Синдром бабки, или румынский шпион

Никогда бы этот день не отложился в памяти, умах, сердцах и прочих объектах складирования информации народонаселения двора дома 29/61, если бы события данного дня не были богаты на свидетелей, очевидцев и непосредственно участников. А все началось с невинно оброненной фразы бабушки Лукас "Проститутка!" в адрес домкома Ираиды Люмпенштейн. Разумеется, Ираида не стала выстраивать причинно-следственные связи "чего да как..." и "с какого перепугу?". Также мимо ушей она пропустила и то, что непосредственно их участкового Лебедева бабуля безапелляционно отрекомендовала как "Наркоман!".

Стоит ли сомневаться в том, что Ираида потребовала ответа, сатисфакции, крови и два пирога с черникой в качестве моральной компенсации? Усилиями правоохранителей в лице Лебедева и отчаявшихся родственников в лице внучки Риты притязания домкома на кровь и другие жизненноважные органы бабушки были заменены на незамедлительное вмешательство специалиста в области душевных расстройств. Впрочем, увещевания психиатра на на йоту не остудили пламя ярости, бушевавшее в Ираиде:
- Госпожа домком, вы должны проникнуться пониманием и состраданием: в последнее время бабуля ведет себя странно. Она каждый день в пять утра уходит в неизвестном направлении с сумкой на колесиках, через два часа возвращается и целый день сидит на скамейке, вяжет, щелкает семечки и обзывает всех проститутками или наркоманами. Мне кажется, у нее развивается синдром бабки.

Но домком не желала проникаться ни чем, кроме своей ярости. Ее ноздри раздувались в такт бабулиным замечаниям:

- Это все потому, что у тебя нормального мужика не было! - несмотря на то, что данная фраза была обращена сразу ко всем присутствующим, больше всех смутился сантехник Коляныч и мимо проходившая мать-настоятельница, которая в любой момент готова была провести сеанс экзорцизма, объявить ее ведьмой и сжечь на костре домкомовского негодования. А Коляныч подумал:
"А ведь действительно не было", - и восхитился проницательности и мудрости пожилой женщины.
- У меня, - продолжала бабка, - кстати, тоже не было нормального мужика, - и она так плотоядно улыбнулась, что все присутствующие мужики (даже не очень нормальные) поспешили исчезнуть с глаз долой.

А вот бабуля не унималась и придумывала новые факты в биографии своих друзей и соседей.
- Так это вы расклеили объявления, что мой муж уехал на месяц на рыбалку и меня некому согреть?! – то ли спрашивая, то ли восклицая раздалось из толпы.

Бабуля Лукас задумалась, как ей ответить: «проститутка» или «наркоман», но решила сильно не напрягать связки и просто кивнула.
- Но у меня даже нет мужа!
Бабуля в ответ на это только многозначительно приподняла бровь, мол, «а кто ж виноват»?
- Видимо, то, что я мужчина - тоже не имеет значения? – жилец дома 29/61 Виктор Вилкин опустил плечи, понимая, что столь очевидные вещи для дамы с синдромом бабки - не аргумент.
- А еще ты - наркоман, - подытожила бабуля.
- Ну, хоть не проститутка.
- И проститутка!
- Приехали...
- И румынский шпиён!
- Почему румынский-то?
- Потому что встаешь Спозаранку, - бабка поставила точку в разговоре с Вилкиным и повернулась к монашкам, которые в свою очередь наперебой оскорблялись, падали в обморок, краснели и бледнели, но с места не двигались – интересно же, чем дело закончится.
- Вот вы, монашки, - бабуля Лукас хитро прищурилась, - хорошие хозяйки? – И тут же сама ответила: - Нет! Потому что вы только днем занимаетесь хозяйством!
- Но каким хозяйством можно ночью заниматься? – не удержалась мать-настоятельница.

- Мужским! – бабка воздела палец к небу, отчего все монашки потеряли сознание. – Кстати, я тоже давно не занималась мужским хозяйством. – И она снова обвела нескромным взглядом присутствующих.

