Иван Новожилов на Калининском фронте

Уроженец подмосковной деревни Шемякино, русский солдат Новожилов Иван Александрович (1922-1982), воевавший на Калининском фронте, в районе города Нелидово, в 1941 году, писал: «Вскоре после прибытия на фронт мы приняли боевое крещение. На первый раз мне этот бой показался очень страшным. Немцы на лыжах быстро продвигались к нашей обороне. Они шли большой лавиной, беспорядочно ведя огонь из автоматов, одновременно ведя огонь из артиллерии и миномётов. Всё это наводило ужас на меня. Лёжа у пулемёта, я окончательно растерялся, не зная, что делать. Но как только они приблизились метров на 300, с нашей стороны открыли ураганный огонь с пулемётов, автоматов и винтовок. Как не пытались мы остановить цепи врага, как не вели огонь, но нам остановить их не удалось. Они вырвались на опушку леса, и тут завязался рукопашный бой. Бой длился около часа, местами немцы углубились в лес, но под конец они не выдержали и начали отступать.

После боя кругом валялись трупы, а на опушке леса много лыж, оставленных немцами. Этот бой произвёл на меня жуткую картину, но в дальнейшем эти бои повторялись почти ежедневно, и я к ним привык.

Протекали день за днём в ожидании улучшения нашего положения, но всё оставалось по-старому, также живём в лесу в шалашах, также плохо питаемся, также живём в обороне.

И такое положение тянулось до весны, хотя и весна хорошего ничего не предвещала, так как местность болотистая, кругом стояла вода, и приходилось ходить напрямую, и всегда ноги были мокрые. Только лишь погода потеплела, но и это солдату доставляло радость. А уже в конце весны и в начале лета, не смотря на то, что лето было холодное и дождливое, мы чувствовали себя совсем хорошо. Дни стали больше, тепло, да и питание гораздо улучшилось, и это создавало в нас какое-то счастье, какую-то радость. Только лишь немцы не оставляли нас в покое и почти ежедневно навязывали нам бои. И в одном таком бою, во время отбития атаки, меня ранило в руку 26 июня 1942 года. Находясь в санчасти, я почувствовал какое-то облегчение, хотя бы на некоторое время.

Погода стояла всё время холодная и дождливая, не смотря на то, что уже июнь был на исходе. И из-за дождей, ливших ежедневно, эвакуация больных и раненых задерживалась. Только лишь на третий день после ранения меня отправили в санбат. Ехали на повозках по плохой дороге, и повозку кидало из стороны в сторону на ухабах, да и дождь беспрерывно поливал. Пока доехали до санбата, мы были все мокрые, а также и замёрзли. Там нас, прежде всего, отвели в баню, а баня была устроена из хвороста в виде балагана, причём, крышу заменял также хворостяной плетень, через который без задержки проникал дождь. И в этой ветхой баньке нам пришлось сидеть целый час, пока в дезкамере прожарится всё наше бельё, в котором изрядно накопилось насекомых. После бани, по существующему порядку, прошли санобработку в перевязочной. Затем пообедали и после легли отдыхать в большом шалаше, посреди которого стояла железная печка.

Из санбата отправили на третий день. Ехали теперь не на повозках, а на прицепе трактора. Приехав в полевой пересылочный госпиталь, снова начались те же процедуры, что и в санбате, только после всего этого нас положили в большую палатку, где были устроены нары, постелена солома и закрыта плащ-палатками, были и одеяла байковые.

На второй день я был вызван в перевязочную, где меня осмотрел, послушал врач и установил помимо ранения ещё и заболевание селезёнки, сильное истощение и ревматизм ног. А через несколько дней мне сделали вливание крови и вскоре после этого отправили дальше в тыл. Ехали в машинах по дороге, сделанной из сплошного наката брёвен, по которой машина шла скачками, и из нас за три дня вытрясло всю душу. Привезли нас в город Андреаполь. Пересылочный госпиталь или пункт находился на окраине города в лесочке, возле небольшого озера. Несмотря на то, что мы уже находились далеко от линии фронта, казалось бы, что здесь тихая и спокойная жизнь, но получилось наоборот. И тут имелся враг, хотя и не опасный, но не менее противный и назойливый –  это комары, которых здесь было так много, что не успеешь от них отмахиваться. За три дня пребывания там я проклял их и согласен был пойти снова на фронт и, вообще, куда угодно, только бы не находиться там.

Вечером нас погрузили в вагоны сан-летучки и отправили в город Калинин. В Калинин мы прибыли ранним  утром, а по госпиталям распределили всех часов в 9 утра, и мне пришлось ехать также в числе последних. Привезли нас в один большой госпиталь, где снова проходили все госпитальные процедуры, и только лишь к обеду я попал в палату на третьем этаже. Кормили хорошо, только меня поставили на диетпитание, что мне не нравилось. Через день было кино, в палатах было радио, давали книги. Казалось бы всё хорошо, но ненадолго. Снова эвакуация, теперь пароходом вниз по Волге-матушке реке до посёлка Чкалова - родине В.П. Чкалова, не доезжая 70 км до города Горького (ныне Нижний Новгород).

И эта эвакуация была последней. Здесь мы проходили медицинское лечение, отдыхали и набирались сил для дальнейших боёв. Все условия жизни здесь были хорошие: чистота, порядок, хорошее обслуживание, хорошее питание – всё это способствовало быстрейшему выздоровлению. Там-то я и поправился от истощения, подлечил свои ноги, а также и всё остальное и чувствовал себя здоровым и крепким. Находясь в госпитале, мы несколько раз ходили в колхоз помогать в уборке урожая. Жители встречали нас хорошо, приветливо, угощали всем, что имелось: огурцами, яйцами, молоком ягодами; приготовляли нам хороший обед, а также давали с собой. В общем, жители были очень гостеприимны - настоящие русские люди.

Из госпиталя выписался я в конце августа 1942 года. Покинув посёлок Чкалова, мы пароходом доехали до г. Горький, откуда поездом выехали в Москву на пересылочный пункт.  В Москве пробыли всего три дня, а затем были направлены в часть, располагавшуюся в Тульской области. Эта часть относилась к войскам НКВД и несла службу по охране объектов военного значения. Вскоре, после нашего прибытия, вся часть выехала в г. Можайск. Остановились мы в лесу, километрах в двенадцати от города. Там когда-то размещалась воинская часть, и после её ещё сохранились шалаши, всевозможные сооружения и даже аллейки по лагерю, но все они нуждались в ремонте, к чему мы тут же и приступили. Ещё не закончили ремонт, как получили приказ – привести всё в полную боевую готовность, а с наступлением темноты покинули лагерь и направились снова к станции. К утру всё уже было погружено в вагоны, и поезд тронулся в неизвестном направлении. Всю дорогу думали и гадали: «Куда же нас везут ?».  И только через несколько дней выяснилось, что едем на южный фронт, в Сталинград (ныне г. Волгоград)».

Далее И.А. Новожилов описывал, как воевал в Сталинграде, Донецкой области и Крыму, получил контузию и был ещё дважды ранен, демобилизовался в звании сержанта в 1946 году. Был награждён орденом Славы 3 степени и медалями «За отвагу» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».