Роман с продолжением. 22 глава

    Выкидыш случился совсем неожиданно. Весь день Сергей и Дина были вместе и из комнаты не выходили. К вечеру, Дина приготовила ужин, накормила Сергея, теперь уже мужа, а у самой аппетита не было, потом долго прощалась с ним. Сергей крепко обняв её, целовал в губы долгим и нежным поцелуем. Он ведь и целоваться-то толком не умел, но всё приходит вовремя и Дина просто была в умилении, когда он целовал её так.
    Иди, милый и забери это всё с собой, поешь в бараке, - сказала Дина, когда пришёл лейтенант Никитин и сообщил им, что свидание окончено.
    - Когда мы увидимся с тобой опять? - спросил Сергей уже на проходной, куда вместе с ним вышла и Дина.
    - Я постараюсь, чтобы расставание не затянулось, иди, родной, - ответила Дина, стараясь не морщиться от боли внизу живота.
    Боль она отнесла к прошедшей ночи, когда Сергей был так неистов, так любил её, снова и снова. Но как только Сергей ушёл и она увидела, глядя в окно, как он быстро зашагал через двор к баракам, она присела от жуткой рези.
    - Что с тобой, Дина? Ты в порядке? - спросил Никитин, присев перед ней на корточки и взяв её под руку.
    - Больно... лейтенант? Помоги до больнички дойти... ммм... как больно! - вскрикнула девушки, прижимая руки к животу.
    - Так наверное, ночью он тебя в покое-то не оставлял. Ладно... пошли, я отведу, пусть Евгений Николаевич посмотрит тебя. Хотя... меньше давать нужно было... - пробурчав последнюю фразу себе под нос, лейтенант Никитин приподнял с пола Дину, медленно вывел во двор и оттуда направился к зданию больницы.
    Хотя больницей это здание и назвать было трудно. Так, небольшой корпус, в котором устроили кабинет врача, процедурный кабинет и пару палат с перегородками. В том корпусе находился склад, разный хлам складывали в левом крыле здания. Трубы и доски, инструменты и старые матрасы, занимали два помещения.
    Быстро идти у Дины не получалось, прикусив губу, она старалась не стонать от боли.
    - Дина? Что с тобой? Где болит? - воскликнул Евгений Николаевич, увидев девушку в сопровождении лейтенанта, да и шла Дина согнувшись, опираясь на руку лейтенанта.
    - Спасибо, лейтенант... можешь идти, дальше я сама... - повернув голову к Никитину, сказала Дина.
    Пожав плечами, молодой человек, усмехаясь, ушёл.
    - Евгений Николаевич... больно очень, внизу живота. Резь такая, словно ножом полоснули... - со стоном произнесла Дина, присаживаясь на стул в кабинете врача.
    - Ну... так это... Вы ж ночью, наверное... ну... брачная ночь же была. Может из-за этого у тебя рези? - запинаясь, спросил Евгений Николаевич.
    - Прошу Вас... вызовите скорую. У меня выкидыш, скорее всего. Бабушка вчера отвар мне дала, чтобы я выпила перед... , перед тем, как лечь с мужем в постель, чтобы не забеременеть. Но я не сказала ей, что мы уже и раньше с Серёжей были в близости. Понимаете? - подняв голову и глядя на доктора, с отчаянием произнесла Дина, когда боль немного отпустила.
    - Ты уверена в этом? - с сомнением спросил Евгений Николаевич.
    - Я чувствую это, уйдите! Ааа! Больно! - закричала Дина, чувствуя, что из неё что-то вышло, словно из яйца белок с желтком и тёплая кровь потекла по ногам.
    Евгений Николаевич побежал на КПП, где был городской телефон. Машина скорой помощи приехала минут через двадцать, Дину увезли в больницу, чтобы почистить. Дарья Ивановна об этом так и не узнала, думая, что внучка ночь провела с мужем и оттуда вышла на работу. Дина решила  и Сергею ничего не говорить.
    - Ему и так непросто. Не нужно знать ещё и об этом, - подумала она, когда её перевели в палату.
    - Полежишь до завтра, кровотечение должно остановиться, - сказала врач - акушерка, войдя к ней в палату.
