того, Петр Андреевич серьезно разругался с А.Д. Меншиковым, который, напротив, имел по поводу возведения на престол Петра II далеко идущие планы: он хотел выдать за юного императора свою дочь, став императорским тестем.
            Таким образом, Толстые практически всего лишились и оказались в опале. Стоит ли говорить, что все они, даже не сосланные и не заточенные подобно Петру Андреевичу, сильно на этот счет переживали. Пожалуй, сильнее всех расстраивался сын Петра Андреевича и дед Петра Александровича, Петр Петрович Толстой.
В то время Петр Петрович был полковником Нежинского казачьего полка. Так называлась одна из административных единиц Гетманщины - государственного образования на территории современной Украины, объединенного под властью гетмана Войска Запорожского. Дело в том, что еще в 1718 году Петр I посватал за Петра Петровича Толстого младшую дочь гетмана Ивана Ильича Скоропадского.
Царь-реформатор имел в виду поставить Петра Петровича во главе одного из запорожских полков для обеспечения российского влияния в этом регионе, что и произошло после его женитьбы на дочери гетмана войска Запорожского. Неудивительно, что после опалы Петра Андреевича со своего весьма хлебного места слетел и Петр Петрович. Его не тронули, но предписали удалиться в подмосковное имение Яковлево, что бывший полковник и сделал. От отчаяния и тоски Петр Петрович запил. Причем столь интенсивно и самозабвенно предался он этому популярному в России пороку, что вскоре умер "с той причины, что питьём излишним водки он повредил лёгкое и нажил эпилепсию ".      
  Графский титул Толстым был возвращен только при императрице Елизавете Петровне, которая издала по этому поводу указ от 30 мая (10 июня) 1760 года.
Таким образом, отец Петра Александровича Толстого, Александр Петрович, уже носил графский титул. Об этом человеке мало что известно. Мы доподлинно знаем только, что служил он в лейб-гвардии Конном полку и имел чин ротмистра, что соответствовало чину армейского  подполковника или надворному советнику в статской табели о рангах. Видимо, печальная судьба прославленного деда отбила у внука охоту слишком высоко подниматься по карьерной лестнице...
            Интересно, что и по материнской линии Петр Александрович Толстой происходил от представителя "Птенцов гнезда Петрова: его мать, Евдокия Львовна Измайлова, приходилась внучкой князю Михаилу Михайловичу Голицыну
            При наличии таких предков Петру Алесандровичу Толстому просто на роду было написано избрать военную и дипломатическую сферу деятельности. Что он и сделал. Как это было тогда принято в родовитых дворянских семьях, Петра Александровича записали капралом в лейб-гвардии Преображенский полк в 1775 году, когда ему едва исполнилось пять лет. Выслуга лет шла сама собой, пока мальчик подрастал, и вот, в 1785 году П.А. Толстой начал свою военную карьеру уже в чине гвардейского подпоручика. Почти сразу же Петр Александрович был переведен в штаб Николая Ивановича Салтыкова, доводившегося подпоручику Толстому двоюродным братом.
            Имея такого родственника и покровителя грех было не сделать блестящей карьеры. Правда, Петр Александрович Толстой даром хлеб не ел, служил и воевал честно. В 1785 году он был переведен в армию с чином подполковника. При этом его назначили на должность генерал-адъютанта при генерал-фельдмаршале Н.И. Салтыкове. В 1788-1790 годах П.А. Толстой участвовал в войне со Швецией. В 1792 он был переведен в  Ингерманландский карабинерный полк, с которым воевал в Польше. В 1793 году, уже в составе Псковского драгунского полка, Петр Александрович участвовал в подавлении польского восстания. Он отличился в бою под Брестом 28 июня 1794 года, а во время штурма Праги, командуя двумя эскадронами, первым ворвался на польскую батарею и захватил восемь орудий, причем был ранен картечью в левую руку. За Брест граф Толстой был произведен в полковники, а за Прагу - по представлению А.В. Суворова был награжден орденом Св. Георгия III класса.
            9 ноября 1797 года Петр Александрович был произведен в генерал-майоры и назначен шефом Нижегородского драгунского полка. К моменту начала суворовских операций в Италии началась и дипломатическая деятельность П.А. Толстого. В конце 1798 года он прибыл к австрийскому главнокомандующему эрцгерцогу Карлу для осуществления связи с А.В. Суворовым.
В  1799 году граф Толстой был произведен в генерал-лейтенанты и определен в свиту Его Императорского Величества. Также Петра Александровича назначают членом Военной коллегии, а 16 февраля 1800 года он становится сенатором.
            После восшествия на престол Александра I, 20 марта 1801 года  П.А Толстой назначается Выборгским военным губернатором и инспектором кавалерии Финляндской инспекции. В ноябре 1802 года его вызывают в столицу, где он становится Санкт-Петербургским военным губернатором, а в 1803 году - командиром лейб-гвардии Преображенского полка и инспектором Санкт-Петербургской инспекции по инфантерии.
            В сентябре 1805 года началась война третьей коалиции, известная также как русско-австро-французская война. П.А. Толстой отплыл в Померанию с двадцатитысячным русским десантным корпусом  для действий в Северной Германии под общим командованием шведского короля Густава IV Адольфа. Русские войска осадили было город Хамельн в Нижней Саксонии, но поражение при Аустерлице резко изменило соотношение сил воюющих сторон, и корпус графа Толстого вынужден был возвратиться в Россию. В 1806 году, когда началась война очередной, на сей раз IV Коалиции против Франции, в которой приняли участие Россия, Пруссия и Великобритания, П.А. Толстой получил назначение состоять при короле Пруссии Фридрихе Вильгельме III для обеспечения связи с русским командованием.
            Когда начались военные действия, Петру Александровичу было поручено весьма щекотливое дело: он должен был согласовывать и координировать действия двух командующих русскими корпусами - Леонтия Леонтьевича Беннигсена и Федора Федоровича Буксгевдена.   Эти два генерала сильно не ладили друг с другом: Буксгевден был старшим по званию и считал, что главное командование должно принадлежать ему. Беннигсен, в свою очередь, был весьма низкого мнения о полководческих дарованиях коллеги и не хотел не только подчиняться, но и советоваться с Буксгевденом. Неудивительно, что между ними могли возникать нешуточные конфликты. граф Толстой должен был по возможности их гасить, и при любом обороте дела докладывать императору. Когда же Беннигсена, наконец, назначили главнокомандующим, П.А. Толстой стал начальником штаба русской армии. В этом качестве он участвовал в тяжелейшем сражении при Прейсиш-Эйлау, а в 1807 году, командуя армейскими  резервами, тревожил неприятеля со стороны города Остроленки. В августе 1807 года Петр Андреевич принял командование отдельным резервным корпусом, базировавшимся на реке Нарев, правом притоке Вислы, протекающей в Западной Белоруссии и на северо-востоке Польши. 
            С конца августа 1807 года П.А. Толстой находился в Париже. Он был назначен послом к императору Наполеону I. Естественно, главной для себя граф считал разведывательную миссию. Своих замыслов французский монарх особенно не скрывал, поэтому Толстой быстро понял его истинные намерения. Он слал Александру I послания, в которых умолял российского императора не верить дружеским заявлениям Наполеона, а спешно готовиться к отпору. Он предсказывал близкое вторжение французов в пределы Российской империи, поэтому призывал немедленно заключить мир с Турцией и организовать новую австро-прусско-русскую антифранцузскую коалицию. Естественно также, что Наполеон не мог не узнать о такой деятельности русского посла. Поэтому после свидания русского и французского императоров во время Эрфуртского конгресса в октябре 1808 года граф Толстой был отозван.

            Вернувшись в Россию, П.А. Толстой вступил в должность инспектора Рекрутского депо. Такая структура занималась формированием резервов и подготовкой запасных частей и формирований русской армии.  17 июня 1812 года, когда уже пять дней шла Отечественная война, граф Толстой был назначен командующим войсками Казанской, Нижегородской Пензенской, Костромской, Симбирской и Вятской губерний. В течение всего 1812 года он руководил рекрутскими наборами и формированием земских ополчений. В конце года он и сам выступил в поход во главе ополченческих дружин. В начале 1813 года из ополченцев был образован Особый корпус, вошедший в армию генерала Л.Л. Беннигсена. Усиленный таким образом, Беннигсен двинулся в Богемию.
            Общее наступление союзных армий развивалось в направлении на Лейпциг, но корпус П.А. Толстого был выделен для блокады Дрездена, занятого войсками маршала Сен-Сира.
            Накануне "Битвы народов" под Лейпцигом Сен-Сир, обладавший превосходящими силами, произвел общую вылазку из Дрездена, отбросив отряд Толстого к Цейссу, нанеся русским довольно серьезный урон. Но Петр Александрович, получив солидное подкрепление от австрийцев, сумел восстановить положение и содействовал взятию Дрездена, а затем и Магдебурга. 2 октября 1814 года П.А. Толстой был произведен в генералы от инфантерии. На этом его война с Наполеоном закончилась.
            После окончания наполеоновских войн граф Толстой еще долго служил Отечеству. В 1816 году он командовал 4-м пехотным корпусом русской армии. С 1823 года Петр Александрович стал членом Государственного совета и Комитета министров российской империи. В 1826 году Толстой принимал участие в работе Верховного уголовного суда по делу декабристов. Во время коронации Николая I он командовал сводными гвардейскими и гренадерскими корпусами. С 1 февраля 1827 года П.А. Толстой был назначен управляющим Главным штабом, в том же году он становится председателем Департамента военных дел Государственного совета и шефом Московского пехотного полка. 
             С 12 апреля 1828 года П.А. Толстой управлял Главным штабом военных поселений, одновременно будучи главнокомандующим в Санкт-Петербурге и Кронштадте. В апреле 1831 года, когда начались волнения в Литве, Толстой быстро сформировал в Прибалтийских губерниях резервную армию и с её помощью эти волнения усмирил. Последним постом, который занимал П.А. Толстой с 1836 года, был пост главноначальствующего в Москве. Скончался граф Толстой 28 сентября 1844 года и был похоронен в Москве, в Донском монастыре.

***   
       
Формирование ополчения затронуло все слои населения. Но, в отличие от дворян, купечества и мещан, записывавшихся как добровольцы, ратников из крестьян  набирали  крепостным путём по подобию рекрутских наборов (так называемый «налог людьми») - в среднем 1  рекрут на  4 крестьян. (Для сравнения:  набор ополчения в 1806 году  проходил  при соотношении 1:26).
Процесс сбора ратников не обошелся без проблем:
Нельзя обойти молчанием печального недоразумения, которое произошло на первом собрании дворян, выразившегося в несогласии части их с большинством относительно количества жертвуемых ратников. Но, к счастью, несогласие это быстро уладилось, как пишет гр. губернатор Пасынков, „при всемерном“ его „к отвращению сего старании и убедительных об общественной пользе внушениях“ (LXXV). Большая часть этих несогласных дворян, как говорится далее, потом оказалась особенно ревностной к пожертвованию ратников на ополчение. Помещики, имевшие менее 6 душ, совершенно не участвовали в наборе ополчения и с них не полагалось никакого денежного сбора, „разве сами владельцы... из усердия своего пожелают внести возможное, по их состоянию, деньгами пожертвование“ С 6 и 7 душ брали по 4 рубля, а с 8 и более – по 5 рублей. Для сбора этих денег выбраны были надежные комиссары, снабженные каталогами таких душ и приходными книгами: это дело, как мы видим, обставлено было очень внимательно и точно. Недостаточные дворяне, поступавшие офицерами в Костромское ополчение, получали единовременное пособие в количестве 200 рублей из сумм, оставшихся от снабжения обмундированием и амуницией 1-го Костромского пехотного полка. Решено было вызвать на службу и тех дворян, которые нигде еще не служили и живут по своим именьям в праздности, а также и тех, которые, послужив немного, вышли в отставку нижними чинами. А если среди них окажутся недостаточные, им предположили давать по 30 рублей единовременно. Уездным предводителям дворянств предписано было внушать повсюду в уездах вотчинным старшинам и самим владельцам, что это ополчение – не рекрутский набор и не милиция, и что каждый ратник возвратится с честью и славой в прежнее свое состояние, как только кончится нужда в ополчении. Распространение этих сведений, действительно, могло принести в высшей степени благотворное действие. В глухих деревнях и селах, отдаленных от центров политической жизни, не только крестьяне, но и сами помещики могли превратно толковать об ополчении. Отбывание воинской повинности было в то время очень продолжительно и естественно, что ополчение пугало население, считавшее его за обыкновенный рекрутский набор. Тем более охотно шли в ополчение ратники и с большей готовностью отдавали их владельцы их, зная, что это – добровольный и временный дар. Предусмотрительное дворянское собрание, очевидно, очень глубоко понимало суть этого факта и поэтому включило его в свое постановление об организации ополчения. Здесь возникло  еще одно недоразумение, которое и отразили найденные нами официальные документы. Гражданский губернатор Костромской губернии недоумевал, как ему поступать относительно мещан: подвергнуть ли их обыкновенному рекрутскому набору или же брать с мещанских обществ ратников в ополчение? В августе 1812 года он обратился за разъяснением к министру полиции. А. Д. Балашов ответил ему, что мещане Костромской губернии должны быть обращены во временную Костромскую военную силу на том основании, как это делается в других губерниях, и по заключению Комитета внутреннего ополчения, учрежденного при особе ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА. Между тем министр юстиции в предписании к Костромскому губернскому прокурору объявил Указ Правительствующего Сената, по которому мещане должны вместе с удельными крестьянами нести рекрутскую повинность. Гражданский губернатор Пасынков был в недоумении, как ему поступить здесь, тем более что он не знал, как это делалось в других губерниях. Оказывается, такое же недоразумение было уже в Новгороде и его разрешили в том смысле, что мещанские общества, не подвергавшиеся еще рекрутскому набору, давали ратников в ополчение; если же рекрутский набор уже был среди мещан, то они были избавлены от дачи ратников.