Домком переступила через несколько бессознательных тел и вплотную приблизилась к психиатру:
- Если вы сейчас же не предпримете меры, то я отправлю эту каргу в психушку, а вас лично... в Сибирь!

Полная решимости помочь бабушке с предложением выступила внучка Рита:
- Я готова устроиться на полставки в бордель и прогуливаться перед бабушкой каждый день, чтобы она могла небезосновательно называть меня проституткой. Вроде, и душу отводит, а, вроде, и правду говорит.
- Серьезно?! – Ираида покрутила пальцем у виска. – А давайте тогда Лебедев начнет принимать героин и тоже ошиваться перед старухой.
- А чё я-то?
– Вы хотите, чтобы я начала наркоманить? – подняла бровь Ираида.
- Нет, конечно, - Лебедев почесал затылок и на всякий случай посмотрел на револьвер, - Коляныч может, например.
- Совсем с ума сошли? – Ираида отказывалась верить, что она действительно живет в доме, полном психов. – А может всех вас скопом отправить в дурдом - и проблеме конец?
- Я дико извиняюсь, - дико извинился интеллигентного вида старичок, удерживая в одной руке вилы, а в другой цветочный горшок с подоконника. – Я ни в коем случае не сомневаюсь в вашей компетенции, но вам не показалось странным, что бабушка несколько раз упомянула, что у нее давно не было этих самых.... отношений с мужчинами.
- Где мы ей прямо сейчас мужика найдем? – Лебедев продолжал чесать затылок, не сводя глаз с револьвера.
- Зачем искать? – улыбнулся сосед. – Я готов предложить свою кандидатуру.

А бабка, которая, разумеется, все это время была рядом и, конечно же, слышала каждое слово, поспешила не согласиться:
- А зачем мне старые и плешивые? – спросила она, глядя как зачесанные на лысину волосы соседа при небольшом ветерке стучат по макушке как крышка мусорного ведра. – Хочу молодых и волосатых. Его! - и показала пальцем на Вилкина.

- Почему я-то?! – взвизгнул тот.
- С юности люблю шпиёнов и румын, - бабка эротично закусила губу.
- Да причем тут Румыния-то?
- Уж очень страстно ты задергиваешь Занавеску.
- А может, лучше в психушку? – Ираида решила вмешаться в этот флирт, склонила голову на бок и по-матерински распростерла объятья.
- А может, все-таки сосед? – с надеждой спросила внучка Рита.
- А давайте отойдем на секундочку, - психиатр отвел бабку в сторонку.

Там он что-то шептал ей, отчего она наливалась багрянцем и, шутя, стучала кулаком в его плечо. Через пару минут они вернулись к остальным, и доктор возвестил:
- Думаю, проблема решится в самом ближайшем будущем. А посему предлагаю вернуться к своим повседневным делам.
- А румынского шпиёна не прихватим? – бабка изо всех сил посылала любовные флюиды в сторону Вилкина.
- Опять Румыния! Ну, почему?
- Забыл, как просил у меня Стамеску?
Ираиде не понравилось, что проблема решена без ее участия, но Лебедев подмигиваниями, больше похожими на нервный тик, намекнул ей, что и замечательно, что дело разрешилось без участия домкома.
- И что, вы предлагаете нам просто так разойтись? Безо всякой кульминации? – все равно продолжала гнуть свое Люмпенштейн.
- Ну, можете в качестве компенсации поцапаться с Лебедевым, а потом придете ко мне на прием, - пожал плечами психиатр.
- Прекрасная идея! – улыбнулась Ираида, повернулась к Лебедеву и в привычной манере, уперев палец ему в грудь, воскликнула: - Это ты во всем виноват!

А Лебедев, не ожидая (в очередной раз) от госпожи домкома такой прыти, брякнул первое, что пришло ему в голову:
- Это потому что я – черный?!
Досматривать разборки участкового и домкома жители дома 29/61 не стали. Все вернулись к своим привычным делам. И никто так и не узнал, что только что бабка деморализовала румынского шпиона Вилкинеску, который, вернувшись на явочную квартиру, покончил с собой. А бабка надела китель с погонами КГБ и подняла тост за Сталина.