    - Скажите, доктор... у меня ведь будут дети? Я просто выпила отвар из трав, так бабушка велела, она сказала, что нам с мужем рано ещё иметь детей. Я и сама не знала, что уже беременна, - с надеждой глядя на женщину, спросила Дина.
    - А что за отвар ты пила? - спросила доктор.
    - Я не знаю... бабушка у меня травами занимается. Но вреда мне, она бы не сделала, - ответила Дина.
    - Рано ещё говорить об этом. Через месяц придёшь, во время месячных, тогда и посмотрим. Ведь можно было просто спиральку поставить и не рисковать, - сказала акушерка и вышла из палаты.
    На следующий день, Дина поехала в колонию, ей в больнице дали бюллетень на неделю, она сказала Евгению Николаевичу, что отдохнёт пару дней и выйдет на работу. Затем Дина уехала домой.
    Жизнь Сергея проходила монотонно, с утра работа, вечером барак и сон. Бритоголовый его не трогал, видя, что от него нет никаких проблем. Да и Сергей старался меньше попадаться ему на глаза. Через два месяца, его вновь вызвали на свидание с женой. Для Сергея это был словно праздник, отдых от ежедневных, приевшихся и совершенно одинаковых дней.
    Так прошло четыре года... Конечно и Полина приезжала в колонию к сыну, хотя у неё не получалось приезжать каждые четыре месяца, но и порадовать сына, она ничем не могла. А Сергей и не спрашивал, понимая, как матери больно говорить об этом.
   - Если бы что-то в моём деле изменилось, мама сама бы мне сказала, - думал Сергей.
    И Полина, и он сам, старались не затрагивать эту тему. Полина считала и себя виноватой и беспомощной. У Дмитрия случился инфаркт, пролежав в больнице, он вернулся к работе. Ему предложили поменять работу, ведь как известно, у руководящих работников много бывает стрессов, но Дмитрий отказался. Ему выписали лекарства и он должен был принимать их ежедневно, что он и делал. Полина тревожилась за него, Сергею, о произошедшем с отцом, она говорить не стала, а когда он спрашивал, почему отец столько времени не приезжает к нему, она ответила, что его не отпускают с работы. Каждый год объявляли амнистию, но статья у Сергея была тяжёлая и через три амнистии он пролетел, его они не коснулись.
    Однажды, Дмитрий пришёл с работы домой возбуждённый. Полина очень испугалась за него, зная, что после инфаркта любые эмоции для него могут закончиться, в лучшем случае, ещё одним инфарктом.
    - Дима? Что с тобой? Тебе плохо? - встревоженно спросила Полина, но радостный блеск в его глазах обескуражил её.
    - Со мной всё хорошо, родная! Всё хорошо... пошли в комнату, мне нужно сказать нечто важное, - первым проходя в зал и располагаясь на диване, сказал Дмитрий.
    Полина, в недоумении, прошла следом за ним и присела рядом.
    - Мордвинов арестован! - воскликнул Дмитрий.
    Полина застыла и побледнела, не зная, как реагировать на то, что она услышала.
    - Ты не поняла? Мордвинова арестовали! Теперь мы можем подать заявление на пересмотр дела нашего сына. Я уже позвонил Виктору Петровичу и он согласился приехать вечером к нам домой, - облокотившись о спинку дивана и устало закрывая глаза, сказал Дмитрий.
    - Господи! Слава Богу! Его отпустят, да? - воскликнула Полина, заплакав и закрывая фартуком лицо.
    Она плакала, но эти слёзы были слезами радости и надежды. Женщина никогда не жаловалась, никогда никому не говорила, насколько ей тяжело ездить на свидание к сыну в другой город, с тяжёлыми сумками. Насколько унизительно бывает, когда наконец приехав в колонию, проходишь этот обыск, с раздеванием до нижнего белья. Насколько неприятно видеть безразличные лица тех, кто там работает. Им вовсе нет дела до твоей беды, до того, что сын твой не виноват и вот уже четыре года сидит за тяжкое преступление, которого не совершал.
    Вечером, как и говорил Дмитрий, приехал Виктор Петрович. Полина предложила ужин, но адвокат отказался, сказав, что приехал из ресторана, где они с коллегами поужинали.