Более подробно В.Р. Апухтин освещает эти вопросы в цикле статей  в газете "Костромские новости", где  прямо  указывает, что "богатейшие помещики Костромской губернии Васьков, Татищев, кн. Мещерский, А.Коптев, Голохвастов, Ефремов, Протасьев и Мягкой не соглашались   с другими мелкопоместными дворянами дать по 1 воину с 25 душ, заявив, что они дают по  1 с 50 ревизских душ. Впрочем, недоразумение это было скоро улажено, о чем гражданский губернатор Пасынков 30-го июля 1812 года  доносил министру полиции".
Далеко не все   полки ополчения  принимали участие в  боевых действиях в 1812 году в основном  ополченцы выполняли  роль строительных батальонов и частей обеспечения:  возводили укрепления, копали рвы, прокладывали коммуникации, хотя
  Кипело каждое село
 Толпами воинов брадатых....
( Ф.Н.Глинка  "1812 год")
История Костромского ополчения 1812-1815 гг. в настоящее время активно изучается. Информация черпается и в дореволюционных изданиях, есть и современные архивные находки. Известно, что в период отступления русской армии костромичи принимали беженцев из Смоленска, Москвы и других городов. В одной лишь Костроме нашло приют несколько сотен семейств.
Об этом пишут  через 100 лет  -  в дни празднования юбилея Отечественной войны:
"Народ в Кострому из Москвы и других городов все прибывал и прибывал. В числе прибывших была семья поэта Пушкина, проехали целыми семьями Коробовцы в свое родовое имение Коробово, где потом большинство  из них осталось навсегда. Приехала также известная в то время Федосеевская община беспоповцев и остановилась в Иванове где им беспрепятственно разрешалось проводить богослужения. Настроение у всех было нервное и выжидающее".
(газета "Костромская жизнь"№ 189,с.2 и № 190, с 3, 4 сентября,
 статья "Костромское ополчение в войне 1812года")
В конце июля стали съезжаться представители поместного дворянства. К 29 июля в Костроме собралось 208 человек, представлявших различные уезды губернии. Дворянское собрание  приняло решение формировать один конный и четырех пеших полка, общим числом в 11.000  человек.
Костромские дворяне собрались на общее совещание 29 июля по призыву гражданского губернатора Пасынкова. Решено было тогда же дать со всех ревизских душ, числящихся в Костромской губ., 11.000 ратников. Вначале предполагалось, что это будет исключительно пешее ополчение, но, по предложению командующего третьим округом, графа Толстого, прибывшего в Кострому 7 августа, решено было выделить из них 660 человек и организовать конную сотню. Для этой цели пожертвованы были 660 лошадей с упряжью и кроме того, для обоза ополчению, 220 лошадей и 110 телег.
По уездам распределялись так: от Костромского уезда выставлялось 6148 человек, от Нерехтского — 1968, от Кинешемского — 1278, от Юрьевецкого — 810, от Галичского — 1201, от Буйского — 679, от Солигаличского — 586, от Чухломского — 723, от Макарьевского — 435, от Кологривского — 889, от Ветлужского — 581 и от Варнавинского — 702 человека ( по данным  Н.Н.Виноградова).
Крепостных крестьян  в ополчение брали только с имений свыше 16 душ, а имевшие менее 16 душ от поставки ратников в ополчение освобождались. В состав ополчения должны были вступить все отслужившие в армии офицеры и, кроме того, «те дворяне, которые нигде не служили в возрасте от 15 до 40 лет и находятся в праздности».
Народность наша поднялась:
 И страшная России сила
 Проснулась, взвихрилась, взвилась....
( Ф.Н.Глинка  "1812 год")
Сбор воинов Костромского ополчения начался 1 сентября 1812 года в сразу в четырех уездных городах: конный полк возглавил полковник Николай Андреевич Небольсин, 1-й пеший полк — полковник князь Александр Николаевич Вяземский (оба полка были сформированы в Костроме).
Второй пеший полк (командир полковник Дмитрий Петрович Черевин) формировался в Галиче.
3-й пеший полк (командир подполковник Павел Сергеевич  Шулепников) формировался в Нерехте.
 4-й пеший полк (командир флота капитан 2-го ранга А.И. Маковеев) формировался в Кинешме.
Отдельный пехотный батальон (командир майор Иван Федорович Чагин ) формировался  в Кологриве.
Данные современных историков и  данные исследователей прошлого века несколько разнятся.:
"На первом же собрании начальником ополчения был избран генерал-лейтенант Бардаков, который и командовал ополчением во все время его существования. Его не было в Костромской губернии, и депутация от дворян поехала к нему в Москву; в Кострому же он прибыл только 24 августа, ко времени сбора ополчения. Команд. полк. Костром. ополчения были: лейб-гвардии полковник князь Вяземский, полковник Черевин, подполковник Щулепников и начальник конного ополчения Неболсин".
(Апухтин В.Р. Народная военная сила. Дворянские Ополчения
в Отечественную войну. М., Т-во "Печатня С.П. Яковлева", 1912.)
"Вскоре было сформировано 4 пеших полка: первый в городе Костроме под командой  гвардии полковника князя Андрея Павловича Вяземского, второй  в Галиче под командованием полковника Дмитрия Петровича Черевина, третий в Нерехте под командованием подполковника Павла Сергеевича Щулепникова и четвертый в Кинешме под командованием флотского капитана 2ранга Андрея Ивановича Маковеева.
Кроме этого был сформирован еще конный полк под командованием полковника Н.Небольсина и отдельный батальон в г.Кологриве под командованием Петра Михайловича Свободского".
(газета "Костромская жизнь" № 189и № 190, 4 сентября
"Костромское ополчение в войне 1812года" ( по докладу Н.Н.Виноградова)
Командовать Костромским ополчением 29 июля 1812 года дворяне губернии избрали  генерал-лейтенанта Петра Григорьевича Бардакова. Биография этого неординарного человека заслуживает того, чтобы остановиться на ней подробнее. В ней есть много странного и не вполне понятного. Даже факты из послужного списка Петра Григорьевича разными исследователями приводятся разные.
            Итак, начнем по порядку. Петр Григорьевич Бардаков родился по разным данным то ли в 1755, то ли в 1756 году, в усадьбе Козловка, расположенной в Кинешемском районе, который в настоящее время относится к Ивановской области. В начале же XIX века это была территория Костромской губернии. Предки Петра Бардакова были мелкопоместными дворянами, вероятно, выслужившие себе дворянство уже в XVIII веке. Об отце Петра Григорьевича известно только, что он был статским чиновником и служил в Костромской воеводской канцелярии. Семья у него была большая: кроме Петра имелось еще пять дочерей. Тем не менее у Бардаковых хватило средств и связей, чтобы записать маленького Петрушу в лейб-гвардии Измайловский полк.
Некоторые исследователи считают, что записан юный Бардаков был в лейб-гвардии Преображенский полк.  Видимо, здесь уважаемые костромские краеведы допустили ошибку, поскольку в послужном списке П.Г. Бардакова фигурирует именно лейб-гвардии Измайловский полк. Этот факт отмечен и в восемнадцатитомной Военной энциклопедии под редакцией  В.Ф. Новицкого, вышедшей в Москве и Санкт-Петербурге в 1911-1915 годах, и в ряде других изданий более позднего времени. 
            Итак, 22 мая 1767 года,  в одиннадцатилетнем возрасте,  Петр Бардаков, в то время его фамилию писали как "Бордаков",  был записан капралом в Измайловский полк, более молодой, чем Преображенский, но отнюдь не менее привилегированный. По старшинству Измайловский полк был третьим пехотным полком русской гвардии. Его сформировали по приказу императрицы Анны Иоанновны в 1730 году: вторая русская императрица создала Измайловский и лейб-гвардии Конный полки на случай возможного дврцового переворота, чтобы иметь твердую опору в виде её собственных, так сказать, наиболее преданных ей полков. По такому случаю первое знамя Измайловского полка было украшено белой буквой "А", означавшей личное участие императрицы Анны в судьбе нового гвардейского полка. Первым коронованным шефом Измайловского полка, кстати, стала также Анна Иоанновна.
            Впоследствии шефами лейб-гвардии Измайловского полка были: недолгое время малолетний император Иоанн Антонович, потом императрица Елизавета Петровна, её сменил император Петр III Федорович. Ко времени поступления в полк юного Петра Бардакова шефом полка была Екатерина II.
            Интересно, что когда юного Петю Бордакова записывали в Измайловский полк, им командовал генерал-аншеф Василий Иванович Суворов.
В те времена эта фамилия была не столь известна как теперь, ведь тогда полковник Александр Васильевич Суворов, сын Василия Ивановича, еще не был генералиссимусом и Светлейшим князем Италийским, он не был еще даже графом Рымникским, а безвестно командовал Суздальским пехотным полком в Новой Ладоге, хотя успел уже славно повоевать в Семилетней войне против Фридриха Великого. Что же касается Василия Ивановича Суворова, то он не прославился столь широко и ярко, как впоследствии его сын, но тоже был фигурой весьма заметной в свое время. Крестник первого российского императора, а позднее - адъютант и переводчик при Петре Великом, Василий Иванович Суворов при Анне Иоанновне состоял в полевых войсках прокурором, а в 1738 году, находясь на службе в тайной канцелярии, ездил вместе с Федором Ушаковым в Тобольск вести следствие по делу опального Ивана Алексеевича Долгорукова, который едва не сошел с ума от зверских пыток, которые тогда были в ходу у дознавателей. В 1754 году Василий Иванович чем-то понравился императрице Елизавете Петровне. Она сделала Суворова членом Военной коллегии, а потом, в 1760 году, направила в действующую армию "состоять при провиантском правлении" - то есть следить за снабжением русской армии продовольствием: видимо, человеком Василий Иванович был честным, что на таком посту всегда было большой редкостью. В 1761 году Суворов был назначен генерал-губернатором Восточной Пруссии, уже третьим по счету. на этом посту ему удалось повысить доходы казны и сократить расходы. Все-таки необычный это был чиновник! Когда Екатерина II назначила Василия Ивановича командиром Измайловского полка, она написала о нем:  "Суворов мне очень предан и в высокой степени неподкупен; он без труда понимает, когда возникает какое-нибудь важное дело в тайной канцелярии; я бы желала доверяться только ему, но должна держать в узде его суровость, чтобы она не перешла границ, которые я себе предписала".  В. И. Суворов знал несколько иностранных языков. Он перевел на русский язык сочинение выдающегося французского военного инженера маркиза Себастьена де Вобана "Основание крепостей", а кроме того, собрал обширную библиотеку, состоящую преимущественно из военных сочинений. Благодаря ей, вероятно, его великий сын определил направление своего жизненного пути.
            Время шло, и П.Г. Бардаков своим чередом в 1771 году был произведен в сержанты, затем, в 1778 году, - в прапорщики, а в 1779 - в поручики. Тогда-то и появился собственной персоной в Измаловском полку двадцатидвухлетний поручик Петр Бардаков.
            В эти годы лейб-гвардии Измайловским полком командовал уже другой генерал-аншеф. Звали его Александр Ильич Бибиков.
            Судьба этого человека примечательна как сама по себе, так и особенно интересна для нас, поскольку имеет прямое отношение не только к Костромской губернии, но и к нынешнему Вичугскому району. Поэтому проследим её, по возможности кратко.
