Степаныч

     Станислав Кондратович

     Конец 80-х и начало 90-х запомнились бурными событиями, ставшими следствием окончания холодной войны: бархатные революции в Восточной Европе, а у нас перестройка, гласность, золотая эпоха русского рока. Не говоря уже про джинсы, яркие шмотки, бытовые товары и прочие невиданные доселе чудеса в привычном укладе советских граждан, в большинстве своём пребывавших в полном неведении возможностей другого альтернативного образа своей привычной и устоявшейся жизни.
     После правительственных послаблений новое развитие получило и садово-огородное движение – знаменитые 6 соток с дачным домиком. Место для здорового отдыха и заземления негативной энергии трудящихся. Руководители предприятий по рекомендации партийных органов начали активное сотрудничество с удельными князьками аграрного сектора  по выделению земельных участков для жаждущих дорваться до земли трудящихся горожан. Сотрудничество это строилось на взаимовыгодном социалистическом партнерстве – мы вам металл, стройматериалы, дороги, оборудование, ремонты техники, а вы нам - жирные черноземы. На березі ставка. Та краще б біля річечки.
     В этот садово-огородно-дачный поток, как вихрем, затянуло и меня. И я, коренной горожанин, понятия не имеющий о каких-либо превратностях садово-огородной и прочей аграрной деятельности, приобрел такой вожделенный участок в пресловутые 6 соток. Наши с супругой намерения в стратегических вопросах освоения и развития земельного участка поначалу разошлись. Она настаивала на ускоренном освоении агрономических наук, поскольку монтажную будку, условно пригодную для временного проживания в летний период, я уже привез. Я же настаивал на немедленном возведении дачного домика со всеми привычными для городского жителя удобствами. Но короткое летнее время подгоняло и компромисс был найден быстро: супруга  занимается аграрными вопросами, я же кирпичом, раствором, бетоном и всеми остальными сопутствующими проблемами строительства, но с одной оговоркой, что строителей будет не больше двух –  я как подсобный рабочий  и ещё профессиональный строитель- один из её бывших сотрудников. И супруга как главный архитектор проекта вручила мне вырезанное из журнала цветное фото фасада уютного дачного домика 6х8 с мансардой и лоджией и домашний адрес этого профессионального строителя. Что-то вспоминая, добавила:
     - Да, и ещё, чтобы потолок был не меньше 2,8 м!
     Так я познакомился с замечательным человеком и универсальным строителем - Григорием Степановичем с необычной фамилией Картофель.
     И дальше мой рассказ будет о нём.
     Григорий Степанович родился и жил до сентября 1939 года в маленьком и процветающем польском городке. После оккупации и раздела Польши, согласно печально известному пакту Молотова-Риббентропа, он, совершенно неожиданно для себя, оказался гражданином СССР, а его утопающий в зелени и достатке городок в течение одного года обнищал и опустел. Часть жителей по уже сложившейся в СССР традиции отправили осваивать и развивать необъятные просторы Восточной Сибири, часть, как умели, определили в колхозы, а остальные, кто не ушел в партизаны, бедствовали. На улицах появились бездомные и нищие, просящие милостыню. Кто смог, бежал куда глаза глядят. Но, опять-же, глядеть разрешено было только на восток страны. Так Картофель оказался на одной из строек коммунизма индустриального Днепропетровска. Этот неприемлемый ни сердцу, ни рассудку факт государственного варварства отложил отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Проще сказать, до конца своих дней он так и не смог понять, куда попал, а тем более, принять умом основные постулаты морального кодекса строителей коммунизма, хотя сам был профессиональным строителем до мозга костей.
     Итак, я с понедельника взял отпуск и с утра пораньше приехал к нему. Меня настороженно встретил пожилой, худой и сутулый человек, перенесший инфаркт. Протянул вялую руку, как дама для поцелуя, и невнятно произнес:   - Степаныч.
     Разговор был короткий. Я  изложил суть.
     - Как я понял, ты в стройке ни бельмеса не смыслишь, а я больной и старый. Что ты хочешь строить?! – спросил он.
     Я протянул ему цветное фото домика из журнала: 
     - Вот это.