    - Давайте обсудим дело, касающееся Вашего сына, Дмитрий Александрович. Вам нужно написать заявление в прокуратуру, чтобы его дело подняли и пересмотрели. Затем, попросите назначить адвокатом меня и я уже смогу взять это дело и довести его до конца. Есть у меня мысль, касаемо Мордвинова. Я собираюсь и к нему зайти и думаю получить разрешение на это, обстоятельства слишком серьёзные, прокурор мне не откажет, - говорил Виктор Петрович.
    - Как Вы думаете, Мордвинов знает о том, что его сына убил не наш сын? И наверняка он знает настоящих убийц, верно? - спросил Дмитрий.
    - Я уверен в этом. Иначе, зачем нужно было  делать крайним Вашего сына? Вы столько ждали, потерпите ещё пару месяцев, Дмитрий Александрович. Я с утра поеду в прокуратуру, - ответил Виктор Петрович.
    Полина посмотрела на мужа и радостно улыбнулась.
    - Неужели этот ужас скоро закончится, Дима? Наш сын будет оправдан... - произнесла со слезами Полина.
    - Надеюсь на это. Виктор Петрович хороший адвокат, если он уверен в удачном завершении дела, он говорит об этом прямо. Он уверен, с арестом Мордвинова, это вполне возможно, - ответил Дмитрий.
    Попрощавшись и взяв написанное Полиной заявление о пересмотре дела Сергея, Виктор Петрович ушёл. Только они и не предполагали, что это дело займёт не два месяца, как думал Виктор Петрович, а много больше. И когда прошло полгода, Полина отчаялась и потеряла последнюю надежду на то, что Серёжа выйдет на свободу. Да и суд над Мордвиновым затянулся, выявляя всё новые и новые обстоятельства.
    А Сергей позрослел, но не ожесточился, скорее, замкнулся в себе, потеряв всякую надежду на свободу. Страсть в отношениях с Диной с годами поутихла, это, скорее, была необходимая физиологическая потребность человека, в близости с противоположным полом. А Дина бесконечно любила его, Сергей видел радостный блеск в её глазах, когда они встречались. Дина добилась того, что начальник колонии разрешил им встречи каждые два месяца. Наверное, Сергею повезло больше, чем другим, у него была женщина, другим в этом было отказано. Дина старалась передавать ему продукты, на свидание приносила много больше, чтобы Сергей мог вынести с собой в барак. Бритоголовому на шконку Сергей уже мог ничего не заносить, его оставили в покое, правда, многие не понимали, почему.
    - Бритоголовый? За что Серому такой блат? Он что, рыжий? - спросил как-то Монгол, который был ближе всех к положенцу.
    - Усохни, Монгол! Фильтруй свой базар. Тема не твоя, не лезь поперёд батьки. За него впряглись и на этом всё, понял? - Бритоголовый говорил тихо, чтобы его не услышали, но Монгол его услышал.
    То ли Мордвинов через пару лет вспомнил о Сергее, то ли совесть... хотя, какая у таких людей совесть? Ему приснился сын, видимо, напугал его во сне, говоря про Сергея, но Мордвинов поговорил с нужным человеком и в колонию, где сидел Павленко Сергей Анатольевич, через братков дали прогон, не трогать его.   
    Но Монгол, с такими привилегиями к Серому, никак не мог смириться. То ли он выжидал удобного случая, то ли вынашивал в себе злобу, но так прошло еще пару месяцев. И однажды, Монгол пошёл следом за Сергеем, когда тому пришло время идти в душ.
    Монгол спрятался за туалетом, в темноте его видно не было, в руке он сжимал заточку, рассчитывая на то, что ударит Серого в сердце, наверняка, чтобы теперь уж тот не выжил.
    - Ищи - свищи потом, кто это сделал. На меня никто и не подумает, заточку в туалет брошу, - лихорадочно думал Монгол.
    Он знал, насколько Серый сильнее его, знает приёмы борьбы и кулак у него боксёрский. Но то ли зависть, то ли месть, правда за что мстит, он и сам не знал, но назад поворачивать Монгол был не намерен. А скорее всего, от скуки, решил таким образом немного разнообразить досуг.
    Сергей, после нескольких месяцев покоя, со стороны Бритоголового и предоставить себе, ничего такого не мог. Приняв душ, Сергей вышел из душа и направился в сторону своего барака.