            Отец Александра Ильича, инженер-генерал-поручик Илья Александрович Бибиков, начал службу в 1715 году под началом генерал-фельдцейхмейстера графа Якова Вилимовича Брюса, сподвижника Петра Великого и замечательного инженера. Сохранились свидетельства, будто бы Брюс относился к Бибикову с большим расположением. Илья Александрович участвовал в Семилетней войне, он отличился при Кунерсдорфе и при осаде Кольберга, уже в Германии неожиданной атакой взял город Трептов, пленив весь его гарнизон во главе с генералом Вернером.  Будучи крупным военным инженером, Бибиков строил Украинскую степную фортификационную линию, возводил города Таганрог, Моздок, Кизляр и Бахмут. Екатерина II назначила его начальником Тульского оружейного завода, в то время главного в империи. Надо ли говорить, что при таком объеме дел Илья Александрович дома бывал редко. Поэтому, когда умерла его супруга, мать Александра Ильича Бибикова, малыша отдали на воспитание сестрам отца, монахиням московского Зачатьевского монастыря.
В монастыре Саша Бибиков воспитывался до пятнадцатилетнего возраста, когда в 1744 году его определили в Артиллерийский и инженерный шляхетный корпус в Санкт-Петербурге. В 1746 году А.И. Бибиков был выпущен из шляхетного корпуса в чине инженера-прапорщика. Он служил то в Санкт-Петербурге, то в Москве, участвовал в строительстве Кронштадтского обводного канала, и в 1751 году был произведен в поручики. В том же году Александр Ильич женился на княжне Анастасии Семеновне Козловской. Видимо, тогда он и получает в качестве приданого имение Борщевка и деревню Стрелка близ Вичуги.
            Перед началом Семилетней войны А.И. Бибиков неоднократно посещает Германию. Цели его - официально дипломатические, на деле - разведывательные: в Саксонии он знакомится с усовершенствованиями, недавно введенными в саксонской артиллерии, в Пруссии, Бранденбурге и Померании - разведывает состояние войск и провиантских магазинов. К началу военных действия Александр Ильич уже подполковник. В 1758 году он проявляет отменную храбрость в битве при Цорндорфе, за что получает чин полковника. В 1759 году Бибиков участвует в сражении близ Франкфурта- на- Одере, где получает ранение, в 1761 году - осаждает Кольберг. По окончании войны Александра Бибикова производят в генерал-майоры назначают шефом Черниговского пехотного полка.
            Во время Семилетней войны Александр Ильич Бибиков часто встречался и близко познакомился с Петром Ивановичем Паниным и Иваном Ивановичем Михельсоном. Пройдет совсем немного времени, и все эти ветераны войны с Фридрихом Великим вступят во внутреннюю войну - усмирят Пугачевский бунт, угрожавший существованию Российской империи не менее внешних врагов. В 1774 году А.И. Бибиков неожиданно скончался в Бугульме, в Башкирии. По поводу его смерти ходили разные слухи: официально считалось, что он умер от холеры. Но высказывались и предположения, что его убил кто-то из польских конфедератов, высланных на Урал после военных действий в Польши, в которых Бибиков также принимал участие. Похоронен заслуженный генерал был в том самом имении Борщевке, что досталось ему в качестве приданого супруги Анастасии Семеновны. Анастасия Семеновна Бибикова пережила мужа на двадцать шесть лет. Она скончалась в 1800 году и была похоронена в своем имении, Борщевке, рядом с мужем.
            Их сын, Александр Александрович Бибиков на уже упоминался страницах нашего повествования: в 1812 году он возглавил Санкт-Петербургское земское ополчение.
.             Но вернемся к Петру Григорьевичу Бардакову. В 1782 году он был выпущен из гвардии в армию - в Московский пехотный полк, правда, уже в чине подполковника: гвардейские офицеры при переходе в армейские полки повышались в звании как минимум на один класс в соответствии с табелью о рангах, а иногда и более. В 1787 году Петр Григорьевич занимался формированием батальонов для Екатеринославского егерского корпуса, а уже в 1788 году попал на войну с турками. Он участвовал в морском сражении в Очаковском лимане, прикрывал запорожских казаков во время взятия острова Березань, а во время штурма Очакова шел на приступ в колонне генерал-майора Алексея Ивановича Хрущова. За "...отличную храбрость, оказанную при атаке крепости Очакова П.Г. Бардаков был награжден орденом Св. Георгия IV класса. По статуту после награждения орденом Св. Георгия следует немедленное производство в следующий офицерский чин. Сделался полковником и Петр Григорьевич. Его перевели в Тульский пехотный полк, в составе которого он отличился в сражении при Фокшанах, за что был награжден золотой шпагой "За храбрость". 
            В 1790 году полковник Бардаков был переведен в Углицкий пехотный полк и в 1791 году принял участие в экспедиции за Дунай в корпусе генерал-поручика Сергея Федоровича Голицына. Он участвовал в занятии крепости Бендеры, за что получил орден Св. Владимира III степени.
            В 1792 году Петр Григорьевич был назначен командиром Фанагорийского гренадерского полка. Существует предание, что свой любимый полк "вручил" ему сам Александр Васильевич Суворов.
  Видимо, вместе с этим прославленным полком Бардаков принял участие в кампании 1792 года против польских конфедератов. В марте 1793 года его переводят в Ингерманландский карабинерный полк. В 1794 году Петр Григорьевич храбро сражался в Польше и был награжден орденом Св. Георгия III класса, как сообщает его послужной список " за усердную службу и отличную храбрость, оказанную им при Любане с мятежниками польскими, где он, ударив в неприятеля, поразил оного и тем способствовал совершенно победе тут одержанной".
            В связи с награждением орденом Св. Георгия полковник Бардаков 1 января 1795 года производится в бригадиры. Когда на российский престол взошел император Павел I, Петр Бардаков одним из первых испытал это "счастье" на себе: однажды, встретив императора, он не сориентировался и не сразу вышел из кареты, за что был немедленно арестован. Правда, вскоре его простили: Павел Петрович был временами отходчив. Мало того, Бардакова, видимо, чтобы не сильно обижался еще и произвели в генерал-майоры, назначив шефом Казанского кирасирского полка. Плюс ко всему этот полк сделали именным полком Петра Григорьевича, а его самого менее чем через два года произвели в генерал-лейтенанты.
            Но чудить Павел Петрович не переставал никогда, и вот, менее чем через полгода поток милостей в отношении Бардакова иссяк, и он без объяснения причин непонятно за что и почему, был отправлен в отставку. К тому времени царствовать Павлу I оставалось недолго, да и жить тоже: 12 (24) марта вздорный император был убит заговорщиками. Российский престол занял его сын, Александр I. Петр Григорьевич немедленно был возвращен на службу. Видимо, свободных полков и дивизий на тот момент у государя не было, поэтому "претерпевшего" в прошлое царствование генерал-лейтенанта 28 марта 1801 года назначили комендантом города Вильно. Что потом случилось неизвестно, но через неполных три года Бардакова вновь отправляют в отставку. Произошло это 1 января 1804 года. Больше Петр Григорьевич на службу не возвращался вплоть до самой Отечественной войны. Когда же в июле 1812 года его заочно избрали начальником Костромского ополчения, он прибыл из Москвы и срочно приступил к формированию новых частей земского ополчения. Под руководством генерал-лейтенанта Бардакова довольно быстро были сформированы три пеших и один конный полк.
            В схватку с французами части  Костромского ополчения вступили только в 1813 году, уже во время Заграничного похода русской армии. Старый генерал-лейтенант был вместе с ними. Он командовал ополченцами в их самых славных делах: при блокаде крепостей Бреславля и Глогау. В 1815 году за руководство ополчением Петр Григорьевич был награжден орденом Св. Анны I степени. В то время Костромское ополчение уже было распущено по домам. В отставке с 1814 года находился и П.Г. Бардаков. Окончание длительной и славной воинской службы для него не было безоблачным. Дело в том, что после окончания боевых действий была произведена ревизия денежной отчетности ополчения. В результате была выявлена крупная недостача. Сам генерал Бардаков в расходовании средств участия не принимал, но отвечал за них лично. В связи с этим обстоятельством на него был сделан внушительный начет, в обеспечение которого пошли все его имения. После этого неприятного происшествия отставной генерал поселился в доме своей супруги Анны Николаевны Чернецовой. Этот дом располагался в Москве, в Большом Кисловском переулке, что между Большой Никитской и Воздвиженкой. Скончался Петр григорьевич Бардаков 4 января 1821 года в возрасте 75 лет. Похоронили его также в Москве, на кладбище Новодевичьего монастыря.
***
            Заместителем начальника ополчения и командиром 1-й бригады был назначен камергер Сергей Павлович Татищев. Адъютантом командира ополчения был избран прапорщик Платон Васильевич Голубков (он же  архивариус, в его ведении находились все бумаги и все дела по ополчению). Казначеем по сбору средств на обмундирование был С. Карцев, помещик, титулярный советник из Репрева (как указывают материалы Кинешемского историко-краеведческого музея) .
К осени  1812 года в Кострому прибыл  командующий 3-го округа граф П.А.  Толстой,  а 8 ноября 1812 года было получено приказание командующего 3-го округа Всенародного ополчения следовать через Муром, Рязань, Тулу, Орел в город Глухов: прикрывать южные губернии на случай, если неприятель вторгнется в украинские и новороссийские губернии.
Генерал-Фельдмаршалу Князю Кутузову-Смоленскому
Графа Аракчеева
РАПОРТ.
По Высочайшему повелению Государя Императора честь имею донести Вашей Светлости, что вследствие всеподданнейшего представления Вашего от 5 декабря № 1118, послано сего числа повеление Г. Генерал-Лейтенанту Графу Толстому, чтобы он с ополчением, ему вверенным, не останавливаясь в Малороссии, следовал в Волынскую губернию и расположил около Житомира, Новграда-Волынска, Овруча и Мозыря.
Подписал: Генерал Граф Аракчеев.
ВИЛЬНО. Декабря 18 дня 1812 г.

ЕГО СВЕТЛОСТИ
Господину Генерал-Фельдмаршалу главнокомандующему действующими армиями и кавалеру Князю Голенищеву-Кутузову от Генерал-Лейтенанта графа Толстого
РАПОРТ.
По Высочайшему Его Императорского Величества повелению, ополчению, мне вверенному, назначено выступить к Глухову, присоединяя к оному ополчению Тульское и Рязанское. Вследствие сего Высочайшего повеления я выступлю немедленно; а дабы присоединенные ополчения осмотреть, привести в надлежащее устройство и выдвинуть их в поход, я скоро отправляюсь к ним сам, о чем и доношу Вашей Светлости. А притом предполагая, что по многочисленности французских пленных при армии находится излишнее количество ружей, решаюсь утруждать Вашу Светлость покорнейшею моею просьбою – не возможно ли будет уделить оных для ополчения, мне вверенного, потому более, что Ваша Светлость и прежде обещать изволили снабдить меня ружьями.
Подписал: Генерал-Лейтенант Граф Толстой.
№ 363 ноября 20 дня 1812 г. Н.-Новгород.
Чему и как обучался ратник ополчения?
В полгода там обучился приемам ружейным,
 Шагу, заряду, пальбе, глазам, поворотам,
 Словом, всему, что знает исправный служивый.
( П.А. Катенин  "Инвалид Горев")

В начале 1990-х гг.  в государственном архиве Костромской области Светлана  Виноградова  обнаружила удивительный документ - дневник начальника Костромского ополчения генерал-лейтенанта Петра Григорьевича Бардакова, вшитый  в дело под названием "Список, учиненный в дежурстве, дезертиров, явившихся самовольно из крепости Глогау".  Дневниковые записи, которые сделал П.Г.Бардаков  с 12 сентября 1813 года по 12 марта 1814 года – прекрасный материал о Костромском ополчении, о расположении его полков, о всех бывших с неприятелем боях. Записи эти, безусловно,  ценны тем, что  делались участником войны изо дня в день, под непосредственным впечатлением развертывающихся перед его глазами событий.
Дневниковые записи П.Г. Бардакова о заграничном походе Костромского ополчения дополняют «Записки о Костромском ополчении», опубликованные в 1815 году в журнале «Вестник Европы». Это сочинение  неизвестного автора, который, однако, не просто очевидец событий, а  «сверх того, что имел случай разговаривать со многими чиновниками, служившими в Костромском ополчении, пользовался журналом А.Ф. Чагина , начальника 2-го батальона, 3 пехотного полка оного ополчения …».
«Записки…» датируются июнем 1815 года, т.е. временем, когда ополчение вернулось в Кострому из дальнего похода  за границу. «Сочинитель сих записок» рассказывает нам об осаде крепости Глогау, о совместных  действиях костромских крестьян и прусских солдат. Особенно подробно описывает он «самые жаркие вылазки» 28 и 29 октября 1813 года, сдачу крепости и возвращение воинов домой.
Каковы  статистические данные об ополчении?
На основании царских манифестов от 6 и 18 июня 1812 года дворянство Костромской губернии, собравшись в Костроме 29 июля 1812 года, определило: во-первых, «пожертвовать пеших воинов 11 тыс. человек со всею одеждою и на три месяца провиантом»; во-вторых, собрать на  обмундирование Костромского пехотного полка 291 тыс. рублей.