Он долго и задумчиво его рассматривал, что-то явно прикидывая в уме.  Я уже готовился прощаться. Как вдруг он ожил и взмахнул руками, как крыльями.
     - Не вижу проблем, поехали!
     И началось.
     По дороге в машине Степаныч  распределил наши обязанности. Он кладёт кирпич и делает подмостки. Я же готовлю и подаю раствор, кирпичи, расшиваю швы и обеспечиваю процесс питания. Фундамент дома к тому времени я осилил сам.
     Будил он меня до рассвета. Мы в потемках быстро пили чай и только начинало светать -приступали к работе. Когда Степаныч  замечал, что у меня  заплетаются ноги и потухли глаза, он разрешал:
    - Сядь покури.
    Но ещё не успевала догореть сигарета,  как он ворчал:
    - Ну, и что ты расселся и куришь, ты что, не видишь - раствора нет.
    И я, кряхтя и чертыхаясь, что лучше бы вообще не садился, но все же, наполненный убежденностью в правоте своей затеи, вставал и делал очередной замес, и подавал очередную партию кирпичей, и  лез на подмостки  расшивать швы  дальше.   
     И так, с редкими и мелкими перекурами, проходил рабочий день до полной темноты.
     В четверг ночью я проснулся от рокота грозы и шума дождя по крыше бытовки. Моему счастью не было предела!   Мысленно наслаждаясь предстоящим выходным, повернулся на другой бок. Но уснуть не успел.
     – ПодъЁм! – гнусным голосом дежурного по ротной казарме завопил Степаныч.
     Сцепив зубы, говорю:
     - Степаныч, не слышишь что ли, гроза, и дождь какой идет.
     Ответ его убил моё короткое счастье:
     – Ну так что? А как зимой, кирпичи обледенелые из рук выпадают, а работать-то надо.
     - Степаныч, вот не пойму я,  да кто же кого на работу нанимал?!
     - Не знаю, кто кого нанимал, а ты ищи плащи. Надо идти работать!
     В четверг мы закончили первый этаж - 2,8м, как по "проекту". В пятницу с утра перекрыли дом ж/б плитами и приступили к  сооружению мансарды с лоджией и стропилами. К концу второй недели перекрыли крышу дома, и Степаныч выложил печь с чудесной грубой, с любовью облицованной им же кафельной плиткой.
     Пришло время рассчитываться за работу. В те времена кладка кирпича стоила от 10 до 20 копеек за штуку.
     - Считай по 5 копеек кирпич, - бросил   Степаныч.
     Я отсчитал нужную сумму и молча протянул ему деньги. Он взял и тоже молча начал пересчитывать, почему-то раскладывая деньги на две равные стопки. Закончив, протянул одну стопку денег мне.
    - Не понял, - говорю.
    - Что ты не понял? Это твоя часть.
    - Какая моя часть?! – недоумевал я.
    - Но ведь мы же работали вместе. Значит и деньги пополам, - твердо ответил Степаныч.
    И пока я находился в глухом ступоре, слышу:
    -  Я не знаю, где ты работаешь и чем  ты занимаешься, но  бросай к чертям свою работу. С тобой я бы работал, дачи и гаражи строили бы и такие б деньжищи зарабатывали, – мечтательно произнес он.
      Вот тут я и вышел из ступора:
      - Да,  Степаныч,  с твоей "буржуазной" идеологией мы как раз ну оооочень много заработаем!
     Его предложение сотрудничества прозвучало очень заманчиво, но, к сожалению, в мои планы не входило менять должность зам. начальника республиканского монтажного спецуправления на подсобного строительного рабочего.
     А ранней весной Картофель вдруг мне позвонил:
     -  Отвези меня к тебе на дачу. Нужно печь и грубу полностью разобрать и по-новой переложить.  Не бойся, я денег не возьму. Просто мне зимой очень классная идея в голову пришла как обеспечить  мощную тягу в любую непогоду .   
      И переложил.
      И денег категорически не взял.
      С тех пор прошло уже 30 лет с хвостиком. И дом стоит - ни одной трещинки. И крыша не течёт. И печь растапливается одной спичкой в любую непогоду и не дымит.
      Очень много работников разных профилей и этики довелось повидать на жизненном пути.
      Вот только нет больше Степаныча…