Костромской гражданский губернатор июля 23 дня 1812 г. № 4907.
Господину министру полиции.
Во исполнение ВЫСОЧАЙШЕГО ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Манифеста, в 6 день июля состоявшегося о сборе внутри государства новых сил, кои составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех, с приглашением к тому всех сословий и состояний духовных и мирских содействовать общим ополчением к отражению врага, я в тот же самый день, когда получен сей Манифест, учинил с нарочными следующие предписания: 1-е, объявить повсеместно чрез городские и земские полиции таковой Высочайший Манифест; 2-е, явиться в губернский город наипоспешнее всем дворянским предводителям, к коим и посланы особенные от меня отношения, а также и дворянству для положения, неминуемо нужного к содействию на отражение неприятеля. 3-е, сообщено по сему же предмету управляющему удельною конторою; 4-е, сделаны всех городов и посадов купечеству предложения на счет значущих со стороны его пожертвований в подражание гражданину Минину, приобретшему деяниями своими на пользу Российского отечества бессмертную славу; 5-е, приглашается всякий из жителей к приношению оружий, как то: пушек, ружей, сабель, тесаков и тому подобного. Сверх того 6-е, вызываются из отставных нижних воинских чинов те, кои пожелают и находят еще себя в состоянии несколько времени быть на службе, а равномерно и такие, которые за неспособностью отправлять действительную службу могут принять на себя, по крайней мере, обучение новых воинов к военным действиям. Поставляя обязанностию все сие довести до сведения вашего высокопревосходительства, я не оставлю о последствиях по учиненными) распоряжениям доносить с подробностию.
Подписал: гражданский губернатор Николай Пасынков.

1812 года июля 29 дня дворяне Костромской губернии, быв в общем собрании и учиня во исполнение Высочайшего Манифеста, в 6 день сего июля состоявшегося, постановление о сборе в здешней губернии с помещичьих селений воинов 11,000 человек на защиту отечества от нападения вступившего в пределы России неприятеля, избрали начальника над оными г. генерал-лейтенанта и кавалера Петра Григорьевича Бардакова, а как его превосходительство пребывание свое имеет в столичном городе Москве, то, отнесясь к нему о сем избрании г. губернского предводителя, [118] просить его, дабы благоволил принять на себя звание начальника над воинами. В дополнение же того постановления полагаем исполнять следующее: 1) Предназначенных воинов поставлять и принимать совершенно здоровых от 17 до 45 и в 45 лет, не смотря на рост и хотя бы восьми зубов не было. 2) Для каждого воина на провиант и жалованье за три месяца принимать от поставщиков деньгами по 30 рублей, записывая оные в приход и при выдаче в расход; буде же по истечении трех месяцев останутся воины на службе и потребуются им на провиант и жалованье деньги, то оные каждый поставщик обязан внести еще на три же месяца. 3) Каждый владелец при поставке воина должен снабдить его крестьянским кафтанам по колени и шароварами из серого сукна с кушаком, рукавицами с варегами, двумя рубашками и двумя портами, русскими сапогами с онучами и пикою, по образцу сделанною, наблюдая при том, чтобы кафтан был просторен и входил бы на полушубок, а хотя и надлежало бы вооружить воинов ружьями и тесаками, по опыту здешних дворян – их нет и достать их где-либо не имеют они способов. 4) Прочих начальников над воинами выбрать из дворянства здешней губернии потребное число штаб- и обер-офицеров и формулярные о службе их списки приуготовить на случай востребования оных. Подлинное за подписанием дворянства.
1812 года июля 31 дня. Дворянство.
Итак, возраст для ополченцев был определен 17 - 45 годами, для добровольцев из духовного звания - до 47 лет. Воины проходили медицинский осмотр, для чего полковым лекарям раздали инструкции, определявшие, кого считать здоровым. (об этом довольно подробно рассказано в книге А.К. Кабанова «Ополчение 1812 года. Война и русское общество»).
  В каждой губернии у ополченцев была своя форма. Какой ей быть, решало дворянское собрание, а помещик должен был снабдить своего крестьянина всем необходимым. Этими вопросами занимались старосты вотчин, которые знакомились с постановлением дворянского собрания и подписывали обязательство выполнить всё указанное «без всякого отзыва или медлительности».
Согласно  документам  Кинешемского и Костромского архивов, ополченцы-костромичи были  «...в крестьянской одежде – сером суконном кафтане по колено, шароварах того же сукна, полушубке овчинном, с двумя рубашками, двойными портами холщёвыми, двоими сапогами, портянками, онучами, на шею платком, с фуражкой на голову и ранцем против объявленных образцов».
       Отчизну обняла кровавая забота,
 Россия двинулась, и мимо нас волной
 Шли тучи конные, брадатая пехота,
 И пушек медных светлый строй.
(А.С. Пушкин  "Воспоминания в Царском Селе" ("Воспоминаньями смущенный..."))

Социальный состав ополчения  был определен царскими манифестами: в основном оно должно было состоять из крепостных крестьян, в небольшом количестве – дворовых людей и мастеровых, всех «совершенно здоровых от 17 до 45 лет…».
Участие крепостных крестьян в ополчении рассматривалось как результат пожертвования их владельцев наряду с иными видами имущества.
Документы архивов Костромы и Кинешмы свидетельствуют,  что формирование Костромского ополчения шло медленно,  и не без проблем: некоторые помещики  отправляли  в ополчение непригодных для службы крестьян – физически слабых, больных, старых, необмундированных, не вооруженных пиками, были  случаи, когда  дворяне, назначенные на офицерские должности, уклонялись от явки, что не могло не вызвать беспокойства командования.  Из переписки П.Г. Бардакова с предводителем Костромского дворянства Д.Н. Козловским известно, что  «из числа избранных на службу дворян многие еще не явились, а которые и явились, из тех нашлось уже много неспособных по болезням и за другими причинами».
Видимо, ситуация складывалась сложная и неприятная, поскольку П.Г. Бардаков  заявил, что в случае и дальнейшей неявки офицеров, он остановит прием воинов, «ибо имея людей множество в команде, не приученных еще к повиновению, легко произойти может какой-либо беспорядок без офицеров и урядников". Тем более, что причина для волнения ратников была: принятые в Костроме «почти 3 дня не были провиантом  довольствованы. Я тотчас приказал их довольствовать из собственных денег». 
В отличие от Нижегородского ополчения, сбор которого был в основном завершен в конце сентября 1812 года, в Костромском по данным на 8 ноября недобор составлял 2 тыс. воинов. «Дабы сбор воинов ускорить и избежать всех затруднений, всем полковым начальникам и батальонным командирам предписал принимать от отдатчиков воинов, не требуя в цветах сукна единообразия,  лишь бы платье было должным покроем, прочно и способно к носке …», – такие предписания  дает подчиненным  П.Г. Бардаков.
  Самым сложным оказалось вооружить ратников. Предполагалось, что основным вооружением станут ружья и тесаки, «...но оных у здешних дворян нет и доставить их где- либо не имеют они  способов». А командующий, кроме того, требовал, чтобы « каждый воин имел пику, без чего не отдавать отдатчику квитанции ...». В итоге, из 696 человек, принятых в ополчение, например,  в Кологриве, лишь 151 были снабжены этим холодным оружием.
Вооружение, обмундирование и продовольственное снабжение ополчения проходило на средства, как добровольное пожертвованные населением, так и обязательные взносы дворян, сельских крестьянских общин и ремесленников.
 По материалам газеты "Костромская жизнь":
9 августа было получено разрешение на открытие комитетов: по вооружению, продовольствию и сбору пожертвований.
Жертвовали охотно. Скоро было собрано до 2 000 000 рублей, жертвовали кто чем мог: жители г.Плеса - полотнами, Галича - кожею, Буя - железом.
Церкви жертвовали пудами лишне серебро и золото.
Располагая достаточными средствами, дворянство обсудило, сколько назначить командующим по чину жалованья и решило: полковому командиру - 1500р.,батальонному - 1000р., ротному - 500р, частным офицерам, адъютантам, казначеям и квартирмейстерам по 360р. каждому и унтер-офицерам по окладу, и им же на провиант по справочным ценам.
Кроме этого выдать недостаточным офицерам, поступившим н службу в полк ополчения, из дворян костромской губернии единовременно по 200рублей.

О масштабах пожертвований можно  судит по  мемориальным записям в Храме Христа Спасителя (Галерея воинской славы, стена №28)

НАРОДНЫЕ ПОЖЕРТВОВАНИЯ ДЛЯ ЗАЩИТЫ ОТЕЧЕСТВА
ОТ НАШЕСТВИЯ НЕПРИЯТЕЛЯ В 1812 ГОДУ
 Народные пожертвования в 1812 году были беспримерны. Все сословия Русского Царства единодушно и беззаветно жертвовали имуществом на составление вооруженной силы для истребления неприятеля. Священнейшее духовенство Российское, вознося молитвы к Господу о спасении отечества и о даровании победы над врагами, возбуждая и поощряя народ на защиту Веры и Царя, принесло, как и в былые, скорбные для России, времена, значительные денежные пожертвования: Свят. Синод - свыше 1.500.000 р. священство, монашество, церковнослужители, духовные училища и учреждения - свыше 2.000.000 р., в том числе Епархии: Московская - более 155.000 р., Новгородская и С.-Петербургская 93.000 р., Ярославская 40.000 р., Нижегородская 30.650 р. Пензенская 40.000 р., Астраханская 15.000 р., прочие -от 10 до 12.000 руб. каждая.
 Дворяне, купцы, мещане и крестьяне жертвовали всем, что имели; дворянство, кроме личного, почти поголовного, своего участия в рядах воинов и кроме составленного им из своих крестьян вооруженного ополчения из 270.000 ратн., содержимого, во все время войны, на его средства, превышающие 50.000.000 р., еще жертвовало деньгами, провиантом, волами и лошадьми для действующей армии и для вновь формируемых правительством резервных, регулярных военных сил. Эти жертвы простирались до 42.000.000 р.
 Денежные и вещевые пожертвования купечества, мещанства и крестьян превышали 10.000.000 р. В означенных приношениях участвовали следующие губернии: а) изъятые от сформирования ополчений: Оренбургская - в количестве 80.000 р., Архангельская, Олонецкая и Кавказская - свыше чем по 100.000 р. каждая, Томская - 120.000 р., Иркутская - 170.000 р., Финляндия, Тобольская и Пермская губер. - свыше 200.000 р. каждая, Саратовская - 250.000 р., Воронежская, Орловская, Харьковская, Черниговская и Екатеринославская - по 300.000 р., Таврическая - 650.000 р. Тамбовская - 700.000 р., земля войска Донского - 778.000 р. Полтавская губерния - до 3.000.000 р. 6) губернии, призванные к ополчению и прилегающие к театру войны: Вятская - 100.000 р. Владимирская - 148.000 р., Новгородская - 225.000 р., Пензенская - 233.000 р., Симбирская - 278.000 р., КОСТРОМСКАЯ 606.000 Р., Тульская - 800.000 р. и в) губернии, частию занятые неприятелем: Эстляндская - 185.000 р.. Тверская 1.625.350 р., Калужская - до 3.000.000 р., Лифляндская 3.095.000 р., Киевская - 4.000.000 р., Московская - 5.002.000 р., Смоленская - 11.214.500 р. и Псковская - 13.000.000 р.; кроме того, городские и сельские сословия в губерниях, бывших во власти неприятеля, подверглись разорению: в Курляндской губернии более чем на - 15.000.000 р., Лифляндской и в городе Риге на - 16.821.544 р., Минской на - 34.186.976 р., в Гродненской на - 32.535.616 р., в Могилевской на - 33.497.764 р., Виленской на - 19.273.007 р., Витебской на - 39.942.000 р., Белостокской области на - 777.321 р. Жители Великороссийских губерний, не желая, чтобы доставалось в пользу врага их имущество, самоотверженным уничтожением его, принесли отечеству жертвы беспримерные, размер коих, вместе с произведенными неприятелем грабежами и пожарами, простирался в городах и селениях Калужской губернии на сумму 10.000.000 р., в Смоленской губернии на - 74.372.843 р. и в губернии Московской и городе Москве на - 280.000.000 р. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ИЗВЕСТНЫЕ ЖЕРТВЫ, ПРИНЕСЕННЫЕ НАРОДОМ В 1812 ГОДУ НА ЗАЩИТУ ВЕРЫ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВА, НЕ СЧИТАЯ ЧАСТНЫХ, ЛИЧНЫХ ПОТЕРЬ, ПРЕВЫШАЛИ 652.000.000 РУБ.
 На воззвание к пожертвованию первая откликнулась Москва и в присутствии Государя частные лица заявили о размерах своих приношений; по 100 т.р.: Гр. А.А. Орлова-Чесменская, Действ. Камерг. Граф В.Г. Орлов, Кн. С.М. и Гофмейстер Кн. Д.М. Голицыны, Ком. сов. Яковлев; 80.000 р. Полков. Бекетов; 75.000 р. Полковница И.И. Бекетова; по 50.000 р.: Действительный Тайный Советник Князь Н.Б. Юсупов, Градский Голова А. Куманин, Ком. Советник С. Алексеев, Г. Кирьянов; по 40.000 р.- Ком. Советник Крестовников, купчиха Бородина, купцы: Кожевников, Пищалкин; 35.000 р.- Ком. Советник Лухманов; по 30.000 р.- дворянка Засима, Мануфактур Советник Чарыков, купцы Лукутины; по 25.000 р.- купцы Антипин, Живов, Корзинкин, Карташев, Мазурин, Пантелеев, Ярцев; по 20.000 р.- Горголи, Жильцов, Занкин, Захаров, Арвин, Ливенцов, Солдатенков, Тестов; по 15.000 р.- Гофмейстер Граф С.П. Румянцев, Ком. Советник Гюбер, купцы: Александров, Бродников, Васильев, Дубровин, Кознов, Лопковы, Оконишников, Шестовы; по 11.000 р.- Д. Камерг. Князь Долгоруков; по 10.000 р.- Полковник Бекетов, купцы: Борисовский, Веденисов, Карпышев, Колесниковы, Крестовниковы, Львов, Лихтин, Марков, Мухины, Насоков, Рахмановы, Савостин, Самгин, Синельников, Черков; по 5000 р.- Тайный Советник Кушников, Ком. Советник Базалевич, Шелапутины, купцы: Алилуев, Бабкины, Баженов, Болдыревы, Борисов, Веснецов, Владыченский, Воронин, Галкин, Гизетти, Грачев, Двукраев, Дубровин, Епанешников, Зеркальников, Золотов, Ивановы, Коняев, Костромин, Кухакров, Кригер, Кулаков, Москвенков, Налетов, На-ходкин, Петров, Полосатов, Просфорнин, Романов, Рыбниковы, Симонов, Уткин, Ушенков, Хамутинниковы, Ценкер, Четвериков, Шведов, Шевалдышев, Шевелев, Щукин, Якимов; по 3000 р.- купцы Алексеевы, Антипов, Аристовы, Бабковы, Берников, Востряков, Давыдов, Зейдлер, Кокуев, Корчагины, Котов, Малютин, Матвеев, Мейер, Плотниковы, Претр, Посылин, Свешников, Соловьев, Соколов, Толоконников, Шепырин, Щекин, Ямщиков; по 2500 р. - Тайный Советник Дивов, Поручик Курдюмов, купцы: Кузнецовы, куп-ха Куликова, Лукьянов, Малютин, Миляковы; по 2000 р. - Аксеновы, Арокелов, Архиповы, Бабакины, Боков, Болотновы, Брюшков, Белкин, Бело-бородов, Вавилов, Верещагин, Гипиус, Глазунов, Голубятников, Девятов, Долонг, Дроздов, Дьяконов, Евдокимов, Емельянов, Ерофеев, Желудьев, Женкин, Жуков, Зюзин, Карякин, Катюнин, Квасниковы, Козлов, Крашенинни-ков, Клигер, купчиха Леве, Лебедева, Ленгольд, Макаров, Мамонтовы, Маятников, Месонье, Матюшин, Миляков, Мими, Мотылев, Нарский, Пересудов, Печкин, Пеше, Прибылов, Ребиченков, Рубцов, Сарафанчиков, Скребков, Сы-салин, Сезерега, Соколов, Сороковников, Телегин, Трубников, Туманов, Урусов, Филипченко, Федулов, Хлебников, Чекалов, Чеблаков, Шемякин, Шемшурин, Шорин, Шуменков; по 1500 р.- Базыкины, Бобылевы, Буренковы, Евреинов, Локтев, Павлов, Рыбкин, Чакойский, Шашин; по 1000 р.- Графиня Е.В. Зубова, Майорша Карамытева, Прапорщик Зидербан, купцы: Абрамов, Андронов, Андреевы, Аникеевы, Артамоновы, Астапов, Бабыкины, Бекетов, Богдановы, Болавин, Благутин, Бородин, Брызгалов, Владимиров, Воронин, Вейер, Герасимов, Горошков, Готье, Гульшин, Головин, Горбунов, Гусевы, Драгутин, Един, Еремин, Ефимов, Замотин, Зайцев, Зауер, Изенбек, Изарн, Иванов, Кампиони, Карасев, Коваленков, Кирсанов, Колокольников, Косенков, Колорев, Кольчугины, Коншин, Копп, Королев, Крауз, Котельников, Кувшинников, Лазарев, Ларме, Ларионов, Лощенов, Липины, Лубков, Макеев, Малахов, Малышев, Масленников, Медведев, Миллер, Монахов, Мо-товилов, Нечаев, Одинцев, Оржанников, Орлов, Осипов, Панфиловы, Пастухов, Плотников, Паули, Пластилин, Полетаев, Прохоров, Поццо, Ребиков, Рослов, Рисе, Созонов, Секретарев, Селиверстов, Сигов; по 600 р.- Лейб-Медик Лодер, Доктор Альбини, Пфейшер, купец Ферапонтов; по 500 р.- Адмирал Мордвинов, Князь Гагарин, Губернский Секретарь Пехтирев, купцы: Взоров, Зуев, Курильцын, Крапивин, Малютин, Морозов, Мячный, Обухов, Прокофьев, Путилов, Резанов, Тряпкины, Щеколкин, Юрасов; по 400 р.- Статские Советники: Даев, Старцев, дочь Полковника Юшкова, купцы: Костин, Харитонов, Шестырин; по 300 р.- Московский Вице-Губернатор Арсеньев, Майор Бекетов, Титулярные Советники: Перфильев, Дельсаль, купцы: Блинов, Долгов, Кондратьев, Князев, Рыбников, Чернышев; по 200 р.- Бригадир Булгаков, Кол. Советник России, Майор Минсков, Подпоручик Иваньтев, купцы: Завралов, Кислов, Меньшутин, Неугодов, Нестеров, Печенкин, Пшеницын, Рыбинский, Скороспелов, Сусоров; по 150 р.- Майор Глинка, купцы: Казаков, Шихобалов; по 100 р.- Князь Цицианов, Коллежский Советник Яковлев, купцы: Ильин, Колесников, Ксенофонтов, Никитин, Патрикеев, Петров, Подлазов, Прозоров, Савельев, Скорняков, Удалов, Хлебников, Цуканов; по 50 р.- Н.С. Дружинин, Титулярные Советники: Агренев, Телепнев; по 25 р.- Коллежский Асессор Калайдович, 9 класса Филиппов, Яблонов-ская, Служащие: в Казенной Палате 1483 р., в Медико-Хирургической Академии 3600 р., Театральные Артисты 10.000 р., Общества: мещанское 30.000 р., Ямское 5000 р., Крестьяне 3000 р. Оружием и вещами: Граф Н. Панин - 12 медных пушек, Егермейстер Пашков - 6 единорогов, Гофмейстер Демидов, артиллерийских снарядов на 22.000 р. Ружьями, пистолетами, саблями, пиками, лошадьми, седлами, повозками: Князь М.В. Голицын, Гагарин и Цицианов, Граф А. Апраксин, Майор Минсков, Н.С. Фольц, Ямниц, Кесарин, Коллежский Асессор Смирнов, Г. С. Синицын, Подпоручик Ивантьев.
 В С.-Петербурге заявили ежегодные пожертвования: Граф Де-Литта - 50.000 р., Князь Мещерский и Ком. Советник Перетц по 25.000 р., обер-Камергер и обер-Егермейстер А. и Д. Нарышкины и Действит. Статский Советник Пихлер - по 20.000 р., Действительный Тайный Советник Попов - по 16.000 р., Министр Полиции Балашов по 10.000 р., С.-Петербургский Гражданский Губернатор Бакунин, Действительный Тайный Советник Шепелев и 7 класса Балк - по 5000 р., Адмирал фон-Дезен, Тайный Советник Ходнев - по 4000 р., Егермейстер Пашков и Камер-Юнкер Князь Долгоруков - по 3000 р., Тайный Советник Бороздин, Действительный Статский Советник Иванов, Генерал-Майор Леонтьев, Князь Мещерский, Барон Николаи и Статская Советница Тюльпина - по 2000 р., Майор Ямниц по 1800 р., Коллежский Советник Шмидт по 1200 р. и единовременно 10.000 р. Действительный Камергер Зиновьев, Действительный Тайный Советник Барон Колокольцев, Генерал-Майор Ададуров, Статский Советник Шарпинский, Нюбек, Н.С. Супберг, Майор Тирон, Академик Ухтомский - по 1000 р., Титулярный Советник Дмитриев, по 700 р., Действительный Статский Советник Лунин, Жерве, С.С. Лерхе, Семенов, девица Извекова Н.С. Михайлов, Еврей Бармин - по 500 р., Унтер-Шталмейстер Чернов, Гоф-Хирург Гениг, Майор Биль - по 400 р. Статский Советник Причеин, Коллежский Советник Чераков, Надворный Советник Отто, Майор Зелинин, жена Балетмейстера Пик - по 300 р., Вице-Адмирал Вильсон, Доктор Пешель, Надворный Советник Захаров, Фабрикант Ретинг - по 200 р., Действительный Статский Советник Пушкин по 150 р., Ильин по 120 р., Митропол. Сестранкевич, Действительные Статские Советники: Кюперель, Алферьев, Статские Советники: Головин, Дирин, Смазин, Фох, Фелд. цейхмейстер Творогов, 8 класса Соколов, 9 класса Курятников, Полиц. Рядовой Полугорный и дворовые люди Графа Апраксина и Литта по 100 р., Сесаротти по 50 р., Крестьяне Князя Щербатова О. и Т. Максимовы, Васильев, Сергеев по - 40 р., Камергер Граф Ожаровский, Статский Советник Бертман, Коллежский Советник Кудрявцев, Коллежский Советник Казанцев, Барон Мюхель, Коллежский Асессор Корнер, Майор Томилов, Титулярный Советник Донцев, 13 класса Филиппов, Говорников, Коллежский Регистратор Рей, Придворный лакей Иванов, вдова Ваддер - по 25 р., Служащие в Управлениях: Придворном 4560 р., Путей Сообщения 7170 р. Общества: Вольно-Экономическое - 500 р. Благородных Девиц при Воспитательном доме - 1421 р., 1-го и 2-го Кадетских Корпусов 4080 р., Купеческое и Мещанское Общества: Царскосельское 900 р. Гатчинское 2825 р., Новоладожское 3000 р., Кронштадтское 5000 р., С.-Петербургское - 2.000.000 р.
На этой же стене   могли бы быть  строки  из "Записок о 1812годе" С.Н.Глинки : "В одно время было и ополчение, и набор рекрутский, и необыкновенные поставки для армии, или реквизиция. В одно время действовало войско, сражались дружины поселян, и составлялась резервная или запасная армия, служившая неистощимым рассадником в войну заграничную. Исполинская Россия обладала и исполинскими средствами".
Пишет С.Н.Глинка и об особом отношении к защитникам отечества: "Но и среди развлечения дух русский стоял на страже. Появлялись ли в гостиных рядах раненные наши офицеры - купцы и сидельцы приветствовали их радушно. нужно ли было им что-нибудь купить? Им предлагали безденежно торопливою рукою и  усердным сердцем. "Вы проливаете ха нас кровь, - говорили им, - нам грех брать с вас деньги" В селах и деревнях отцы, материи и жены благословляли сынов и мужей своих на оборону земли русской. Поступавших  в ополчение называли жертвенниками, то есть ратниками, пожертвованными Отечеству не обыкновенным набором, но влечением душевным. Жертвенники, или  ратники,  в смурых полукафтаньях с блестящим крестом на шапке,  с ружьями и пиками мелькали по всем улицам и площадям с мыслию о родине. Тень грусти пробегала на лицах их, но не было отчаяния. Ласка и привет сердечный везде встречали их. И дивно  свыкались они  и с ружьем и с построениями военными!"
Все костромские сословия участвовали в пожертвованиях. Из  600.000, указанных на мемориальной доске храма Христа Спасителя, по сведениям архивов, получено:
• от нерехтского дворянства – 3 тыс. руб.
• от Сергея Павловича Татищева – 2 тыс. руб.
• от гражданина Костромы Алексея Свешникова – ржаной муки 10 кулей на 100 руб.
• от епископа Костромского и Галичского Сергия и прочих духовных – 7654 руб. 50 коп.
• казенного ведомства крестьянина Юрьевецкого уезда д. Рябинино Никифора Васильева решемского сукна  – 1000 аршин,
• от крестьянина Дмитрия Андреева вотчины помещика Захара Егорьевича Егорова с. Лучинска – сена на 29 подводах – 580 пудов.
В  исследовании В.Р. Апухтина указано, что "пожертвования дворян Костромской губернии очень значительны. Мы уже имели случай упоминать об обмундировании на их счет первого Костромского полка и о вспомоществовании недостаточным ратникам из дворян; только для этого было собрано 3 миллиона рублей, считая по 1 руб. с души. На средства Костромского дворянства был устроен подвижной магазин из 408 повозок и отправлен в армию (LXXVI). Много пожертвований было также и хлебом. Между прочим, для пострадавших жителей Смоленской губернии Костромское дворянство пожертвовало 50.000 пудов хлеба. Вырученная от продажи сумма частью была передана в распоряжение Святейшего Синода и употреблена на реставрацию разоренных церквей. Костромское купечество также приняло в пожертвованиях живейшее участие. Костромской гражданский губернатор доносил, что Костромское купечество пожертвовало 100 кусков фландского полотна ценою в 5.000 р., равендуку 1.005 кусков на 30.150 р., деньгами 13.025 руб., следовательно, всего 48.175 руб." 
Всего в  Костромской губернии на содержание ополчения было затрачено приблизительно 2.083.986 рублей.
Начальник Костромского ополчения П.Г. Бардаков сообщает  комитету ополчения, что на 7 декабря 1812 года «в Костромское ополчение поступило воинов на службу 10800 человек, лошадей строевых в конный полк – 529, подъемных во все полки – 141, повозок – 70, затем остается в недоимке воинов - 200, лошадей строевых – 131, подъемных – 79, повозок – 40. Прошу о взыскании недоимочных воинов с кого должно…»
Костромское ополчение, входившее в состав Поволжского ополчения III округа под командованием генерал-лейтенанта графа П.А.Толстого, в военных действиях 1812 года на территории России не участвовало.
15 декабря 1812 года ополчение выступило в  поход и 3 февраля 1813 года пришло в Тулу.
В апреле ополчение находилось неподалеку от Киева, в городе Чернобыле, где из-за вспыхнувшей эпидемии сыпного тифа умерло более половины личного состава. В память о костромских ратниках в Чернобыле позднее был поставлен памятник. По некоторым данным этот памятник представлял собой усеченный обелиск. который установили на кургане, насыпанном, по слухам, еще татаро-монголами в XIII веке, похоронившими там своих павших воинов. Памятник этот по непонятным причинам был снесен после Октябрьской революции. Фотографий и рисунков этого памятника также не сохранилось.
Конный полк   и полк галичских ополченцев под командованием  Д.П. Черевина не останавливались в Чернобыле и поэтому не пострадали  от эпидемии. Эти части, уйдя далеко вперед, отличились  под Дрезденом и  Магдебургом.
Основная задача ополчения III округа в кампании 1813 года   –  блокировать и захватить неприятельские крепости на крупных водных рубежах Висле и Одере: Данциг, Торн, Дрезден, Модлин, Глогау…
В этих крепостях русским ополченцам противостояли  около 16.000 солдат наполеоновской армии. 
И се подвигнулись—валит за строем строй!
 Как море шумное, волнуется всё войско;
 И эхо вторит крик геройской,
 Досель не слышанный, о Реин, над тобой!
 Твой стонет брег гостеприимный,
 И мост под воями дрожит!
 И враг, завидя их, бежит,
 От глаз в дали теряясь дымной!..
( К.Н. Батюшков "Переход через Рейн")
В августе 1813 года, в момент перехода ополчения III округа через границу, передовые части русских войск уже вышли  к Эльбе. Согласно приказу от 27 августа 1813 года, «Костромскому ополчению, кроме конного полка, назначена крепость Глогау…».
Глогау - важнейшая крепость Силезии на левом берегу Одера, была захвачена французами в 1806.  Губернатором стал генерал  Ж. Г. Руже де Лаплан.
Гарнизон составлял 4,8 тыс. чел. В крепости имелось 73 12-фунтовых, 12  6-фунтовых, 6 3-фунтовых пушек, 6 гаубиц и 5 мортир .
В феврале 1813 союзные войска начали осаду крепости. Осада Глогау продолжалась полгода, до 4 апреля 1814 года.  В осадных действиях участвовали полки не только Костромского, но и Рязанского, Симбирского, Нижегородского и Казанского ополчений. Общее командование возглавил  П.Г.Бардаков. Под его руководством была создана единая блокадная линия вокруг Глогау. Со стороны левого берега Одера крепость осаждали прусские войска, возглавляемые полковником Блюменштейном.
Яркие подробности осады  запечатлел  неизвестный автор "Записок о Костромском ополчении".
В конце  марта 1814 года французский гарнизон капитулировал союзному российско-прусскому войску. 14 апреля 1814 года командующий Польской армией Л.Л. Беннигсен   рапортовал Александру I: «К стопам вашего  Императорского Величества счастье имею чрез действительного камергера 4-го класса Татищева … повергнуть ключи крепости Глогау, сдавшейся на капитуляцию союзному российско-прусскому войску».
Бригадный командир костромского ополчения Сергей Павлович Татищев из рук Императора Александра I был пожалован орденом Святой Анны 1 степени с бриллиантами   «за примеры мужества и благополезные советы». А король Пруссии наградил русского воина Орден орденом Красного Орла 2-го класса.
Ратные труды и подвиги ополчения получили высокую оценку в приказе командующего блокадными силами при Глогау генерала Розена от 10 октября 1814 года: «Вы, ополчившись … на защиту Отечества, горя усердием и ревностию с неутомимым терпением преодолели все трудности …, во время суровой зимы, на биваках, отражали сильные покушения неприятеля, сбили его передовые посты …, принудили к сдаче знаменитую крепость, чем снискали всеобщую похвалу и достойное уважение».
Общее число награжденных в боях под Глогау составило 200 человек. Александр Николаевич Вяземский – полковой командир – награжден орденом св. Владимира 4-й степени с бантом; Дмитрий Петрович Черевин, полковой командир – пожалован тем же орденом, поскольку «службу исправлял с отличным усердием, деятельностью и исправностью и в делах противу неприятеля оказывал мужество»; П.М. Свободской, батальонный командир,  отмечен тем же орденом – "за команду войсками при экспедиции в Грецу весьма храбро".
"Какой пример храбрости, мужества, благочестия, терпения и твердости показала Россия! Вломившийся в грудь её враг всеми неслыханными средствами лютостей и неистовств не мог достигнуть до того, чтобы она хотя единожды о нанесенных ей от него глубоких ранах вздохнула. Казалось с пролитием крови её умножался в ней дух мужества, с пожарами градов её воспалялась любовь к отечеству, с разрушением и поруганием храмов Божиих утверждалась в ней вера и возникало непримиримое мщение. Войско, Вельможи, Дворянство, Духовенство, купечество, народ, словом, все Государственные чины и состояния, не щадя имуществ своих, ни жизни, составили единую душу, душу вместе мужественную и благочестивую, только же пылающую любовь к отечеству, только любовью к Богу".
 (Манифест «О принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского» )

 ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ ОБ УЧРЕЖДЕНИИ СЕРЕБРЯНОЙ МЕДАЛИ ДЛЯ ВОЙСК,УЧАСТВОВАВШИХ В БИТВАХ
 Воины! Славный и достопамятный год, в который неслыханным и примерным образом поразили и наказали вы дерзнувшего вступить в Отечество ваше лютого и сильного врага, славный год сей минул, но не пройдут и не умолкнут содеянные в нем громкие дела и подвиги ваши. Потомство сохранит их в памяти своей. Вы кровию своею спасли Отечество от многих совокупившихся против него народов и Царств. Вы трудами, терпением и ранами своими приобрели благодарность от своей и уважение от чуждых Держав. Вы мужеством и храбростию своею показали свету, что где Бог и Вера в сердцах народных, там хотя бы вражеские силы подобны были волнам океана, но все они о крепость их, как о твердую, непоколебимую гору, рассыплются и сокрушатся! Из всей ярости и свирепства их останется один только стон и шум гибели. Воины! в ознаменование сих незабвенных подвигов ваших повелели Мы выбить и освятить серебряную медаль, которая с начертанием на ней прошедшего, толь достопамятного 1812 года, долженствует на голубой ленте украшать непреодолимый щит Отечества, грудь вашу. Всяк из вас достоин носить на себе сей достопочтенный знак, сие свидетельство трудов, храбрости и участия в славе, ибо все вы одинакую несли тяготу и единодушным мужеством дышали. Вы по справедливости можете гордиться сим знаком: он являет в вас благословляемых Богом, истинных сынов Отечества. Враги ваши, видя его на груди вашей, да вострепещут, ведая, что под ним пылает храбрость, не на страхе, или корыстолюбии основанная, но на любви к Вере и Отечеству, и, следовательно, ничем непобедимая.
«АЛЕКСАНДР»    25 декабря 1812 года.

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ МАНИФЕСТА ОБ УЧРЕЖДЕНИИ  БРОНЗОВЫХ КРЕСТОВ ДЛЯ ДУХОВЕНСТВА И  МЕДАЛЕЙ ДЛЯ ДВОРЯНСТВА И КУПЕЧЕСТВА
  "В ознаменование тех взаимных чувствований, на любви, благодарности и благополучии основанных, которые Мы днесь вкушаем, и в сохранение памяти беспримерного единодушия и ревности, увенчанных от руки Всевышнего толь знаменитыми происшествиями, возжелали Мы учредить и постановить следующее.
 1) Священнейшее Духовенство Наше, призывавшее пред Алтарем Всевышнего теплыми молитвами своими благословение Божие на Всероссийское оружие и воинство, и примерами благочестия ободрявшее народ к единодушию и твердости, в знак благоговения к вере и любви к Отечеству, да носит на персях своих, начиная от верховного Пастыря включительно до Священника, нарочно учреждаемый для сего крест с подписью 1812 года.
 2) Благородное Дворянство Наше, верная и крепкая ограда Престола, ум и душа народа, издревле благочестивое, издревле храброе, издревле многократными опытами доказавшее ничем ненарушимую преданность и любовь к Царю и Отечеству, наипаче же ныне изъявившее беспримерную ревность щедрым пожертвованием не токмо имуществ, но и самой крови и жизни своей, да украсится бронзовою на Владимирской ленте медалию с тем самым изображением, каковое находится уже на медали, учрежденной на 1812 год. Сию бронзовую, крепости духа их сообразную медаль, да возложат на себя отцы или старейшины семейств, в которых, по смерти носивших оную, остается она в сохранении у потомков их, яко знак оказанных в сем году предками их незабвенных заслуг Отечеству.
 3) Именитое купечество, принимавшее во всеобщей ревности и рвении знатное участие, да примет из уст Наших благоволение и благодарность. В ознаменование же тех из них, которые принесли отличные и важные заслуги, повелим Мы рассмотреть оные, и по представлении вознаградим их тою же бронзовою, о какой выше упомянуто, медалию, на ленте ордена Святыя Анны.
 4) Почтенное мещанство и крестьяне, которые трудолюбием своим извлекают из земли первоначальную для всех пищу, из среды коих исходит воин на защиту Отечества, и которые в самое грозное время самолютейшей войны показали дух православия, верности и мужества, едва ли когда имевший пример в бытописаниях; крестьяне, верный Наш народ, да получит мзду свою от Бога... Господи! молю Тя, да сбудутся с ними словеса Пророка Твоего Давида: «Бразды Твоя у поятся и жита Твоя умножатся; поля Твоя исполнятся тука, овцы будут многоплодны и волове Твои толсти; удолия умножат пшеницу, пустыни возвеселятся и холмы радостию препояшутся. Тако да взыщет их милость Твоя». Со стороны же человеческого попечения в удовлетворение всякой нужде и недостатку их, Правительство о казенных крестьянах приложит старание доставлять им всевозможные пособия; что ж принадлежит до помещичьих крестьян, то Мы уверены, что забота Наша о их благосостоянии предупредится попечением о них господ их.
  Наконец, сколько ни велики были в толь огромную и тяжкую войну Государственные расходы, однако ж Мы, при толико радостном и благополучном окончании дел, не можем удержаться от поспешания изъявить народу Нашему неисходящую никогда из мыслей Наших готовность ко всевозможному тягостей его облегчению; почему и даруем ему нижеследущие разные льготы и милости:
  Все накопившиеся по 1-е Января 1812 г. недоимки оброчной и подушной податей на казенных крестьянах, равно недоимки и штрафы за производство торгов без установленных свидетельств за 1812 и 1813 г., всякого рода казенные начеты не свыше двух тысяч руб. - простить и более не взыскивать; лиц же, содержащихся по казенным долгам в тюрьме - освободить.
  Находящихся под следствием и судом за уголовные преступления, кроме смертоубийства и грабежа - от суда освободить; преступников же, осужденных к торговой казни и ссылке в каторжную работу, от казни освободить; равно освободить от телесного наказания осужденных в работы и на поселение. Всех, забывших долг верности Царю и Отечеству, простить и все следствия, производящиеся над ними, пресечь; имущества же конфискованные возвратить прежним их владельцам.
 30 августа 1814 года.
В 1815 году, начале февраля, костромское ополчение ( не более 3600 человек!!) вернулось в Кострому и было распущено по домам. Возвратившимся воинам была в Костроме устроена торжественная встреча и угощение: «при великом стечении народа … на главной площади в Успенском соборе приносимо было благодарственное молебствие, после которого преосвященный Сергий говорил проповедь, кропил ряды воинов святой водой, а затем ратники завтракали. На другой день городское общество давало воином обед в гостином дворе. На следующий день их угощали на свой  счет дворяне» , где каждый воин получил по рублю.

После торжественной встречи и речей, под строжайшим контролем администрации, началось возвращение ратников-победителей «в первобытное свое состояние». 
В книге В.Р. Апухтина «Народная военная сила» (1912 г.) приведены имена всех офицеров ополчения.
Костромского ополчения. Нач. ген.-лейт. Бордаков11.
Конного полка.
Полк. Небольсин ком-др полка. Майор Плат. Ив. Грамотин. Кап. лейт. Ал-др Серг. Ратьков. Ротм.: Ал-др Петр. Высоцкий, Ал-др Карл. Бошняк, Петр Никол. Грузинцов, Владим. Клементьев. Шт.-ротм. Мих. Сем. Щербачев. Арт. шт.-кап. Пав. Мих. Кобылин. Шт.-ротм. Генад. Никол. Ратьков. Поруч.: Аф. Марк. Асонов, Никол. Ал-др. Чалеев, Ал-др Сид. Соловьев, Ал-др Федор. Грамотин. Гв. подпор. Никол. Алекс. Ратьков. Подпор.: Никол. Петр. Шевелев, Ал-др Ег. Куломзин, Конст. Ив. Захаров, Пав. Алекс. Ратьков, Аппол. Никол. Ерлыков. Гвард. Корн. Пав. Анд. Мошков. Корнеты: Як. Ив. Перфильев, Ал-др Вас. Горняковский, Никол. Федор. Плаутин, Ал-др Ив. Владыкин, Пав. Вас. Сорогин, Петр Анд. Лихарев, Ив. Прок. Белехов, Никол. Флегон. Лебедев, Ал-др Вас. Пазухии, Анфиног. Вас. Нелидов, Нащокин 1-й, Нащокин 2-й, Гр. Ив. Славиковский, Ив. Козм. Метелкин, Федор Вас. Веселовский, Дм. Ив. Богословсксий, Ал-др Тим. Суворов.
1-го пехотного полка.
Полк. нач. л.-гв. полковн. князь Ал-др Никол. Вяземский. Подполк. Никол. Тих. Бартенев. Майоры: Ал-др Мих. Овцын, Плт. Ив. Грамотин, Клм. Пант. Лукин, Рылов, князь Волхонский. Кап.-лейт. Як. Ив. Сальков. Кол. Асс. Ив. Ив. Лефебер. Кап.: Ал-др Пав. Языков, Ив. Петр. Болсунов, Князь Ив. Никол. Вяземский, Лодыженский. Титул. сов.: Евгр. Мих. Аврамов, Ал-др Тимоф. Тванев, Ив. Андр. Сергеев, Коробьин. Шт.-кап.: Ал-др Петр. Ягнетев, Пав. Ал-др. Коровин, Серг. Вас. Бобков, Ив. Ал-др. Кафтырев, князь Серг. Никол. Вяземский, Ал. Дмитр. Чихачев. Гв. поруч.: Фед. Мих. Овцын, Вас. Дмитр. Елагин, Нечаев, Сомороков. Поруч.: Евгр. Петр. Бабкин, Фед. Ив. Квасников, Киленин, Ладыженский, Сер. Мих. Поливанов, Евст. Петр. Комаров, Ал-др Сер. Домашнев, Коровин, Ив. Ив. Скоробогатов, Дмитр. Сем. Щавелькин, Никол. Ив. Васильчиков, Вас. Ив. Владыкин, Петлик, Киленин, Дробышев. Прапорщ.: Ив. Сер. Киленин, Свиньин, Дмитр. Ал-др. Семичев. Корн. Алекс. Ив. Пестов. Коллеж. секр.: Пав. Ал-др. Семичев, Плат. Вас. Голубков, Вас. Ив. Чернцов. Губерн. секр.: Вас. Дмитр. Полянский, Никол. Гр. Баскаков, Фед. Пант. Никитин, Петр Ал-др. Семичев, Ос. Авг. Новгородский, Никол. Никол. Ратьков, Храмов, Пав. Алекс. Ратьков, Сем. Ефим. Салков, Вас. Вас. Ягнетьев, Коллеж. рег.: Петр Андр. Аристов, Пав. Андр. Жиркович, Влад, Алекс. Сухотин, Ант. Ив. Шатынский, Ник. Алекс. Шахматов, Ив. Ив. Розен-Кранц, Флег. Алекс. Дмитриев, Вас. Ив. Захаров, Ив. Аф., Кошелев, Ив. Никит. Федоров, Шапенков, Лар. Никол. Муратов, [31] Бор. Мих. Дубровский, Вас. Вас. Жигарев, Анд. Ег. Перфильев 1, Мак. Петр. Перфильев 2, Аф. Еф. Перфильев 3, Вас. Ст. Перфильев 4-й, Андр. Петр. Шигарин, Троф. Савел. Шевелев, Мих. Дм. Шишкин, Влад. Ив. Захаров.
2-го пешего полка.
Полков. нач. полковн. Дм. Петр. Черевин. Полковн. Пет. Мих. Свободский. Майоры: Ив. Фед. Чагин, Пав. Андр. Маткин. Арт. майор Серг. Никол. Жураковский. Майоры: Мих. Макс. Захаров, Евгр. Ив. Сухотин. Колеж. ас.: Алекс. Фед. Чагин, Ив. Гр. Варгасов. Титул. сов. Даниил Фед. Чагин. Капитаны: Степ. Ив. Макаренков, Андр. Павл. Языков, Андр. Мих. Лихарев, Ив. Алекс. Купринов, Ив. Петр. Балсунов. Шт.-кап.: Еф. Неф. Черевии, Дм. Григ. Перфильев, Никол. Дороф. Иванищев, Алекс. Мат. Перфильев, Ефр. Як. Макаров, Фед. Ив. Новиков, Невельской. Тит. сов. Фед. Кондр. Левашев. Поруч.: Вас. Пот. Франев, Евс. Григ. Перфильев, Ал-др Ив. Мергасов, Гавр. Мих. Захаров, Дм. Вас. Ибраидин, Никиф. Ив. Шигорин, Ал-др Ив. Мичурин, Ив. Алекс. Кутьковский, Ал-др Сид. Соловьев, Дм. Алекс. Коробьин, Пав. Ал-др. Нелидов, Мих. Ив. Воронов, Ник. Як. Уланов. Подпоруч.: Никол. Гавр. Челеев, Вас. Мих. Дедевкин, Ив. Петр. Муромцев, Гавр. Гавр. Храмов, Вас, Карп. Нелидов, Пет. Дм. Перфильев, Мих. Андр. Шигорин, Никол. Алекс. Толбузин, Ос. Пар. Горталов, Евстиг. Лавр. Матвеев, Пет. Сид. Соловьев, Ив. Ант. Шипов, Ал-др Алекс. Макаров, Ив. Дм. Матвеев, Андр. Еф. Френев, Ег. Ив. Френев, Гер. Пет. Френев, Ал-лр Троф. Алимпьев, Ив. Пет. Пирогов, Ант. Гавр. Зайцева, Ал-др Алекс. Кольцов, Ив. Гавр. Бартенев, Конст. Март. Окулов, Конст. Фед. Чагин, Вас. Дм. Чихачев. Прапорщ.: Вас. Гавр. Сипягин, Ив. Андр. Путилов, Ив. Дан. Кадников, Ег. Андр. Тарбеев, Март. Пет. Насонов, Степ. Пет. Муромцев, Анд. Вас. Шигорин, Ал-др Як. Воробьев, Дм. Фед. Левашов, Мих. Як. Невельской, Пет. Ег. Сухонин, Дм. Ив. Внуков, Евгр. Пет. Коровин, Пет. Мат. Шигорин, Иос. Андр. Алфорд, Ал-др Алекс. Бехтеев, Пет. Ив. Дехтерев, Ал-др Сав. Внуков, Григ. Еф. Френов, Кир. Григ. Сальков, Григ. Тих. Макаров, Вас. Фед. Готовцев, Як. Ег. Черногубов, Алекс. Никол. Колышкин, Ал-др Фед. Теприцкий, Матв. Ив. Шигорин, Фед. Кир. Шигорин, Никол. Троф. Алимпьев, Вас. Ив. Уланов, Конст. Пет. Десятов, Вас. Фед. Мичурин, Апол. Пет. Горталов, Мих. Алекс. Лазарев, Никита Сем. Шигорин, Никол. Андр. Сипягин, Алекс. Тит. Языков, Дм. Алекс. Карцов, Мануил Фед. Сальков, Софонов.
3-го пешего полка.
Полков. нач. подполков. Пав. Сер. Щулепников. Майоры: Ал-др Ив. Порошин, Фд. Дм. Мохановский, Мих. Фед. Кадников, Ив. Пет. Пирогов, Пав. Алекс. Невельской. Кап.-лейт.: Никан. Вас. Писемской, Ив. Леон. Каземиров. Кол. ас. Никан. Никит. Кетов, Ив. Ив. Невельский, Алекс. Фед. Чагин. Кол. сов. Иринарх Алекс. Нелидов. Капит.: кн. Ив. Никол. Вяземский, Як. Як. Шишкин, Евгр. Ал-др. Лодыженской. Тит. сов.: Ал-др Вас. Санковский, Ив. Лар. Молчанов, Алекс. Лук. Токмачев. Шт.-кап.: Пав. Анд. Захаров, Вас. Федот. Мичурин, Влад. Анд. Рубановской, Ив. Мак. Шашенцов, Евг. Дм. Захаров, Плат. Ив. Шипов, Фед. Ив. Новиков, Серг. Фил. Воронов, Григ. Григ. Ачкасов. Поруч.: Ив. Анд. Коровин, Григ. Мих. Тихменев, Мих. Фед. Полозов, Степ. Ег. Темирев, Мих. Фед. Полозов, Пав. Ал-др. Ладыженской. Подпоруч.: Илья Фед. Ртищев, Анд. Прох. Захаров, Вас. Тим. Полозов, Мих. Фед. Апурин, Алекс. Анд. Захаров, Серг. [32] Мих. Зверев, Пав. Матв. Елизаров, Ив. Як. Лярский, Алекс. Ив. Жадовской, Ив. Пет. Пирогов, Степ. Ив. Дулевский, Ал-др Анд. Дмитриев, Ал-др Пет. Канищев, Ант. Гавр. Зайцев. Прапорщ.: Кир. Пет. Тилесницкий, Никита Ив. Верховский, Дм. Ал-др. Семичев, Як. Ег. Черногубов, Шапенков, Ив. Анд. Нелидов, Никол. Як. Яковлев, Ив. Дм. Шишкин, Лар. Никол. Сухотин, Анд. Вас. Астолопов, Вас. Пет. Перфильев, Алекс. Никол. Колышкин, Анд. Вас. Кадников, Аракл. Вас. Воронов, Ив. Анд. Баранов, Вас. Прок. Белехов, Ив. Тим. Дробышев. Губерн. секр.: Ив. Фед. Комаров, Пет. Ал-др. Семичов, Пет. Пав. Боровин, Анд. Вас. Земчинин, Лар. Ив. Рудин, Никол. Вас. Посников, Ив. Як. Соколов, Вас. Карп. Нелидов, Вас. Ал-др. Воронов, Прох. Федор. Мичурин. Кол. рег.: Вас. Степ. Коровин, Ал-др Никол. Сытин, Самойл. Серг. Кадников, Вас. Канд. Шигорин, Ив. Мих. Путьковский, Пав. Наум. Невельской, Дм. Макс. Скрипицын, Пет. Фед. Верховской, Сем. Мак. Елянов, Мих. Григ. Раздеришин, Ив. Фед. Коротыгин, Вас. Вас. Бедняков, Никол. Вас. Пазухин, Вас. Ив. Ратьков, Гав. Пет. Коломаров, Ал-др Тих. Веленихин, Илья Гасов, Аполит Вас. Проскуряков, Акинф. Ив. Москвин, Вас. Ив. Шигорин.

В фонде костромского краеведа А.А. Григорова хранятся экземпляры карточек на 6 участников Отечественной войны 1812–1814 гг., составленных им в ноябре–декабре 1988 г. (ед. хр. 2183). Это следующие костромичи: Арсений Иванович Бартенев (1780–1861), Александр Петрович Бизеев (1785–1854), Фёдор Иванович Васьков (1790–1855), Владимир Иванович Верховский (1792–1854), Павел Сергеевич Щулепников (1784 или 1785–?), Александр Александрович Яковлев (1787–1849).
В Военной галерее Зимнего дворца представлены портреты героев 1812 года, и среди них костромские дворяне:
1.Алалыкин Александр Александрович(1769 или 1770 — после 1818),генерал- майор
2. Аргамаков (Аргамаков 2-й) Иван Андреевич (1775 - 1821),  генерал-майор
3.Бардаков (Бордаков) Пётр Григорьевич (1756 - 1821), генерал-лейтенант
4.Бибиков Александр Александрович (1765 - 1822),  тайный советник
5.Зварыкин (Заварыкин, Зворыкин) Фёдор Васильевич (1765 - 1836), генерал- майор
6.Каблуков (Каблуков 2-й) Владимир Иванович (1781 - 1848), генерал-лейтенант
7. Каблуков (Каблуков 1-й) Платон Иванович (1779 - 1835), генерал-лейтенант
8.Макаров Петр Степанович (1768-1815) , генерал-майор
9.Рылеев (Рылеев 1-й) Михаил Николаевич (1771-1831), генерал-лейтенант
10. Саблуков Николай Александрович (1776 -1848), генерал-майор
11.Сипягин Николай Мартемьянович )1783 - 1828), генерал-лейтенант
12.Ласкин Алексей Андреевич (1769-1848), генерал-майор

И вновь строки "Записок" С.И. Глинки:
"Мы не величаемся славою 1812 года: мы приносим чувствования признательности на алтарь провидения, охранившего Отечество. Русские не величаются силою победоносного оружия; они рады, что им защищен край родной; и они льют слезы о бедствиях, постигших человечество. Не выставлю здесь ни одного  из имен сынов России, сражавшихся за Россию и венчавших жизнь свою в Отечестве смертью за Отечество. Все имена их слились в сердцах наших в одно святое чувство, в чувство благодарности. Вас нет!
Но слава тех не умирает,
Кто за Отечество умрет;
Она так в вечности сияет,
Как в море ночью лунный свет. (Державин)
Прошло сто лет...
Празднование  юбилея Отечественной войны 1812 года  стало государственным делом. Все  столичные и провинциальные газеты публикуют манифест Николая II :
Высочайший манифест
         Божиею милостью, Мы Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая, объявляем всем верным Нашим подданным:
  Сто лет тому назад тяжкому испытанию подверглось наше отечество. Многочисленные иноземные армии, предводимые величайшим полководцем того времени, вторглись в пределы Империи Нашей и направили свое победное шествие к сердцу ее, первопрестольной Москве. Неминуемая, казалось, опасность угрожала государству Нашему от противника, не знавшего дотоле поражений. Но милосердие Божие и величие духа народа Нашего спасли Россию.
По призыву Верховного Вождя своего, блаженной памяти Прадеда Нашего Императора Александра Благословенного, стал русский народ на защиту родины и ее святынь. Неисчислимые подвиги совершены были русскими войсками сухопутными и морскими, удивившими мир беззаветной храбростью своею и непоколебимою верностью долгу. Высокие примеры безграничной преданности престолу, самоотверженной любви к родине, глубокой веры в милость Господню и непреклонной твердости духа показал русский народ во всех сословиях своих, отдавший на благо отечества свое достояние и жизнь своих сынов. И совершилось великое дело народное. Исполнился обет Благословенного Царя—не полагать оружия, доколе не останется в Его Царстве ни единого неприятельского воина.
26-го августа 1812 года, на полях Бородина, доблестные войска Наши, после кровопролитнейшей битвы, покрывшей их неувядаемой славою, сломили силы неприятельского нашествия. Ослабленные встреченным отпором иноземные войска, хотя и вступили в первопрестольную Москву, но должны были вскоре покинуть ее, уступая неведомой им дотоле твердыне народного сопротивления. С памятной Бородинской битвы благословил Господь успехом русское оружие и тяжелая война была окончена со славою и честью для нашего отечества.
Ныне, в сотую годовщину Бородинского боя, вспоминая великий подвиг народа Нашего, Мы призываем всех верных Наших подданных вместе с Нами возблагодарить Господа за милость, явленную Им отечеству Нашему в годину испытаний и вознести к престолу Всевышнего горячую молитву. Да пребудут во веки веков в памяти народной высокие примеры военной и гражданской доблести предков в Отечественную войну; да одушевятся сими примерами все верные сыны России в доблестном служении родине и да ниспошлет Нам Всемогущий святую помощь Свою в исполнении непоколебимого желания Нашего в единении с возлюбленным народом Нашим направлять судьбы державы Нашей к славе, величию и преуспеянию ее.
  Дан на Бородинскому поде в 26-й день августа, в лето от Рождества Христа тысяча девятисот двенадцатое, Царствования же Нашего восемнадцатое.
 На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано.
 „НИКОЛАЙ”.
Костромские и  Кинешемские газеты сообщают о  торжественных  мероприятиях, о панихидах и молебствиях.
Из газеты "Кинешемец":
№94 , 5 августа
"Юбилей 1812 года и фабрично-заводские предприятия"
Министерства торговли и промышленности обратились к владельцам крупных торгово-промышленных предприятий с пре5дложнием озаботиться о том, чтобы на принадлежащих  фабриках и заводах надлежащим образом был отпразднован  столетний юбилей Отечественной войны. ЧС этой целью для рабочих и служащих на фабриках и заводах могут быть совершены богослужения, а также устроены популярные чтения о  событиях Отечественной войны, представления, розданы брошюры и проч.
№100, 22 августа
"К юбилею Отечественной войны"
В память  столетнего юбилея Отечественной войны будут выпущены медали и монеты, которые в настоящее время чеканятся на монетном дворе. Монета изготовляется серебряная рублевого достоинства. На лицевой стороне монеты будет изображена малая государственная печать императора Александра 1. На оборотной стороне помещается следующая надпись: "1812.Славный год сей минул, не прейдут содеянные в нем подвигни.1912".
№ 104, 31 августа
В воскресенье 26 августа в 2 часа дня по поводу исполнившегося столетия со дня Бородинской битвы на кинешемском дебаркадере МПС были отслужены соборным причтом панихида по усопших - Государе Александре 1 и убиенных воинах и благодарственный молебен. За молебствием присутствовали начальник судоходной дистанции М.П, Виноградов, командир и команда парохода "Восток" и посторонние лица
Разнообразные  заметки публикует газета "Костромская жизнь":
№185,29 августа
"Празднование юбилея Бородинского сражения в казенном винном складе"
26 августа 1 ; час дня в Костромском казенном №1 винном складе по случаю столетнего юбилея битвы при Бородине был отслужен молебен. Пел хор слепых.
Присутствовали рабочие, служащие склада и чиновники акцизного управления.
После молебна акцизным чиновником В.А. Думаревским было устроено чтение для рабочих об Отечественной войне 1812 года и переданы подробности знаменитой Бородинской битвы.
После этого рабочим было предложено угощение: чай и проч. 
№183,26 августа
 1)  "Юбилейная панихида"
Вчера в 12 ч.дня в кафедральном соборе преосвященным Тихоном была отслужена панихида по Императоре Александре 1 и всех участниках Отечественной войны. Присутствовали на панихиде губернатор и масса военных и чиновников.
2)"Юбилейный вечер"
Сегодня в реальном училище в память юбилея Отечественной войны будет устроен литературно-музыкальный вечер и танцы.
3)"Юбилейное гулянье"
Сегодня, 26 августа, в день столетнего юбилея Отечественной войны в Нерехте в городском общественном саду местным Добровольным Пожарным обществом устраивается гулянье. Обществом приглашены из Костромы любители драматического искусства, которые в саду на летней сцене ставят пьесу с.Разумовского "Юная буря", а также приглашен оркестр духовой музыки.
Гулянье предполагается быть интересным. Сад будет роскошно иллюминирован, после спектакля назначены танцы, которые закончатся фейерверком.
Только наша Кострома ничем, по-видимому, не отметит этот исторический день. Даже музыка не будет и7грать на бульваре, ввиду отъезда военного оркестра в Москву.
Бедна Кострома!
4) "Свидетельница Отечественной войны"
В сторожке церкви Стефана Суровского приживает стовосьмилетняя старушка, которая, несмотря на свой возраст и старческую дряхлость, хотя и смутно, но припоминает некоторые  эпизоды нашествия французов. Помнит и о народном ополчении. Потеря памяти не дает возможности связать события в целую форму, и она, не докончив одного, переходит к другому. Знает много песен того времени, но при передач содержание их передает в той же бессвязной форме.
Нам известно, что местная археологическая комиссия заинтересована этой "бабушкой"  и из её рассказов предполагает кое-что составить более законченное.
  Рекомендованные  просветительские лекции состоялись и не только в губернской Костроме или уездной Кинешме. Та же газета "Кинешемец" публикует обстоятельную заметку Б. Тихомирова о лекции в селе Вичуга Кинешемского уезда Костромской губернии:
№ 101 , 24 августа
12 августа в здании земской чайной состоялась публичная лекция на тему "Отечественная война" Н.Д.Кондратьева. У нас это явление не только редкое, но даже небывалое. Однако это не помешало тому, что лекция прошла очень удачно. Шел сильный дождь весь день но люди прибывали. Здание было переполнено, и публика с вниманием слушала лектора в продолжение 2,5 часов с небольшим перерывом.
Лекция была посвящена в первой части  выяснению скрытых духовных и других причин, которые способствовали возвеличению Наполеона. Н.Д.Кондратьев довольно красиво и ясно при этом охарактеризовал этого великого человека. В другой части лекция была посвящена выяснению причин, приведших разрозненное русское общество 1812 года к сплочению для борьбы с Наполеоном, и самой борьбе. В заключение лектор коснулся  двух душевных драм. Душевной драмы великого Наполеона, упавшего с верха славы и величия в бесславие и медленно угасавшего на пустынном острове Св. Елены; и драмы народа русского и французского, оплакивавших своих погибших лучших сынов. "Проклятье тебе, год крови и безумия", -  было заключением лектора по адресу жестокой воны. Взрыв аплодисментов был ответом публики. Чувствовалось живое хорошее настроение.
Удачно прошедшая и собравшая значительное количество окрестных жителей лекция свидетельствует о том, что местное население имеет потребность в знании.
  Примечательна заметка не только своей обстоятельностью. Стоит обратить внимание на имя лектора - Николай Дмитриевич Кондратьев, известный экономист, основоположник теории экономических циклов, известных как «циклы Кондратьева». А в 1912 году - Н.Кондратьев уроженец Кинешемского уезда Костромской губернии еще лишь студент юридического факультета Санкт-Петербургского университета.
В газетах публикуют материалы Н.Н.Виноградова, предоставляет свои тексты, причем более полные, чем позже в книге, В.Р. Апухтин.  Провинциальные журналисты и писатели публикуют рассказы и документальные очерки, посвященные героям народного ополчения. И конечно в  газетах Костромы и Кинешмы находится место поэтическим приношениям, в том числе  таким, которые посвящены  подвигу ополченцев.
Поля родные задрожали,
Когда, поднявшись Русью всей,
Мы грудью голою встречали
В броню закованных гостей!
Взрывая тучи грозной пыли,
Сошлись - мужик и гренадер!
И оба Вечности явили
Бессмертной доблести пример!
Смоленск!..Москва!..Но волей рока
Застыла дерзкая рука!
И меч пришельца был далёко
Отшиблен взмахом кулака!
И вот уж мы в Париж забрались,
Утихомирили содом,
И в книге Славы расписались
За неумением - крестом!
Хоть неустанно, в вечном раже,
Года куда-то там спешат,
Но доблесть наша точно та же,
Что и сто лет тому назад!
И точно так же мы ответим
За Русь - мильонами голов!
И точно так же - грудью встретим
И грудью  вытесним врагов!
И вместо имени лихого,
Взглянув конфузливо окрест,
Рукой победной влепим снова
Мы, за неграмотностью, крест.
Праздничные мероприятия в провинции  были не менее оригинальны чем в столицах: в Кинешме театр им. А.Н, Островского представляет    "историческую пиэсу" Е.П. Карпова "Пожар Москвы 1812 года". Самое новое, самое модное  развлечение - электротеатры - в Костроме,  в уездных городах и  в волостных центрах демонстрировали  фильм братьев Пате и Ханжонкова "100-летний юбилей Отечественной войны 1812 г."
  Так велика  важность событий 1812 года, так велико их значение в русской жизни, что и через сто лет, и через двести  продолжаются попытки "разгадать облик русского общества, определить долю участия в войне русских общественных групп,  выявить ту меру признательности, какой потомки обязаны каждой из них".